Искусство

Весь Петербург был буквально заставлен щитами с рекламой о готовящейся премьере  «Рождение Сталина» 22 февраля 2019 г. в  Александринском театре.  Не успели к юбилею  Иосифа Виссарионовича в 2018 году?  «Рождение Сталина» – это о чём? Все версии об отце юного Иосифа Джугашвили, о годах  семинарии, о начале поэтического творчества или о первых политических процессах, когда Иосиф Джугашвили и стал-таки Иосифом Сталиным?   Реклама сделал своё дело, пробудила интерес. Мне удалось купить билет только на четвёртый премьерный спектакль  –  29 марта. Несмотря на заоблачные цены билетов в партер,  был аншлаг. 

Первые вопросы  у меня появились сразу же, как только я купила программку:  золотое тиснение фронтона театра с указанием даты его основания в 1756 году на обложке, выделенные красным фамилии актёров, но в программке не было даты спектакля, не отмечены артисты, играющие сегодня. Мелочи, конечно, но всё же… Дальше больше. Кто автор пьесы?  Да это и не пьеса вовсе, а «сценическая композиция», в основе которой «исторические материалы (запятая отсутствует) фрагменты из романа Ф. Достоевского «Бесы» (дальше  в ней несколько слов жирно замазаны корректирующей жидкостью) а также тексты современных авторов  (точка тоже отсутствует)». Любопытство зашкаливает. Монетой аккуратно стираю штрих и читаю: «и из пьесы М.Булгакова “Батум”». Постмодернизм налицо.  Ниже читаю, что это  «СПЕКТАКЛЬ  народного артиста России лауреата Государственных премий России  Валерия ФОКИНА, сценография Николая РОЩИНА». Впечатляет! Создатели спектакля художественный руководитель театра и его  главный режиссёр! Но где же автор текста? Должен же кто-то выходить в конце спектакля на поклоны в качестве автора? И ещё. «Куда же делись объявленные в первой программке «фрагменты» из «Батума» Булгакова, пьесы  от которой в своё время поморщился  сам Сталин. После первого спектакля 22 февраля  что-то исключили из действа? Или только вычеркнули из программки? Третий звонок…

Действо начинается у стены семинарии, куда приходит  Екатерина Джугашвили – Кеке, мать  семинариста (засл. артистка России Елена Немзер) – с корзиной провизии подкормить сына Иосифа (Владимир Кошевой). Она уговаривает его закончить семинарию. Сын молчит, отказываясь от еды. И только когда колокол зовёт семинаристов на службу, Кеке торопит его, чтобы он не опоздал, он начинает демонстративно медленно есть. Опаздывает, но потихоньку протискивается и начинает молиться. Сцена  в церкви является  центральной в спектакле. После службы, испросив разрешения у отца Григория (Алексей Васильченко) остаться в церкви, Иосиф и его друг Давид (Николай Белин) столь бурно выражают свой восторг от свободы от церковного надзора, что невольно вспоминаешь  танцы Pussi Riot в храме Спасителя.  Но это буйство быстро сменяется серьёзным делом – проповедью Иосифа, который с амвона читает… революционную прокламацию. На слух трудно судить, то ли эта прокламация из заявленных «Бесов», то ли  большой фрагмент из «Катехизиса революционера» Сергея Нечаева, который, по-видимому,  фигурирует в программке  в числе «исторических материалов». Во всяком случае, этот текст прозвучал недаром: не только склонил испуганного вначале Давида к вступлению в тайную организацию, но и периодически звучит в разных сценах в течение спектакля.  Например, после ограбления и убийства по разработанному Сосо плану отца Ольги (народный артист России Владимир Лисецкий) – девушка пришла в организацию, отказавшись от своего эксплуататорского класса, – Сосо, уже  как бы обращаясь к зрителям, убеждённо констатирует, что всё-таки  «она не наша». (По классификации Нечаева в «Катехизисе…» женщины делятся на три категории: пустых; преданных, но не наших; и , наконец, товарищей.)

 Кстати, во многих сценах  зритель видит спину Иосифа Джугашвили: лицом он обращён к своим сотоварищам,  рассказывая им о плане очередной операции и  убеждая их. Он – «мозг»  организации, деятельность которой пока, во всяком случае, направлена на экспроприацию награбленного, хотя, куда и кому идут экспроприированные деньги, об этом в спектакле ничего не говорится.  Создатели текста (и спектакля?)  грубо проехались по героическому образу в советской истории и литературе революционера Камо: в ответ на призыв Сосо «думать», тот искренне по простоте душевной  отвечает: «А я не думаю!» (артист Иван Ефремов). Как-то не так мы представляем себе жизнь Камо, впрочем, его образ практически и не прописан в спектакле: так… какой-то бандит-экспроприатор из второстепенных (по классификации С. Нечаева.

 Думает глава и организатор этой «революционной ячейки»,  причём он не только обдумывает планы экспроприации, но и размышляет о верности идеалам революции её членов, проверяя их в условиях тех или иных операций. Вот эти свои мысли и выводы Владимир Кошевой всегда произносит у края сцены, обращая их к зрителям, никогда не забывая о сухорукости левой руки будущего вождя всех времён и народов. При этом «мозг» организации разрабатывает планы  операции, но лично в них не участвует, наблюдая со стороны за их выполнением.

По ходу действия создатели спектакля стараются показать эволюцию личности Сосо. С самого начала начала  он – центр тайного общества, но всё ещё ценит дружбу, грубо отталкивая Ольгу, невесту Давида.  Даже предлагает их обвенчать, поскольку Кеке мечтала, чтобы он стал священником. Но в дальнейшем, следуя «Катехизису  революционера» С. Нечаева, в нём развивается подозрительность, он начинает проверять своих соратников, пытаясь вычислить среди них предателей. В этой среде он чувствует себя уже почти богом. Пытаясь получить выкуп,  члены группы по разработанному им плану похищают сына некоего персонажа пьесы – богача Бархатова (артист Александр Лушин)  и хотят его повесить на глазах отца. Киднэппинг как перекличка с Россией перестроечного времени? Бархатов для спасения сына соглашается пожертвовать всем. Сосо же, повернувшись лицом к зрителям, произносит с удовлетворением: «Повесить сына на глазах отца? Божественно!».  И как бог заменяет жертву Исаака на барана, так и Сосо отменяет казнь сына Бархатова, ограничиваясь деньгами. Бывший семинарист вспомнил библейскую притчу о сыне Авраама? Но не в  этом ли  «Божественно!» создатели спектакля видят и хотят показать причину рождения будущего тирана? Наслаждение властью над людьми «второго сорта» почти по классификации Нечаева? Возможно и так!

Хочется отметить, что спектакль пронизан нескрываемым восхищением и ностальгической любовью к Грузии, её природе, культуре, музыке. Красивые виды гор, великолепно поставленные танцы молодых грузинских революционеров (пластика Игоря Качаева), дивное музыкальное сопровождение спектакля (заслуженный артист России Иван Благодёр)  от классического грузинского «Сулико» до надрывающего душу  тихого плача дудука (соло на дудуке Хачатура Саркисьянца). Впрочем, дудук – это народный инструмент Армении, а не Грузии. Грузию скорее олицетворяет  зажигательная лезгинка, которую мастерски исполняли  соратники Сосо, разумеется, без его участия. Но всё равно впечатляет!   Стихи… Вернее стихотворение молодого Иосифа Джугашвили «Утро» с призывом соловья к детям читает Владимир Кошевой и по-грузински, и по-русски:

Утро Грузии… Когда оно началось? С началом революционной деятельности грузинского народа? Относительно её расцвета  сомневаться не приходится – это период Грузинской ССР в составе СССР, да и относительно «соловья», прославившего свою Родину, несомненно, тоже. Хотя соловьи бывают разные, в русском фольклоре  есть Соловей-разбойник…

          Спектакль «Рождение Сталина» идёт два часа без антракта, хотя в нём нет нарастающей от сцены к сцене детективной интриги, в чём-то эпизоды ограблений и расправ однотипны, несколько монотонны и порой даже скучноваты, за исключением последней сцены – ареста Сосо и тюрьмы.  Действие  дважды оживляется блестящей иронической находкой создателей спектакля – появлением после каждого удачного громкого ограбления пары мальчишек-газетчиков,  звонкими, пронзительными криками на грузинском  языке оповещающими зрителей о происшествии. Не могу назвать исполнителей – в этом спектакле их было двое – маленький мальчишка лет девяти и подросток лет пятнадцати (в программке названы имена шестерых исполнителей). Но молодцы! Заставили впадающих  порой в дремоту зрителей вздрогнуть и проснуться!

          И, наконец, финальная сцена  – арест Сосо. Полицейский вталкивает  его в одиночную тюремную камеру, раздевают до нижнего белья, даже носки стасквает. Полицейский избивает революционера, тот  падает на каменный пол и, лежит на нём, без сил даже взобраться на нары. Здесь отнюдь не Сосо, уверенный  глава революционной ячейки, а маленький слабый человечек. Сломленный до конца? Стена камеры раздвигается, и в неё вкатывают открытый саркофаг, на ложе –  труп Иосифа Виссарионовича Сталина в парадном мундире, на белом кителе сияет золотая награда. Сталин (народный артист России Пётр Семак) медленно приподнимается, встаёт, нет даже намёка на его сухорукость, акцентированную у молодого Джугашвили, подходит к скрюченному на полу Сосо, чуть ли не с презрением смотрит на него, говорит что власть – самое главное в жизни. В конце его монолога Сосо приподнимается с пола,  пытаясь подняться на ноги. Сталин отталкивает его – воспоминания о  проявленной слабости недостойны великого вождя! –  и твёрдым шагом подходит к краю рампы в самом середин сцены.

В этот момент из оркестровой ямы поднимается огромная скульптура великого Сталина (стилизованная копия памятника Сталину на Волго-Донском канале?) и из глубин, как морской рокот, звучит многотысячный хор, повторяющий одно слово: Сталин, Сталин, Сталин… Удачная, на мой взгляд, сценическая находка: культ личности?  Ошеломлённая публика молчит… И только, когда  великий вождь отходит  вглубь сцены, раздаются аплодисменты. Артисты выходят на поклоны, но автор на премьере так и не появился.  

          Эта «сценическая композиция» – не пьеса – оставила двойственное впечатление: с одной стороны, весьма интересно, с другой – скучновато,   с одной стороны – блестящая игра Владимира Кошевого, с другой – бледные тени его соратников, которым  тексты  ролей не дают возможности блеснуть всеми гранями своих талантов. К тому же  авторы сценической композиции в чём-то погрешили против исторической правды, представив молодого Сталина  весьма однобоко,  всего лишь организатором небольшой банды террористов-экспроприаторов. Мелковато для человека, решавшего  судьбы народа, перекроившего карту Европы.

         Шедевра, похоже, не получилось, но… лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.