Жизнь как есть

 

К 55-летнему юбилею

 

 

 

В преддверии грядущего юбилея пришла пора рассказать  и о встрече, и о работе в  журнале «Аврора»[1].

Итак, я регулярно посещала в петербургском отделении СПР секции поэзии (Шестакова) и прозы (Скокова). Уровень и организация «занятий» в последней – встречами это не назовёшь – приводила меня просто в ужас своей непроходимой серостью и тупостью. Председатель давал задания своим «сектантам» и на следующий день после выступления осуждаемого, простите, обсуждаемого, указующим перстом вызывал рецензента к трибуне, не обращая ни малейшего внимания на поднятые руки желающих высказаться. Разрядку порой составляла слегка рыжеватая блондинка из первого ряда, осмеливавшаяся порой довольно острыми репликами или вопросами перебивать говорящего, особенно в тех случаях, когда это касалось почитаемого здесь... – того, чьё имя не должно упоминаться всуе. Но свободный дух шестидесятничества не позволял ей дипломатично промолчать. Это оказалась Людмила Леонидовна Бубнова, героическая вдова Виктора Голявкина. Позже мы с ней стали общаться поближе.

Но главные встречи происходили не на этих «праздниках» поэзии и прозы, а в кабинете Владимира Степановича Скворцова, где постоянно звучала «людская молвь» и «конский топ», как сказал поэт. И вот в один из редких дней, когда я оказалась единственной посетительницей святая святых в СПР на Большой Конюшенной, Владимир Степанович пригласил меня съездить на презентацию новой книги Николая Коняева в Конногвардейский манеж, где, как оказалось, проходила ежегодная православная выставка. В конце зала стоял стол, перед ним несколько рядов стульев. Желающих ознакомиться с новой книгой, тогда ещё не достигшего зенита славы  писателя, было немного. Его представил высокий стройный мужчина, после чего сел в первом ряду, вытянув длинные ноги.  –  Это главный редактор «Авроры», Валерий Васильевич Новичков, – сказал мне Владимир Степанович[2].

 

Валерий Васильевич Новичков

(1952-2014)

 

О, «Аврора»! Ленинградский журнал, созданный в противовес (или в дополнение?) московской «Юности», на который в советское время было невозможно подписаться. Н. Коняев закончил выступление. В обсуждении новой его книги приняли участие два молодых начинающих писателя. Первый –  Валерий Айрапетян, призвавший присутствующих дать дорогу молодым, и второй  –   Герман Садулаев. Позже я выяснила, что они только что опубликовали свои рассказы в «Авроре». Садулаев был более категоричен: «Хватит нам надоевших русских берёзок!».  Гнев вскипел в моей душе. У меня только что начал выходить альманах «На русских просторах», на обложках которого как раз и были эти русские берёзки, как символ России. Взяла слово, продемонстрировав альманах, выступила с резкой отповедью Садулаеву, которую тезисно можно сформулировать как:   «Руки прочь от русской берёзки!». Купила книгу Коняева с его автографом, хотя я не коллекционирую автографы.

 

***

«Аврора» входила в мои планы – сходить  в редакцию познакомиться, хотя было страшновато. Придя домой, стала искать по интернету В.В. Новичкова, подходящего для главного редактора молодёжного журнала. Никого, ни писателей, ни журналистов. С такими инициалами нашёлся только один журналист из Владивостока. Через несколько дней дозвонилась до «Авроры», договорилась о встрече с В.В. Новичковым. Взяла с собой выпущенные мои книги «Путешествие по семейному архиву», стихи «Аутодафе», журнал и изданные мной воспоминания Лауреата Ленинской премии профессора М.С. Немцова.  Вхожу во двор – лабиринт соединяющихся между собой дворов, ни единого намёка на «Аврору», ни вывески, ни указателя и – ни одной живой души во дворе, спросить не у кого. Телефон «Авроры», конечно, забыла дома. Время идёт. Обойдя дважды все дворы, в одном из них, наконец, встречаю В.В. Новичкова:

– Где же Вы ходите? Я уже минут двадцать Вас жду.

Полуподвальное помещение, длинный коридор, четыре двери, одна приоткрыта – стол с компьютером, стул, открытая дверь в смежную комнату. Это «предбанник» перед кабинетом главного редактора. Крошечный кабинет – длинный стол, три стула у стены узкий проход. На стене – несколько портретов писателей, публиковавшихся в «Авроре». Ни одного не знаю. Я «почвенников»  никогда не читала, мне эта тематика была абсолютно неинтересна.

Рассказываю Новичкову, как искала информацию о нём в Интернете. «Это не я, –  три или четыре раза последовал ответ. –  Меня в Интернете нет». Это было правдой: главного редактора «Авроры» в мировой паутине  не было, а вот его полный тёзка – журналист  –  был на Дальнем Востоке. Я подарила Валерию Васильевичу свои книги, в эту минуту раздался такой страшный топот по стенам (!), что от неожиданности я вздрогнула: «Что это?». «Это крысы, – спокойно ответил Валерий Васильевич. –  Здесь между стенами и панелями расстояние сантиметров 10, и они из подвала бегают по стенам, иногда приходят в редакцию, но у нас есть защитница – кошка».   Позже я познакомилась и с ней. Пятицветная красавица московской породы активно боролась с захватчицами. Если первой заходишь в редакцию, то в коридоре частенько тебя встречает на полу труп крысы с отгрызанной головой, а порой рядом с ней и задушенный крысёнок.  Но это было потом...

А пока я попрощалась с главным редактором. В то время я начала писать документальный очерк  жизни в 90-х годах  – мне было о чём рассказать «потомкам», когда мне, научному работнику для выживания семьи и сохранения лаборатории пришлось создать и возглавить собственную научно-производственную  коммерческую фирму. Описав все перипетии этих лет, а их было немало, я выставила текст в Интернет под названием «Роковые девяностые» и отправила его без задней мысли  на электронную почту «Авроры», просто для ознакомления.  К моему  несказанному изумлению, через пару дней мне позвонил Валерий Васильевич, известив, что этот мемуар будет опубликован в ближайшем номере «Авроры». Правда, редактировавший текст Виталий Фёдорович Познин, правая рука В.В. Новичкова, изменил название на «Лихие девяностые», под которым этот документальный очерк и вышел в журнале.

Для меня эти годы «лихими» не были, они были роковыми годами развала науки. Я была последней из ведущих сотрудников института, создавшей собственную фирму, пережив тяжелейший тягостный период раздумий и колебаний  –  To be, or not to be, – но другого выхода не было. У меня на руках больная старушка-мать c крошечной пенсией, рядом семья брата  с маленьким ребёнком: ни профессору, ни его жене – сотруднице оборонного предприятия – частенько зарплату не платили, как и в институте, где я работала. Пришлось, сжав зубы, изменить статус работника науки на должность директора фирмы, а фактически –  начальника отдела снабжения и сбыта. Это было мучительное решение, но нужно было сохранить свою  научную группу физико-химических исследований, выживать, одним словом.  Вот  детали этой научно-производственной деятельности и были опубликованы в «Авроре».

 

***

Конечно, за 13 лет 3 месяца и три дня  пребывания в звании «бизнес-вумен» мой кругозор весьма и весьма расширился и в плане трудовых договоров с сотрудниками, правил работы с наличкой – вышел закон о кассовых аппаратах, и о судебном производстве – фирму дважды обворовывали,  и о контактах с налоговой инспекцией... Ходячая энциклопедия по «законам» беззаконной постперестроечной России. Наученная горьким опытом, я тут же начала делиться этим багажом. «Валерий Васильевич! Наличка?!  А где кассовый аппарат?, – в ужасе спросила я. – Вас оштрафуют и закроют!».  Но, когда в кассе и на банковском счёте пусто, –  а на счёте «Авроры» было пусто всегда, – о каком кассовом аппарате могла идти речь? Самый простенький стоил 5000 рублей! Валерия Васильевича занимали другие проблемы: поиск сотрудников, готовых работать бесплатно, поиск авторов для журнала, и непрерывный поиск денег... Так возникала масса проектов.

Валерий Васильевич пытался связать литературную «Аврору» с легендарной исторической «Авророй, и я его сопровождала порой  на встречи  и в музей «Крейсер Аврора», и в «Военно-морской музей, и на завод                       «Адмиралтейские верфи», и в Морское собрание, одним словом, куда приглашал. Там проходили встречи с читателями. На «Адмиралтейских верфях» писателей после экскурсии угостили обедом с очень вкусными фирменными пирожками, о которых повар сказал, что они очень понравились В.В. Путину. Реальную финансовую поддержку оказывали Морское Собрание, Военно-морской музей, с которым был заключён договор. Увы, надежды на Музей ВМФ не оправдались, –  вскоре директор музея Лялин был снят с должности за выявленные следственными органами какие-то финансовые нарушения при переезде из здания Биржи на Стрелке В.О. в здание на площади Труда.

 

***

Однако встречи были полезны, расширялся круг читателей «Авроры», появлялись авторы, готовые издавать свои книги под эгидой СПб  ООК «Аврора»  (Санкт-Петербургской общественной организации культуры «Аврора»). Одним из них оказался сотрудник музея ВМФ, капитан 2 ранга –  О.Щ.   Но доверчивый издатель – Валерий Васильевич – своевременно не заключил с ним договор на издание, ограничившись устной договорённостью. Сергей Протас, верстальщик «Авроры», по поручению  В.В.Н. сверстал ему  книгу  – кажется, это была история тельняшки. Предприимчивый автор заплатил верстальщику, а затем поставил В.В.Н. в известность о том, что сам выберет типографию и отвезёт туда оригинал-макет. В итоге в кассу «Авроры» не поступило ни рубля за редактирование, корректуру, разработку обложки, ISBN  в то время ещё не требовался.

Да, в то время Валерий Васильевич имел весьма отдалённые представления об издательских договорах.   Однажды к нему пришёл начинающий,  но весьма уверенный в своих талантах писатель лет 50 – 55 из «технарей», написавший роман на производственную тему, в абсолютной уверенности, что за созданный им шедевр его под гром фанфар примут в Союз писателей России, тем паче, что В.В.Н., как позже утверждал автор, обещал ему активную протекцию в получении заветного членского билета Союза писателей России, учитывая его  дружеские отношения с самим председателем петербургского отделения СПР. Официального договора и с этим автором заключено не было. Но на откорректированной рукописи под инскриптом – «В печать. Согласовано» –  стояла, к счастью,  подпись автора. Когда книга вышла,  златые горы, якобы обещанные В.В. Новичковым, на автора не свалились. Во-первых, книгу, изданную СПб ООК «Аврора» в твёрдом переплёте, никто не покупал, а В.В.Н., по словам автора, ему обещал, что она станет бестселлером, ну, почти как романы Виктора Пелевина. Второй удар прямо в сердце автору был нанесён на секции прозы петербургского отделения  СПР, где его не только не рекомендовали для приёма в Союз писателей, но наоборот разнесли в пух и прах. Не тот период предыстории вопроса, поздновато автор увидел призыв Максима Горького к литераторам писать истории фабрик и заводов, а уж описывать с любовью устройство и станков не предлагал даже Алексей Максимович. Я выступила на секции тоже, поскольку Виктор Васильевич просил меня прочитать этот шедевральный роман,  в котором, надо отдать должное автору, он в деталях описывал чуть ли не каждый винтик и шпунтик станка, на котором трудился главный герой.  А всё остальное.., даже несмотря на определённую редактуру, было на уровне, или даже чуть ниже, классической графомании. В итоге  секция не рекомендовала новоиспечённого писателя для вступления в члены СПР.   Возмущённый автор потребовал у В.В.Н. вернуть деньги за напечатанный тираж и, получив отказ, обратился в суд.

В.В.Н. попросил меня съездить с ним на переговоры с судьёй, где попросту сказал, что ему нужно заниматься выпуском журнала и добыванием денег для этого, а не разборками с претензиями автора, которому он должен был выпустить книгу,  что он и сделал  – издал. В итоге В.В.Н. выдал мне доверенность на защиту интересов СПб ООК «Аврора» в Петроградском районном суде и больше сам там не появлялся. Я после пары визитов в суд дело выиграла, иск был отклонён. Но автор был уверен в своей правоте. В итоге – апелляция  в городской суд. Фонтанка, 16. В предбаннике – гардеробе   –  автор не ответил на моё приветствие. Бывает. Судьи, – а городской суд – это уже триумвират,  с гневом вопрошают меня о том, почему не был заключён договор. Я разводила руками, объясняя, что в тот момент меня ещё в редакции не было, но, появившись там, первое, что я сделала,   –  написала типовой договор на издание книг. Тогда автор выдвинул новую претензию к издательству – его книгу издали без ISBN, из-за чего магазины не ставят её в продажу. Судьи впервые услышали этот  четырёхбуквенный аккорд. Я им объяснила значение этой аббревиатуры, сказав, что закон не имеет обратной силы – он был введён в действие полгода, а тираж увидел свет более года тому назад. Предложила, что в порядке исключения редакция может присвоить этому изданию ISBN со штрих-кодом и наклеить его на обложку каждого экземпляра, чтобы снять препятствия для сдачи книги автором в магазины, но отнюдь не  может  гарантировать её успех у покупателей, т.е. продажу.  Добавила, что автор опоздал с написанием этой книги лет на 80. Вот в 20-х годах ХХ века она, вероятно, стояла бы на полках магазинов рядом с «Цементом» Фёдора Гладкова, и, возможно, стала бы классикой производственного романа. В итоге после двух визитов городской суд иск отклонил. В Верховный суд автор не обращался.    

Но эпопея  с этим романом на этом не закончилась.  Основной тираж (к счастью, в своё время В.В.Н. убедил автора издать книгу не тысячным тиражом, а двумя этапами с поэтапной оплатой) пылился в редакции, а автор отказывался его забирать. Несколько раз и я пыталась объяснить автору, что редакция – это не склад, что за складские услуги В.В.Н. может выставить счёт, но как говорил поэт, «мужик, что бык, втемяшится ему в башку какая блажь...». Оба «быка» стояли на своём, пока в 2013 году стараниями Виктора Васильевича не нашёлся спонсор, решивший произвести капитальный ремонт в полуподвальном помещении редакции. Вечная благодарность и память Зарубину Михаилу Константиновичу!

 

Зарубин Михаил Константинович

1946 - 2021

 

 А  редакция должна была отбыть в Культурный центр Кораблестроительного института на время ремонта, оставив в подвале только голые стены. Автор был твёрд в своём намерении; негодующий Новичков метал громы и молнии, обещая лично вынести все пачки с книгами на помойку. Услышав мой голос по телефону, автор тут же бросал трубку. К счастью, один раз трубку снял его сын, и мне удалось убедить его забрать тираж, выставить его в магазинах, проводить презентации в библиотеках и, таким образом...  

Приехал сын автора на иномарке. Молодой мужчина лет 35 вошёл со словами: «Машина во дворе, грузите!».  «Вы предлагаете мне грузить тираж вашего отца?»,– спросила я молодого человека самым нежным голосом, на который была способна. Новичкова в редакции не было. Сын писателя был возмущён отсутствием грузчика. Какие там грузчики!  Все погрузочно-разгрузочные работы выполнял сам Новичков. Коняеву такое и в голову бы не пришло.  Я выписала сыну накладную – бухгалтера в то время в редакции тоже не было  –  младшая дочь В.В.Н. нашла оплачиваемую работу и больше не желала «горбатиться» бухгалтером у отца.  Фирма В.В.Н., которая у него была, к этому времени просто разорилась. Доверие в бизнесе, даже издательском,  –  это прямой путь в лучшем случае  –  к банкротству, а в худшем – либо к уголовному суду, либо просто к пуле в лоб.

 

***

Вот ещё один пример неоправданного доверия. Публиковавшиеся в «Авроре» поэт  М. Ястребов –  доцент в то время ЛИИВТа,  и его коллега  – В. Бабурин были тесно связаны с Канонерским судоремонтным заводом (КСЗ), который готовился к своему юбилею.  Они решили посодействовать «Авроре», подключив её к грядущим торжествам. Завод заключил с СПб ООК «Аврора»[3] договор, согласно которому ООК «Аврора» обязывалась написать книгу об истории КСЗ и издать её к юбилею завода. Сумма договора договора  –  250 тыс. рублей была перечислена заводом в «Аврору» авансом после подписания договора. В.В.Н. нашёл автора  – некоего писателя (фамилия вроде Соколова, точно не знаю, меня тогда ещё в редакции не было), работавшего в университете –  в то время «большом» или «единственном». Не знаю, финансовых условий договора, если таковой был, а не просто вероятная устная договорённость, не знаю, проверял ли Валерий Васильевич ход написания книги. Но к моменту окончания договора в редакции не было не только текста книги, но даже её набросков. Автора, естественно, тоже. 

В один, отнюдь не прекрасный, день Валерий Васильевич протягивает мне исковое заявление от КСЗ с требованием в течение 10-и дней вернуть заводу аванс в связи с невыполнением условий договора.  Почитав его, я говорю В.В.Н., что шансов нет никаких, нужно вернуть деньги. Четверть миллиона! Где их взять?  Не знаю, ездил ли В.В.Н. в суд, но через несколько дней приходит решение суда. Что делать?  Подать апелляцию, чтобы потянуть время до решения денежного вопроса? Бесполезно. Городской суд её просто  не принял бы к рассмотрению.

Я к этому времени у Новичкова была не только довольно активно публикующимся автором, но  по его просьбе  и секретарём, и бухгалтером-волонтёром   –  просматривала банк, печатала платёжки, благо, что всему научилась за время вынужденного занятия бизнесом. Новичков   –  а что ему было делать?  –  понадеялся на русское «авось». И грянул гром! Открываю банк, а там ни одна платёжка не прошла, хотя накануне на счёт поступило 50 тыс. рублей, от Морского Собрания, кажется. Звоню в банк. Ужас! Счёт арестован по решению суда, 50 тысяч списаны по исполнительному листу Канонерского судоремонтного завода.

В это время для выживания и вузам, и научно-исследовательским институтам приходилось низко кланяться уже приватизированным заводам, на которых создавались совместные кафедры: институты получали деньги на содержание обнищавшей профессуры, заводы наряду с решением своих  проблем, в частности кадровых, получали «облегчённое» поступление в  институт и аспирантуру детей работников заводов, преимущественно администрации, а для себя уже –  постадийно степень кандидата и доктора технических наук, а при наличии совместных кафедр можно было получить и звание профессора.  

Один из авторов «Авроры», в то время уже доктор наук, а может быть, уже профессор –  Валерий Александрович Бабурин, к счастью, принял живое участие в деле спасения журнала. Предварительно поговорив с генеральным директором завода  –  Николаем Михайловичем Вихровым, он устроил В.В.Н. встречу с ним. Высокие договаривающиеся стороны пришли к взаимному соглашению: СПб ООК  «Аврора» таки выполнит свои договорные обязательства – издаст к юбилею завода книгу, а завод отзовёт исполнительный лист и вернёт списанные деньги на расчётный счёт.

 

***

Через несколько дней творческий коллектив во главе с В.В. Новичковым двинулся на Канонерский остров. Работа над юбилейной книгой «Остров, давший заводу жизнь» началась. После короткой встречи у генерального  директора  –   Николая Васильевича Вихрова  –  мощный творческий коллектив разошёлся по цехам, стапелям, ремонтируемым судам. Туда устремились фотограф с юной студенткой Наташей Филимоновой. В роли главного фотокорреспондента выступил сам Новичков с его неизменным атрибутом – фотоаппаратом, который постоянно «щёлкал» то портретную галерею директоров завода, то экспонаты со стены музея, то доску почёта  с фотографиями передовиков производства, стоящую на территории завода, за которой на пьедестале возвышался во весь рост Владимир Ильич Ленин.  2013 год, а его статую никто не демонтировал, сохраняя этот памятник исторического прошлого страны. В Музее нам дали переплетённый машинописный том с документами по истории завода. В библиотеке добавить к нему ничего не могли. Председатель Совета ветеранов  дала список, адреса и телефоны  ушедших на отдых коллег, Валерий Васильевич снова пощёлкал своим аппаратом.  Через несколько дней были собраны все имевшиеся материалы. Набросан план книги, и я с грустью убедилась в том, что для юбилея  – 130-летия завода  –  материалов мало.  Особенно пустым был раздел по истории завода и острова. Но, на нет и суда нет. Тем не менее, иду в публичную библиотеку, копаюсь в каталогах... Нахожу одну брошюру о жизни завода в 1920-х годах и кое-какие сведения об острове, мастерских, но тоже не так уж, чтобы очень...

А время идёт. Надо начинать писать текст  –  юбилей в середине августа.  В середине июня Валерий Васильевич получает приглашение от своей приятельницы того периода отдохнуть в доме её отца в Абхазии и вместе с любимой внучкой Настенькой отбывает отдыхать на черноморское побережье. Тогда меня потрясло – впервые в жизни! Перешедший шестидесятилетний рубеж ленинградец ни разу в жизни не отдыхал на море!

Я не буду в этих воспоминаниях касаться перипетий отнюдь не простой личной жизни Валерия Васильевича, обременённого многочисленным и всё прибывающим семейством. В этот период от двух браков у него было четверо детей, сын от первой жены, две дочери от второй и её сын от первого брака, внучка Настя от первой дочери, позже от неё ещё двое внуков и, наконец, внучка от второй дочери.  Для Валерия Васильевича, хотя он был в разводе  в это время, заботы и  хлопоты своих домочадцев всегда были приоритетными. Как бы он ни был занят в редакции, но по первому звонку любого из родственников прерывал работу и мчался на их зов  –   отвезти дочь с внучкой в поликлинику, съездить за лекарствами, лететь в милицию вызволять приёмного сына, съездить на дачу и т.д.  Ни разу никому из них он не отказал даже в минуты перегруженности работой.

Пока В.В.Н. с внучкой осваивают абхазское побережье, я не отхожу от компьютера, пишу новые тексты, набираю фрагменты из древнего машинописного отчёта об истории завода, который даже не отсканировать, тружусь, одним словом. Вера Тойвовна Молоткова верстает рубрики книги, которые я которые я в минуту получения пересылаю Н.В. Вихрову для согласования. Ни одного замечания. Время летит быстро. Николай Васильевич, как оказалось позже, поручил  контроль  за ходом работы своему секретарю;  Любовь Ивановна, вероятно не особенно вникала в смысл пересылаемых рубрик. Вот фотографии для обложек, форзаца и нахзаца Николай Васильевич выбрал сам. Наконец, за три дня до назначенного срока сдачи книги в типографию оригинал-макет готов, я его вечером отсылаю на завод, а утром мне звонит секретарь Вихрова и приглашает к нему.

Беру такси, приезжаю. Поднимаюсь в кабинет. На столе Николая Васильевича лежит распечатанный оригинал-макет книги, он берёт ручку и спокойно вычёркивает какие-то разделы.  Перевёрстка книги, да ещё под толстый переплёт!!! Потом протягивает мне листок бумаги с текстом стихотворения, написанным о нём его коллегой, его тоже нужно вставить в сборник.  Не буду описывать бурю чувств, бушевавших в душе.  Сдержалась.  Чувство долга победило. Поддержало  и олимпийское спокойствие Веры Тойвовны: «Не волнуйтесь, Татьяна Михайловна, сделаем». Через сорок восемь часов сакраментальное –  «В печать» –  было начертано Николаем Васильевичем. Журнал  «Аврора» (СПб ООК «Аврора»  –  это юридическое лицо журнала «Аврора»)  был спасён от краха. К юбилею завода половина тиража была напечатана, но этим уже занимался вернувшийся с моря  Валерий Васильевич, полный впечатлений от черноморского побережья Кавказа. 

На юбилей завода меня не пригласили. Я говорю не о банкете, естественно, а о торжественной части, где вручалась составленная и написанная мной книга. «Мавр сделал своё дело...»  Пять лет спустя, когда Новичков уже пребывал в мирах иных, а Канонерский завод шёл к своему 135-летнему юбилею, мне пришлось ещё раз вернуться к этой теме: по договору КСЗ с СПб ООК «Аврора» выпустило второе расширенное издание книги «Завод, давший острову жизнь». Но это будет потом, а пока... 

Основной задачей, поставленной В.В.Н. передо мной, был поиск авторов для журнала и поиск сотрудников. С авторами, конечно,  особых проблем не было, поскольку понятие авторский гонорар в постперестроечные годы стало анахронизмом, а честь публикации в «Авроре» с советских времён не потеряла своей актуальности: «Аврора» –   журнал в бумажном формате, с подпиской, обязательной рассылкой по библиотекам,  –   это  ЖУРНАЛ, а не  авторская страничка в интернете на Стихи.ру или Проза.ру, где мог опубликовать свои шедевры любой человек, вдруг осознавший себя писателем! Но Новичкову нужны были помощники: человек, практически не написавший за всю свою жизнь ни строчки, кроме нескольких редакторских статей, в роли главного редактора, а до этого  – заместителя главного редактора или и.о. главного редактора   –  чувствовал себя неуютно и искал  себе реальных помощников  –   редакторов, корректоров. Даже во времена, когда главным редактором числился Коняев, фактически весь журнал создавал Валерий Васильевич, опираясь на помощь В.Ф. Познина и имея одного реального сотрудника – верстальщика Сергея Протаса, верного соратника Новичкова  в течение этих лет.

 

Сергей Протас

 

           В.В.Н. неоднократно мне рассказывал, что Коняев совершенно не интересовался журналом, а только подписывал приготовленный им оригинал-макет. А однажды Марина Коняева, жена писателя, ему прямо сказала, что Коняев никогда не читает макет  журнала.

Просматривая недавно  журналы того времени, обратила внимание, что в выходных данных всех их главным редактором назван Николай Коняев (2007   –  2011 гг.), вслед за которым перечислялся состав редколлегии, в числе членов которых была и фамилия Валерия Новичкова  с указанием должности   –   заместитель главного редактора. Иногда ниже указывался составитель журнала: номер подготовил Виталий Познин, Валерий Новичков... Конфликт назревал. Как отмечается в статье о журнале  «Аврора» в Википедии, «...Однако к 2009 году у Новичкова, полагавшего, что литературный журнал должен иметь светскую направленность, обостряются отношения с ”православным писателем” Коняевым, и тот покидает редакцию»[4]. О том, во что превратился созданный  молодёжный журнал «Аврора»  (в противовес столичной «Юности») при главреде Н. Коняеве, см. cтатью Г. Мурикова в Приложении. Но о последней капле в этом конфликте мне рассказал сам Валерий Васильевич. Итак, подчеркну из этого рассказа: за время пребывания в должности главного редактора Н.М. Коняев не внёс ни копейки для издания журнала.  Деньги на его издание всегда добывал только Новичков. Однажды журнал удостоился премии РПЦ. Торжественный акт вручения происходил в  зале Александро-Невской Лавры. На сцену вызвали Новичкова, вместе с ним поднялся и Коняев. Пока распорядитель церемонии, вручив диплом, пожимал руку Новичкову, Коняев спокойно взял конверт с деньгами (премия была приличной по тем временам  –  15000 рублей) и на глазах у всех положил его себе в карман. В ответ на вопрос В.В.Н. о деньгах, Николай Михайлович с православным милосердием ответил: «А зачем тебе деньги? Ты всё равно их пропьёшь». Достоверность этого события мне подтвердил также  присутствующий на церемонии главный редактор журнала «Невский альманах» Владимир Степанович Скворцов.  С этого момента Коняев и высокопоставленные «свадебные генералы»   вроде В. Ганичева, С. Михалкова, Г. Иванова,  и  члены петербургского отделения  Союза писателей России   –   отец Мороз, Ирэна Сергеева и др.  –  исчезли из состава редакции «Авроры», а Валерий Новичков стал именоваться сначала и.о. главного редактора, а позже, отчаявшись найти себе замену, и главным редактором.

 

 

***

В то время я познакомилась с альманахом «Молодой Петербург», написав об одном из его выпусков, мягко говоря,  не слишком комплиментарную статью[5], но, с моей точки зрения объективную –  ничего личного. Познакомилась поближе с главным редактором   – поэтом Алексеем  Ахматовым. Пригласила его в редакцию. Он пришёл со своим закадычным другом  –  поэтом и критиком Евгением Антиповым. Вскоре оба они стали авторами «Авроры».

 

 

 Алексей Ахматов                           Евгений Антипов

 

 Оба,  в то время молодых поэта, активно вращались в  сферах поэтического андеграунда начала ХХI века, где порой вспыхивали битвы на поэтической почве.  От этого круга я была далека. Они познакомили меня с творчеством их антагонистов. Тогда только всходила «звезда» недавно ушедшего в мир иной Евгения Мякишева. Вот о нём, его почитателях и единомышленниках я и написала тогда статьи: «”Мурло” пэтэушника», «Хоть и не пишем мы Золями»[6].  Алексей Ахматов пообщался с В.В. Новичковым и честно сказал, что он охотно  поработал бы редактором «Авроры», если бы не одно существенное но... Отсутствие регулярного финансирования. Правда, после этого знакомства в «Авроре» появилась уборщица и охранник по совместительству.  

В «Молодом Петербурге» одной из авторесс, отнюдь не юной, а уже, можно сказать, заслуженной пенсионеркой, была Вера Тимофеевна Мелехова[7] , чей поэтический дар Ахматов очень высоко ценил. В её семье в это время разыгрывалась трагедия, достойная, если не пера Шекспира, то, по крайней мере, внимания Достоевского. В большой трёхкомнатной квартире на Суворовском проспекте, где она жила с дочерью и её двумя детьми, появился  новый зять или сожитель дочери, –  не знаю детали, –  и начались грозные квартирные разборки: тёща то ли не соглашалась его прописать, то ли ввести его в число собственников квартиры. Последовали ссоры, драки, вызовы милиции;  зять выгонял тёщу из дома в любое время суток. Вера Тимофеевна рассказывала мне, что даже маленький внук просил её: «Бабушка, ты уйди от нас, а то он тебя убьёт». Хозяйке квартиры частенько приходилось ночевать то у знакомых, то ночью бежать на Московский вокзал, благо он был близко. Сердобольный Новичков нашёл соломоново решение  –  предоставил ей ключи от редакции, где она могла ночевать на диване, не рискуя своей жизнью. Через некоторое время Ахматову с Новичковым удалось добиться для неё комнаты в социальном доме Смольнинского района, где она и доживала свои последние годы.

А я продолжала «спасательную операцию» по поиску авторов и работников для «Авроры», не забывая ни на минуту, конечно, и «Невский альманах», где жизнь бурлила, и тоненький вначале журнал формата А3 становился с каждым выпуском всё толще и значительней под неусыпной заботой главного редактора   –   Владимира Степановича Скворцова и по совместительству президента Некоммерческого партнёрства поддержки литераторов «Родные просторы».

В «Авроре» появлялись всё новые авторы: Сергей Носов, Илья Бояшов, Алексей Филимонов, Борис Митяшин, Георгий Лебедев, позднее мимикрировавший в Юрия Серба...

 

Георгий Лебедев (Юрий Серб)

 

И новые работники – волонтёры, корректором одно время был морской офицер поэт  –  Самуил Борисович Храпков, будущий ответственный секретарь журнала «Невский альманах». Я познакомила Валерия Васильевича с Людмилой Леонидовной Бубновой, которая на некоторое время стала литературным редактором и корректором журнала.

 

Справа налево: Л.Л. Бубнова, Т.М. Лестева, В.В. Новичков.

 

 Она, ярая шестидесятница, активно занималась тогда увековечиванием памяти её покойного мужа –  Виктора Голявкина, объявила конкурс его памяти, где я принимала заявки и книги и вела всю её переписку –  Людмила Леонидовна не владела компьютером, как, впрочем, и многие члены СПР того времени. Но у неё нашлось время и для «Авроры», и некоторое время, правда, не очень долгое, она активно помогала В.В.Н., вычитывая и корректируя вёрстку журнала «Аврора».  Благородный и благодарный Новичков, уже расставшийся Н. Коняевым, никогда не забывал указать в выпускных данных журнала своих помощников, когда он сначала стал и.о., а затем в 2011 году и главным редактором: в нескольких номерах «Авроры» Людмила Леонидовна фигурировала как литературный редактор журнала.

 А пока –  о разразившемся скандале, закончившемся громким хлопаньем редакционной металлической дверью. В то время пару месяцев прозаик, член СПР Георгий Лебедев пробовал свои силы на ниве  редактора «Авроры», а Л. Бубнова чувствовала себя уже полноправным членом редакции. И она решила составить протекцию Вячеславу Овсянникову, поэту и прозаику, которому незадолго до этого присвоила звание Лауреата первого конкурса имени Виктора Голявкина за книгу «Виктор Соснорра», презрев мнения остальных членов жюри, мягко намекавших, что вроде бы книга несколько не соответствует  тематике конкурса, и передала Новичкову  небольшой рассказ Овсянникова о срубленной соседями на шестисоточным дачным участке серебристой ёлочке. Новичков рассказ принял, обещал опубликовать в третьем номере «Авроры». Георгий Лебедев, до этого организовавший  в рамках петербургского отделения СПР группу «метапрозы», куда входил и  его единомышленник В. Овсянников,  по каким-то причинам изменил содержание «Авроры» и перенёс этот рассказ в следующий номер. Металлическая дверь редакции захлопнулась за Людмилой Леонидовной с огромным грохотом. После скандала очень огорчённый Валерий Васильевич,  искал у меня сочувствия: «Ну, что за трагедия? Через два месяца выйдет...». Ни его, ни моим просьбам и увещеваниям Людмила Леонидовна не вняла. Рассказ действительно вышел в следующем номере, к выходу которого,  кстати, Лебедева тоже уже не было в редакции, но Л. Бубнова от своего решения не отступила ни на шаг. «Чёрт ли сладит с бабой гневной»..., как писал поэт. Впрочем, о  Л.Л. Бубновой, человеке, преданном одной идее увековечивания памяти В. Голявкина, я напишу попозже.

А  я   продолжала приводить в «Аврору» новых авторов, в том числе профессионального петербургского критика Геннадия Мурикова, с которым познакомилась на его лекциях в Петербургском отделении СПР, где, вернувшись в Петербург после смерти его матери и десятилетнего пребывания в родительском доме в  Бологом,  он рассказывал о различных течениях и направлениях в литературе конца XIX –  начала ХХ века.  

 

 Геннадий Геннадьевич Муриков

 

 Муриков, ранее работавший редактором отдела критики журнала «Звезда», публиковавший свои статьи практически во всех толстых журналах советского  времени, –  меня это тогда поразило – ни разу не публиковался  в «Авроре».  Почему? Не знаю. С Новичковым они быстро нашли общий язык, в журнале появились рубрики «Критика» и «Полемика»; по совету Геннадия Мурикова обложка «Авроры» засияла всеми цветами радуги, а сама богиня утренней зари достигла объема в 320 полос вместо тоненькой брошюрки серого цвета. Журнал «Аврора» в отличие от легендарного крейсера, вставшего на прикол, продолжил своё легендарное плавание.

Как-то ко мне обратилась Галина Артемоновна Дюмонд (Аншукова при рождении, Дмитриева по мужу), известная поэтесса петербургского отделения Союза писателей России, с просьбой, показавшейся мне удивительной: «Вы публикуетесь в  “Литературной России”, не могли бы Вы меня представить им?». Мой ответ, что я не знакома ни с кем в редакции, ей показался не менее удивительным: «А как же они Вас печатают?». Сказала, что отправляю свои материалы в редакцию по электронной почте и жду выхода газеты. В то время «Литературная Россия» под редакцией В.В. Огрызко ещё продавалась в петербургских киосках Союзпечати. Дала адрес редакции, пригласила Галину Артемоновну публиковаться в «Авроре». Судя по всему, в «ЛР» она не обращалась, не увидела там её публикаций, но через несколько дней она появилась в редакции «Авроры» в сопровождении Г. Мурикова, к тому времени уже неоднократно писавшего рецензии на её стихи  и ритмическую прозу. Новичков, естественно, принял её произведения, но публикация не состоялась, к сожалению.  Представленную рукопись  В.В.Н. отдал на редактирование  Бубновой. Людмила Леонидовна, приверженка и пропагандист «телеграфного стиля» а ля Голявкин, отредактировала текст по своему усмотрению.

 

Г.А. Дюмонд читает журнал «На русских просторах»

 

 Оскорблённая редактурой её текста, Галина  Артемоновна  отозвала свои материалы из «Авроры»,  позвонив мне и весьма эмоционально высказавшись о «рецензии»;  и после (как впрочем и до) в «Авроре» не публиковалась. В журнале «На русских просторах» обе дамы публиковали свои произведения, правда, я очень нежно относилась к их авторским правам, исправляя  исключительно только опечатки или встречающиеся порой ошибки.

Мало-помалу «Аврора» пополнялась молодыми авторами, в частности  из «Молодого Петербурга»:

 

                 Ольга Туркина                     

 

Ольга Туркина, выпускница Мухинского училища, художник и поэт, заняла место за редационным компьютером, некоторое время будучи секретарём В.В. Новичкова, публиковался Андрей Демьяненко, прозаик и художник, Кира Грозная  –   поэт, которой В.В.Н доверил возглавить рубрику «Дебют». 

К этому времени в «Авроре» успешно реализовывался проект выпуска специализированных номеров, посвящённых юбилеям  ведущих  петербургских вузов. Приходилось по заданию редакции посещать их, знакомиться с людьми, брать интервью или писать документальные очерки  об исторических событиях этих вузов. Предлагала я  В. Новичкову и новые темы для публикации, в частности написала письмо уже знаменитому Виктору Пелевину с просьбой разрешить безгонорарную публикацию его произведений в «Авроре». В итоге, в 2010 году в журнале появилась прекрасная сатира постмодерниста «Имена олигархов на карте родины». Одновременно выходили номера в то время альманаха «На русских просторах», где по предложению Геннадия Мурикова мы публиковали  под рубрикой «Прошлое для современников»  составленные им подборки подлинных материалов из советских  газет с 1900 по 1953 гг., перекликающиеся с событиями из жизни страны в XXI веке. Валерий Васильевич высоко оценивал наш  инициативный альманах, а в 2011 году предложил мне ввести Санкт-Петербургскую общественную организацию культуры «Авроры»  в число учредителей  и моего издания, поскольку наличие юридического лица открывало определённые  возможности в плане участия в конкурсах на получение грантов и субсидий. Так что под эгидой СПб ООК «Аврора» с этого времени уже  выпускались два журнала: альманах журнал «Аврора»,  правопреемник  советского журнала «Аврора» и новорожденный журнал  «На русских просторах». Имея за плечами тринадцатилетний опыт работы в коммерческой структуре, я обезопасила себя от возможных будущих конфликтов: в учредительном договоре себе оставила долю в 51 %, а СПб ООК «Аврора»   –    49 %, то есть при возникновении разногласий решающим всегда был  бы мой голос.  Валерий Васильевич поморщился, но возражать не стал.  C 30 августа 2011 года литературно-художественный журнал «Аврора» и журнал историко-литературной документалистики «На русских просторах» начали своё совместное плавание по штормящему океану русской литтературы. А впереди было ещё так много событий от   радостных,   драматических до трагических 2014 года.

               

(продолжение следует)

 

ПРИЛОЖЕНИЕ

 

 

               Н. Коняев, из выступления на XI Всемирном Русском Соборе.

 

         В марте 2007 года на Совете общественной организации культуры «Аврора» было принято решение назначить новым главным редактором журнала «Аврора» известного петербургского писателя Николая Михайловича  Коняева. Этот журнал, сорокалетие которого мы вскоре будем отмечать, прежде пользовался большой и заслуженной популярностью, что, несомненно, было связано с работой на посту главного редактора такого  признанного мастера русской прозы, каким был Глеб Горышин. После его смерти журнал как-то «увял», и вот теперь мы стоим буквально у истоков его предполагаемого возрождения. Сейчас редактор , члены редколлегии и формирующийся авторский коллектив решают эту серьёзную задачу рассказать:  «…о Победах России, которые одержаны теми, кто жил до нас, о Победах, которые одерживаются и будут одержаны во имя нашей Родины теми, кто живёт сейчас». Так  веско и убедительно  говорится в редакционном обращении («Аврора 2007, №2). Мы понимаем, что за прошедшие два года  закладывался  надёжный фундамент этих настоящих и грядущих «Побед».

       А теперь, как говорится, ближе к делу. Вышедшие в свет номера «Авроры» дают прекрасную возможность определить творческие и идейные принципы журнала, их место в картине современной литературной и общественной борьбы, «…силу общей души народа, создавшего одно из величайших государств в мире,…Исцеляющее звучание этого великого Русского Слова, в котором   залог спасения нашего Отечества и его возрождения в православной красоте и славе» (Н. Коняев, там же).

            Поэтические страницы, сам светлый дух поэзии, вот что овевает, подобно лёгкому крылу Музы, строгий идейный пафос и могучую поступь авторов журнала:

 

И ещё: 

       Гражданский пафос нашей известной поэтессы полностью разделяет и поэт, принадлежащий к более молодому поколению авторов «Авроры» ( он кстати и член редколлегии, о других должностях мы не будем упоминать) – Борис Орлов:

                    ….

      К сожалению, не нашли места в журнале  и другие  гражданские стихи Б. Орлова:

         Но, конечно, не всё ещё потеряно. Важно подчеркнуть главное, концептуальное.  Разумеется, в любом в «толстом» журнале главное – это проза. Так и в «Авроре». Почти в каждом выпуске есть рубрика «Повесть номера»,  –  и это не считая других прозаических произведений, тоже по своему весьма замечательных.

        В своё время, ещё в прошлом (ХХ) веке один из известнейших современных писателей, стоявших у истоков постмодернизма, –  Милан Кундера –  напечатал роман «Невыносимая лёгкость бытия», сразу сделавший его автора знаменитостью. Под этой «невыносимой лёгкостью» автор понимал жизнь без опоры на опыт прошлого, на традиции, на сильное чувство,–  «бытие» пыли, которую несёт, неведомо куда, придорожный ветер. Аллегорически – бытие человека времён перестройки и реформ, применительно к чешскому опыту, но и к нашему тоже, оторванному от любых основ и «укоренённому»  разве что на кладбище, – см. цитированные выше стихи Б. Орлова. А значит – трагедия тотальной самоизолированности, вернее, отсутствие её понимания именно как трагедии. Так, дескать, пусть всё будет, как есть, –  авось куда-нибудь придём. Это одна из важнейших тем, проблем – и психологических, и философских – в современной литературе.

         Но в «Авроре» всё не так. Журнал создает своё понимание нашей действительности: понимание  в чём-то своеобразное, но в чём-то и очень и очень традиционное. Во всяком случае, ни о какой «лёгкости»  её восприятия, т.е.  действительности, а тем более «невыносимой», говорить не приходится. Здесь каждое слово как гвоздь, забитый до упора в крепчайшие основы этого самого «бытия»:

 

        Поистине публицистический темперамент здесь рушит сами основы стиха  –   поэт говорит «шершавым языком плаката» или передовицы, или слогана. Правда, не совсем понятно, как это страна, где «всходят золотом кресты»  (из того же стихотворения) является «территорией», где нет единого народа. Но это уже к вопросу о даровании автора.  О вкусах, как известно, не спорят.

      Проза журнала носит тот же двойственный отпечаток странного сочетания безотрадности изображаемого постперестроечного быта  (И. Бойков «Смерть капитана Лебедева», «Закованные в цепи» – соответственно №№ 3 и 5; Р. Сенчин «Конец сезона» – там же №2 ) с вдохновенной проповедью «народной смекалки», будто бы возрождающихся  идеалов «православия, самодержавия и народности» (А. Грунтовский «Журавли», «Екатерина» ; А Козлов «Кровеля» – «Аврора» 2007, №5).   Если первый пласт произведений – в лучших традициях Ф. Решетникова, Н. Успенского, В Слепцова, то последний – это уже слегка осовремененные  Н. Златовратский или С. Бабаевский и Н. Вирта. Последние два носителя классических традиций, – это если только мы заменим «социалистический реализм» на идеологию «золотых куполов» и «пышных караваев».   Но, увы, есть нечто объединяющее оба этих начала  в прозе, напечатанной  в журнале, – это горделивый апломб самоучек, предстающий,  то как горькие стенания о загубленной доле русского мужика, то как восхищение его необычайными дарованиями, всё ещё ждущими своей воплощённости.  Особенно запоминаются в этом отношении  рассказы А. Грунтовского, вошедшие позднее в его книгу «Плотницкое дело». Автор так умело орудует рубанком и топором своего мастерства, что мы вправе с удовлетворением сказать – топорная работа!

       Но, конечно, наиболее глубоко смысл «позиционирования» «Авроры» в современной  российской литературе мы можем понять из  произведений Николая Коняева: его биографических очерков – «Прокладывая курс», «История Валентина Пикуля» и постоянных выступлений  в «Колонке редактора». Эти работы создают запоминающийся, яркий образ В. Пикуля, который неизменно служит для автора творческим и нравственным авторитетом, своего рода путеводной звездой. «В своих романах Валентин Пикуль,– пишет Н. Коняев,– с трудом сдерживает усмешку, когда тот или иной персонаж тщится встретить исторический момент, приготовившись – застегнув на все пуговицы сюртук, приняв подобающую позу, заранее придумав подходящую фразу. И в этом – вспомните Наполеона в «Войне и мире» – он сходится с Львом  Толстым». ( «Аврора» , 2008 №3) .

       У Пикуля исторические персонажи  предстают перед нами как бы «без галстуков». Судя по всему,  и свои работы на исторические темы Н. Коняев пишет, руководствуясь таким же правилом. Это сказывается, прежде всего, в тщательной работе с документами. Думаю, и современного читателя заинтересует, например, такая вот «рекомендация» (дана 5 июня 1955 года) для вступления в Союз писателей СССР В. Пикулю.  Д. А. Гранин пишет прямо, что его «…роман «Океанский патруль» – идейно направленное произведение». А смущает Д.А. Гранина – «склонность Пикуля к выпивкам». «И всё же, –  пишет рекомендующий, – н а б л ю д а я  ( Разрядка наша – Г.М.)  в последнее время за его поведением, я надеюсь, что сегодня это обстоятельство уже не может препятствовать  его приёму в Союз». Это уже явно не просто рекомендация, это, пожалуй, кое-что иное… Интересно, а принял ли бы в «Союз»  Д.А. Гранин  Аполлона Григорьева, уже упомянутого Н. Успенского или, скажем, старшего коллегу рекомендателя  А. Фадеева? Тут есть над чем подумать.

       Не только пресловутые «органы» занимались столь важным делом, как подбор кадров, которые  , как известно, решают всё!

       Однако, как мы знаем из школьной программы ( может быть наши молодые современники этого и не знают), Лев Толстой в своих идейных разработках перешёл на позиции «патриархального крестьянства», как тонко и правильно заметил В.И. Ленин, поэтому и на Наполеона смотрел с этих же позиций. О том, что В. Пикуль перешёл на аналогичные позиции, мы ничего не знаем, да и, допустим, А.С. Пушкин  тоже, вроде бы никуда не переходил, но смотрел на личность Наполеона несколько иначе.

       Разумеется, для проницательного читателя не является секретом, что биография В. Пикуля, изображаемая Н. Коняевым,– это иносказательное изображение собственного жизнеописания автора, взятого в его, так сказать, идеальном аспекте. В широком смысле –  это вообще автобиография  человека «из пригорода», стремящегося в «город»  и уверенного, что именно там он найдёт себя. «Пригород» –  это, наверное, один из лучших романов Н. Коняева. Он, прежде всего, концептуален. Это не боборыкинское  перечисление фактов, ситуаций, положений, клише,  набор штампов (как в нынешнее время),   а достаточно  чёткое и ясное изложение миропонимания человека, который сделал сам себя – self-made man'a.  Кто бы узнал весёлого и компанейского Колю Коняева в сегодняшнем убелённом сединами с архиерейской бородой «митрополите»  санкт-петербургской словесности?  Да-с…Temporа mutantur… Но душа-то осталась! Такая же! Прежняя!

       Может быть, поэтому «пригородники» и не заметили того очень важного момента перестройки, который, вполне вероятно, искупает множество её отрицательных сторон. Мы имеем в виду информационную революцию, доступ к многочисленным источникам, прежде тщательно маскируемым и скрываемым, обнаружение за схоластическими догматами национал-большевизма широчайшего информационного простора, прежде малоизвестного или неизвестного совсем. Раскрылись шлюзы – а, может, просто прорвалась плотина, и затхлое болото превратилось в широкую полноводную реку.  

      По нашим приблизительным подсчётам средний возраст авторов, публикующихся в журнале, а также их героев составляет 62,5 года. А ведь «Аврора» создавалась как молодёжный журнал. Это напоминает  выступление  «молодёжных» ансамблей «Beatles» и «Rolling stones" на разных сценах в 2007 - 2009 г.г. О последнем неплохо пишет и Н. Коняев, справедливо удивляясь, почему патроны петербургской культуры выбрали для  их выступления во время гастролей Дворцовую площадь. При этом он цитирует,  как один из примеров,– полемику в интернете: «Тошнит просто – неужели нет другого места для концертов старикашек»? И ответ: « “Старикашки” рулят уже полвека…». Само собой практически то же самое  можно сказать и о «Beatles», и о «Машине времени» во главе с её  бессменным лидером, с таким мастерством подвизающимся в кулинарной сфере, и об Иосифе Кобзоне, и об Алле Пугачёвой, и о…. многих авторах «Авроры». Время идёт, а они остаются всё в тех же границах, которые очертили себе с  самого начала. В  резервациях!

       Некогда О. Мандельштам  писал, что литературные течения определяются не столько «идеями», сколько «вкусами», то есть особенностями мироощущения.   Человек, находящийся в резервации, видит мир совершенно по-другому, через призму уязвлённости и обиды. Поэтому и кажется, как пел наш известный бард: «Эх, ребята, всё не так! Всё не так, ребята»! Выше уже говорилось о том, что  новые информационные горизонты остались для «авроровцев» практически незаметными. С горечью констатирует один из авторов – Николай Зиновьев:

 

        Проблемы развития национального самосознания, совершенствования  духовного опыта заменились во многом произвольно сконструированными (во времена оные) идеологическими схемами, а религиозный опыт православной церкви неизменно предстаёт как деятельность  московского Патриархата РПЦ.Причём выступление на страницах  журнала различных служителей РПЦ подчас вызывает недоумение.

Вот, скажем, священник Алексий Мороз,  одновременно член редколлегии и Союза писателей России, в одной из своих программных статей «Вначале было слово» («Аврора», 2007, №5) , протестуя против засорения русского языка ненормативной лексикой и неоправданными заимствованиями,  неожиданно пишет: «Если человек не внимает словам Творца и продолжает грешить, то включается механизм саморазрушения. Человек начинает уничтожать себя, но не только себя…. Усвоенные и закреплённые страсти, пагубно отражаются и на всём грядущем роде грешников». Как же тут не вспомнить жаргонное: «СЧЁТЧИК ВКЛЮЧЁН».

       Это ещё не всё. Автор убеждён, что: «До сих пор в деревнях помнят наставления стариков не ругаться матом, так как от этого “Богородица падает лицом в грязь ”». Любопытно, как это представляет себе о. А. Мороз? Полно, православие ли это?!

Не менее показательны и такие разыскания автора статьи: «… мат стимулирует выработку мужских половых гормонов» у женщин, да так, что «…косметологи заметили, что те их клиентки, которые не могут жить без мата, больше остальных страдают от повышенной волосатости конечностей. У них более низкий голос». Исследование не завершено: не бывает ли перебоев менструального цикла?– можем спросить мы у автора.

        Вывод  о. А. Мороза закономерен, он повторяется дважды ( на стр. 170 и 171): «Безвольно отдаться потоку зла – значит своими руками приближать конец света». Мы не решаемся оспоривать столь компетентные суждения духовного лица, ограничимся лишь вопросами. – Откуда это известно автору статьи? Насколько нам известно, в Св. Писании ничего подобного не говорится. Но предположим, что на автора статьи снизошло некое откровение свыше. Тогда: –  Почему он полагает, что конец света, а значит и Страшный Суд, Второе Пришествие Господа нашего Иисуса Христа должны быть «отдалены»? Неужто во власти нас, грешных, изменить означенные свыше пределы и сроки? – Не новая ли ересь перед нами?

 За чистоту языка ратуют и светские  авторы журнала, например, Виталий Познин – сценарист и режиссёр, член Союза кинематографистов, кандидат искусствоведения – в статье « “Великий и могучий” или “Празднословный и лукавый”?». В целом мы согласны  с утверждением автора, что русский язык – «мощная субстанция» и что не следует внедрять  «в структуру русского языка такие словечки, как девелопер, супервайзер, и, тем более, мерчендайзер…». Однако, подыскивая аргументы в защиту этого вполне очевидного тезиса, автор, ничтоже сумняшеся,  пишет, что слова овин, пламя, верный, диво, лепо и др. «безболезненно» вошли в русский язык, хотя и были…заимствованиями из латинского! Познаний в исторической лингвистике В. Познину явно не хватает. Иначе бы он слова, принадлежащие к общеарийскому, индоевропейскому языковому субстрату, одинаковому и для санскрита, и для   латинского, и для греческого, и для германских языков, и для русского, конечно, тоже, не решился бы считать заимствованием из латыни. 

Выступая на страницах «Авроры» (2007, №2) Высокопреосвященнейший  Кирилл, митрополит Смоленский и Калининградский, ныне интронизированный как патриарх Всея Руси, сказал: «Существует ли у России на нынешнем этапе её исторического развития  альтернатива модернизации? Ответ представляется однозначным: “Нет!” Только модернизация страны может решить скопившиеся социальные и экономические проблемы общества. Потребность в ней вырастает из самой народной среды». К сожалению, эти призывы не находят отклика на страницах журнала. Из номера в номер отмечаются те или иные юбилеи, давно почивших писателей без малейших попыток как-то по-новому, свежим взглядом оценить их творчество.    

Положительной новацией, видимо, следует считать организацию издания «Библиотеки журнала «Аврора»». Начата она романом А.С. Смирнова «Дань», который основан на реалиях сегодняшней жизни страны. Страница за страницей открывают нам незамысловатые по теперешним временам перипетии повседневного быта героев произведения: «Вот группа девушек спускается по стрелке Васильевского острова к воде. Одна отделилась от группы и по самому краю набережной побежала вниз. – Юля! Юля! – кричат ей подруги. – Ты всё платье забрызгаешь». Или вот: «Целеустремлённость, созидание, творчество – эти качества, которые были привиты в стенах института (его выпускникам – Г.М.), не давали времени даже на короткий перерыв».  «Последипломный отпуск, которого так долго ждали, не успев начаться, уже раздражал». Далее к вопросу об идеологической программе. «Всё новое может возникнуть только на основе старого… Нет, я считаю, что ничего перестраивать не надо. Необходимо двигаться вперёд, созидая новое и не разрушать старое», – говорит один из героев романа. Таким же суконно-канцелярским стилем изложены и последующие события  на всех 220 страницах романа. Ну, и , конечно, ведущая интонация  – гражданская скорбь, печалование  о развале России, о «тысячах, а может быть  и миллионах изуродованных судеб».  Это будто бы «дань», которую заплатила Россия. 

В иллюстративном материале, предлагаемом читателю, преобладают глубоко вторичные и эпигонские работы мастеров соцреализма. Всё то же: демонстрации с лозунгами и красными флагами, ликующие толпы трудящихся, приветствуемые с балконов теми, кто не влился в ряды празднующих… А рядом – погосты, сценки из крестьянского быта, птички на ветвях деревьях, напоминающие тиснение на самоклеющихся обоях. Чтобы совсем не впасть в уныние, отметим, что изображения  писателей, выдающихся деятелей России, архитектурных памятников, возможно, обогатят духовный опыт читателя. Правда, и здесь не без неожиданностей. В одном из журналов мы наталкиваемся на уникальную фотографию: святейший патриарх Алексий II и перед ним  склонивший голову  в молитвенном смирении председатель  КПРФ – Геннадий Андреевич Зюганов! Основополагающая идея национал-большевизма –  об имеющемся будто бы родстве между христианской и коммунистической идеологиями,– видимо, разделяется и новым руководством журнала. Свидетельство тому – постоянно муссирующееся противопоставление ленинского и сталинского курсов  в управлении страной. «Пуская в распыл ленинскую гвардию, … И.В Сталин боролся не только за собственную власть, но ещё и за свои революционные идеалы», – пишет Н. Коняев «Аврора, 2008, №3).  В чём же воплотились эти идеалы?  Якобы в том, что «…простой народ начал ощущать преимущества социалистического образа жизни». А вот мы, несмотря на предположение Н. Коняева о «русском патриотизме» И.В. Сталина (Джугашвили) –нашлись тоже «русские» патриоты: Каганович, Берия, Микоян и т.д!. – остаёмся убеждёнными, что все они были верными ленинцами и подлинными марксистами и занимались укреплением своего режима с единственной целью продолжить и завершить мировую революцию, как мессианскую задачу пролетариата (Коминтерн был распущен только в 1943 году, когда стало ясно, что руки коротки). От Ленина и Троцкого они отличались только тем, что работали в изменившейся политической ситуации. Да что там Сталин? До последних дней Брежнева, Андропова и Черненко  и первых – М.С. Горбачёва, когда он ещё ратовал за «ускорение», а о «перестройке» мы и не задумывались, чуть не каждый день по радио и ТВ неслись  горячие слова, зовущие вперёд «патриотической» песни: «Наша родина – Революция! Ей единственной мы верны».  Сформированный на страницах журнала миф о патриотическом характере советского строя, о том, что он будто бы соответствовал исконным чаяниям русского народа, к сожалению, отражает лишь юношеские воспоминания редколлегии и многих его авторов, невольно ( а может, и вольно) оказавшихся в резервации своих собственных вкусов и идей «времён Очаковских и покоренья Крыма».

 

© Copyright: Геннадий Муриков, 2009

Свидетельство о публикации №209020100339

 Проза. ру РЕЗЕРВАЦИЯ