РУССКИЙ КРИТИК 23. Прощальная повесть Гоголя (Опыт биографософии) (11)
Записки сумасшедшего (1835)
В душе писателя зреет понимание, что общественное предъявление действительного содержания своей «Прощальной повести» почти невозможно, что те, кто «слушает» рассудком, кто слишком разумен и практичен для того, чтобы найти в своей жизни особое место «сну», «видению», сочтут это настоящим сумасшествием. В русской культуре, по словам А. Блока, «все говорит о беспредельном, все хочет нам помочь», поэтому «Записки сумасшедшего» следует воспринимать именно как записки сумасшедшего!
Поприщин – писарь, служит начальнику (богу). Он тот, кто чинит ему перья и записывает его приказания, но влюбляется в его дочь-красавицу (огненную Смерть), один вид и даже одно воспоминание о которой лишает его речи, – не сумасшедший ли?! Поприще Гоголя – служение огненному ангелу Смерти – представляется его соотечественникам сумасшествием.
«Признаюсь, с недавнего времени я начинаю иногда слышать и видеть такие вещи, которые никто еще не видывал и не слыхивал».
То есть Н. В. «слышит и видит такие вещи, которые еще никто не видывал и не слыхивал»!
«...о той, которая... ничего, молчание!»
Гамлетовское молчание Гоголя об образе Женщины-Смерти, необходимость которого (молчания) очень точно прочувствовал А. П. Чехов.
«Год 2000 апреля 43 числа.
Сегодняшний день – есть день величайшего торжества! В Испании есть король. Он отыскался. Этот король я. Именно только сегодня об этом узнал я. Признаюсь, меня вдруг как будто молнией просветило... Теперь передо мною все открыто. А прежде, я не понимаю, прежде все было передо мною в каком-то тумане».
И автор «Записок» почти без ошибки предвидел, когда этот «день величайшего торжества» наступит, когда его замысел будет услышан и станет открываться людям. Для меня все сошлось в 2009: я получил достаточно опыта переживания смерти близких и начал исследование философии русской культуры. Это открыло мне возможность «услышать» его, и я почувствовал обязательство написать об этом. На 160 лет потерявшийся «король» нашелся!
«Ходил инкогнито по Невскому проспекту.
Нет, я больше не имею сил терпеть. Боже! что они делают со мною! Они льют мне на голову холодную воду! Они не внемлют, не видят, не слышат меня. Что я сделал им? За что они мучают меня? Чего хотят от меня, бедного?»
Так Н. В. Гоголь пишет своим современникам, как близким, так и далеким, которые «не внемлют, не видят, не слышат» его и которые своим полным и очень деятельным, активным непониманием «мучают» его.
«Что могу дать я им? Я ничего не имею. Я не в силах, я не могу вынести всех мук их, голова горит моя, и все кружится предо мною. Спасите меня! возьмите меня! дайте мне тройку быстрых, как вихорь, коней! Садись, мой ямщик, звени, мой колокольчик, взвейтеся, кони, и несите меня с этого света!»
Помните, как заканчивается «История о том, как поссорились...»: «скучно на этом свете, господа!»
«Далее, далее, чтобы не видно было ничего, ничего. Вон небо клубится передо мною; звездочка сверкает вдали; лес несется с темными деревьями и месяцем; сизый туман стелется под ногами; струна звенит в тумане; с одной стороны море, с другой Италия; вон и русские избы виднеются. Дом ли то мой синеет вдали? Мать ли моя сидит перед окном? Матушка, спаси твоего бедного сына! урони слезинку на его больную головушку! посмотри, как мучат они его! прижми ко груди своей бедного сиротку! ему нет места на свете! его гонят! Матушка! пожалей о своем больном дитятке!»
Я вспоминаю описание прощания, оплакивания матерью своих двух! сыновей в «Тарасе Бульбе»; Николай Васильевич знал, как тяжела будет его смерть для матушки. В «Записках сумасшедшего» читается та мучительная боль, которую причиняли своему великому соотечественнику безучастность, эмоциональная тупость и приземленность его современников.
Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы
