Онтологические прогулки

 Предыдущие выпуски 

   4.6. Рационализация познания. Мы приходим к парадоксальному, на первый взгляд выводу, что чувственное познание (как результат) сплошь рационально, в том смысле, что ему соответствует вполне определенная материальная структура  в интеллекте, которая функционирует по вполне определенным алгоритмам, сводимым, в конечном счете, к набору правил. Интеллект не может работать с чувствами. Чувства это форма, в которой результаты деятельности интеллекта переживаются в сознании. Возникновение чувств связано с нерационализированной составляющей информации, которая «не вписывается» в существующие структуры информации, хранящиеся в интеллекте (алгоритмы, структуры данных, модели отношений).

     Существует три источника такой информации. Первый источник – ощущения. Интеллект «раскладывает» информацию, данную в ощущениях (в структурах ощущений) в соответствии с моделями форм и отношений, хранящимися в памяти, и выделяет определенную часть ее, как не вписывающуюся в рамки моделей. Далее следуют два варианта: если эта невписывающаяся информация не вызывает чувства, то она просто игнорируется. В противном случае чувства организуют перцепцию (п. 1.5), избирательно и целенаправленно отбирающую информацию для анализа связей. Если такие связи будут обнаружены, интеллект синтезирует соответствующую модель (или уточнит имеющуюся). Произойдет рационализация опыта (п. 2.1). В формировании чувств значительную роль могут играть эмоции, выделяющие значимые объекты или ситуации (п. 1.8).

     Второй источник – неосмысленная часть информации, поступающей в форме текста (значений, понятий, формул). Возникающие интеллектуальные чувства (п. 4.2) ориентируют внимание и деятельность человека таким образом, чтобы перевести восприятие данной информации из стадии непонимания к стадии очевидности. По-видимому, на стадии очевидности происходит закрепление рационализированной информации в структурах интеллекта.

     И, наконец, третий источник – внутренние процессы, возникающие в системе интеллекта (в душе) в процессе познания. Разнообразнейшие чувства: муки совести, терзания души, описанные в литературе, дьявольские искушения и поиски Бога, о которых толкуют служители церкви, явления фрустрации и когнитивного диссонанса, изучаемые в психологии, различные «интеллектуальные» чувства, а также чувство веселости, абсурдности, фантастичности – все это проявления в сознании внутренней неосознаваемой работы интеллекта, который пытается упорядочить различные модели, алгоритмы, структуры данных, а также устранить внутренние противоречия. Их разрешение – мощный источник познания, от уровня совершенствования моделей, до полного преобразования системы ценностей и миропонимания.

     Естественно, эти три типа информационных потоков могут воздействовать на человека одновременно и в любых сочетаниях. Например, при общении между людьми сопереживающий субъект воспринимает образ говорящего, интонации его голоса и характер речи (посредством ощущений), содержание произнесенных слов (текста), при этом в его душе могут возникать противоречивые чувства, свидетельствующие о внутреннем конфликте.

     Устранение внутренних противоречий состоит в том, что интеллект устанавливает связи между различными моделями, входящими в противоречие, анализирует ситуацию, собирает дополнительный материал (через сознание), мыслит, строит гипотезы. В зависимости от остроты и эмоциональной насыщенности ситуации процесс может сопровождаться гаммой меняющихся чувств. В конечном итоге, возникает новая модель, в которой устраняются противоречия, буря чувств затихает. По сути, происходит рационализация познания, которое уже существует в интеллекте. Итак, рационализация индивидуального познания (как результата) происходит путем реструктуризации информации и устранения внутренних противоречий в интеллекте (в душе). Общая тенденция процесса реструктуризации – движение в направлении большого синтеза (п. 4.2).

    Сходство с рационализацией восприятия (п. 2.1) не только формальное. В обоих случаях имеет место противоречие: между моделью и реальностью, при восприятии и между двумя моделями реальности,  в познании. В обоих случаях меняется структура информации, возникает новое знание. Различие в том, что в первом случае источник познания – реальность, а во втором – внутренние противоречия. Разрешение внутренних противоречий – источник саморазвития интеллекта посредством совершенствования структур информации (самоорганизации). Можно говорить о способности интеллекта производить сверхопытное знание. В принципе, мы можем рассматривать познание, накопленное в интеллекте как внутреннюю реальность или внутренний мир, столь же реальный, как и мир внешний.

     Дело в том, что образование новой информации (нового знания) в интеллекте возникает в результате образования новых связей, вне зависимости от природы их возникновения. Если автономные модели начнут «прорастать» взаимными связями, то количество новой информации будет расти мультипликативно (см. также п. 3.4, 4.2). Модели начнут универсализироваться, генерализироваться в различных формах и проявлениях, превращаться в действенный механизм мышления. При этом возможно возникновение противоречий и нестыковок, требующих разрешения.

     Так называемый, жизненный опыт рождается в результате многочисленных «маленьких трагедий», связанных с познанием человеческих отношений. Фраза: «...только дураки учатся на собственных ошибках...» – справедлива лишь отчасти. Истина, которую человек выстрадал, пережил и постиг на собственном опыте, стократно ценнее истины, которая сообщена, преподана, прочитана, потому что она возникла в результате рационализации собственного познания. Она оказывается вплетена в структуру собственных действующих моделей отношений и потому оказывается действующей и действенной. Преподанная истина лишена связей с действующими системами интеллекта, она нежизнеспособна. Постижение такой истины очень хорошо иллюстрирует поговорка: « В одно ухо влетело, в другое – вылетело». Для того чтобы истина закрепилась, связалась и включилась, в практике преподавания используются задания, примеры и задачи, в которых истина выступает во всем многообразии своих связей и проявлений. Особенно это важно для «незрелого» интеллекта, не имеющего опыта самоорганизации. Совершенный интеллект способен сам проводить «умственные эксперименты», включая новую истину в различные модели отношений.

     Другой источник внутреннего саморазвития интеллекта – непротиворечивое объединение моделей и классов значений в различных сочетаниях: модель-модель, один класс – разные модели, одна модель – разные классы и т. д. Процесс установления связей такого рода сопровождается чувством душевного подъема, радости, веселости.

     Один из путей познания – рационализация абсурдного (смешного, нелогичного, фантастичного). Факт фиксации абсурда, свидетельствует о том, что интеллект уловил противоречие (между формой и содержанием, между моделями отношений, смыслом значений и классами значений и т. д.). Это первый этап познания, происходящий на чувственном уровне. Анализ выявляет узел противоречий и причины, к ним приводящие. Абсурд становится нормой – новой нормой, либо предлогом для разрушения старой нормы и создания новой. (Аналогично обстоят дела со смешным, нелогичным и фантастичным). Формула: норма – абсурд – новая норма, представляет собой стандартный познавательный цикл.

     Приведу пример из собственной жизни. В детстве и подростковом возрасте я был очень религиозен. Вся моя жизнь проходила в ощущении, что за мной постоянно следит «всевидящее око», от которого невозможно скрыться, и фиксирует каждый мой шаг. Я был уверен, что любой греховный поступок приближает меня к «геенне огненной», к адским мукам, которые длятся вечно. Но в один прекрасный момент я осознал, что, оказывается, поджаривать на сковородке и заливать горячую смолу будут не в мое бренное тело, а в бестелесную душу, которая отправится в ад. Размышления на эту тему вызвали в моей душе все возрастающее чувство абсурдности ситуации. Это благотворное чувство повлекло за собой цепочку размышлений, бесед, чтений книг и, наконец, к полному освобождению от пут, сковавших мой разум. Аналогично происходило мое познание коммунистической доктрины. Главная мысль, которую нам вдалбливали в школе, состояла в том, что личность – ничто, а коллектив – все. Ощущение абсурдности представлений о коллективе, как о стаде одинаковых, безвольных баранов породило первое сомнение. Еще большее чувство абсурда я испытал на уроках обществоведения. Коммунистическое общество представилось мне огромным, безликим, аморфным коллективом, массой людей, которые наслаждаются жизнью, а материальные блага сами текут нескончаемой широкой рекой. Эра голода, насилия и репрессий вдруг резко сменится эрой всеобщего благоденствия. Выросший в тяжелые и голодные послевоенные годы, в постоянном труде, я слишком хорошо знал, как даются самые простые материальные блага.

     Хорошо усвоенная идеология напоминает железный занавес, закрывающий горизонт, гвозди, забитые в интеллект. Как бы он ни дергался – гвозди не пускают. Благотворное чувство абсурда – это средство расшатывания интеллектуальных гвоздей. Проверка идеологии на абсурдность позволяет выявить ее слабые точки, прикрываемые красивыми словами и громкими лозунгами. Для того чтобы выявить эти слабые точки, следует довести до экстремальных значений тенденции, заложенные в идеологии (довести ситуацию до абсурда), и противоречия сами себя проявят. Развитый интеллект способен сам, без участия сознания проделывать эту работу, и сигнализировать в сознание о результатах при помощи чувства абсурда.

     Непротиворечивое включение новых моделей в общую систему интеллекта создает единство и цельность миропонимания, дающая человеку твердую жизненную позицию, уверенность в своих действиях. Подчеркнем еще раз, что речь не идет об истинности новых знаний и нового миропонимания, формирующегося в процессе саморазвития. Человек может, подобно Платону, пуститься «на крыльях идей в пустое пространство чистого рассудка», стать сторонником мистического учения, членом тайного сообщества или секты, фундаменталистом-террористом и т. п., если специфика его индивидуального интеллекта именно в этом найдет выход для внутренних противоречий (душевных терзаний, дьявольских искушений), принесет  ясность, цельность и покой.

     История развития человеческой цивилизации – это история рационализации познания. На стадии общественного развития предшествующей началу цивилизации, господствовало первобытное пралогическое мышление (Леви-Брюль, Д. Фрэзер), магическое по своей природе и практически невосприимчивое к логике, вследствие неразрывного переплетения сверхъестественных и реальных моделей отношений. В такой системе познания любые внутренние противоречия решаются очень просто: посредством «списывания» их на действие сверхъестественных сил. (Аналогично, в более позднюю эпоху возникновение противоречий списывалось на дьявольские искушения). Говоря современным языком, их интеллект был плохо структурирован: отождествлялись объекты и представления о них, сны и реальность, объект и его имя, изображение или тень от него (не произошло выделение значений), опыт не противоречил фетишам, потусторонним силам и колдовству.

     В более позднюю эпоху господства мифологического сознания произошло значительное разделение сверхъестественного и реального и к тому же – рационализация сверхъестественного. Образовался пантеон богов, где каждый бог занимался своим делом. («Каждый сверчок, знай свой шесток»). В конце этой эпохи в наиболее цивилизованных странах наблюдалось существенное освобождение общественного сознания от влияния религии, что не замедлило проявиться в создании великолепных образцов мышления (в том числе – теоретического).

     Наконец, человечество, в своем извечном стремлении к великому синтезу, к поиску единых начал, нашло первоисток всего сущего – единого Бога. Когда над человеком довлела «единственно правильная и незыблемая»  модель отношений, практически наступил паралич рационального познания, длившийся более тысячелетия, вследствие невозможности разрешить противоречия, возникающие между религиозным сознанием и реальностью. Секуляризация, вызванная огромным давлением сил сознания, сдерживаемых прессом религии, привела к взрыву рациональной мысли, ни с чем не сравнимому в истории росту производительных сил.

     Сознание современных людей все еще страдает рецидивами древних форм мышления, вследствие недостаточной способности интеллекта структурировать и рационализировать познание. Это проявляется в смешении категорий несуществующего (мифического) и необъяснимого. Однако есть еще одна, более глубокая причина: интеллект стремится к познанию «единых начал всего сущего» и не терпит пустоты, белых пятен. Все «пустоты» заполняются сверхъестественным, мифами, божественным началом, идеологией, на худой конец – доктриной или общими принципами. Вопрос не должен остаться без ответа, особенно, если вопрос актуален. К вашим услугам – толкование Писания, пророчества, восточная мудрость, астрология, а в более конкретных случаях – гадалки, ведьмы и черная магия. Человек получает конкретный ответ на конкретный вопрос. Причем получает всегда и на любой вопрос. Разве можно это сравнить с какой-то паршивой наукой, препарирующей лягушек, таскающей грузы на пружинке, натирающей эбонитовую палочку и дающей пространные и невразумительные ответы на простые вопросы. «Я спрашивал у наук: «Что вы даете в собственность человеку? Человек вечен, и собственность его должна быть вечна. Покажите мне эту вечную собственность, это богатство верное, которое я мог бы взять с собою за пределы гроба! Доселе я вижу только знания, даемые, так сказать, на подержание, оканчивающиеся землею, не могущие существовать по разлучении души с телом... Науки! Дайте мне, если можете дать, что-либо вечное, положительное, дайте ничем не отъемлемое и верное, достойное назваться собственностью человека!» – Науки молчали» (святитель Игнатий Брянчанинов).

     Наука не делает главного – она не отвечает на вопрос: как жить и зачем жить? Религия же отвечает на эти вопросы четко и конкретно: жить следует, не нарушая законы, данные свыше, а цель жизни – спасение своей бессмертной души (нирвана, реинкарнация, вечное блаженство, райское наслаждение). Полноценное религиозное мировосприятие характерно чрезвычайной цельностью: «Ищите, прежде всего, Царствия Божия и правды его, а все остальное приложится вам». «...Я пища тебе и одежда; Я послужу тебе в немощи твоей, как отец, и мать, и друг задушевный. Я доставлю все, что нужно тебе, и поработаю тебе благодатию Моею. Только ты веруй Мне вседушно и, несомненно, служи Мне твердо и надейся, что смогу исполнить обещанное Мною». Познание истины совершается посредством чтения священных книг: «Христианин, напитываясь чтением Священного Писания и творений святых Отцов, соделывается наперсником Истины и причастником подаваемого ею Святого Духа». Возникает только один вопрос: действительно ли в Писании есть ответы на все вопросы, которые ставит нам жизнь?  Если это жизнь не очень любопытного монаха, то на этот вопрос можно ответить утвердительно. Но может ли религиозное познание «высших истин» заменить опыт познания реальной жизни? И действительно ли  те чувства, которые испытывает человек, живущий «в миру», ничтожны и греховны, по сравнению с чувствами, которые человек получает в «истинной вере»?

     Проблема только том, что пока не создана религия или система взглядов, которая не вступала бы в противоречие с жизнью. И тогда оказывается, что наука отталкивает человека от Христа, светская литература и искусство – почти сплошь греховны, способствуют рассеянию и раздроблению души, вместо ее собирания, наконец, что убивать можно, а в некоторых случаях – нужно и даже необходимо. И любить следует только своего, а язычника, иноверца, еретика и вероотступника можно убивать и жечь огнем. А тех своих, кто не хочет убивать, также следует уничтожать. В эпоху кризисов и тяжелейших социальных потрясений лучше забиться в монастырскую келью и молиться о спасении души в ожидании конца света, чем пытаться осмыслить новые реалии и жить в этих реалиях. Не это ли свидетельства кризиса этической религиозной системы, ее неспособности принять жизнь во всей полноте?

     Рациональная система миропонимания обладает одним фундаментальным преимуществом: она способна изменяться. Эти изменения отражают возникшие противоречия с реальностью, система непрерывно самоорганизуется и самосовершенствуется. Любая застывшая система рано или поздно приходит в противоречие с жизнью, потому, что жизнь развивается, а система – нет.

     Многовековой опыт показывает, что религия или угроза наказания не исцеляет человека от дурных наклонностей и дефектов воспитания. Человек всегда находит лазейку в виде епитимьи, отпущения грехов или индульгенции.  Свободно мыслящий человек с развитым интеллектом в большей степени способен рационализировать свои чувства, понять причины низменных побуждений и взять их под контроль разума. Свобода – это ответственность. Противоречия нужно изучать и разрешать, а не самоустраняться, объявляя происками дьявола или предавая анафеме.

     Необъяснимый и пугающий мир невозможно понять и сделать привлекательным с помощью религии, магии или «карнегианской» улыбки. Уверенность в себе человек обретает в результате познания законов, правил и механизмов, организующих жизнь природы и общества. Его поступками должен руководить не страх перед богом, а здравый смысл, совесть  и чувство собственного достоинства.

     Интеллект отдельного человека входит в более общую систему общественного интеллекта, которая обладает многими чертами, присущими индивидуальному интеллекту (начиная от общественных инстинктов и кончая общественным сознанием). Возможность существования общественного интеллекта обусловлена наличием связей и каналов обмена и накопления информации между различными подсистемами общей системы, что превращает ее в единый организм. Такая система способна к саморазвитию путем рационализации общественных противоречий и формирования все более совершенных форм  общественных отношений. Одним из важнейших условий эффективного саморазвития является интеллектуальная свобода.

     Этот тезис подтверждается историей:  развитие общественных отношений тесно связано с интеллектуальной свободой и ростом рациональных знаний (Вавилон в эпоху династии Хаммурапи и касситов, Древняя Греция с 7  в. до н. э. и особенно – Александрия с 3 в. до н. э. по 3 в. н. э., Индия с 5 по 12 вв., арабский мир (от Ср. Азии до Пиренейского полуострова) в 9 – 15 вв., Европа с 16 в. и особенно – секуляризированный мир в 19 – 20 вв.)

     Интеллектуальная свобода, как правило, связанная с социальной свободой, обеспечивает один поразительный результат: несмотря на кажущуюся нестабильность и брожение, общество приходит в весьма устойчивое состояние, длящееся многие столетия. Возникающие конфликты и противоречия обычно разрешаются с огромным трудом, но они разрешаются, а не загоняются вглубь силой. Более свободное общество оказывается более жизнеспособным и имеет больше шансов на выживание в исторической перспективе. Поэтому путь истории – это путь к все большей свободе. Свобода дает максимальные возможности для самоорганизации и саморазвития при условии, что цивилизация вышла из «детского возраста» и коллективный интеллект превысил некий необходимый рубеж. В этом – большое сходство между индивидуальным и коллективным разумом: до выхода в «свободное плавание» ему необходим, отец, учитель, наставник, авторитет. Такими «отцами» для общества являлись правители и религиозные деятели, обеспечивавшие достаточную полноту управления и просвещения. В настоящее время рациональный опыт, накопленный обществом, создал условия для все большего проявления механизмов самоорганизации: демократия, свободный рынок, секуляризация, глобализация. Правитель превратился из «отца народа» в клерка; религия, учившая «как жить и зачем жить», передала свои функции (по крайней мере, отчасти) литературе, а та – психологии и социологии; искусство из средства познания все более превращается в средство развлечения и средство производства «продуктов красоты»; исчезают ксенофобия и религиозная нетерпимость, возникают объединения свободных государств... Естественно, данные процессы приводят к конфликтам и противоречиям, которые предстоит разрешать, но это – начало нового мира, а не «конец света» или «пришествие Диавола».

     Не этот ли путь, путь все большей свободы, ведет к «положительному всеединству» (В. Соловьев), когда достигается «наибольшая самостоятельность частей при наибольшем единстве целого»?

 (Продолжение следует)