Онтологические прогулки

     Ниже мы попытаемся раскрыть понятие ментальность в том смысле, как оно понимается в данной работе, а также обозначим ее важные для нас свойства. В первую очередь следует подчеркнуть многокомпонентность ментальности, то есть наличие ряда довольно самостоятельных составляющих и отношений. В индивидуальном плане большинство из них объединены в мировосприятие человека, опосредованное миропониманием, то есть включающее все формы опыта, в том числе генетические, созданные эволюцией. Как социальный феномен,  менталитет есть информационная (духовная) составляющая культуры (личности, социальной группы, этноса, народа). Как информационный феномен, индивидуальный менталитет – качество, присущее интеллекту человека, точнее тем базам данных, алгоритмам и программам, которые закреплены в его интеллекте. Поскольку основной объем работы интеллекта происходит неосознанно, то внутреннее или субъективное проявление индивидуального  менталитета реализуется  в виде чувств, выражающих отношение субъекта к тем или иным явлениям. Эти чувства реализуют связь сознания с интеллектом и практически не поддаются контролю со стороны сознания. Собственно, отношение к явлениям проявляет себя в характере активности и в характере отношений человека в социуме, что дает возможность объективизировать ментальность человека. Естественно, решения и поступки человека вполне могут противоречить его чувствам, так как помимо чувств определяются сознательной деятельностью разума и волей. Тем не менее, решения или поступки противоречащие чувствам, то есть ментальности, свидетельствуют о наличии внутреннего ментального конфликта, требующего разрешения. Таким образом, именно менталитет управляет рассудком, организуя его деятельность в русле минимизации ментальных конфликтов. (Попробуйте, например, убедить разумного, но глубоко верующего христианина в справедливости эволюционного учения).

     Индивидуальный менталитет есть социальное явление, так как формируется в группе, как минимум – в семье, и естественным образом приобретает определенные черты общности. Поэтому можно говорить о менталитете группы. Термином группа мы будем заменять более громоздкие, но аналогичные по смыслу термины, социальная общность, или социальная группа, принятые в социологии. Наличие сходных черт менталитета у представителей одной группы объясняется психологической природой его формирования через тесные внутригрупповые связи, солидарные действия, чувства общности и принадлежности, через биполярность «мы – они».

     Очевидно, что чувства человека не поддаются объективизации, это – вещь в себе. Зато отношения поддаются не только объективизации, но также инструментальной оценке, выраженной, в частности, в результатах социологических исследований, представляющих методологически строгие результаты. Таким образом, функционально можно смоделировать проявления менталитета в виде таблицы чисел, характеризующих отношения представителей определенной группы к различным явлениям. Показатели индивидуального менталитета представителя группы можно характеризовать через средние показатели группового менталитета и отклонений от среднего, присущих конкретному субъекту. Поскольку общество является структурой, состоящей из взаимно пересекающихся групповых множеств, совокупность групповых менталитетов представляет собой аналогичную структуру со взаимными пересечениями групповых показателей менталитета. Можно выделить общие показатели, характерные для народа, этноса, социальной группы (класса), профессиональной группы, конфессиональной группы, группы по полу, возрасту, месту проживания и т. д. в различных сочетаниях группообразующих признаков. Итак, менталитет людей, представляющих собой группу, объединенную по некоторому набору признаков, имеет сходные черты, имеющие отношение к этим объединяющим признакам, менталитет общества и человечества  в целом структурирован по группам и поддается инструментальной оценке, то есть, объективен. Наиболее ярко в индивидуальном менталитете выражена его этническая составляющая. Люди, представляющие различные группы, но принадлежащие одному этносу, имеют значительно большую ментальную общность, чем представители различных этносов, но одинаковых социальных, профессиональных и т. д. групп. Это связано с тем, что формирование этноса (этногенез) и формирование его ментальности – два параллельных и взаимосвязанных процесса, в которых проявляются все аспекты этногенеза: природный (ландшафтно-климатический), особенности адаптации к природным условиям, специфика выделения человека из природы и создания рукотворной среды обитания, социальный аспект (общественно-экономический, технологический и организационный), историческая память, культура и, наконец – иррациональное чувство принадлежности этой земле и этому народу, которое можно назвать чувством Родины, и которое является необходимым элементом самоидентификации личности, обладающей этническим самосознанием. По-видимому, единообразие этнической составляющей ментальности, ее иррациональный сверхличностный характер, являются одним из важнейших факторов этногенеза, так как создает целостность и направленность – необходимые условия для решения масштабных задач, и противостояния вызовам. 

     Индивидуальный менталитет, в свою очередь, обладает собственной внутренней структурой. Можно говорить о слоях интеллекта и соответствующих слоях менталитета, характеризующихся тем или иным уровнем консерватизма или подверженности изменениям. На самом деле, имеется анатомическое соответствие между глубиной слоя интеллекта, временем его возникновения в эволюции и консервативностью, от самых древних – мозжечка и гипоталамуса, до коры головного мозга. Поэтому часто говорят не «глубокий» слой, а «древний» слой.  Самые глубокие и консервативные (не подверженные изменениям) слои менталитета связаны с инстинктами, в которых закреплен эволюционный опыт. Как правило, проявление инстинктивной деятельности сопровождается соответствующими физиологическими реакциями организма (гормональной деятельностью и простейшими эмоциями), не зависящими от контроля со стороны сознания.  Следующий слой характеризует, так называемые, природные психологические склонности характера, имеющие довольно тесные связи с инстинктами, но более разнообразные и индивидуальные. Эти два слоя генетически обусловлены и консервативны. Далее идут более гибкие «надстроечные» слои, которые формируются в процессе воспитания, связанные с историческим общественным опытом (прежде всего – мораль, базовые принципы миропонимания, историческая память этноса) и, наконец, с индивидуальным опытом. Все слои пронизаны связями, поэтому работают в едином комплексе. Грубо менталитет человека можно разделить на две части – консервативный, генотип, определяемый природой и приобретенный, фенотип, связанный с традициями общества, воспитанием и индивидуальным опытом. Казалось бы, инстинкты не следует относить к менталитету, так как они весьма далеки от разума. Но их роль в разумной деятельности столь существенна, что определяет многие социальные процессы. Это относится к группе социальных инстинктов, существенно влияющих, в частности, на социализацию, этнокультурную самоидентификацию, стремление обладать личной собственностью. То же самое можно сказать о характере, как индивидуальном качестве генотипа, тесно связанном с разумом. Верхние, надстроечные слои индивидуального менталитета могут иметь консервативные (или очень стабильные) компоненты, входящие в то, что называют, душа человека. Душа (в психологическом смысле) есть внутренняя реальность, воспринимаемая человеком через его сознание, в которой сконцентрирован генетический и приобретенный этим человеком опыт (чувственный и рациональный). Физиологически душа формируется на долговременных нервных связях, что определяет ее консервативность. Человек имеет ограниченную власть над своей душой, так же, как и над своими инстинктами.

     Модель индивидуального менталитета можно представить в виде матрицы (кстати, один из синонимов менталитета – социокультурная матрица), по горизонтальной оси которой отложены показатели, а по вертикальной – слои менталитета. В точках пересечения строк и столбцов матрицы отображается связь верхних слоев с более глубокими. Такая матрица также поддается инструментальному построению. Например, один из показателей верхнего уровня, достоинство или чувство собственного достоинства, можно характеризовать величиной стимула (положительного или отрицательного), достаточного, чтобы пренебречь достоинством. (Следует отметить, что менталитет сильно варьирует по этому важнейшему показателю. Один человек готов уронить достоинство за незначительную денежную сумму, а другой способен принять смерть в такой же ситуации, что свидетельствует о наличии самых глубоких связей между слоями менталитета, цельной ментальной матрице). Не исключено, что по глубине связей между слоями можно судить о времени зарождения того или иного показателя – более глубокая связь свидетельствует о более древнем периоде формирования. (Например, Гегель и его последователи вплоть до Ф. Фукуямы, наибольшее значение придавали такому, с их точки зрения наидревнейшему социальному показателю, являющемуся, по их мнению, двигателем истории, как  потребность личности в признании со стороны группы. Существует также, так называемая, «пирамида потребностей» по А. Маслоу, структурирующая потребности по аналогии со слоями менталитета). «Психическая  организация   имеет  основные  особенности,   столь  же неизменные, как анатомические признаки видов; но она вместе с тем обладает и легко изменяемыми  второстепенными  особенностями; эти-то последние  и могут легко изменить среда, обстоятельства, воспитание и различные факторы… Умственные качества могут  легко  изменяться под  влиянием  воспитания; качества  характера  почти  совершенно  ускользают  от  его  действия… Характер народа, но  не его ум, определяет его развитие в истории». (Г. Лебон). Представления о слоях, матрицах и т. п. являются средствами наглядного упрощения реальности, сложной и недоступной для достаточно полного постижения. Тем не менее, они отражают объективные особенности – менталитет структурирован, элементы его структуры соответствуют различным отношениям к реальности и могут существенно различаться по консервативности.

     Весьма характерно для менталитета человека, что в нем мирно сосуществуют и древнейшие слои, проявляющие себя в частности в «пралогическом мышлении» (Л. Леви-Брюль), и слои, связанные с языческими и более поздними верованиями, и эзотерические оккультные практики, и современное рациональное самосознание. (Например, рыбаки Аляски никогда не выходят в море в пятницу, но уж если вышли, то необходимо совершить в море замкнутый круг против часовой стрелки, а перед началом рыбалки откусить и съесть голову сырой рыбы). И вся эта «слоенка» существует в непротиворечивой внутренней связи, подобно ящику Пандоры, плотно закрытому крышкой. Точнее, противоречия ощущаются где-то в глубине, но никому не мешают. Проблема в том, что в критические моменты истории ящик не выдерживает внутреннего давления и эти древние слои вылезают наружу в самом неожиданном и неприглядном виде.

     В конце 19-го, начале 20-го веков многие великие умы сокрушались, что «небеса пустеют», потому что оттуда уходят боги, а смерть богов – это смерть общества, так как цивилизации не переживают долго исчезновение своих богов. На самом деле, как утверждает народная мудрость, «свято место пусто не бывает». Небеса превращаются в космос, наполненный сверхразумными цивилизациями, в том числе такими, что следят за нашей планетой, защищают от катастроф и всяких глупостей. Святой дух заменила информация, которой наполнен космос, и которая «знает» все и о прошлом, и о будущем. Вместо ада и рая – карма (плохая или хорошая), вместо церковных таинств – эзотерические практики, и т. д. Одним словом, информационное общество предоставляет возможности на любой вкус. И это – действительно новое качество присущее современному обществу – мультирелигиозность и религиозная толерантность. Религия перестает быть фактором, обеспечивающим народу полное единство и превращающим народ в инструмент созидания или разрушения. Даже мощное течение ислама рассыпалось на массу ручейков, разделенных непреодолимыми преградами, что лишает их глобальной масштабности. И еще одна положительная тенденция – постепенное примирение религиозного и рационального сознания, как на индивидуальном уровне, так и на уровне общественных институций. Все это делает невозможным в будущем возникновение крупномасштабных религиозных войн и создание полноценных религиозных автократий, что является фактором глобальной стабилизации.

     Рассмотрим важнейшие свойства менталитета, имеющие прямое отношение к развитию человеческой цивилизации и специфическим особенностям этого развития, большинство из которых напрямую определяется этими свойствами. Первое важное свойство менталитета состоит в том, что он является непосредственной причиной, определяющей характер деятельности (активности) личности, а  стимулом к этой активности является  ментальное напряжение – чувство, создающее направленность и организующее волю. Может показаться, что «коренные» причины активности не связаны с менталитетом, что психика есть только финальное звено в цепочке причин, которые коренятся глубже (дальше, выше, шире). На самом деле, любые самые глубокие или коренные причины, вызывающие активность, всегда преломляются через менталитет, и именно менталитет формирует вектор направленности активности, в чем легко убедиться, сравнив активности разных людей, имеющих одинаковые потребности. Во-вторых, существуют формы активности не связанные с какими-либо внешними причинами, кроме свойств самого менталитета, то есть менталитет является источником активности сам по себе. Более того, эта форма активности является наиболее существенной в общественном процессе. А ее направленность также может значительно варьировать в различных группах. Наконец, в-третьих, менталитет является источником иррациональных аспектов активности, никак не связанных с объективными причинами. (Подробно активность рассмотрена в следующем разделе). Несомненно, можно вынудить человека к деятельности, противоречащей его ментальности, но в этом случае возникает вектор активности, направленный на устранение условий, принудивших к этой деятельности. И характер этой активности будет определяться конкретными свойствами менталитета.

     В связи с этим свойством менталитета следует сделать одно замечание. Традиционно менталитет рассматривался как элемент субъективного фактора развития, а в марксистской традиции общественное сознание считалось вообще вторичным по отношению к общественному бытию. В данной работе менталитет рассматривается в качестве одного из основных, системообразующих факторов, который находится в единстве с остальными. Таким образом, вопрос первичности бытия или сознания оказывается лишен смысла, поскольку в сложных системных процессах на различных этапах происходит смена определяющих факторов.

     Второе важное свойство менталитета – его инерционность, неспособность к быстрому изменению в меняющейся ситуации. Меру стабильности менталитета можно обозначить как, консервативность. Как отмечалось выше, различные слои менталитета обладают различной консервативностью. Генотип человека можно считать абсолютно консервативным, а самые верхние слои, например профессиональный менталитет, могут формироваться или перестраиваться за время профессиональной подготовки. Процесс перестройки менталитета под действием тех или иных условий принято называть термином, адаптация, а состояние после завершения процесса – состояние адаптации. Консервативность того или иного показателя менталитета можно количественно характеризовать временем адаптации в переходных процессах. В отличие от индивидуального –  формирование группового менталитета можно рассматривать, как исторический процесс, обладающий соответствующими временами адаптации в социальных переходных процессах. Основным фактором изменения группового менталитета является смена поколений, поэтому  консервативность группового менталитета может быть значительно ниже, чем индивидуального. Новое поколение формируется сразу в новых условиях, воспринимая их как норму, а не как вызов, создающий ментальное напряжение и  требующий адаптации. В то же время традиции, идеи, верования, предрассудки могут существовать в обществе на протяжении многих столетий, постепенно трансформируясь, растворяясь и соединяясь с новой реальностью, переходя в легенды, былины, сказки, в декоративные узоры, в привычки, в национальные особенности, отличающие данный народ от множества других и являющиеся источником столь ценного разнообразия. «Идеи,  правящие  учреждениями   народов,   претерпевают  очень  длинную эволюцию.  Образуясь  очень  медленно,  они  вместе  с  тем  очень  медленно исчезают. Став для просвещенных умов очевидными заблуждениями, они еще очень долгое время остаются неоспоримыми истинами для толпы и продолжают оказывать свое  действие на темные народные массы. Если трудно внушить  новую идею, то не  менее  трудно уничтожить  старую.  Человечество  постоянно  с  отчаянием цепляется за мертвые идеи и мертвых богов». (Лебон). Таким образом, консервативность группового менталитета может быть значительно выше, чем индивидуального. Следовательно, в целом групповой менталитет обладает большим диапазоном изменения консервативности, по сравнению с индивидуальным, то есть с одной стороны он более гибкий, с другой – более стабильный.

     Различная консервативность различных слоев менталитета, определяет характер переходных адаптационных процессов изменения ментальности в меняющихся условиях. В социологии принято считать, что свойства социума являются определяющими по отношению к человеческому фактору. В действительности, опыт показывает, что, так называемые, национальные черты характера, которые могут быть крайне консервативными, не только проявляются независимо от характера социальных условий, но могут адаптировать эти социальные условия «под себя». Процесс адаптации свойств ментальности и свойств социума всегда обоюдный. 

     Третье важное свойство менталитета – его обусловленность прошлым опытом (видовым, этническим, общественным, индивидуальным). Будущее может присутствовать в идеях и планах, но не в опыте. Два последних свойства менталитета – консервативность и обусловленность прошлым опытом, свидетельствуют о его предопределенности, по крайней мере, на ближайшее будущее. Менталитет не способен соответствовать быстро меняющимся условиям. В этом – одна из цивилизационных проблем, возникающих в периоды быстрого развития или реформирования общественной организации или технологии. Имеет место, так называемая зависимость от пути, который прошло общество (в частном случае – от характера этногенеза). По большому счету можно рассматривать этот путь, начиная с биологической эволюции человека, как вида, и тогда мы получим обусловленность менталитета инстинктами, общими для всего человечества. Далее, рассматривая исторический процесс становления конкретного этноса, мы можем выявить особенности национальных традиций, привычек, морали, специфических форм отношений, другими словами – национального характера, присущего каждому народу. И наконец, мы можем видеть, как все это преломляется в настоящем, а точнее – в ближайшем прошлом, формирующем ближайшее будущее. То, что мы называем национальным (этническим) характером, то что может коренным образом отличать представителей разных народов, действительно является качеством социальной организации, прошедшей определенный исторический путь. Это подтверждается тем фактом, что человек, выросший в определенной социальной среде, становится представителем именно этой среды, не зависимо от его генотипа. Таким образом, разрушение социальной организации приводит к уничтожению того, что раньше называли «душа народа» и что возможно является наибольшей ценностью, которую приобрел данный народ на длительном историческом пути. Именно поэтому эмигранты объединяются, прежде всего, по этническому признаку и, будучи вдали от своей родины, стараются сохранять традиционную для них культуру, которая с каждым новым поколением с неизбежностью размывается волнами другой цивилизации. Стремление сохранить свою территорию, язык и культуру – свойство органически присущее менталитету любого этнически или культурно однородного народа, поэтому столь же естественно и органично присуще всякому народу явление, называемое национализмом. (Мне на всю жизнь запомнился вопрос одной простой женщины, которую обвиняли в национализме: «Как же я могу не быть националисткой, если у меня есть национальность?»). Всем известные попытки навязать разным народам, так называемый, пролетарский интернационализм, были обречены на неудачу, по той простой причине, что опирались главным образом на экономическое основание, как объединяющий фактор. Мировые религии более преуспели в деле объединения народов, так как стремились унифицировать ментальность народов, однако и здесь мы наблюдаем все ту же «зависимость от пути»: различные народы по-разному трансформировали и адаптировали даже такую четко формализованную и охватывающую все стороны жизни религию, как ислам. Таким образом, обусловленность прошлым определяет групповую структуру менталитета, и лежит в основе многих социально значимых явлений, как например, национализм, религиозное и цивилизационное противостояние, классовый антагонизм, борьба кланов и партий, профессиональная этика. (Вспомним, как чеховский столяр втолковывал своей собаке Каштанке: «Плотник супротив столяра, все равно, что ты супротив человека!»).

     Эти последние свойства менталитета – консервативность и обусловленность прошлым опытом, являются причиной внутренне противоречивой ситуации. Дело в том, что основная активность человека связана с будущим, предстоящим. Он живет планами, идеями, мечтами, которые могут простираться в будущее на многие годы, даже на всю жизнь и жизнь будущих поколений (принцип «строить на века»), и вся его нынешняя активность не что иное, как строительство будущего. Особенно сильно это выражено у истинно верующих, для которых вся земная жизнь есть подготовка к бесконечной жизни небесной. В то же время, все это строительство будущего жестко предопределено прошлым, находится в «прокрустовом ложе» прошедшего, и поэтому обречено воспроизводить старые отработавшие свое формы социальной организации, культуры, традиций, ритуалов. Древние инстинкты, подобно диким растениям проламывающим толщу асфальта, вдруг предстают перед нами во всей своей дикой мощи в критические моменты истории. Историческая память вдруг пробуждается в народе и разворачивает государственный корабль по курсу «вперед в прошлое!». Предполагаемое будущее формируется в прошлом и по образцам прошлого. Поэтому реальность будущего, которая наступает, часто оказывается совсем не такой, как предполагалось, и часто – намного хуже, и то, что строилось «на века», в лучшем случае используется для фундамента будущих построек. Бывают исторические личности, которые подобно библейскому Ною строили настоящее, исходя из будущего. Но в отличие от Ноя, они использовали чужой опыт и чужие образцы. Подлинно новое медленно складывается по крупицам путем проб и ошибок, и за каждой такой крупицей стоят тысячи человеческих жизней.

     Менталитет эволюционирует в своих верхних слоях. За историческое время, несомненно, произошла его рационализация, уменьшение роли иррационального компонента (в том числе религии), установилась более широкая структура самоидентификации (как представителя местности, группы, этноса, народа, расы, человечества), что имеет непосредственное отношение к росту социализации, сформировалась новая составляющая менталитета – историческая память, более совершенна и структурирована, стала мораль. Однако, биологическая составляющая менталитета (генотип), по мере общественного развития входит во все возрастающее противоречие с его верхними слоями и это – одна из проблем. «Если  бы  нужно было оценить одним мерилом социальный  уровень народов  в истории, то  я  охотно принял  бы за масштаб степень  способности владеть  своими  инстинктами». (Лебон). В целом следует признать, что ментальный вектор развития значительно уступает по темпу изменений другим векторам – технологическому и организационному, но превосходит биологический.

     Замкнутость группы, отсутствие внешних влияний в значительной мере способствует поддержанию стабильности менталитета. Если социально-экономическая ситуация длительно остается неизменной, то, как правило, в обществе столь же длительно сохраняется почти неизменная структура менталитета (традиционное общество). Для изменения устоявшегося менталитета группы требуется приложение значительного внешнего давления. Минимальное время значительной трансформации менталитета группы под действием изменившихся условий (время адаптации) соизмеримо со временем человеческой жизни. Это значит, что носители традиционного менталитета уступают место новому только вследствие своей физической смерти. Реально это время значительно больше, вследствие инерции, связанной с традиционным воспитанием. Другими словами, быстро «переделать народ» невозможно, а вообще – очень трудно. Если попался «плоховатый народец», как говорил один вождь, то с ним «кашу не сваришь». Причем, как мы выяснили, результат адаптации существенно зависит от исходного менталитета народа, и результат может быть слабо предсказуем. (Существует масса исторических примеров попыток «привить» более современные системы отношений в отсталых странах. Даже диктаторские методы таких прививок не приводили к желаемым результатам. Прежняя культура «пёрла изо всех дыр» в самых неожиданных местах и формах. В более удачных случаях возникали формы сплава старой культуры с новой, как например, в Японии – навязанный США западный либерализм с японской культурой межличностных отношений). Подобно тому, как, по меткому выражению какого-то умного человека, «военные всегда готовятся к прошедшей войне», народ всегда живет вчерашним днем. Существует только один способ быстрого воздействия на менталитет – метод травмирующего воздействия, взламывающий культурную матрицу субъекта и оказывающий необратимое воздействие на психику людей (рабство, голодомор, геноцид).

     У этой медали есть обратная сторона. В меняющихся внешних условиях сохранение менталитета группы в неизменном состоянии также требует приложения значительных усилий (внутренних или внешних). На мой взгляд, менталитет в этих условиях вообще невозможно удержать в узде – в лучшем случае произойдет бифуркация, разделение на группы по ментальному признаку. Например, начавшаяся секуляризация и просвещение в Европе привели к расщеплению общества на верующих и неверующих в бога, а группы верующих стали разделяться на ортодоксов и еретиков, давших начало новым направлениям религии. Таким образом, изменение внешних условий является дополнительным фактором структуризации, вследствие дифференциации менталитета и образования новых групп. Традиции сохраняются только в этнографических музеях. Менталитет общества в целом аккумулирует общественный опыт, подобно тому, как наука аккумулирует знания. Уровень менталитета коррелирует с уровнем накопленных знаний, но менталитет всегда шире, так как содержит психологические и чувственные (в том числе, этические и эстетические) составляющие. Но эта корреляция реализуется в среднем, так как  менталитет обладает определенной самостоятельностью и внутренними закономерностями развития, связанными в частности, с инерционностью процессов, влиянием идей, идеологий и религий. Поэтому во внешне кажущемся стабильном обществе могут протекать скрытые для непосвященного ментальные процессы, которые могут совсем неожиданно вдруг проявить себя в формах социальной активности. Именно поэтому в авторитарных, а тем более в тоталитарных режимах столь большое значение придавалось поддержанию идеологической однородности и лояльности системе. («Одна нация, одна партия, один фюрер», «народ и партия едины»). Всякая свобода мысли приводит к расщеплению главной идеи и неизбежному ментальному расколу общества, кладущему конец единству и стабильности. (Нелишне будет упомянуть, что даже в такой относительно либеральной стране как Англия в 1698 году был принят закон «О подавлении богохульства и нечестия», согласно которому религиозные нечестивцы подавлялись в гражданских правах и бросались за решетку, но, правда, не сжигались на кострах).

     Подводя итог сказанного выше, можно сделать вывод – менталитет фиксирует и сохраняет достигнутый социокультурный уровень общества. Здесь менталитет выступает как средство и как функция. Искусство фиксирует и сохраняет результат познания эстетической составляющей реальности (прежде всего, красоты), мораль – этической составляющей – человеческих отношений, наука – рациональное познание, философия и религия – идеологию. Таким образом, в менталитете находят отражение и фиксируются базовые ценности – истина, доброта и красота, уровень постижения которых, является интегральной характеристикой общества и основным показателем, условно говоря, «качества народа».

(Продолжение следует)