Онтологические прогулки

 

 

 

         Примечательно, что оба электронных варианта комментируемого мною текста Людвига Витгенштейна содержат душераздирающую опечатку: “Весь смысл книги можно выразить приблизительно в следующих сливах: то, что вообще может быть сказано, может быть сказано ясно, а о чем невозможно говорить, о том следует молчать.”

         Означает ли эта опечатка, что ее автор, взобравшись на вершины, отбросил, озираясь в восторге, лестницу Людвига Витгенштейна и увидел Мир, каким он есть? И этот подлинный Мир есть Слива?

         - Хочется надеяться на лучшее.

 

         Я не хочу судить о том, в какой мере мои усилия совпадают с усилиями других авторов опечаток. Ведь написанное мною не претендует на новизну деталей, и я потому не указываю никаких источников, что мне совершенно безразлично, думал ли до меня кто-либо другой о том, о чем думал я.

         Хочу только упомянуть выдающиеся работы Пьера Менара, автора “Дон Кихота”, которые в значительной степени стимулировали мои мысли; революционные изобретения профессоров Академии в Лагадо; текст “Логико-философского трактата” Людвига Витгентшейна в переводе на русский И.С. Добронравова и Д.Г. Лахути; а также возможности офисных электронных приложений по замене одних символов на другие.

         Грубость, навязчивость и незамысловатая простота используемого приёма извиняется двумя обстоятельствами.

         Bo-пepвыx, тем, что шутка оказалась не длиннее серьёзности первоисточника, и, тем скорее, она попадает в самую точку. Я, конечно, сознаю, что использовал далеко не все возможности пародии просто потому, что мои силы слишком малы для этой задачи. Другие могут взяться за нее и сделать это лучше.

         Напротив, истинность изложенных здесь мыслей кажется мне неопровержимой и окончательной. Следовательно, я держусь того мнения, что поставленные проблемы в основном окончательно решены. И если я в этом не ошибаюсь, то значение этой работы заключается, во-вторых, в том, что она показывает, как мало дает живущим решение проблемы жизни Иннокентия Петровича.

 

 

                                                                                                                               Из некролога

 

 

1. Жизнь Иннокентия Петровича Плавского есть все то, что случается.

 

1.1. Жизнь Иннокентия Петровича Плавского есть совокупность фактов, а не вещей.

1.11. Жизнь Иннокентия Петровича Плавского определена фактами и тем, что никаких других фактов не существует.

1.12. Потому что совокупность всех фактов определяет как все то, что случается, так и все то, что не имеет места в жизни Иннокентия Петровича Плавского.

1.13. Факты в пространстве изложения суть жизнь Иннокентия Петровича Плавского.

1.2. Жизнь Иннокентия Петровича Плавского распадается на факты.

1.21. Любой факт в его жизни может случиться, а может не случиться, но вся жизнь Иннокентия Петровича Плавского остаётся той же самой.

 

2. То, что случается, что является фактом, - это существование элементарных житейских обстоятельств.

 

2.01. Элементарные житейские обстоятельства есть соединение мозаичных элементов (тарелки, дома, жены).

2.011. Для тарелки существенно то, что она может входить в  элементарное житейское обстоятельство.

2.012. В изложении нет ничего случайного: если тарелка может входить в элементарные житейские обстоятельства, то возможность этого элементарного житейского обстоятельства должна предрешаться уже в самой тарелке (мозаичном элементе).

2.0121. Если бы для мозаичного элемента, который мог существовать отдельно, сам по себе, впоследствии был бы создан соответствующий ему паззл - это выступало бы как случайность.

(Нечто рассказываемое не может быть только возможным. Повествование трактует каждую возможность, и все возможности суть все факты.)

Как мы не можем мыслить вообще пространственные мозаичные элементы вне пространства или временные вне времени, так мы не можем мыслить какой-либо мозаичный элемент вне возможности его связи с другими.

Если я могу мыслить тарелку в контексте поминок, я не могу мыслить её вне возможности этого контекста.

2.013. Каждый мозаичный элемент существует как бы в пространстве возможных элементарных житейских обстоятельств. Это пространство я могу мыслить пустым, но не могу мыслить мозаичный элемент без пространства.

2.0131. Пространственный мозаичный элемент должен находиться в бесконечном пространстве. Впавший нос Иннокентия Петровича в поле зрения не должен быть обязательно серым, но он должен иметь цвет, он окружен, так сказать, цветным пространством прикрытых глаз, например. Тон траурного всхлипа должен иметь какую-то высоту, мозаичный элемент чувства осязания поминной котлеты на тарелке - какую-то твердость и т. д.

2.014. Мозаичные элементы содержат возможность всех собранных паззлов.

2.0141. Возможность вхождения мозаичного элемента в элементарные житейские обстоятельства есть его форма.

2.02. Мозаичный элемент прост.

2.0201. Каждое высказывание о паззлах может быть разложено на высказывания об их составных частях и на предложения, полностью описывающие эти паззлы.

2.021. Мозаичные элементы образуют поток жизни Иннокентия Петровича Плавского. Поэтому они не могут быть составными.

2.0211. Если бы жизнь Иннокентия Петровича Плавского была вне потока, то имеет смысл сообщение о поступке Иннокентия Петровича или нет - зависело бы от того, истинно или нет другое сообщение о поступке Иннокентия Петровича.

2.0212. Тогда было бы невозможно создать ветряную мельницу жизни Иннокентия Петровича Плавского (ни истинную, ни ложную).

2.022. Очевидно, что как бы не отличалась воображаемая жизнь Иннокентия Петровича Плавского от неназванной, она должна иметь нечто - некоторую форму - общее с неназванной жизнью Иннокентия Петровича Плавского.

2.023. Эта постоянная форма состоит из мозаичных элементов. Не обязательно тарелки.

2.0231. Поток жизни Иннокентия Петровича Плавского может определять только форму, а не материальные свойства. Потому что материальные свойства прежде всего изображаются описаниями поступков и действий - прежде всего образуются конфигурацией мозаичных элементов.

2.0232. Между прочим: одноразовые пластиковые стаканчики бесцветны.

2.024. Поток есть то, что существует независимо от того, что случается фактически.

2.025. Поток есть форма и содержание.

2.0251. Пространство, время и цвет (цветность) есть формы тарелок на поминках.

2.026. Только если есть мозаичные элементы, может быть дана постоянная форма жизни Иннокентия Петровича Плавского.

2.027. Постоянное, существующее и мозаичный элемент - одно и тоже.

2.0271. Мозаичный элемент есть постоянное, существующее; конфигурация есть изменяющееся, неустойчивое.

2.0272. Конфигурация мозаичных элементов образует элементарные житейские обстоятельства, паззл.

2.03. В элементарном житейском обстоятельстве мозаичные элементы связаны друг с другом подобно накрытому поминальному столу.

2.04. Совокупность всех существующих элементарных житейских обстоятельств есть жизнь Иннокентия Петровича Плавского.

2.05. Совокупность всех существующих элементарных житейских обстоятельств определяет также, какие элементарные житейские обстоятельства не существуют.

2.06. Существование или несуществование элементарных житейских обстоятельств есть неназванное.

2.061. Элементарные житейские обстоятельства независимы друг от друга.

2.062. Из существования или несуществования какого-либо одного элементарного житейского обстоятельства нельзя заключать о существовании или несуществовании другого элементарного житейского обстоятельства.

2.063. Неназванное, взятое в его совокупности, есть жизнь Иннокентия Петровича Плавского.

2.1. Мы создаем для себя ветряные мельницы фактов.

2.11. Ветряная мельница перемалывает факты в пространстве изложения, т. е. в пространстве существования или несуществования элементарных житейских обстоятельств.

2.12. Ветряная мельница есть модель неназванного.

2.13. Мозаичным элементам соответствуют в ветряной мельнице элементы этой ветряной мельницы.

2.131. Лопасть ветряной мельницы замещает в ветряной мельнице поминальную тарелку.

2.14. Ветряная мельница состоит в том, что её элементы соединяются друг с другом определенным способом.

2.141. Ветряная мельница есть факт.

2.15. То, что элементы ветряной мельницы соединяются друг с другом определенным способом, показывает, что так же соединяются друг с другом и мозаичные элементы.
Эта связь элементов ветряной мельницы называется ее структурой, а возможность этой структуры - формой помола этой ветряной мельницы.

2.151. Форма помола есть возможность того, что мозаичные элементы соединены друг с другом так же, как элементы ветряной мельницы.

2.1511. Так ветряная мельница связана с неназванным; она достаёт до него.

2.1512. Она подобна масштабу, приложенному к неназванному.

2.15121. Только самые крайние точки деления шкалы касаются измеряемого мозаичного элемента.

2.1513. Согласно этому взгляду, ветряной мельнице принадлежит также отношение помола, которое и делает его ветряной мельницей.

2.1514. Отношение помола заключается в соотнесении элементов ветряной мельницы и мозаичных элементов.

2.1515. Эти соотнесения есть как бы трущиеся части ветряной мельницы, которыми ветряная мельница касается неназванного.

2.16. Чтобы быть ветряной мельницей, факт должен иметь нечто общее с тем, что он перемалывает.

2.17. То, что ветряная мельница должна иметь общим с неназванным, чтобы она могла перемалывать его на свой манер - правильно или ложно, - есть её форма помола.

2.174. Но ветряная мельница не может выйти за пределы своей формы помола.

2.18. То, что каждая ветряная мельница, какой бы формы она ни была, должна иметь общим с неназванным, чтобы она вообще могла его отображать - правильно или ложно, - есть повествовательная форма, т. е. форма неназванного.

2.19. Повествовательная ветряная мельница может отображать жизнь Иннокентия Петровича Плавского.

2.2. Ветряная мельница имеет общим с перемалываемым повествовательную форму помола.

2.21. Ветряная мельница соответствует или не соответствует неназванному, она верна или неверна, истинна или ложна.

2.22. Ветряная мельница перемалывает то, что она перемалывает, независимо от своей истинности или ложности, через форму помола.

2.221. То, что ветряная мельница перемалывает, есть её смысл.

2.222. Истинность или ложность ветряной мельницы состоит в соответствии или несоответствии ёё смысла неназванному.

2.223. Чтобы узнать, истинна или ложна ветряная мельница, мы должны сравнить её с неназванным.

2.224. Из ветряной мельницы самой по себе нельзя узнать, истинна она или ложна.

2.225. Нет ветряной мельницы, истинной априори.

 

 

3. Повествовательная ветряная мельница фактов есть мысль.

 

3.001. "Элементарные житейские обстоятельства мыслимы" - означает, что мы можем создать их ветряную мельницу.

3.01. Совокупность всех истинных мыслей есть ветряная мельница жизни Иннокентия Петровича Плавского.

3.02. Мысль содержит возможность того паззла, которое в ней мыслится.

То, что мыслимо, также возможно.

3.03. Мы не можем мыслить ничего внеповествовательного, так как иначе мы должны были бы неповествовательно мыслить.

3.031. Когда-то говорили, что бог может создать все, за исключением того, что противоречит законам повествования. Мы не могли бы сказатьо какой-либо "апофатической" жизни Иннокентия Петровича Плавского, как она выглядит.

3.032. Изложить в языке нечто "противоречащее изложению" невозможно.

3.0321. Мы можем, пожалуй, пространственно изобразить элементарные житейские обстоятельства, противоречащие законам физики, но не элементарные житейские обстоятельства, противоречащие законам геометрии.

3.04. Априори верной мыслью была бы такая, возможность изложения которой обеспечивала бы и ее истинность.

3.05. Априори знать, что мысль истинна, мы могли бы только тогда, когда ее истинность познавалась бы из самой мысли (без мозаичного элемента сравнения).

3.1. Мысль в сообщении о поступке Иннокентия Петровича выражается чувственно воспринимаемо.

3.11. Мы употребляем чувственно воспринимаемые знаки (звуковые или письменные и т.д.) сообщения о поступке Иннокентия Петровича как проекцию возможного паззла.

Метод проекции есть мышление смысла сообщения о поступке Иннокентия Петровича.

3.12. Знак, посредством которого мы выражаем мысль, я называю расширенным междометием (слухом). И сообщение о поступке Иннокентия Петровича есть слух в своем проективном отношении к жизни Иннокентия Петровича Плавского.

3.13. Сообщению о поступке принадлежит все то, что принадлежит проекции; но не то, что проектируется.

Следовательно, - возможность того, что проектируется, но не оно само.

Следовательно, в сообщении о поступке Иннокентия Петровича еще не содержится его смысл, но, пожалуй, лишь возможность его выражения.

В сообщении содержится форма его смысла, но не его содержание.

3.14. Суть расширенного междометия (слуха) в том, что его элементы, слова, соединяются в нем определенным образом.

Междометие есть факт.

3.141.  Некролог - сообщение о поступке Иннокентия Петровича - не является смесью слов. (Так же как музыкальная тема, напеваемая Иннокентием Петровичем по утрам, не является смесью звуков.)

Сообщение о поступке Иннокентия Петровича членораздельно произносится: “с глубоким прискорбием сообщаем...”

3.142. Только факты могут выражать смысл; класс сообщений (газета) этого делать не может.

3.143. То, что слух является фактом, замаскировано обычной формой выражения - письменной или печатной.

3.1431. Сущность слуха станет очень ясной, если мы будем представлять себе его составленным не из письменных знаков, а из пространственных мозаичных элементов (например, досок скамьи, гроба, дешёвой водки).

Пространственное взаиморасположение этих вещей выразит тогда смысл сообщения о поступке Иннокентия Петровича.

3.1432. Мы не должны говорить: "свидетельство о браке Иннокентия Петровича с Еленой Игоревной” означает, что Иннокентий Петрович находится в семейных отношениях с Еленой Игоревной", но должны говорить: "то, что "Иннокентий Петрович" является мужем "Елены Игоревны", означается в “свидетельстве о браке”.

3.144. Паззлы могут быть раскрашены в книжке-раскраске, но не названы. (Имена подобны точкам, сообщения о поступке - стрелкам, они имеют смысл.)

3.2. В сообщении мысль может быть выражена так, что мозаичным элементам мысли будут соответствовать элементы слуха.

3.201. Эти элементы я называю "ярлыками", а сообщение о поступке Иннокентия Петровича "полностью анализированным".

3.202. Ярлыки, используемые в предложении, называются именами.

3.203. Имя означает мозаичный элемент. Мозаичный элемент есть его значение ("А" есть тот же самый знак, что и "A").

3.21. Конфигурации ярлыков в слухе соответствует конфигурация мозаичных элементов в паззле.

3.22. Имя замещает в предложении мозаичный элемент.

3.221. Мозаичные элементы я могу только называть. Знаки замещают их. Я могу только говорить о них, но не высказывать их. Сообщение о поступке Иннокентия Петровича может только сказать, как существует мозаичный элемент, но не что он такое. Мы ничего не знаем об Елене Игоревне по ее имени, и ничего не знаем о смерти Иннокентия Петровича по слову “умер”.

3.23. Требование возможности ярлыков есть требование определенности смысла. Ярлыки не соскальзывают с одного мозаичного элемента на другой мозаичный элемент.

3.24. Сообщение о поступке Иннокентия Петровича, говорящее о паззле, находится во внутреннем отношении к сообщению о поступке, говорящему о составной части этого паззла.
Паззл может быть дан только через книжку-раскраску, и эта книжка-раскраска будет или правильной, или неправильной. Сообщение о поступке Иннокентия Петровича, в котором речь идет о несуществующем паззле, будет не бессмысленным, а просто ложным. Иннокентий Петрович женат на могиле, например.

Тот факт, что элемент сообщения о поступке обозначает паззл, можно видеть из неопределенности в сообщения о поступках, в которые он входит. Мы знаем, что этим сообщением о поступке Иннокентия Петровича еще не все определено (ведь обозначение общности содержит некоторую ветряную первомельницу: “быть женатым”, например, или - “преждевременно скончался”).

Объединение символов паззла в один простой символ может быть выражено определением.

3.25. Имеется один и только один полный анализ сообщения о поступке.

3.251. Сообщение о поступке Иннокентия Петровича выражает то, что оно выражает, определенным, ясно указуемым способом: сообщение о поступке Иннокентия Петровича членораздельно произносится.

3.26. Имя не разлагается далее никаким определением; оно - ярлык.

3.261. Каждый определенный знак указывает на те знаки, посредством которых он был определен, а определения показывают сюжет.

Два знака, один - ярлык, и другой - определенный через ярлык, не могут обозначать одним и тем же способом. Имена не могут разлагаться на части определениями.

3.262. То, что не может выражаться в знаке, выявляется при его применении. То, что скрывают знаки, показывает их применение.

3.263. Значения ярлыков можно разъяснить. Разъяснения суть сообщения, которые сами содержат ярлыки. Они, следовательно, могут быть поняты только тогда, когда уже известны значения всех ярлыков.

3.3. Только сообщение о поступке Иннокентия Петровича имеет смысл; только в контексте сообщения о его поступке имя Иннокентия Петровича обладает значением.

3.31. Каждую часть сообщения о поступке, характеризующую его смысл, я называю приметой.

(Само сообщение о поступке Иннокентия Петровича есть примета.)

Примета - все то существенное для смысла сообщения, что сообщения могут иметь друг с другом общего.

Примета характеризует форму и содержание.

3.311. Примета предполагает формы всех сообщений, в которые она может входить. Это является общим, характерным признаком новостной ленты (газеты).

3.312. Следовательно, примета изображается общей формой сообщений, которые оно характеризует.

А именно, в этой форме примета будет постоянным, а все остальное - переменным.

3.313. Примета, следовательно, изображается ветряной мельницей, значения которой - сообщения, содержащие упоминания на продукты её помола.

(В предельном случае переменная становится постоянной, приметой-сообщением о поступке Иннокентия Петровича.)

Я назову подобную ветряную мельницу "местом для слухов".

3.314. Примета имеет значение только в сообщении. Каждая пустая часть сообщений может рассматриваться как место для слухов.

(Включая и переменное имя.)

3.315. Если мы превратим какую-то составную часть сообщения о поступке Иннокентия Петровича в место для слухов, то существует класс суждений (газета), которые являются всеми значениями подобным образом возникшего переменного сообщения. Этот класс (газета) в общем зависит еще от того, что мы, по произвольному соглашению, понимаем под частями сообщения. Но если мы превратим все те знаки, значение которых было определено произвольно, в переменные, то все-таки будет существовать такой же класс (“газета вообще”). Однако теперь теперь такая газета зависит не от какого-либо соглашения, а только от природы сообщения. Она соответствует повествовательной форме - повествовательной ветряной первомельнице. “С глубоким прискорбием сообщаем о преждевременной кончине ...” = “Идущие на смерть приветствуют тебя!”.

3.316. Устанавливается, какие значения может принимать место для слухов. Установление значений есть организация пустого почтового ящика определенной формы, который ежедневно проверяет Иннокентий Петрович в ожидании писем неизвестно откуда и неизвестно от кого.

3.317. Установление значений места для слухов есть указание сообщений, общим признаком которых является способность быть помещенными в пустой почтовый ящик определенной формы.

Установление значений есть описание всех таких сообщений.

Следовательно, установление будет относиться только к приметам, а не к их значениям.

И только то существенно для установления, что оно есть только описание примет и ничего не утверждает об обозначаемом. Не существенно, как производится описание сообщений.

3.318. Я понимаю сообщение о поступке Иннокентия Петровича - подобно Ирине Николаевне и Петру Максимовичу - как функцию примет, содержащихся в нем.

3.32. Знак есть чувственно воспринимаемая часть приметы.

3.321. Следовательно, две различных приметы могут иметь общий знак (письменный или звуковой) - тогда они обозначают по-разному.

3.322. На общий признак двух мозаичных элементов никогда не может указывать то, что мы обозначаем их одними и теми же знаками, но при различных методах обозначения. Потому что знак произволен. Следовательно, мы могли бы также выбрать два совершенно различных знака, и куда денется тогда общность обозначения?

3.323. В повседневном шуме ветра чрезвычайно часто бывает, что одно и то же слово перемалывает совершенно различными способами - следовательно, принадлежит к различным приметам, или что два слова, которые обозначают различными способами, употребляются в сообщении на первый взгляд одинаково.

(В предложении "Innocentесть Innocent", где первое слово есть собственное имя Иннокентия, а последнее - прилагательное, означающее, что он НЕВИНОВЕН, эти слова имеют не просто различные значения, но они являются различными приметами).

3.324. Таким образом, легко возникают самые фундаментальные заблуждения (которыми полна всякая болтовня).

3.325. Для того чтобы избежать этих ошибок, мы должны использовать такую каббалу, которая исключает их, не применяя одинаковых знаков в различных приметах и не применяя одинаковым образом знаки, которые обозначают различным образом, т. е. каббалу, подчиняющуюся повествовательному грамматико-логическому синтаксису.

(Повествовательная каббала соседей Иннокентия Петровича, Ирины Николаевны и Петра Максимовича, является ветром, который исключает еще не все ошибки.)

3.326. Для того чтобы узнать примету в знаке, мы должны учитывать осмысленное употребление.

3.327. Знак определяет повествовательную форму только вместе со своим повествовательно-синтаксическим применением.

3.328. Если знак   не необходим, то он не имеет значения. В этом смысл "бритвы" Оккама.

(Если все обстоит так, как если бы знак имел значение, то он имеет значение.)

3.33. В повествовательном синтаксисе значение знака не должно играть никакой роли; должна быть возможна разработка повествовательного синтаксиса без всякого упоминания о значении знака; она должна предполагать только описание примет.

3.331. Исходя из этого замечания, мы пересмотрим "теорию типов" Петра Максимовича (“люди делятся на типы людей, которые делят людей на типы, и т.д.”). Ошибка Петра Максимовича проявилась в том, что при разработке своих каббалистических правил он должен был говорить о значении знаков.

3.332. Ни одно сообщение о поступке Иннокентия Петровича не может высказывать что-либо о самом себе, потому что место для слухов не может содержаться в самом себе (это есть вся "теория типов").

3.333. Функция не может быть своим собственным аргументом, потому что функциональный знак уже содержит ветряную первомельницу своего аргумента, а он не может содержать самого себя. Предположим, например, что функция Погиб (невольник чести) могла бы быть своим собственным аргументом; тогда должно иметься сообщение о поступке Иннокентия Петровича: Погиб(Пал, оклеветанный молвой (невольник чести)), и в нем внешняя функция Погиб и внутренняя функция Пал оклеветанный молвой должны иметь различные значения, потому что внутренняя функция имеет форму Ф (fх),а внешняя - пси (Ф (fх)). Общим у обеих функций является только буква П(-огиб, -ал), которая сама по себе ничего не обозначает. Это сразу же станет ясно, если мы вместо Погиб(Пал, оклеветанный молвой(невольник чести)) напишем:

 : 2010(Иннокентий Петрович) = Коллектив лаборатории с глубоким прискорбием сообщает... .

Этим самым устраняется парадокс Петра Максимовича.

3.34. Сообщение о поступке Иннокентия Петровича обладает существенными и случайными чертами.

Случайны те черты, которые возникают благодаря особому способу конструирования места для слухов, а существенны те, которые одни только делают сообщение о поступке Иннокентия Петровича способным выражать свой смысл. Скажем, черта, позволяющая предположить, будто коллектив лаборатории тщательно исследовал некие процессы и с глубоким прискорбием выяснил, что Иннокентий Петрович мёртв, а теперь оповещает об этом читателей газеты - случайна.

3.341. Следовательно, существенно в предложении то, что является общим для всех предложений, могущих выражать одинаковый смысл.

И точно так же вообще существенным в примете является то, что имеют между собой общим все приметы, могущие выполнять одну и ту же задачу.

3.3411. Следовательно, можно было бы сказать: собственное имя есть то, что имеют общим все приметы, обозначающие мозаичный элемент. Из этого последовательно получается, что никакое сочетание не существенно для имени. Иннокентий Петрович мог быть и Викентием Трофимовичем.

3.342. В наших обозначениях есть, правда, нечто произвольное, но вот что не произвольно: если мы нечто определяем произвольно, то еще нечто другое должно случаться.
(Это вытекает из сущности системы записи.)

3.343. Определения суть – правила перевода шума одного ветра на шелест другого. Каждая правильная каббалистика должна быть переводима в другую согласно таким правилам: это есть то, что они все имеют общим.

3.344. То, что обозначено приметой, есть общее всех тех примет, которыми первая примета может замещаться согласно правилам повествовательного синтаксиса. Могильный крест эквивалентен пирамиде Хеопса.

3.3442. Знак паззла не исчезает при анализе произвольно, так чтобы его исчезновение было различным во всякой структуре слуха.

3.4. Сообщение о поступке Иннокентия Петровича определяет место в пространстве изложения.

3:41. Расширенное междометие, слух, и повествовательные координаты - это и есть повествовательное место.

3.42. Хотя сообщение о поступке Иннокентия Петровича должно определять только одно место в пространстве изложения, однако в нем должно быть уже дано все повествовательное пространство.

(Повествовательные строительные леса (Gerust) вокруг ветряной мельницы определяют повествовательное пространство. Сообщение о поступке Иннокентия Петровича охватывает все повествовательное пространство.)

4. Мысль есть осмысленное сообщение о поступке Иннокентия Петровича.

4.001. Совокупность всех сообщений об Иннокентии Петровиче есть ветер.

4.002. Человек обладает способностью создавать шум и ветер, в которых можно выразить любой смысл, не имея представления о том, как и что означает каждое слово, - так же как люди говорят, не зная, как образовывались отдельные звуки. Разговорный ветер есть часть человеческого организма, да и сам человеческий организм есть ветер. Для человека невозможно непосредственно вывести логику ветра.

Ветер переодевает мысли.

4.003. Большинство предложений и вопросов, высказанных по поводу проблем предсказания возможной судьбы Иннокентия Петровича, не ложны, а бессмысленны. Поэтому мы вообще не можем отвечать на такого рода вопросы, мы можем только установить их бессмысленность. Большинство вопросов и предложений соседей и коллектива лаборатории вытекает из того, что мы не понимаем логики нашего ветра.

(Они относятся к такого рода вопросам, как: является ли поступок Иннокентия Петровича более добрым, чем красивым?) И не удивительно, что самые глубочайшие проблемы на самом деле не есть проблемы.

4.0031. Все планирование жизни есть "критика ветра" (правда, не в смысле синоптиков). Заслуга Петра Максимовича как раз в том, что он сумел показать, что кажущаяся повествовательная форма предложения не должна быть его действительной формой.

4.01. Сообщение о поступке Иннокентия Петровича - ветряная мельница неназванного. Сообщение о поступке Иннокентия Петровича - модель неназванного, как мы ее себе мыслим.

4.011. На первый взгляд, по-видимому, сообщение о поступке Иннокентия Петровича - например, как оно напечатано на бумаге - не является ветряной мельницей неназванного, о котором оно говорит. Но ведь и ноты тоже не кажутся на первый взгляд ветряной мельницей музыки, и наши фонетические знаки (буквы) не кажутся ветряной мельницей нашей устной речи. И все же эти каббалистики даже в обычном смысле слова оказываются ветряными мельницами того, что они изображают.

4.012. Очевидно, что сообщение о поступке Иннокентия Петровича формы "Смерть содержит Иннокентий Петрович" мы воспринимаем как ветряную мельницу. Здесь, очевидно, знак есть подобие обозначаемого.

4.013. И если мы проникнем в сущность этой ветрянаямельницанности, то увидим, что она не нарушается кажущимися нерегулярностями. Потому что эти нерегулярности тоже отражают то, что они должны выразить; но только другим способом.

4.014. Граммофонная пластинка, музыкальная мысль, партитура, звуковые волны - все это стоит друг к другу в том же внутреннем ветрянаямельницанном отношении, какое существует между совокупностью слухов, сообщений и жизнью Иннокентия Петровича Плавского.

Все они имеют общую повествовательную структуру.

4.0141. В том, что есть общее правило, благодаря которому музыкант может извлекать из партитуры симфонию, благодаря которому можно воспроизвести симфонию из линий на граммофонной пластинке и - по первому правилу - снова воспроизвести партитуру, - в этом заключается внутреннее сходство этих, казалось бы, совершенно различных явлений. И это правило есть закон проекции, который проектирует симфонию в ветре нот. Оно есть правило перевода ветра нот в ветер граммофонной пластинки.

4:015. Возможность всех подобий, всей ветряноймельницанности нашего способа выражения, основана на изложении отображения.

4.016. Для того чтобы понять сущность сообщения о поступке Иннокентия Петровича, вспомним иероглифическое письмо, изображающее смерть фараонов.

И из него, не теряя существа отображения, возникло буквенное письмо.

4.02. Мы понимаем смысл приметы без того, чтобы он был нам объяснен.

4.021. Сообщение о поступке Иннокентия Петровича есть ветряная мельница неназванного, потому что я знаю представленный ею паззл, если я понимаю данное сообщение о поступке Иннокентия Петровича. И я понимаю сообщение о поступке Иннокентия Петровича без того, чтобы мне был объяснен его смысл.

4.022. Сообщение о поступке Иннокентия Петровича показывает свой смысл. Сообщение о поступке Иннокентия Петровича показывает, как обстоит дело, если оно истинно. И оно говорит, что дело обстоит именно так.

4.023. Сообщение о поступке Иннокентия Петровича должно определять неназванное до такой степени, чтобы достаточно было сказать "Да" или "Нет", для приведения его в соответствие с неназванным. Для этого неназванное должно полностью описываться им.

Сообщение о поступке Иннокентия Петровича есть описание элементарного житейского обстоятельства.

Как описание мозаичного элемента описывает его по его внешним свойствам, так сообщение о поступке Иннокентия Петровича описывает неназванное по ее внутренним свойствам.
Сообщение о поступке Иннокентия Петровича конструирует жизнь Иннокентия Петровича Плавского с помощью повествовательных строительных лесов, поэтому в сообщении можно также видеть, как обстоит дело со всем повествовательным, когда это сообщение о поступке Иннокентия Петровича истинно. Можно делать выводы из ложного сообщения.

4.024. Понять сообщение о поступке Иннокентия Петровича - значит знать, что случается, когда оно истинно.

(Следовательно, можно его понимать, не зная, истинно оно или нет.) Сообщение о поступке Иннокентия Петровича понято, если поняты его составные части. Могила, поминки, дешёвая водка.

4.025. Перевод одного ветра в другой происходит не так, что каждое сообщение о поступке Иннокентия Петровича одного ветра переводится а сообщение о поступке Иннокентия Петровича другого; переводятся только составные части сообщения.
(И в словаре переводятся не только существительные, но и глаголы, прилагательные, союзы и т. д.; и они все трактуются одинаково.)

4.026. Значения простых знаков (слов) должны быть нам объяснены, чтобы мы их поняли.

Но мы объясняемся при помощи сообщений о поступках.

4.027. Для сообщения о поступке Иннокентия Петровича существенно то, что оно может сообщать нам новый смысл.

4.03. Сообщение о поступке Иннокентия Петровича должно в старых выражениях сообщать нам новый смысл.

Сообщение о поступке Иннокентия Петровича сообщает нам паззл, следовательно, оно должно быть существенно связано с этим положением вещей.

И связь состоит именно в том, что оно является повествовательной ветряной мельницей этого паззла.

Сообщение о поступке Иннокентия Петровича высказывает нечто лишь постольку, поскольку оно есть ветряная мельница.

4.05. Неназванное сравнивается с сообщением о поступке Иннокентия Петровичам.

4.06. Истинным или ложным сообщение о поступке Иннокентия Петровича может быть, только будучи ветряной мельницей неназванного.

4.1. Сообщение о поступке Иннокентия Петровича изображает существование и несуществование элементарных житейских обстоятельств.

4.12. Сообщения могут изображать всё неназванное, но они не могут изображать то, что они должны иметь общим с неназванным, чтобы быть способными ее изображать, - повествовательную форму.

Для того чтобы можно было изображать повествовательную форму, мы должны были бы быть в состоянии поставить себя вместе с описаниями поступков и действий вне повествования, то есть вне жизни Иннокентия Петровича Плавского.

4.121. Сообщения не могут раскрашивать повествовательную форму, она раскрашивается в них.

Ветер не может раскрашивать то, что само раскрашивается в ветре.

Мыне можем выразить ветром шелест осенних листьев в парке.

Сообщение о поступке Иннокентия Петровича показывает повествовательную форму неназванного.

Оно выявляет ее.

4.1212. То, что может быть показано, не может быть сказано.

 

Глоссарий

Ветер – язык.

Ветряная мельница - образ.

Жизнь Иннокентия Петровича Плавского – Мир.

Ирина Николаевна – Фреге.

Каббала – символизм.

Книжка-раскраска – описание.

Логика, логическое – повествование, повествовательное.

Место для слухов – пропозициональный знак.

Мозаичный элемент – объект.

Неназванное – действительность.

Нос Иннокентия Петровича – пятно.

Петр Максимович – Рассел.

Помол – отображение.

Примета – в ыражение (символ).

Поток – субстанция.

Сообщение о поступке Иннокентия Петровича Плавского – предложение.

Элементарные житейские обстоятельства – атомарный факт.