Комментарий | 0

Платаны во Франции - вроде у нас ольха

 
 
В. Григорьев и К. Полякова «Золотой ключик или приключения Буратино»
 
 
* * *
С реальностью пределы компромисса
испытывая, выходя на люди
с плакатом на груди «Долой мантиссы!»
и разве что верхом не на верблюде,
 
что можешь противопоставить кроме рифмы,
оксюморона (Брадис) «целой части»
– живым, на службу прущим логарифмам,
влачащим за собой хвосты несчастий?
 
– Нет. Ничего. Не можешь. Противопоставить.
 
 
 
 
 
Агитационная песня перед днем выборов
 
Как видишь, даже социальность
предполагает, как уступку, нам
день тишины в предвыборном бедламе.
Природе уступая, спит Навальный,
 
И Порошенко спит, и прикорнул Бандера.
Игрушки спят, усталые детишки
сопят в две дырки, ткнувши носом в книжки,
и спит уставший караул фанерный.
 
Паллиативом между днем и ночью — насморк
ведет желтеющую, падшую войну
за право представлять морозную страну
на тех полях, которыми не Бисмарк
 
управляет, не УПА в окопах, не слеза
заведует хозчастью бренных дней,
не Робин Гуд, не Фродо-Берендей,
а — так, какой-то чех с фамилией Замза.
 
Все потому, что мы неправильно молились:
предполагали качественно, быстро лечь в затон.
А глядь — как раз-таки не умерли, живем.
И на биллборды нашей жизни вылез
какой-то клоун запредельный, черт.
И вместо жизни – тянется биллборд.
Неиссякаемая театральность морока
влечет занять места подальше, на галерке.
 
Но в этом тоже — поза и картина,
разрушенные, как Пантикапей.
Я здесь, я здесь под дыркой у дверей,
что нос пробил твой, деревянный, Буратино!
 
 
 
 
* * *
Переулок бандита Степана,
что на рынок рулит по субботам,
рассказал мне про Гдетотама
и борьбу его с братом Когдатом.
 
Вместе жили братья, сосали
с одного сосца у волчицы-
НиземлиНиводыНилесами.
Только дух витал безъяицый.
 
Но восстал их дядька Однаждый,
неизвестно откуда проник он
(где-то здесь это было, где каждый
выходной я хожу на рынок).
 
Отвалились братья от груди,
по усам стекли переулки,
над башкою застыли в студень
помертвелой волчицы булки.
 
Укусил Гдетотам голодный
за ключицу брата Когдата,
и ударил Когдат в морду,
и посыпались зубы-Кудаты.
 
Уносились ошметки драки,
по пути создавая место.
Гдетотам основал собаку,
а Когдат придумал невесту.
 
Разожглись звездами оклочья,
междуречья легли, как струны,
и играют на них Междупрочья,
наслаждаясь городом Сумы.
 
Этих девушек было девять,
и поют они без генплана.
Под ногою хрустит щебеть
и заборы шумят океаном.
 
Переулок Разина Степки
рассказал мне историю эту,
когда шел покупать я селедку
для субботнего винегрета.
 
 
 
 
 
* * *
Клио распускается листовками на столбах,
сочится телепередачами,
– желтая весна выборов.
Невидимое древо с побегами отовсюду.
Никто не умирает от любви!
Но многие – в ветвях Клио.
Такие пустяки, что стыдно быть выспренним.
Клио – грибница пустяков.
Стройности метра не дождешься
на ветру.
В ногах у Неизвестного.
 
 
* * *
 
Платаны во Франции – вроде у нас ольха.
Поля у них, как разноцветный паззл.
Для них – нормальный чел, а у нас – шлимазл.
Старые церкви это – сыр с плесенью мха.
 
Если закрыть глаза, земля поплывет
из-под уставших во время ходьбы ног.
Ноги, как учат хасиды и их бог,
важнее, чем голова и на ней рот.
Чайка на крыше – как на заборе петух.
Над черепицей Ярило почти потух.
Тунгусы пасут оленей на небесах.
Черная мамба Африки падает вниз.
Планета кренится к Полярной, она – карниз.
Неслышной пятою шествует Машиах.
 

Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы

Поделись
X
Загрузка