Онтологические прогулки

Щербатской, как многие исследователи, выделяет три стадии развития буддизма, каждая из которых занимает примерно 500 лет. Как многие исследователи, Щербатской отмечает изменения в буддизме, позволяющие говорить о существенном противоречии в его развитии. Прежде чем рассмотреть представления как Щербатского, так и любых других исследователей буддизма, следует прояснить, какова природа религии.

Поскольку формирующим принципом любой (мировой) религии является спасение человека, то религия принадлежит к феноменам современной цивилизации, в основе которой – индивид. Однако религия возникает в условиях поздней родовой цивилизации, действующим субъектом которой является род, практикующий вполне определенную форму поклонения. Какова бы ни была эта форма поклонения, суть любой мировой религии находится в опыте человека как индивида. Без понимания этого принципиального положения такой сложный феномен, как религия, невозможно воспринимать и мыслить корректно.

Далее, одним из самых распространенных предрассудков, мешающих корректности мышления, является восприятие социальных феноменов и даже культур как целостностей, которые образованы конгруэнтными, согласующимися и даже гармонирующими элементами. Например, можно ли полагать весь комплекс современных наук единой целостностью? Гармоничен ли индуизм или христианство, мегаполис или современный спорт? Да, современная наука или христианство, в лице своих отдельных последователей, стремятся к внутреннему единству, но не более того.

Религия представляет собой смешение двух цивилизационных матриц: родовой и современной. Каков бы ни был конкретный характер этого смешения, формирующим принципом каждой мировой религии является опыт индивида. Содержанием этого опыта является стремление каждого живого существа состояться, быть, пребывать или, что то же самое, стремление к совершенству. Которое возможно лишь как совершенство формы.

Современная цивилизация находится на стадии своего становления, поэтому совершенных форм еще не выработала. Совершенную форму человека, в том числе.

С учетом этих оговорок, продолжим слушать Щербатского:

«В конце пятого века истории буддизма в его философии и в его характере как религии произошла радикальная перемена. Буддизм отказался от идеала Будды – человека, полностью исчезающего в лишенной жизни нирване, и заменил его идеалом божественного Будды, царящего в нирване, исполненной жизни. Он отказался от эгоистического идеала личного спасения и заменил его идеалом всеобщего спасения любого живого существа. В то же время в своей философии буддизм перешел от радикального плюрализма к не менее радикальному монизму».

Кто помнит предыдущие эссе, помнит, что идеала Будды как человека не практиковал и ранний буддизм, так что эти «радикальные перемены» происходят только в некорректном восприятии и понимании буддизма. Ранний буддизм, впрочем, как и буддизм любого другого времени, не воспринимал нирвану как «лишенную жизни», но только как лишенную отдельной жизни. Соответственно, буддизм не мог практиковать и «идеал божественного Будды, царящего в нирване, исполненной жизни». Потому, что нирвана - это и есть Будда, а Будда есть нирвана. Когда говорится Будда, имеется в виду жизнь формы или живое состояние, когда говорится нирвана, имеется в виду форма жизни или состояние жизни. Древние индусы очень отчетливо различали жизнь как существование отдельного существа (каково бы оно ни было, человек или камень) от жизни как существования, точнее, бытия формы. Первое особой ценностью никогда в индийской культуре не обладало, второе, наоборот, всегда ценилось очень высоко и было целью любого отдельного существования.

Буддизм, конечно, никак не мог отказаться от идеала личного спасения, поскольку в личном спасении нет никакого эгоизма, а также никак не мог заменить его идеалом всеобщего спасения любого живого существа, поскольку эти идеалы не противоречат, но поддерживают друг друга. Только достигший просветления может помогать другим на их пути к просветлению, не достигший просветления не в силах никому помочь.

По поводу плюрализма раннего буддизма и монизма более позднего:

«Поскольку все физические и психические элементы, постулируемые плюрализмом раннего буддизма, полагались как взаимозависимые элементы или взаимодействующие силы, ни один из них не мог рассматриваться как реальный в конечном смысле. Все они были взаимосвязанными, взаимозависимыми и потому нереальными. И ничто, не исключая целостности этих элементов, целостности целостностей, да и сама вселенная, рассматриваемая как единство, как единственная в своем роде реальная субстанция, не могли быть приняты в качестве реального в конечном смысле. Вся эта целостная совокупность элементов, эта «элементность» как единство была позднее отождествлена с «Космическим Телом Будды», выступающим в аспекте единственной субстанции вселенной. Это отрицание конечной реальности элементов, принятых в качестве реальных в учении раннего буддизма, и является первой характерной чертой нового буддизма».

Если вы будете любое развитие рассматривать в статике, то найдете множество противоречий: прожорливость гусеницы явно противоречит не имеющей органов пищеварения бабочке. Религия – это живой опыт. Чем занимались буддисты в первые 500 лет буддизма? Тем же, что и Будда, - обретением бессмертия или достижением нирваны. Это реальный опыт медитации или йога. Многие и многие просветленные продолжали практиковать «отчетливое видение дхармы», накапливая опыт созерцания дхармы человека без дхармы страдания. Сначала опыт созерцания дхармы без страдания только человека! Поскольку это был единственный опыт на начало буддизма. И постепенно накапливая опыт созерцания дхармы без страдания для других форм жизни. Вполне в духе намерения Будды. За 500 лет непрерывной йогической работы буддистами был накоплен невероятно содержательный опыт созерцания живых форм без дхармы страдания, который не только не противоречил опыту Будды и первых буддистов, но развивал его!

Нирвана из единичного опыта или разового события превращается в непрерывно обновляемый и непрерывно расширяющийся топос живой формы, который позволяет буддистам сравнивать и даже полагать его космосом. Теперь то, что в самом начале было свечением точки в окружающей тьме страданий, становится наполненным светом континуумом блаженства.

Созерцание вспыхивания и исчезновения дхарм как предела возможного во времена Будды развилось до созерцания пребывания дхарм, не связанных взаимозависимым возникновением с дхармой страдания. Это новый опыт, который никак не противоречит опыту прежнему.

«В раннем буддизме все элементы взаимозависимы и реальны; в новом же буддизме в соответствии с новым определением реальности они нереальны именно по причине взаимозависимости. С точки зрения конечной реальности вселенная представляет одно лишенное движения целое, в котором ничто не возникает и ничто не исчезает.  Отрицается и мгновенное, «вспыхивающее» существование элементов, принятое ранними буддистами. Это – вторая характерная черта нового буддизма, которая полностью отвергает реальную причинность, растворяя реальность в одном неподвижном целом».

На пути к просветлению созерцание «отчетливо видит» вспыхивание и угасание дхарм, поскольку они взаимозависимы со страданием. Просветление позволяет созерцать пребывание дхарм, поскольку они лишены связи со страданием. Последовательно и точно, никакого «отвергания», только накопление и развитие опыта созерцания.

«Следующей характерной чертой нового буддизма было его учение о полной равнозначности эмпирического мира и абсолюта, сансары и нирваны. Все элементы, которые в раннем буддизме считались бездействующими только в нирване и активными энергиями в обычной жизни, были объявлены вечно бездействующими, а их активность – иллюзией».

Для идущего по пути освобождения элементы сансары активны, для достигшего – бездейственны.

Для идущего по пути освобождения элементы сансары реальны, для достигшего освобождения – иллюзорны.

«Единственным источником истинного знания является мистическая интуиция святого и откровение нового буддистского писания, главное содержание которого составляет монистический взгляд на вселенную. Такова следующая хорошо известная особенность нового буддизма – безжалостное осуждение им всей логики и предпочтение, отдаваемое мистицизму и откровению».

Да, буддизм живет и развивается как живой опыт йоги. Опыт, в котором нет и не может быть никакого «безжалостного осуждения».

«В «великой колеснице» концепция «пути к спасению» подверглась изменению в том отношении, что идеал предшествующего периода, периода «малой колесницы», объявлялся эгоистическим, а вместо него провозглашен идеал не личного спасения, но спасения всего человечества, более того, всего мира живых существ, идеал, который вполне гармонировал с монистической тенденцией махаянского мировоззрения. Эмпирическом миру отводилась роль тени, отбрасываемой реальностью, только в том смысле, что как поле для реализации трансцендентальных альтруистических добродетелей и «вселенской любви» этот мир служил подготовительной стадией для достижения абсолюта. «Чистая мудрость», которая была одним из элементов святого, отождествляется теперь под названием «запредельной мудрости» с одним из аспектов «Космического Тела Будды», в то время как другим его аспектом выступает вся вселенная. Будда перестал быть человеком. Под именем «Тела высшего блаженства» он превратился в бога в подлинном смысле слова. Но тем не менее он не был творцом вселенной».

Исследователю, не различающему родовое и современное, многое видится противоречивым; так буддизм Щербатского претерпевает «принципиальные изменения», «безжалостно осуждает» и «отвергает» то, что совсем недавно полагал за истину. Тот, кто выделяет формирующие элементы сложных целостностей, проходит эти трудности без искажений исследуемого предмета, понимает его формирование и развитие, воспринимает его живым.