Онтологические прогулки

   Индивидуация есть полное присутствие человека в "здесь и сейчас" происходящего с ним и миром. Полное присутствие означает задействование или актуализацию всех модусов его целостности: движения, ощущения, чувств, восприятия, эмоций, представлений, воображения, памяти, речи, рефлексии, мысли. Человек всегда здесь и сейчас, всегда целиком, всегда всем собой. Каждый, и всегда.
   Теорема актуальности:
В каждом моменте творения (времени) человек присутствует целиком, всем собой.
   Классическая философия сместила фокус своего внимания с целостности человека на его отдельные модусы, выделив их как истинные, формирующие, достоверные. Так материалисты ( термины "материализм" и " идеализм" говорят лишь о базовом дуализме классической философии, а не о принципиальных различиях между этими направлениями) пытались опереться на "материальные" элементы типа ощущения или чувств, тогда как "идеалисты" предпочли выделить рефлексию, которая, в свою очередь, держится на осознании. Я снова и снова возвращаюсь к этому термину,  так как именно на этом камне построено здание трансцендентализма, и этим же камнем оно раздавлено. Что такое осознание? Буквально это схватывание, фиксация, выделение некоторого элемента из множества других. Например, выделение Нео из уличной толпы блондинки в красном. Декарт выявил и закрепил, что каково бы ни было содержание действия (состояния), факт схватывания (осознания) этого содержания достоверен. То есть, если во время некоторого действия удается ухватить факт осуществления этого действия, то факт такого схватывания (осознания) реален, существует.
   Философия нового времени началась с опоры на осознание как факт схватывания некоторого содержания, то есть на реальность отдельного, единичного, что, однако, никак ее не устраивало, поскольку над ней все еще довлело средневековое стремление к абсолютному. Последующие направления философии отличаются друг от друга тем, каким именно образом они пытались преодолеть единичность опыта во имя его всеобщности; решающим и наиболее эффектным (однако отнюдь не эффективным) на этом пути оказался метод трансцендентализма, суть которого – в трансе, переходе от единичного ко всеобщему, от осознания как способности схватывать к сознанию как категории всеобщности. Последовавший за этим транс от всеобщего к абсолютному не составил никакого труда. Сейчас очевидно, что переход от осознания к сознанию был не трансцендентальным, то есть контролируемым, а трансцендентным, прыжком за линию горизонта событий. Если во сне Иакова ангелы сновали вверх и вниз по лестнице, соединяющей небо и землю, то в грезах философии была построена лестница от осознания как единичного схватывания – через сознание как субьекта этой активности – к духу или абсолюту, порождающего этого субьекта. В результате о сознании мы знаем не больше, чем о любом другом абсолюте, то есть ровным счетом ничего, кроме того, конечно,  что сами в него вложили в качестве его природы. Что вложили в природу сознания классики? Да всю природу человека, представив сознание как некий эфир, в котором плавает человек, как некую неограниченную активность, способность схватывать все что угодно, ведь должна же быть причина того, что человек способен осознавать?! И сами себе ответили на этот "справедливый" вопрос: конечно, осознает сознание. Какая ирония: сон Иакова логичен и рационален (трансцендентален), рассуждения философов иррациональны (трансцендентны). Продолжим. Сознание было обьявлено онтологической, видообразующей особенностью человека. Так метод Декарта, посредством которого была установлена реальность осознания, то есть метод индивидуации, был преобразован в трансцендентальный (по названию, а не по существу, которое трансцендентно) метод рефлексивной процедуры: "Я есть Я", который был провозглашен истинным инструментом мышления и под флагом которого были возведены воздушные пирамиды, на вершинах которых восседали категории сознания, духа, бога, абсолюта. Однако уже к середине 19-го века стало понятно, что эти конструкты безжизненны, бесполезны и годятся только для консервативного академического образования.
   Вернемся к начальной точке движения философии нового времени, к осознанию или фиксации факта существования единичности. Каждый философ, если только он таковой, понимает, что человек целостен и в каждый момент времени присутствует целиком; задача заключается не в том, чтобы это понимать, а в том, чтобы найти архимедову точку опоры, с которой можно переворачивать мир. Для Декарта такой точкой стала индивидуация мысли. "Существую как мысль" – безупречно точно сформулировал он. Поспешившие за ним, точнее, за своим грезами философы перевернули формулу Декарта, которая в их руках превратилась в "мыслю существование". Две большие разницы: расширим опыт Декарта и получим – существую как мысль, как чувство, как ощущение, как сон и т. д. Расширим опыт трансценденталистов и получим: мыслю существование, чувство, ощущение, сон и т. д. Декарт опирается на существование как индивидуацию, трансценденталисты на мышление как всеобщность. Декарт оставил человека целостным, философы же человека фрагментировали, выделив мышление (сознание) как формирующую его способность. Так целостный человек античности превратился в человека разумного и даже разумней разумного (рефлексивного).
   Какова идентичность человека, такова выстраиваемая им стратегия и тактика поведения, что так отчетливо показали обе мировые войны 20-го века. Воспринимая себя разумным, рациональным, рефлексивным и духовным, человек неизбежно становится безумным, иррациональным, нерефлексивным и бездуховным. По какой причине? Все по той же причине онтологической целостности: основывая поведение на выделении разума (на самом деле на "тумане сознания"), человек игнорирует, "вытесняет" и тем самым сегрегирует все остальные модусы собственного существования, совершает над собой насилие, становясь и насильником, и жертвой одновременно. Из этой ситуации есть два выхода: вернуться в исходную точку, отнять первенство осознания, восстановить равнозначность всех элементов собственного разнообразия (что довольно трудно) или обьективировать внутреннее расщепление вовне, опрокинуть на мир, в результате чего воспринимать мир как разделенный на свой – чужой, хороший – плохой, цивилизованный – варварский, духовный – бездуховный и т. д. Это гораздо легче и происходит почти само собой со всеми вытекающими из этой обьективации последствиями: спонтанностью поведения, склонностью к агрессии, поиску авторитета и подчинение ему, ненавистью к чужому или непонятному, страхом перед новым.
   Вернемся к тотальности присутствия. Ни помыслить, ни представить, ни вообразить, ни уловить словами эту теорему (впрочем, как и любую другую теорему философии) невозможно, для освоения актуальности требуется многолетний опыт медитации, размышления как медитации, а не рассуждения, то есть опыт мудро направленного и удержанного внимания (=философия). Направленное и устойчивое внимание создает намерение видения, созерцания актуальности, которое вовлекает все модусы существования человека в одно сложное целостное действие по созданию знания тотальности. Эту традицию обогатили – "знаю" Сократа, "атом" Демокрита,  "мыслю" Декарта, "монада" Лейбница, "форма" Гегеля, "образ" Пруста, "первоакт" Гуссерля, "присутствие" Хайдеггера, "событие" Мамардашвили. Также настроенное и удержанное мной в течение многих лет внимание оживило намерение актуальности, которое создали и постоянно возрождали эти мои друзья и предшественники, каждый из которых привнес в него нечто новое. Так работает живая традиция памяти и передачи опыта: ты понимаешь и продолжаешь только то, что смог совершить сам, не через чтение первоисточников, не благодаря академическим лекциям, не в спорах с оппонентами или друзьями, но только через собственную медитацию. Другого пути нет.
   Какой опыт накоплен философией в созерцании тотальности присутствия? Декарт осуществил индивидуацию мышления, в буквальном смысле возродив сократовское "знаю", на новом уровне поставив такие античные вопросы, как "кто мыслит?", "что мыслится?", "существует ли мысль?", "мысль материальна?", "как связаны мышление, ощущение, восприятие?". После того, как Декарт взломал выстроенную средневековьем дамбу абсолютизации божественного и аннигиляции человеческого, философы, больше всего боясь потерять устоявшиеся веками берега, чем отдаться потоку свободы, были слишком  увлечены апологией божественного, как, например, Спиноза. Действительная работа началась, когда спала и эйфория, и головокружение. Монада Лейбница показала, что акт индивидуации целостен как единичность, подобен атому Демокрита, который не имеет частей и не может вступать в непосредственное взаимодействие с другими атомами (единичностями), но может взаимодействовать только через содрогание (в современном языке – через синхронизацию вибраций). У монады нет внешнего для нее закона, в нее нельзя заглянуть извне и из нее нельзя увидеть внешнее. Соединяя опыт Декарта и Лейбница, мы получаем монаду как индивидуированный факт существования, атом реальности, который включает в себя мысль (но не мысль о монаде как предмете, монаду невозможно мыслить как предмет, так как в таком мышлении останутся невидимые, темные пятна, по закону философии: часть не может мыслить целое).
   Перехожу к Канту и его открытиям, имеющим отношение к актуальности: трансцендентальному единству апперцепции (к которому я обращусь в соответствующее время) и априорным формам восприятия (пространства и времени). Итак, до-опытные формы, что это? Сегодня мы знаем, что живой организм обучается действовать и действует посредством индивидуирования существующих (формально) до опыта, но осуществляемых (актуально) только в опыте программ, форм, матриц, например, движения, слуха, речи и др. Игры борющихся щенков или младенца с погремушкой являются индивидуациями внимания, направленного на формирование намерения движения, слуха, речи и его реализации. То есть каждый акт присутствия включает в себя осуществление априорных форм пространства и времени. Гегель увидел индивидуирующий акт как самовозникающую и саморазвивающуюся форму, только не форму в отличие от содержания, а форму как атом, монаду или дух в его древнем и точном смысле, то есть как отдельное живое существо, субьект. Субьект для Гегеля – самовозникающая и саморазвивающаяся форма. Как точно, смело и сильно! Эта сила так воодушевила философов, что они потеряли опору под ногами и следующее столетие парили в небесах субьекта-абсолюта, пока сама история не опустила их на землю; после такого фиаско философии пришлось плестись позади ушедших далеко вперед науки и культуры, ограничиваясь ролью комментатора их успехов или провалов. В свою очередь, оставшаяся без мастеров точного мышления наука свои фундаментальные открытия осмыслила в крайне неудовлетворительных и по существу затемняющих суть дела терминах. Например, открывший глубину и обьемность психики Фрейд для ее описания ввел пару терминов "сознательное" и "бессознательное", пару, хотя и работающую в психоаналитической и психотерапевтической практике, но в то же время мешающую ее корректному осмыслению. Наиболее токсичным в этой паре оказался не термин "сознательное", хотя и он погружал мышление в туман своей размытости, а термин "бессознательное", который онтологизировал раздвоение человека на светлое – темное, рациональное – иррациональное, похоронив достижения философии нового времени и реанимировав средневековую матрицу, в которой человек представляет собой лишь поле битвы божественного и дьявольского. В итоге, человек потерял статус атомарного субьекта, превратившись в сухой лист на ветру. В следующем эссе обращусь к опыту Пруста.