Онтологические прогулки

Чем дольше я всматриваюсь в феномен человека, тем отчетливее вижу равнозначность всех элементов, составляющих целостность этого феномена. Конечно, можно выделить некий элемент, например, мышление (разум), в качестве видообразующего, решающего и, на основании этого, рассмотреть человека как человека мыслящего (разумного), однако при этом необходимо постоянно учитывать это выделение как действие исследователя, а не характеристику предмета рассмотрения. То есть исследование человека как разумного существа представляет собой мысленный эксперимент, содержание которого заключается в выяснении вопроса о том, что такое человек, если предположить доминирование разума в целостности человека. Это способ рассмотрения предмета, помещенного в искусственную, то есть созданную исследователем, ситуацию, не более того.

Леонардо Да Винчи Витрувианский человек

Можно провести мысленный эксперимент, предположив, что доминантой целостности человека является вера или любовь. В этом случае исследователь получит результаты, отличающиеся от результатов, полученных в эксперименте с доминантой разума. Совершенно другие результаты получит исследователь, если предположит, что определяющим в жизни человека является не разум, не вера и не любовь, а социум (общество). Немало и таких мыслителей, которые настаивали на физиологической (телесной) или, наоборот, на мистической (эзотерической) природе человека. Замечу, что здесь я ограничился только мысленными экспериментами.

Для меня важно не предметное значение этих экспериментов (исследований), а только их чистота, то есть понимание экспериментаторами того, что они, собственно, делают, не того, чем именно они занимаются, а того, как они это делают. При внимательном рассмотрении оказывается, что игнорирование экспериментального характера проводимых ими мысленных экспериментов меняет их положение экспериментаторов на положение учителей, из мыслителей они превращаются в мессий. Особенно наглядно это видно на примере Шестова, Бердяева и большинства других российских философов, которые не столько исследуют предмет, сколько призывают воспринимать его определенным образом, например, Шестов призывал к возрождению истинного христианства.

Он плохо усвоил опыт философии, иначе не пытался бы второй раз войти в одну и ту же реку. Вообще, друзья, если вас к чему-то призывают, чему-то учат или даже к чему-то склоняют, то, скорее всего, вы имеете дело не с мыслителями, а с мессиями, точнее, с пропагандистами под видом мессий или философов. Имейте в виду, что с ними бесполезно вступать в дискуссию, им невозможно что-либо объяснить и каким бы то ни было образом сдвинуть с занимаемой ими позиции. Не потому, что они глупы, а потому, что они не знают, кто они, они не знают, что являются пропагандистами построенного ими мыслительного эксперимента. Они думают, что видят единственную истину, значимую для всех, хотя имеют дело только с собственным, личным, индивидуальным предпочтением.

Большинство философов представляют собой рекламных агентов, продвигающих опарышей, выращенных в своей голове. Принимая свое собственное предпочтение или свой собственный выбор видеть человека или разумным, или духовным, или животным, или социальным, так вот, принимая свое допущение за реальное положение вещей, за единственную и абсолютную истину, они самовоспламеняются, загораются энтузиазмом, «превращаются» в апостолов истины. Они уже ничего не исследуют, а только проповедуют. По этому огню, внутреннему горению легко идентифицировать производителей опарышей.

Удручает не повальное распространение грязного мышления (лучше было бы его полное отсутствие), а та активность и энтузиазм, с которым это грязное мышление пытается заразить собою все вокруг. Мерзость заполняет собой любую форму, которую встретит, ей форма безразлична, потому что она, мерзость, бесформенна, в ней нет ничего, что может иметь форму и этой формой достигать целостности и полноты. Посмотрите, какое содержание вложено агрессивной мерзостью в оставленные нам в наследство формы мысли: «познай себя» античности, «мыслю, существую» или «я сам» нового времени?

Индивидуацию Декарта «массовая» культура, подогреваемая апостолами опарышей, превратила в индивидуализм, навязав или услужливо предоставив каждому представление о том, что восприятие себя существующим автоматически означает для него обладание разумностью. Категорический императив или моральный закон Канта эта же парочка назначила быть внутренним законом, то есть тем, что уже присуще человеку без его усилий. Теперь именно так, без малейшей работы и усилий, каждый может воспринимать себя разумным и нравственным человеком.

Слоган безумных энтузиастов абсолютных истин:

Чтобы стать истинным человеком, достаточно просто существовать!

Швондеры без ума от шариковых, потому что те без ума от швондеров. Смотрю на это торжество мерзости и удивляюсь гармонии между этими двумя категориями граждан: пасть первых ловко заглатывает хвост вторых, в то время как хвост вторых впору пасти первых.

Вернусь к искусственному интеллекту. Наделять эмоциями (чувствами) искусственный интеллект также мыслительно неграмотно, как наделять разум приоритетом. Невозможно эволюционный опыт миллионов лет передать другому, неважно, существу, прибору, предмету. Ни камень неандертальца, ни молот кузнеца, ни плей-стейшн игромана не испытывают и не могут испытывать, переживать, проживать эмоций неандертальца, кузнеца, игромана. Любовь, ненависть, любопытство, скорбь, радость, восхищение, грусть, сочувствие столь же сложные, столь же старые и, главное, столь же формирующие для живых существ, как движение, сердцебиение, дыхание.

Закончу здесь тем, с чего начал: в целостности и полноте человека невозможно выделить какой-либо элемент в качестве доминирующего. Целостность и полнота феномена человека предполагают равнозначность, единство многообразного.