Онтологические прогулки

Когда мой пытливый ум начисто утратил доверие к привитому мне с детства религиозному миропониманию, я в течение некоторого времени задавался вопросом, кто же я – атеист или агностик. Обыкновенно люди, именующие себя агностиками, полагают, будто бы вопрос существования Бога относится к разряду таких вопросов, которые рано или поздно будут разрешены, однако же сейчас, ввиду отсутствия каких-либо данных, не представляется возможным прийти на сей счет к однозначному выводу. Истина же такова, что надлежащий вопрос есть offene Frage, т.е. вопрос, для решения и даже для постановки которого мы не имеем никаких данных. Другими словами, этот вопрос трансцендентен.

Вот почему разделительная посылка между теизмом и атеизмом представляется мне ложной, ибо понятие о Боге суть не что иное, как ens rationis, т.е. мысленная сущность, в качестве таковой не имеющая существования вне нашей мысли. Стоит же понятие высшей мыслящей сущности рассматривать гипостазированно, как тут же проистекает упомянутая выше дилемма, которой, по всей видимости, конца и края нет. Весь смысл этой разделительной посылки сводится в действительности к дилемме между теизмом и материализмом, для которых первооснову всего существующего представляет собою либо Бог, либо материя соответственно.

Но, имея на своей стороне Юма и Канта, я могу с полной уверенностью сказать, что нам неизвестно, какова первооснова всего существующего по своей природе. (Юм бы вообще сказал, что нам неизвестно, соответствует ли что-либо нашим представлениям, однако же юмовский скепсис легко преодолим через указание на то, что нет смысла говорить о представлении, не говоря при этом о том, что представляется.) Осознание этой гносеологический безвыходности и есть агностицизм: «Трансцендентальный объект, лежащий в основе внешних явлений, а также то, что лежит в основе внутренних явлений, не есть ни материя, ни мыслящее существо само по себе, он есть неизвестное нам основание явлений, дающее нам эмпирическое понятие как первого, так и второго рода» (Критика четвертого паралогизма трансцендентальной психологии, 1-е изд. «Критики чистого разума»).

Кантовскому «Ding an sich» я более предпочитаю «Непознаваемое» Г. Спенсера ввиду меньшей определенности и однозначности первого термина. Здесь налицо своего рода перекличка с апофатическим богословием, согласно которому Бог неопределим и невыразим, а потому о Нем можно говорить лишь на языке отрицаний, посредством отсечения всех предикатов, как несоизмеримых с Его непостижимой природой. Однако же более чем очевидно, что невозможно мыслить Бога без, пускай и утонченного, но все же антропоморфизма, и если мы по отношению к Богу отсекаем все предикаты, то от слова «Бог» не остается ничего, кроме слова. В этом смысле и нужно понимать слова Гермеса Трисмегиста: «Дерзнем сказать, что человек есть смертный бог, а Бог небесный есть бессмертный Человек». Отсюда, кстати говоря, становится ясным, почему Кант определял Бога как «трансцендентальный идеал» или «идеал чистого разума».  

Итак, если спросить меня, теист я или атеист, то мой ответ будет таков: «Я менее всего атеист, но и не теист, а просто нетеист». Но существует еще разделительная посылка между атеизмом, с одной стороны, и агностицизмом, с другой, и на этом вопросе я нахожу уместным остановиться более подробно. В западной традиции имеет место быть различие между «слабым» («негативным» или «мягким») и «сильным» («позитивным» или «жестким») атеизмом, и если второй, как правило, ассоциируется с атеизмом в собственном смысле этого слова, то сторонники первого нередко предпочитают именовать себя агностиками (к числу таковых можно отнести, например, Бертрана Рассела). Кредо «слабого» атеиста гласит: «Вопрос существования Бога (шире – сверхъестественного) бессмыслен и ответа не имеет». Что же до кредо «сильного» атеиста, то оно таково: «Вопрос существования Бога (шире – сверхъестественного) осмыслен и имеет отрицательный ответ». Относительно себя могу сказать, что мое собственное кредо по данному вопросу соответствует первому, а не второму варианту.

Тут же вполне-таки закономерно возникает следующий вопрос: отличается ли чем-либо формулировка «вопрос бессмыслен» от формулировки «вопрос имеет отрицательный ответ»? И вправду, если в первом случае мы имеем дело с неверием (отсутствием веры), то во втором – с отрицанием (верой в отсутствие). Разница, как видим, лишь формальная, а не существенная. Оттого-то «сильные» атеисты, бравирующие, как правило, не только «воинственностью», но и «научностью» своего воззрения, предпочитают шельмовать «коллег по цеху» за «интеллектуальную нерешительность», а то и вовсе за «компромисс с религией» (поистине, нет более тяжкого греха в моральном кодексе воинствующего атеизма!).

Но если в суть дела всмотреться более основательно, то за «интеллектуальной нерешительностью» стоит надлежащая строгость мысли, а потому, хотя и формальное, но различие между этими двумя воззрениями постыдно и предосудительно сбрасывать со счетов, поскольку из того, что бытие Божье недоказуемо, вовсе еще не следует, что Бога не существует, ибо нам неизвестно, каков предмет нашего понятия о Боге сам по себе, т.е. безотносительно к нашей мысли. Поэтому, что касается теологической проблемы, ярлыку «атеист» я все же предпочитаю именование себя агностиком, всегда при этом помня, что нужно прежде всего оставаться собой.