Онтологические прогулки

     Я мыслю, значит я сплю.  Каждый день засыпаю в герое многолетнего спектакля, надеясь на зрительскую симпатию и благодарность от самого себя. Каждую ночь возвращаюсь за кулисы, где в костюмерной толкаются и ссорятся идеи, а в заброшенной каморке пьянствуют боль и радость, где художники по свету – добро и зло – спешно переставляют прожектора, а  техничка Пустота Ничтоевна, ворча, тягает швабру меж гримерками. 

    Я сочиняю мир или он – меня? Кто из нас только сон, или мир тоже чья-то сказка, а я – сон во сне? Но,  когда узнаю, что изменится, сюжет или качество сна, смысл или надежда, может придут другие виды снов, а с ними и новый язык представлений?

    Я центр или окраина? Затерявшийся в видениях Сновидец или глаз Властителя иллюзий? Попытка Спящего проснуться или углубиться в сны?
    Я гвоздь, сознающий себя, вокруг которого вращаются события. Я заброшенная удочка для ловли впечатлений, и вечное счастье или покой, лишь приманки у Рыбака, любящего ловить желания в море возможностей. Однако Ему мало удочки, Он ещё забросил и сеть сознаний. 

    Неужели Бог - всего лишь зеркальная пленка, условие для снов, для того, чтобы видеть брожение идей в сосуде вечности? Нет. Чтобы видеть рождение идей, как лотосов, из болота вариаций.  Нет. Чтобы видеть Ничто, как Всё, как бесконечную игру воображения, как Архитектора и Мироздание в одном лице. 

    Пуста ли пустота, может ли она быть? Разве только в голове, как одно из имен фундамента случая. Куда девается дырка от бублика, когда его съешь? Она тонет в трясине слов - в попытке обрамить сон, сделать его узнаваемым, подарить ему отдельную жизнь и обобщить верой в его постоянство. 

    Куда ведет меня тропа созерцания, на вершину или в пропасть? Хотя  высокое всегда упирается в бездну. Чем выше, тем глубже погружение, тем ближе к Себе, тем больше шансов проткнуть носом холст личности и увидеть дверь в бесконечный лабиринт. 

      Я – и дверь, и ключ, и строитель, берущий из каменоломни идей тёс для мироздания. Так углубляется лабиринт и ширятся вопросы. Я – вопрос и ответ, тьма и свет, путаница и развязка, потеря и обретение. 

    Ответ – оборотень вопроса, как у месяца его невидимая половина. И если я вопрошаю о пустоте и вечности, значит ведаю, что они есть? Знаю и помню Сновидящего? 

     Вечность не подменишь временем - нескончаемым потоком начал и концов, яиц и куриц, ведь она – форма всех форм, а форма не будет собой без своей завершённости. Разве вечность ни круг, каким бы великим он ни был, а спираль – ни движение сознания, каким бы подвижным ни казался мир? Разве пустота ни мрак затмевающих друг друга возможностей, ни жирная точка под радиус сознания?

     Жизнь это сон, накатывающая диалектика бездны, ограничение Пустоты на два - на зрителя и сцену. Дуальность – конфликт или игра, фатум или проба?

Можно ли разрезать воду? Разве только увидеть сразу две стороны ножа и шесть сторон куба. 

     Можно ли силу поделить на добро и зло? Качели ума забавляют до тошноты. Когда собираешь или разбрасываешь, когда холодно или жарко, грустно или радостно, тогда хорошо и плохо меняются местами. Под ветрами эмоций не удержать равновесие, разве только раскинуть крылья сознания. 

   Я мыслю, значит я сплю.  Я алхимик снов, скульптор образов, декоратор чувств и мозаичник идей. Я окраина Бога, мне не нужна Его бессонница, я умею быть благодарным Зрителем.