Проза

 

 

 

 

Мертвецы – самые тихие, спокойные люди, они не задают вопросов, их сознание – сама экзистенция. Мертвецы смотрят нашими глазами и думают нашими умами, о том, что надо ещё сделать и что забыть. Они не спорят с нами и даже готовы во всём согласиться, но их тени не дают нам покоя, а следы несут печать. 

 

Мы краем души чувствуем их и, кажется, что слышим, они же знают нас, как облупленных. Нет смысла прятаться от них, они всегда готовы нас простить, как мы прощаем мир за боль и страдание. В этом суть великодушия – вместить в себя всех живых и мёртвых и не поссориться с ними, простить Бога за Его сны и блуждания в Себе, ведь Он спасается от скуки, создавая в Своём Разуме миры и нас. 

 

Мы и есть все вместе взятые мертвецы, мы порознь лишь с живыми, но это иллюзия. Мы умираем и рождаемся каждое мгновение, нас, собственно, нет, есть только качающиеся расплывчатые образы. Мы привязаны к ним лишь на время, пока сон Бога не сменит другой, пока Он не проснётся в нас и не перейдёт в новую иллюзию, не отправится в новый путь. 

 

Наша жизнь под печатью смерти, но смерть не враг жизни, она её основа. Благодаря смерти жизнь изменчива и пестра, из-за иллюзии умирания она и есть поток, река впадающая и вытекающая из океана вечности. Бог живёт и дышит Собой, Его нет для Себя, но Он есть для нас, Абсолют неохватен, Его нет, как целое, однако Он может быть, как нечто, как некий сон о Себе. 

 

 Самое пагубное для Бога в нас, когда мы становимся живыми мертвецами, когда мы ни там и ни здесь, когда наше сознание в чём-то участвует, но не с нами, когда мы, как сухой лист, несомы рекой жизни. Бог и есть мечтатель в нас. Зачем сознание, как ни для открытий и поиска новых путей? Осознанность даёт оценку, живы ли мы ещё, ведь сознание всех мертвецов стремится в нас к прорыву на новый уровень жизни, именно к нему все их и наши чаяния. 

 

Разве мир, который мы знаем, исчерпал свои возможности? Может он ещё в начале своего развития? Неужели зря жили все мертвецы и теперь разочарованы вместе с нами? Неужто были напрасны усилия Бога выбраться из бредовой неуправляемой части Своего сна, и теперь Его глубинный хаос быстро поглотит нерасцветшие зачатки новой реальности, сотрёт их в пустоту?

 

Однако абсолютного ничто нет, оно только стремление хаоса к покою, дыхание Бога вечно, мертвецы с нами. Не сможет хаос всё смешать и растворить в ничто, всякий круговорот, сужаясь, имеет обратную сторону, у каждого сна есть продолжение. Бесконечность не в расширении или сужении, она в пульсации. Абсолют давит на Себя своим величием и порождает миры, выплёскивает новые сны о Себе. 

 

Если в вечности открыта хотя бы одна дверь, то она открыта навсегда. Если мы живы, то живы и все мертвецы, они продолжают жить в своём и нашем времени, в слоях бездны и нашей душе. Память Бога – Его же будущее, нашими глазами Он смотрит на Себя всякий раз по-новому, мы – Его обновление, воскрешение из мёртвых. Он всякий раз удивляется Своим бесконечным превращениям, чудесному становлению живой реальности из мёртвых пустых идей. 

 

Абсолют обнаруживает Себя лишь в своих снах, узнаёт, что Он Бог собственных сновидений, основа их жизни, что Он Сам субстанция для Своих иллюзий, источник временных миров. Абсолют играет Своей действительностью, Его воля из немого инструмента возможностей извлекает божественную музыку, минорные и мажорные тональности бытия. Его рука сама ведёт по струнам, Он исполнитель и слушатель одновременно, Бог и Ничто. 

 

Отражение и есть отсутствующее присутствие Абсолюта в собственном бытии, Его воплощённое ничто. Сознание – Его тайный агент, которого Он не знает и Сам, немнущий зуб мудрости, поглощающий Уробороса вместе с его зубами. Зеркало, вот что спасает Абсолют от окаменения, от вечной пустоты, благодаря ему Он видит Своё животрепетание, смотрит в глаза всех мертвецов желающих быть.