Бахрома полотенца
Константин Акутин (31/01/2025)
Биарриц
Песком заносит немецкие ДОТы
Атлантического вала;
на причале – сопливые санкюлоты.
В отлив вместо моря – тверди жёлтое покрывало,
далёкий прибой – три-четыре ноты.
На путях миграции птиц
с кометами вперемешку -
Биарриц.
Жизнь – насмешка
над миром?
Прохладный брюмер.
В лавочке завернула вина и сыра
брюнетка:
mila esker*.
Она помнит, я отдал ребро;
neska**,
вниманием не обласканная,
она – монетка,
quecksilber***, быстрое серебро.
Я приехал.
Думал, Василия Павловича встречу.
Он в кафе на набережной
смотрит на солнце сквозь бокал красного
и шутит с официанткой
о прелестях будуара.
Но
здесь другое кино:
забрали Аксёнова
на носилках из любимого «Ягуара».
Стало темно.
Не смешно.
Старомодно,
не современно.
Навтыкали иголок, обмотали трубками;
четыре недели
без свежего воздуха,
гонят глюкозу по венам.
У моря как у постели
я дежурил сутками
без малейшего отдыха;
«если смерти – мгновенной».
- Gizon!****
давай озон-кортизон!
Нет!
Не надо ганглиоблокаторы,
уберите нейропротекторы,
каждым шагом мы рушим экваторы,
воды и земли архитекторы!
Обложите В.П. гибкими арабками,
а не губками,
накормите фазанами да голубками,
проверните назад мясорубками,
разотрите яркими юбками -
глядишь, был бы толк.
Зал смолк.
Мы не встретились,
значит, мы не расстались.
Разве лучше,
если бы не пытались?
Жёлтый песок,
вода, не солоней морской.
Когда отрезают кусок,
приходит покой?
Город Сен-Жуен дю Люз,
дорога, открытая всем ветрам.
Почему здесь играют блюз
и не веселы по утрам?
Аквитания,
Баскония, да Гасконь,
расстояния
задувают и раздувают огонь.
Околесица.
Лестница,
в середине – пустой и
мёртвый провал.
Много месяцев,
много дней, много лет
я на песке рисовал.
Прилив,
что приходит к полуночи
и к полудню,
затирал мой рисунок,
но я опять и опять
всё считал за праздники
эти будни,
продолжал рисовать.
Это - безмолвная схватка
с Атлантическим океаном.
Локальная температурная аномалия
на границе прибоя –
там кто-то из нас, не знающий,
какой петлёй свернуться
на адском ветру.
Было предложено
быть волной, быть туманом,
и час пробьёт
Ближе к утру.
Но я думаю
(эта способность
даже может меня развлечь),
что черты и резы
будут по небу, по морю,
по свету течь,
саднить как порезы,
тереть как протезы.
Эта земля никому, никому не дана,
но она даёт добрый глоток вина,
она хрустит хлебной коркой
на зубах,
она дышит, потягиваясь нагишом,
я нашёл,
всё, за чем пришёл:
луну,
тишину,
тёплую пыль,
пыльцу цветов.
Что?
Что мне сделать, в конце концов?
В этой земле и там под землёй
у полуночи – свеча и ключ;
пробежит огонь печной золой,
выстрелит уголёк: горяч, колюч.
На аукционе антиквариата
ягуар был продан так,
что в глазах пестро.
не виновата.
От волос,
От волос твоих пахнет костром,
свежо, молодо и остро.
Лицедеи-Пиренеи,
Арлекины-Апеннины:
это как в тёмной передней
споткнуться о пианино,
это как насытить себя
смирением, простотой,
хлебом, рыбой.
Это как похитить тебя
у такой нелёгкой глыбы.
12 января 2009, Биарриц
___________
* mila esker(баск.) – спасибо, мелешкéр.
** neska (баск.) - девушка
*** quecksilber(нем.) – меркурий, ртуть
**** gizon (баск.) – мужчина
***
Бахрома полотенца
От меня до тебя,
До стучащего сердца
Бахрома крахмального полотенца,
Как ноги застывших на цыпочках
В неестественных позах жонглёров,
Что в ветхих цветных трико
Так шагают легко
По подсказкам суфлёров,
По натянутым ниточкам
От меня до тебя,
До стучащего сердца.
Соединённые кончики больших и указательных пальцев
Образуют оптический прибор,
Размером с туза бубей.
Прокурор сказал:
«Хозяйственный спор»,
Но глаза говорили:
«Пойди, убей».
Он напивался,
Садился в машину,
Включал радио,
Щурился слепо,
Засыпал под джаз с нарушением прав автора;
Не снимая очков,
Не ослабив узел нелепого галстука.
Он сделан из плюша и нафталина,
Сделан нелепо,
Для таких, как он, не бывает «завтра».
«Глок» он выменял на прижизненное издание Гумилёва.
«Я не вернусь» - под этим подпишется всякий.
Спать под дождём в остывшем Лендкрузере, наверное, клёво,
Когда всё равно – что коньяк, что маньяки.
- Странный парень,
Кто его знает.
Лицо как яблоко непропечённое.
- Вроде, медаль у него,
Хорошо стреляет.
- А сам-то?
- Какой-то учёный…
Исчезающе малое время оставалось ему,
Оно иссякало, как конечные разности.
Ртуть, мышьяк и сурьму –
Зачем ему?
Для неги и праздности?
- Фамилия – Снегин,
- Я сразу тогда заявить хотела…
- Время начала осмотра…
- Обнаружено тело…
- Лет ему отроду…
- Имя и дата выдачи – не читаются.
- Ночью к вам на выезд,
Дождь, холод –
С вас причитается.
Эта история с географией
И ландшафт, деформированный артрозом.
Ладно.
Он один посчитался с чеченской мафией,
Стало легче в затылке,
Там, где корни пустила
Колючая роза.
У фанерных дверей,
У худых окон,
Где такие манеры,
Где имени твоего не спросят,
Где собака лает, а ветер – носит,
Там
После грозы – озон,
Как печенье для черни;
Он – Джон Грей,
Он спляшет джигу порой вечерней.
Он не крепил на локоть полоску крепа,
Он выкинул из окна
Сначала пустую обойму,
Потом одну за одной
Две пустые бутылки палёного «Ахтамара»,
В них обломки Луны
И его собственный слепок:
Нерон, Тамерлан, царица Тамара.
Он думал, что хорошо досталось обоим:
Сначала Юсуфу, потом – Омару.
Он заснул под пляжную босса-нову,
(Поскольку на планете не было места,
Где бы не было так хреново)
Уткнувшись носом в соседнее кресло.
Пока в доме остывали два трупа,
Творилось совсем другое
Вокруг отсыревшей машины;
Это не было вознёй мышиной.
Глупо.
Когда пули со смещённым центром тяжести
Запели гимн зарождающейся заре,
Он не стал просыпаться,
Он всегда хотел умереть в сентябре.
А те – кромсали в месиво
Лёгкие
Рикошетом от двери, приборной доски.
Помнишь: «мне с тобою пьяным весело»,
и «скатерть смеха c изнанки сложи и раскинь»?
Этого дня мешанина,
Снова и снова
Лента из слов,
Мыслей обрывочных;
Гениальная постановка
Предпосылок ложных,
Заключений ошибочных.
Бахрома полотенца –
Та царапала кожу напротив сердца,
А вода в корыте остывала,
Повисала каплями на кончиках пальцев.
И жонглёры перебирали ногами
Туда-сюда по фальшивой гамме,
Это было племя безутешных скитальцев,
Бредущее кисельными берегами.
10 июня 2021
***
Время стрекоз,
Дуновение далёких дымов;
Всё мне решат
Долгий вечер и за полночь сон.
Общий наркоз
Для умов, закромов и домов
Связь разорвёт
Отношений углов и сторон.
28 июля 2024 г.
***
В плену деликатной сдержанности,
Никому не надоедая,
От избранничества к отверженности
Чёрным ходом крадусь из Рая.
Волшебная перспектива:
Метеоры горят как в последний раз;
Хоть какое-то подобие нарратива
Или каркас.
Облака – мозги расчленённого бога,
Метеокарта – анатомический атлас;
Если что не знаешь, лучше не трогай –
Потеряем фарватер.
Между Богом и мiром искрит контакт:
Роится туч грозовая кучность;
Сам человек – диктант
Вневременной сущности.
Эта музыка, это наречие,
Пропитание и ночлег;
Мiра с Богом противоречие –
Человек.
Человек и Бог:
Воль диалог:
Уже-но-ещё-не.
В поисках нужного слога,
В поисках нужного слова
Надо
Плавить свинец?
Сверх надежды – надежда,
Кто свободен от страха и жалости –
Заходи, если суть такие!
Если образ возможно утратить,
Набросай на память в тетради:
Точка, точка запятая,
Вышла рожица кривая,
Палки-палки, огуречик:
Вот и вышел…
Некто
Из Каны в Миры Ликийские.
В форме заповеди-приказа,
Хранимого в тайне,
Разум?
Сущность, не постоянная крайне.
Солнце встанет или не встанет?
Ему чужды твои чаяния.
Простой перебор сочетаний.
Поддельная подпись с печатью.
Пуст ли, полон до половины,
Ты,
Вместилище всей полноты,
Пустоты;
Детям мороженное,
Бабе цветы,
Вынос святых,
Что летали к Божественному престолу
На простых летательных аппаратах;
Мы из бочки пьём
Вино вдвоём
Неисчерпаемое, как атом.
январь 2025.
***
Седой Сидон, проклятие моё,
Он где-то там, у самых у основ.
Разбитые горшки, расколотые стёкла,
Мазок пурпурных губ на ткани, что поблёкла.
Что, солнце, светишь ты?
Твой свет, увы, не нов,
Твой свет – старьё!
Из обращения изъятую моне-
ту протяну за гром тысячелетий;
Монета стёрта, только «Диоклети..».
Спасибо наступившей тишине.
Спасибо морю, облаку, всему,
Пусть рвётся ткань времён, истлевшая на сгибах,
А что с того ни сердцу, ни уму,
То: кое-, -таки, -ка, -нибудь, что-либо.
Седой Сидон как сон и как пролом,
Как трещина моей височной кости;
За амфорой пустой под рухнувшим столом
Такая сушь. Песок шуршит от злости.
2000
Последние публикации:
NO ЯБРЬ –
(25/11/2024)
«Осторожно, окрашено!» –
(27/02/2024)
И много-много радости (Рождественская сказка №5) –
(12/01/2024)
«Мыс Юноны». Ненаписанная книга (11) –
(28/12/2023)
«Мыс Юноны». Ненаписанная книга (10) –
(26/12/2023)
«Мыс Юноны». Ненаписанная книга (9) –
(22/12/2023)
«Мыс Юноны». Ненаписанная книга (8) –
(19/12/2023)
«Мыс Юноны». Ненаписанная книга (7) –
(15/12/2023)
«Мыс Юноны». Ненаписанная книга (6) –
(13/12/2023)
Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы
