Поэзия

 

 

 

 

***
Изба с ротондой, бельведером,
амбаром слева, сараем справа –
усадьба русская, химера,
душа России, ее отрава.
Ведь не по блажи их встарь палили,
и не от скуки ломают нынче,
здесь быть не надо Мамардашвили,
не нужен гений и взор да Винчи –
и так понятно, тлетворна слава,
опасна роскошь на фоне хлева,
она стремится в сарай, что справа,
а слава тоже – в амбар, что слева.
Вот так и будет в краю над Волгой,
в полях над Клязьмой, в буграх над Ворей –
судьба ротонды не будет долгой,
ведь мы не знаем иных историй.

 

 

 

 

 

                            Клевер Юлий Юльевич. Закат солнца зимой. 1891
 

 

***
Есть искус в исчисленьи хат
меж ветл, берез и редколесья.
Пока еще горит закат,
пока туманом не объят
исход далекого предместья
на самый край чужой земли –
невероятной, заскорузлой –
средь этих ветл (которых три),
берез (горящих изнутри)
и дали, тягостной и грузной.
Хат, вроде, две округ реки
и три сарая для дровишек.
Но приглядись под взор руки
и от беды убереги
пять очень маленьких домишек,
укромно спрятавшихся вне
правобережья, левой поймы,
но живописных, как во сне,
и прикорнувших в тишине
гирляндою речной обоймы.
Здесь духи водные живут,
а может быть, бобры и гномы,
оберегая мир от смут,
как непременный атрибут
божественной моей плеромы.

 

 

 

 

 

                                      Саврасов Алексей Кондратьевич. Зима
 

 

***
Когда бы приглядеться – это бездна.
Без дна и края русские снега.
А крыша нарисована небрежно,
ее б смотреть совсем издалека.
На входе в бездну чахлые березы
почти погибли, созерцая Русь.
Здесь круглый год морока и морозы,
а в остальное время гнус и гнусь.

Из бирюзы здесь вырезано небо,
агат и оникс - остальной пейзаж.
Смотреться в бездну - яд или плацебо.
Но не лекарство. И не вернисаж.

 

 

 

 

 

 

 

***
Всё думал, из какой кафизмы
нам намолили оный бред,
когда изобрелись кубизмы
и прочий измов винегрет
авангардизмов, футуризмов,
Леже, Дюшанов, Пикассо
и церебральной аневризмы
иных фигур мадам Тюссо,
включая русских Кончаловских,
Малевичей и москвичей,
что повелись на зов бесовских
квадратных черных кирпичей.
А вона что! Тому предтечей
блестящие кубы из льда,
что взмахами своих предплечий
создал Мещерский без труда
задолго до кубов Сезанна
«Гора Сент-Виктуар, Бельвю» –
как жизнь-то наша несказанна!
Как я реву от сих ревю!

 ***
А лес-то прорисован сочно!
Как полукружье горных гряд.
Амфитеатр ближневосточный
иль туч воинственный отряд
в предощущеньи катаклизма -
тайфун, цунами, сход лавин -
не бойтесь! Чистый лёд кубизма
приостановит мрачный сплин.

  ***
А может быть, покуда Ганзен
не сочинил свой перевод,
Мещерский, тонок и нюансен,
для Кая вырубает лёд
так, чтобы не сложилась вечность,
не прекратился бег времен,
но человечность и беспечность
не прекращали зимний сон.

15.12.2014