Проза

       Если время - темп движения сознания по телу Вечности, то что тогда наслаждение и боль? Торможение и ускорение сознания? "Остановись мгновение, ты прекрасно" и "скорее бы прошла эта боль"? Развёртывание и свёртывание внимания? Разрежение и концентрация чувства?

    Может ребёнок счастлив, потому что расслаблен и никуда не спешит? Его время замедленно и все масштабы раздвинуты? Кузнечик и бабочка для него - целый мир? Он ещё не знает темпа привычной жизни и поэтому, многое не пропускает мимо, не просыпает день? Боль ещё не стала его страхом, а удовольствие - целью, ибо его внимание направлено в настоящее, сладость жизни для него не временна, а вечна?

     Может старик тоже счастлив, потому что уже никуда не торопится, устал думать и чувства его потекли не обеспокоенные мыслями? Потому что у него нет уже будущего, а прошлое он взвесил и понял, что был счастлив лишь в детстве и в редкие минуты, когда времени не было? Потому что нет уже надежды, и он погрузился всей душой в остаток жизни, совершил "Великую остановку"?

    Может взрослый человек ищет счастья, потому что привык, как детстве, доверять жизни? Удовольствие и боль стали его поводырями на пути к потерянному благу? Жажда высшых наслаждений вынудила его пойти на самоограничение? Терпение превратилось в тень безопасных удовольствий? Он начал тратить время на вечность? Погружаться в бездну своего Я? 

    Но для ребёнка его Я, разве не весь мир, не всё тело Вечности, развёрнутое в глубину настоящего? Когда же он начинает разделять, уверяется, что у него есть его я и внешний ему мир? Тогда, когда стал узнавать себя в зеркале, когда впервые подумал: "Я это я, а мир - всё остальное"? А позже начал мыслить своё Я предвечным миру и поделил тело Вечности на прошлое и будущее, возомнил бытие иллюзией и проторил из жизни путь к совершенству абсолютного Я? 

     Но, разве Я не глаз Вечности, навсегда погружённый в бесконечный поток Её тела, во внутренний круговорот, в центре которого все мы - Её Я? И разве так важно, что движется, тело или Я Вечности, разве движение и цель не всегда относительны? Разве Вечность что-то теряет, забывая себя во времени, или что-то находит, закрывая свой глаз, возвращаясь в не-Я? 

    Разве Эпикур не был самым преданным жизни философом, который понял что через наслаждение и боль мир нащупывает сам себя, ищет золотую середину своего наивысшего блага? Называя природу бессмертной и блаженной, считая Вселенную вечной и беспредельной, неужели он отказал ей во времени, лишь косвенно прилепив его к движению? Но куда и зачем  двигаться тому, что вечно и беспредельно, разве только по кругу?

     Отказав первокирпичикам Вселенной в бесконечности их делимости, он, тем самым, спасал их вечное существование, но почему тогда не отказал Вселенной в беспредельности? Разве бесконечность и вечность одно и то же? А если так, то линия лишь тогда безначальна и бесконечна, когда замыкается в круг, но каким бы он ни был великим, разве не ограничен он собой, разве Вечность не должна быть замкнута на себя?

      Говоря о бесконечности Вселенной, мы подразумеваем её время или пространство? Вправе ли мы говорить о беспредельности пустоты, если в ней нет того, относительно чего можно судить о её ширине и глубине? И можно ли заполнить пустоту ограниченными телами, не будут ли они ничтожными - той же пустотой - если их рассеять в ней, если вокруг каждого объекта будет бездна бесформенности?

    Но даже ничто пустоты, благодаря собранности вещей в одно целое, не наделяется ли статусом бытия, не относительно ли им, не присутствует ли, отсутствуя? Неужели  Вечность пуста в центре и на периферии, как символ "Инь-Янь" – сознание, охваченное пустотой, и пустота, охваченная сознанием? Не есть ли в одно мгновение сознание и пустота, время и Вечность – одно и то же? А если так, то движение и покой неразлучны?

    Неужели истинное блаженство это покой – отсутствие каких бы то ни было страданий? Но разве радость – не отсутствие покоя, не часть страданий и неизбежных изменений? Разве Вечность может отказать себе в счастье, быть частью себя, быть временными я в своём вечном сознании, течь по кругу перевоплощений?  Неужели Она, как жизнь, вечна, но, как мир – смертна? Неужто миры – дни Вечности, и в каждый свой день Она прожигает множество жизней в каждом малом я?