Проза

   Кто учит меня искусству жить? Могу ли я быть сам себе учителем? Кто отвечает на мои вопросы, и мои ли они? Неужели некто мной и каждым познаёт себя, и посредством нас стал на ноги, а теперь учится танцевать и даже летать?

    Что значит, быть кузнецом своего счастья? Брать руду жизни, жечь её собой и ладить звонко молотом разума? Ковать подковы для коня своей воли? А потом найти с ним общий язык, научиться его запрягать, ездить на нём, пахать и вовремя кормить?

    Кто подарил мне его такого, или что, даренному коню в зубы не смотрят? Кто обрёк меня на эту жизнь, или себя, а я – лишь свидетель? Только зритель, актёр, сознательный лжец, использующий зеркала фокусник? Кто он, этот радующийся боли и болеющий радостью мазохист? 

    Неужели он – безусловная любовь, полюбил всего себя, со всеми "есть" и "нет", "за" и "против"? Неужели он нуждается в кнуте и прянике, и его безумию нужен холодный душ, а также тёплые ванны? Он что, морковкой подвесил себя перед собственным сознанием, осторожно идущем по натянутому над бездной, от времени до вечности, канату жизни? Неужто именно страх падения рождает в нём жажду полёта, а потом, обретя в крыльях иллюзий опору, он ищет остров для приземления, почву для своих игр? 

    Человек освоил множество искусств, но жизнь – как получится? Неужели горшок у рояля или нищета художника освящаются искусством? А жизнь – нечто настолько тривиальное и близкое, что кажется для неё достаточно ходить, говорить и жестикулировать? Кажется, что она обретает смысл лишь с каким-нибудь делом, или с верой в её потустороннюю подлинность, и даже с истязанием себя, ради будущей награды или вечного покоя? 

    Может жизнь надо получше разглядеть и почувствовать, не делать, вопреки боли и скуке, поспешных выводов? Может тоска и отчаяние из-за близорукости, и нет  величия в измене жизни, ради ускользающей истины и застывшего Абсолюта? Не есть ли она – результат движения того же Абсолюта по собственным глубинам, Его игра в самопознание, условие которой – тайна? Неужели красота гармонии света и тьмы хуже абсолютного света?

    Не напоминает ли жизнь подаренный конструктор? Есть ли резон любоваться отдельными деталями, идеализировать их, ставить в пример? Все искусства говорят о жизни, но почему до сих пор они делят нас на гуманитариев и технарей, творцов и зрителей? Не пора ли каждому стать себе архитектором, строителем и жильцом?

    Не пора ли осознать в себе бога своей жизни, что мы сами воплощаем свои мысли, страхи и надежды? А если нами пользуется кто-то умнее нас, то чего сетовать, не пора ли разбудить своего божественного ленивца? Чего горевать тому, кто любит бесплатный сыр или всё готовое в клетке, не глупо ли проклинать свой выбор? А может, жизнь тяжела и скучна, когда она в чужих руках?

   Может свобода – в риске быть собой, и смысл жизни как раз в том, чтобы изжить себя со всех сторон? И, если разум гораздо больше желудка, а душа – тела, то почему бы не искать в жизни новых тонких благ? Разве она настолько груба, как собственная небрежность в её понимании? Зачем все эти муки глупости, ни она ли множит печаль?

    Кто-нибудь пытался нажимать на клавиши жизни, спрашивал себя есть ли они, какой у них строй? Неужели так и будет настроение править человеком, а не он им? Жизнь нейтральна, как музыкальный инструмент, ни от нас ли зависит что и как мы будем на нём играть? Или пусть другой тревожит наши струны, неужели лучше чужая дудка?

    Мы видим жизнь лишь изнутри, к чему стремиться управлять другими? Кормить своё эго, страховать будущее, мучаться судьбой организатора, теряя самого себя? Глубина самосознания становится мерой понимания других, разве может быть наоборот? Неужели, чтобы быть счастливым надо кем-то управлять, нагибать миллионы, ради бешеной скачки разрывающих сердце желаний?

    Разве мастер себя уже ни правит миром, и благо его мира ни лучший пример другим быть самодостаточными? Разве подлинная сила духа ни в умении быть собой, и будет ли он искать в других опору, ни захочет ли заменить общество на братство? Зачем лицемерить себе и окружающим, разве ложь не тупик? Щадить эго друг друга, держаться за маски, унывать под улыбкой, бояться правды и непосредственности, разве ни самоубийство? 

     Неужели так и будет дальше подменяться честность – хамством, совесть – долгом, разум – хитростью, осознание – изворотливостью, а жизнь – суетой? Много ли надо для главного в жизни, ни дана ли она уже во всей своей красе, зачем портить удачно начатое природой? Зачем разрушать, оспаривать разум и чувства, противопоставлять Богу мир, верить в идеал по ту сторону и не искать его здесь? Неужели любить жизнь, а не только свои желания и мечты, это искусство, которое никому не по силам?