Проза

Мы увиделись с ним у «Перекрестка», он сидел на земле, неловко скрестив руки-ноги и обратившись в узел длинных и хилых конечностей. Я мог пройти мимо, но не прошел.

Он сразу узнал меня, только не мог вспомнить имя.

- Ты чего здесь делаешь? – спросил я.

- Сижу, - ответил он, обрадованный моему визиту, и пружинисто встал, почти подскочил. – Теперь стою, - сообщил он.

- А еще?

- Еще думаю.

- О чем?

- Как мне домой попасть.

- А что случилось?

- Ключи потерял.

- И что?

- Второго комплекта нет. Ну то есть, он есть, но у хозяйки квартиры, она съемная, квартира эта, но хозяйке я говорить не хочу, она разозлится и выгонит меня.

- Но… - я задумался. – Не может ведь такого быть, чтоб ты остался на улице… Неужели только один комплект ключей?

- Только один, - кивнул он.

Я заметил его спутанные волосы, куртку в грязи, несвежее дыхание. Он выглядел как человек, преодолевший долгий путь, хотя на самом деле, должно быть, торчал тут уже несколько часов.

- Сколько ты здесь? – спросил я.

- Где?

- Ну, здесь.

- На улице? Около недели. Я пару раз ночевал у знакомых, но сейчас мне уже как-то неудобно у них оставаться. – Он попробовал очистить белила с рукава куртки, но только выбил белое облачко.

- Около недели? – не поверил я. – Но почему ты… ничего не предпринимаешь?

- Почему не предпринимаю? Я ищу ключи. Мне кажется, что я потерял их, когда бежал за автобусом, они выскочили у меня из кармана. – Он похлопал себя по брюкам. – Но пока я их не нашел.

- Ты и не найдешь, - почему-то разозлился я на него. Я представил, как он неуклюже преследует автобус, как ищет мелочь во внутренних карманах ветровки, как потом бестолково стоит возле запертой двери съемной квартиры, как выпрашивает у малознакомых людей разрешения остаться на ночь.

- Почему? – натурально удивившись, поинтересовался он.

- Потому. Так не годится. Тебе нужно идти к хозяйке, все объяснить, ведь всякое бывает, она тоже хороша, оставила только один комплект, так не годится, а хочешь я схожу за тебя, все объясню, совру, что ты болен…

- Нет-нет-нет, - прервал он добродушно и благодарно, - нет, ни в коем случае. Тебе не стоит так переживать, у меня все в норме.

- По тебе не скажешь, - упорствовал я. – Ты сегодня опять будешь на улице спать?

- Мне без разницы, - ответил он, и я снова начал фантазировать: он кутается в свою бесполезную ветровку, отыскивает лавочку в парке, сворачивается клубком, но толком не спит, реагирует на шаги и автомобильные сигналы, кряхтит, зябнет.

- Ты понимаешь, - начал он объяснять, - ведь неважно, что у меня нет ключей, главное, что у меня есть квартира. С ней-то ничего не случилось.

- Но тебе нужно туда попасть.

- Да, - согласился он, - и я когда-нибудь попаду. Просто сейчас у меня не складывается.

- Ты от переохлаждения можешь умереть, - принялся драматизировать я.

Но он все о своем:

- Ты бы что выбрал – чтобы у тебя были ключи от квартиры, но не было бы квартиры, или чтобы у тебя была квартира, но не было бы ключей? Согласись, что второе приятнее. Ключи я обязательно найду, а пока могу потерпеть. И, кстати, знаешь, я вот закрываю глаза, - он закрыл глаза, - и как будто оказываюсь у себя в квартире. – С закрытыми глазами он шагнул куда-то мимо меня. – Вот прихожая, здесь поблизости туалет и ванная – совмещенные, а дальше – комната, в углу – балкон…

Я схватил его за локоть, чтобы он не рухнул с балкона.

- Слушай, хватит.

Ему все равно:

- У меня там хорошо, чистенько, прибрано…

И он рассказал, что у него есть раскладной диван, который он еще ни разу не раскладывал, окно, из которого виден вход в туристическое агентство, ящик с игрушками (видимо, остался от предыдущих жильцов), соседи, что ссорятся из-за пустяков и кричат друг на друга, а ему кажется, что кричат на него, слезливая труба, похожая на старую змею, сочащуюся неопасным ядом, рулоны неиспользованных обоев в кладовке, будильник, который сам не спит и другим не дает, книги из серии «ЖЗЛ».

Я не знал, что еще можно сказать.

- Хочу потолок заново побелить и на кухне постелить линолеум. Все говорят, мол, квартира не твоя, зачем в нее вкладываться, а мне кажется, что она моя, потому что как она может быть не моей, если я в ней живу…

Кроме того, в ближайшее время он планировал поменять ту самую слезливую трубу, переклеить обои в комнате, помыть все окна, разморозить холодильник, сменить диван на кровать, приобрести занавеску для душа, подключить интернет.

- Мне родители говорят, если бы ты взял ипотеку, то платил бы те же самые деньги, а квартира была бы твоя. Мне кажется, что это не так. Лучше снимать. Знаешь почему? Потому что по ипотеке квартира полностью твоей станет только через двадцать лет, а когда снимаешь – вот ты отдал деньги хозяйке, и квартира твоя на целый месяц.

Его у нас все называли Мякишем, потому что во время обеденного перерыва он все время катал в руках хлеб, затем совал шарики себе по карманам и питался ими на протяжении оставшихся уроков. Он почему-то всегда был на виду, даже после школы, где-то всплывал, в чем-то участвовал: театральные фестивали, митинги оппозиции, пьяные потасовки, зафиксированные криминальной хроникой. Ничего толкового или выдающегося. Мякиш словно выжидал чего-то в этом городе, какой-то большой удачи или гастролей звезды. Запас его терпения был неограниченным, но все же в нем происходили какие-то химические реакции, он плавно оседал, хирел, забывался.

- А ты как? – вдруг спросил он, и этот переход выбил меня из колеи.

Я просипел что-то про работу и отмахнулся от половины фразы, скукота.

- У тебя есть квартира? – спросил он.

- Да, - начал мямлить я, перепугавшись, что он напрашивается ко мне. – Только у меня жена беременная…

- Какая у тебя квартира? – с интересом спросил Мякиш.

- Небольшая. В одной из комнат ремонт. Переключатели таулета-ванной перепутаны. Дверь на кухню не закрывается, приходится втискивать тряпку. Зимой очень холодно, несмотря на то, что стеклопакеты… - Я сам не заметил, как увлекся этой игрой.

Мякиш смотрел на меня в ожидании продолжения, но я обманул его надежды.

- Она твоя?

Это он про квартиру.

- Да, - сказал я. – Родители Ани подарили.

- Хорошо, что у тебя в квартире еще кто-то есть, - задумчиво произнес Мякиш. – Со мной так вышло, потому что я один жил. А если бы я жил с девушкой, то хозяйка выдала бы нам второй комплект ключей…

Я шел от него постоянно спотыкаясь и путаясь в пакетах с дурацкими покупками: хлеб, масло, пара помидор, майонез, только чтобы хороший, а не как в прошлый раз, какая-нибудь зелень, да только смотри, чтоб свежая, не жухлая, ну ты знаешь, и от комаров пластины возьми, а то одолели уже…

Я был в паре сотен метров от дома, но решил позвонить ей.

- Привет. Потеряла? – спросил я.

- Нет, - ответила она. – А ты потерялся?

- Я тут встретил школьного приятеля, Мякишем мы его звали, помнишь, я тебе рассказывал?

- Нет, ты майонез купил?

- Да.

- Не как в прошлый раз?

- Нет, хороший. Слушай, у него неприятности, он ключи от квартиры потерял, и сейчас не может внутрь попасть…

- И что?

Не знаю. Будто я почувствовал что-то. Или подумал о том, о чем не нужно было думать. Представил, как Мякиш неловко мнется на пороге, стягивает свою пахучую ветровку, принимает душ, тут уж стало совсем мерзко, и еще у него, наверное, сохранилась эта привычка – катать хлеб, надо было спросить его, продолжает ли он это делать, потому что если продолжает, то и речи быть не может…

Я подумал все это – а лучше сказать, что за меня все это подумал кто-то другой – и сказал жене:

- Нет, ничего, я просто удивился, что человек вот так может скатиться…

- А зелень купил? А то мне в салат ее недостает.

- Да, купил.

- Ты когда будешь?

- Скоро.

- Ладно.

В подъезде не горели лампочки. Ни на одном этаже. Я поднимался медленно и матерился яростным шепотом – похоже, вырубили электричество. В темноте раздавалось только мое аккуратное шарканье и дыхание. Глаза отказывались привыкать ко мраку. Я нажал звонок, дверь открылась. В прихожей горел свет.