Настоящее – путь по тому, что давно уже есть, где по левую сторону прошлое, а по правую – будущее. Правое всё время забирает влево, и дорога становится кольцевой, прошлое – внутренним, а будущее – внешним. Память творит времена. Знание это воспоминание, вечность – архив, сознание – читатель. Жизнь – вещий сон о том, что исполнилось, висит в прошедших веках будущего. Человек вспоминает в себе Бога, а Бог – человека. Иллюзии – мерности Памяти. 

    У Памяти нет точки отсчёта, есть только круг воспоминаний. Мечтать о будущем – то же, что и думать о прошлом, всё уже в Памяти, события осуществлены, мосты наведены. Свобода лишь в том, к чему стремиться, какой мост выбрать, что вспоминать.  Устремляясь к Абсолюту, мы возвращаемся к тому, с чего Он начал. Предчувствие – угадывание вектора души, парение духа над самим собой, бросок мысли Бога. 

    Мы идём по местам, где уже были, но только в другом времени и обстановке. Всё исхожено давно, но в иных запросах души, сцена и спектакль всё те же, меняется постановка.  Дежавю – перекрёсток выбора, где встречаются версии собственных я. Иногда изменяется и весь сценарий, но репертуар не бесконечен, как и театры, Зритель вечно возвращается к первым кукольным сюжетам. Эволюция – возврат к тому, что было, но уже на другом киселе. 

   Аромат духовности притягивает сознание само к себе, расширяет его и обостряет. В нём собираются оттенки разброшенных во времени восторгов и тогда приходит чувство полноты жизни. Жизнь – слоёный пирог воспоминаний, и будь она одна, наше короткое существование было бы сухим пресным коржом. Где обитают Сознание и Память? Скорее наоборот, то, что мы называем миром, и есть то, что находится в Них. Сознание – наше путешествие по Памяти. 

    Что мы ищем, когда стремимся к истине? Что такое важное забыл Бог? Моменты счастливых преображений? Он хочет схватиться за нить экстаза, управлять блаженством? Овладеть искусством свободного парения над чувствами Памяти и открывать Её страницы, когда и где пожелаешь? Бог жаждет вспомнить Своё всемогущество, а затем опять начать с червя, стать безродным странником, спуститься в лабиринт отдельного воспоминания. Истина всегда раскрывается по частям. 

    Бог просыпается во сне каким-либо существом, Его Сознание сужается до туннеля одной жизни, до маски  эго.  Он пользуется душой-поводырём, будто разумом, словно мысли – плоды раздумий, а ни наваждение, ни указатели на пути, ни приглашения на карнавалы Памяти. Мы выбираем куда идти, в кого рядиться, но праздник организован не нами, он идёт целую вечность. В режиссеры можно только поиграть, лента Памяти отснята, кинотека заполнена, за нами крутить лишь калейдоскоп сцен. Мы – сны в бесконечном сне Бога. 

  Пробуждение Бога всегда лишь переход к другому сну, к новой странице Памяти, но эта толстая книга с квадриллионами знаков и символов уже не раздуется даже ещё на один пробел. Рано или поздно, Он возвращается к началу, Сознание не может видеть Само Себя, зеркала поглощают друг друга, пробуждение невозможно. Чувства – отражения из Памяти, иллюстрации бытия Бога, содержание Его мемуаров, Он вечно просматривает Сам Себя, упиваясь всеми вариантами прожитого. Бог пьёт вино Своих слёз, слёз радости и боли. 

    Мы на вселенской дегустации, разлиты по бокалам наших тел, Бог пробует нас на вкус, Он пытается впечатлиться нами, от слабых до креплёных вин. Наш дух – Его сознание, наша жизнь – Его хмельной сон, Он обращает воду существования в вино жизни, открывает глаза слепым, вселяет веру в себя, делает надежду реальностью, ходит по глади отражений над бездной отождествлений, распинает Себя на кресте осознания и воскресает уже на третий период нашей жизни. Будучи сухой, жизнь становится полусладкой,  а потом дисертной, но у многих бывает и наоборот, детство не покидает их до старости, счастье становится сухим остатком прожитого. 

    Однако зачем удерживать в себе Память? Она есть и в будущем, является нашим настоящим, не надо запоминать то, что и так вечно. Зачем накладывать одно на другое? Мы и так во сне Бога, в череде Его воспоминаний. К чему ремейк пережитого, когда всё время звучит хит настоящего, когда Память свежа и действенна, когда богата вариациями? Бог не помнит всего, Он вспоминает вместе с нами, мы – Его отгадывание Себя и Своего бытия. Память для Него полна тайн, Он живёт Её вечным будущим, Её переходящими лабиринтами и зазеркальем Своего Я. 

    Бог в плену у собственной Памяти, но Его Я всегда свободно, Оно – остров спасения в пучине захватывающих жизней, передышка, страхующий клин в массиве вечности. Оно всегда рядом, словно талисман на груди, словно корабль Сознания, словно нить, выводящая из любого лабиринта. Жизнь – карусель, чем дальше от центра, тем головокружительнее аттракцион, тем больше участия во сне, чем ближе к Я, тем созерцательнее дух. И если мы устали, то медитация, кружение на месте, центрирует сознание, освобождает от суеты сна.  Спасательный круг Я навечно прикреплён к душе. 

   Спицы воли между Я и Памятью удерживают колесо снов. Но знает ли Я, чего оно хочет, к чему направлено движение Его внимания? Неужели ко всему подряд? Похоже, Оно играет в рулетку случая, Ему нужен весь гардероб, пробы всех ролей, тождество со всем в Себе.  И театр Памяти всегда к Его услугам.  Я хочет изжить Себя до дна, не зная, что Оно – бездна. Я и есть потустороннее желание бездны, единственное, чем она обнаруживает себя. Она ни бытие, ни пустота, она – выплёскивающаяся и поглощающая себя дыра, экзерсис потенции между жизнью и ничто. 

   Бездна вечно удивляется сама себе, будучи тенью тьмы, отсутствующим присутствием, она находит свой след во всём, в любой негации и тоске, в жажде невозможного и абсолютного. Она – желание без цели, поиск смысла в бессмыслице, своей роли в игре хаоса, надежда в отчаянии, счастье в ожидании, кураж в недостижимости. Стремлением объять необъятное она возвращается к себе, схлопывается в ладонях "да" и "нет", ищет себя на другой стороне, находясь на третьей. И лишь посредством тайны знает о себе, чувствует собственную нехватку, убеждается, что она – бездонный океан, огромная капля, повисшая в пустоте, отражающая себя в себе, смыкающая ничто с иллюзией, создающая вечно ускользающее бытие, и тем самым повторяющая собственную неуловимость.  Память растягивает её удовольствие от самой себя до вечности.