Проза

 

 

 

 

            Квартира Мозжухина.

 

            ИЛЬЯ             Друзья мои! Прежде, чем задать те необходимые, но чудовищные вопросы, что, возможно, кардинально изменят жизнь и судьбу каждого из вас… каждого из нас… прежде чем на ваших глазах и, не исключено, при вашем участии, совершится главный и необратимый поступок, а, может статься, череда поступков…

СОСЕДКА      Илюша, умоляю…

ИЛЬЯ              …мне хотелось бы засвидетельствовать… на дворе ранняя весна, деревья, улочки, прохожие, воробьи и грядущие ласточки сочатся любовью…

СОСЕДКА      Ласточки! Ужас!

ИЛЬЯ              …невыносимо хочется петь и дарить…  Не скрою, меня переполняют сильные… невыносимо острые чувства, целая гамма чувств на грани помутнения рассудка!.. Но прежде чем шлюзы будут открыты, а ласточки обретут свои реальные очертания…

СОСЕДКА      Илья, снова ласточки?! (Присутствующим.)  Эти ласточки – дурное, дурной знак… (Илье.) Илья, прошу тебя!..

ИЛЬЯ              Я попытаюсь исполнить… и даже к лучшему, что душа моя практически мертва… попытаюсь исполнить… возможно, в последний раз… теперь, теперь же, не дожидаясь ласточек…

СОСЕДКА      Илья! Нет!

КАМОРИН     (Илье.) Послушай, клоун! Здесь у всех мертвые души! Однако же мы не стреляем!.. Стреляем только в крайнем случае, когда действительно припекло, и то не по людям, а в себя. И то – в крайнем случае…  

ИЛЬЯ              (Кричит.) В последний раз! (Пауза. Сбавляет тон.) …возможно в последний раз попытаюсь исполнить гениальную арию из оперы Джузеппе Верди «Риголетто»… именно, что вешнюю и вроде бы… замечайте «вроде бы»… беззаботную песенку как бы… замечайте «как бы»… беззаботную песенку человека… в сущности трагического, но неопознанного… в точности такого же, как я, как мы…как большинство из нас…

КАМОРИН     (Илье.) Послушай, клоун!..

ШТЕРН          (Илье.) Чувствительно извиняюсь, что перебиваю, уважаемый, я вижу у вас ружье, не могли бы вы как-то анонсировать, обозначить, так сказать, предмет охоты.

ИЛЬЯ              Я – не охотник. Правильнее сказать, охотник – не я.

ШТЕРН          Но вы же намерены стрелять в одного из нас? Я не ошибаюсь? Хотелось бы как-то подготовиться, собраться с мыслями… 

ИЛЬЯ              Кто вам сказал, что я обязательно буду стрелять? Ружье вполне может быть частью сценического образа, деталью костюма.

ШТЕРН          Зачем вы пытаетесь обмануть нас? Это – непорядочно.

ИЛЬЯ  Я никого не обманываю. Я никогда никого не обманывал! За всю свою жизнь никогда! Зачем вы так говорите?! Это опасно, это смертельно опасно!

ШТЕРН          Вот видите?

ИЛЬЯ              Не вижу! Я чувствую, как слепну от гнева! Я почти ничего не вижу. Я не намерен стрелять! Точнее так, я не имел намерений стрелять!

ШТЕРН          Пусть так. Пусть вы не намерены стрелять. А герцог?

ИЛЬЯ              А при чем здесь герцог?

ШТЕРН          Герцог-то непредсказуем?

ИЛЬЯ              Не знаю. 

ШТЕРН          Отлично знаете! Коль скоро у герцога ружье, рано или поздно он обязательно будет стрелять.                           

ПОМАСКИН             (Штерну.) Не факт.

ШТЕРН          Факт!

ПОМАСКИН             (Штерну.) Видишь ли, Ваня, если один, пусть замечательный, пусть величайший словоблуд из всех словоблудов изрек нечто напоминающее афоризм, это совсем не означает, что все остальные словоблуды должны тотчас сделать стойку и принять данную фигуру речи как руководство к действию. Улавливаешь мою мысль? (Пауза.) Где тут у вас наливают?

КАМОРИН     Штрафную, будьте любезны.

КАМОРИН     Наш человек.

ПОМАСКИН (Илье.) Присаживайтесь, герцог, угощайтесь.

ИЛЬЯ              Но я…

ПОМАСКИН             Садитесь, садитесь, любезнейший. Вы все успеете.

ИЛЬЯ              Откуда вам знать?

ПОМАСКИН             Такие люди как вы всегда успевают. Опаздывают, отстают, уходят в небытие – другие. Такие же, как вы – не только успевают, но и остаются в веках.

ИЛЬЯ              Вы так думаете?

ПОМАСКИН             Вы так же думаете, в глубине души. Это мутное облако, наполненное чужими разочарованиями, сомнениями, непониманием, упреками, изменами. Облако-наволочка, облако-удавка, облако-ловушка, сотканная врагами, не позволяет вам рассмотреть себя в солнечном свете. Присаживайтесь.

ИЛЬЯ              Вы – не аферист?

ПОМАСКИН             Нет. Да сядете вы, наконец?

ПОМАСКИН             (Штерну.) Вот, кстати, отличный этюд к одной из наших с тобой полемик. Помнишь, ты как-то спросил меня, существуют ли некие законы, предопределяющие прорывы в искусстве? Тебе отчего-то ужасно хотелось предугадать, по какой причине и где стартует землетрясение, иными словами, по какой причине и где образуется новый Матисс или Ротко, Беккет или Садур.  Тогда я промямлил что-то невразумительное, если честно, не был готов ответить. Но вот тебе является живой огнедышащий ответ на вопрос – герцог, мушкет которого не выстрелит. И не потому, что мушкет отсырел и покрылся плесенью, а потому что герцог передумал стрелять. (Пауза.) И как тебе это нравится, Фома неверующий? Не так уж много времени прошло. Не ты ли утверждал, что знаки свыше – иллюзия, фикция? Пожал-те бриться, будьте любезны! (Смеется.) Итак, некий автор, назовем Его автором, снабдил герцога аркебузой, науськал стрелять налево и направо, а герцог возьми, да передумай.

ИЛЬЯ              Илья.

ПОМАСКИН             Что?

ИЛЬЯ              Илья я.

ПОМАСКИН             Тем более. (Штерну.) Приходишь ты на Шекспира, или на Китано, весь в кровавых предчувствиях, а Илья, вместо того, чтобы крошить Капулетти или якудзу, напивается в хлам и загибает «Ах, мой милый Августин»!

ИЛЬЯ              Песенку Герцога.

ПОМАСКИН             Или, вот, песенку Герцога. То есть персонажи в данном случае уже не ищут автора, как у классика, а бегут от него, стремглав и не оглядываясь. И правильно делают. Обрати внимание, не актеры, исполняющие роли персонажей, а сами персонажи. Независимая жизнь персонажей, конечно не прорыв, уже было когда-то прорывом у Пиранделло,  но то, что персонажи разбегаются – по-моему, свежая мысль.

ИЛЬЯ              Я только что пришел, собственно ничего не успел…

ПОМАСКИН             К чему вы это?

ИЛЬЯ              Рано мне бежать.

ПОМАСКИН             А что именно вы не успели?

ИЛЬЯ              Ничего.

ПОМАСКИН             (Штерну.) Вот – еще, в копилку тебе. Герцог ровным счетом ничего нам не сообщает – продуцирует не слова, а только их оболочки.  

ИЛЬЯ              Илья.

ПОМАСКИН             Илья продуцирует не слова, а только их оболочки.  Получается песенка без слов. Блестяще! Мечта любого режиссера. В недалеком будущем – реальность. (Пауза.) Слова теряют содержание. За ненадобностью. Не только на сцене – в трамваях, в конторах, на рынках, на пляжах… повсеместно. (Пауза.) Вот ругают матерщину. За непотребство. Согласен. Да. Но матерщина – уже давно не матерщина, а новый емкий универсальный язык, где словам легко и радостно, ибо они, будучи по сути всего лишь звуками, имеют глобальную значимость, ибо обозначают все, что угодно. (Илье.) Правильно я говорю, Илья?

ИЛЬЯ              Непредсказуем. Скорее всего.

ПОМАСКИН             Кто?

ИЛЬЯ              Герцог, скорее всего, непредсказуем. Вы спрашивали, я подумал, ну и вот. Скорее всего, непредсказуем.

ПОМАСКИН             Но он добрый человек?

ИЛЬЯ              Герцог?

ПОМАСКИН             Герцог, да.

Пауза.  

ИЛЬЯ              Прежде я должен спеть, и только потом…

ПОМАСКИН             Что «потом»?

ИЛЬЯ              Не могу говорить, пыл потеряю.

КАМОРИН     (Илье.) Послушай, соловей!..

ПОМАСКИН             (Илье.) А, может, и ну его, пыл этот?

СОСЕДКА      Илья, пожалуйста, послушайся доктора.

Пауза.  

ИЛЬЯ              Да уж я решился.

КАМОРИН     (Илье.) Ну, так пой!

СОСЕДКА      Илюша, что я тебе сделала? Вот при докторе, при свидетелях скажи, что такого я тебе сделала? Я, будучи природной женщиной, пела с тобой мужские арии, варила кашку гречневую, твою любимую…

ИЛЬЯ              Пирожки пекла.

СОСЕДКА      Пирожки – другое, пирожки – не отсюда! (Пауза.) Борщ, твой любимый борщ с селедкой… борщ, который есть невозможно, варила… носки гладила, носки гладила, гладила твои носки!.. Никто, слышишь, никто кроме меня не гладит носки!.. Ходила за водкой, по ночам ходила! Белочек прощала… непостижимо, невозможно, прощала белочек… всех… прощала, прощала, зачем, почему?.. А я скажу почему! Я тебе, Илья, скажу, почему… Потому что знала – ты должен расти, Илюша, духовно, расти, чтобы вернуть, чтобы вернуть себе… чтобы как-то вернуть себе человеческий облик… чтобы, вот именно, жить!

Пауза.  

ИЛЬЯ              Чтобы жить?

СОСЕДКА      Чтобы жить.

Илья стреляет, соседка падает замертво.  

ИЛЬЯ              Оно само. (Пауза.) Я не хотел, честное слово. Оно само.

КАМОРИН     (Илье.) Не говорила тебе мама в детстве, «не бери ружье», «не бери ружье», «не бери ружье»?..

ИЛЬЯ              Нет.

МОЗЖУХИН             Сережа, там много натекло?

КАМОРИН     Пока трудно понять.

МОЗЖУХИН             Всё погибло. Теперь всё погибло. Теперь окончательно.

КАМОРИН     Не ной, прошу! сам все это затеял. (Илье.) Ты хоть с женским днем-то ее успел поздравить?

ИЛЬЯ              Кого?

КАМОРИН     Жену.

ИЛЬЯ              Она мне не жена.

Пауза.  

ШТЕРН          (Помаскину.) Теперь ты понимаешь, что Чехов непоколебим?

ИЛЬЯ              Оно само.

ШТЕРН          «Само», да не само.

ИЛЬЯ              Она вас пирожками не угощала?

КАМОРИН     Что?

ИЛЬЯ              Пирожками вас не угощала? У нее в сумке пирожки. (Пауза.) С ядом. (Пауза.) Убийца она, охотница. (Пауза.) Она собак травит. (Пауза.) Она и меня отравить хотела. (Пауза.) И белочку. (Пауза.) И вас… наверное.

КАМОРИН     Сука!

МОЗЖУХИН             Ну, что? много натекло?

КАМОРИН     Терпимо.  

МОЗЖУХИН             Что там?

КАМОРИН     Гречка. С камушками. (Пауза.) И блокнот. В точь, как у Просвири был.

МОЗЖУХИН             Надо же?

ИЛЬЯ              Наверное хотела кашу варить.  

КАМОРИН     Похоже на то.

ИЛЬЯ              Хорошая женщина была, очень хорошая.

КАМОРИН     Что теперь об этом говорить? Теперь нужно о будущем думать. Как бы то ни было, жизнь продолжается.

ИЛЬЯ              Да.

КАМОРИН     Очень-то не переживай. 

ИЛЬЯ              Да.

КАМОРИН     Без неприятностей как-то не получается. Я давно заметил.

ИЛЬЯ              Да.

МОЗЖУХИН             Илья! Не сочтите за бестактность… так неловко… долго сомневался, наконец, решился… Одним словом, вы не могли бы продать мне свой свисток?

ИЛЬЯ              Я вам подарю.

МОЗЖУХИН             Спасибо, Илья.

ИЛЬЯ              Даже хорошо, что вы попросили у меня свисток. Мне все равно пришлось бы кому-то его отдать. (Пауза.) Теперь всё будет напоминать о ней.

МОЗЖУХИН             А дело в том, что у меня в детстве был такой свисток. Память детства. (Пауза.) Наверное у каждого такие предметы есть. Кто-то солдатиков помнит, кто-то веретено или люльку, а мне вот свисток в память врезался. Милицейский.

КАМОРИН     При чем здесь веретено?

ИЛЬЯ              Сумерки.

КАМОРИН     А. Ну, да. 

ИЛЬЯ              А я ее белочкой так и не назвал ни разу. Двадцать лет вместе прожили, а я ее белочкой так и не назвал…  Ни разу… Я вообще не очень-то старался в семейной жизни. Она, известное дело, труженица была… известное дело, от собак меня защищала… все делала, чтобы только я человеком стал… Действительно, гладила носки… шутка ли дело? А я… белочкой так и не назвал. Ни разу.  

МОЗЖУХИН             Почему белочкой?

ИЛЬЯ              Я ведь почтальоном работаю.

МОЗЖУХИН             Ну, да, ну, да.

КАМОРИН     Слушайте, доктора, надо что-то делать. Вы бы хоть осмотрели ее.

ПОМАСКИН             (Выпивает.) Откровенно говоря, не люблю я все эти штуки. С детства брезглив, кровь, всякое такое, откровенно говоря, недолюбливаю… Что там смотреть? полицию надо вызывать.

КАМОРИН     Кого вызывать?

ПОМАСКИН             Полицию, полицию.

КАМОРИН     Э-э, нет, братцы-кролики, с полицией погодить придется. Полиция – это не дело! (Пауза.) Взяли моду, чуть что – полицию. У блюстителей и без нас дел хватает. Педофилов на улицах уже больше, чем детей!.. Надо, надо осмотреть. Положено! Доктора’! Вы что? Гиппократа не давали, матьё’?! (Пауза.) Он, Гиппократ, чему учил-то вас, матьё’? Вы вообще проповеди его помните, господа хорошие? (Пауза.) Что молчите? (Пауза.) Ванечка, может, все-таки без полиции обойдемся, а? (Пауза.) Я вам прямо скажу, я к полиции настороженно отношусь. Не то, чтобы не люблю, люблю, конечно… по-своему… но при их появлении во мне просыпается вина. Это – с младенчества… Нет, чувство вины я испытываю постоянно, как говорится, в круглосуточном режиме, но как-то научился с ним договариваться, а вот когда появляется полиция, просто цунами какое-то… вплоть до панических атак.  

ИЛЬЯ              Буду петь для нее.

ПОМАСКИН             Между прочим, панические атаки – чрезвычайно любопытный феномен. Их берутся лечить все, кому не лень…

ИЛЬЯ              Для нее буду петь.

ПОМАСКИН             …а вместе с тем, природу этого явления никто толком себе не представляет…

ШТЕРН          (Каморину.) Сергей, пойми, осмотрел я уже один труп, ровным счетом ничего не понял.

МОЗЖУХИН             (Штерну.) Все же вы находите, что я труп?

ШТЕРН          Я пока ничего не нахожу. Я потрясен, изумлен, растерян. Больше ничего.  

ИЛЬЯ              Решено, буду петь. (Громко присутствующим.) Потише, пожалуйста, мне нужно настроиться.

ПОМАСКИН             Тут вот какое дело, если рассматривать судорогу, как защитную реакцию организма на внешние воздействия, по аналогии, панические атаки, в свою очередь можно трактовать следующим образом…

МОЗЖУХИН             Но мне, например, хочется в уборную. Не так, чтобы бежать стремглав, но подкрадывается. Я это чувствую.

ПОМАСКИН             …Некая вегетативная реакция…

МОЗЖУХИН             Разве труп может хотеть в уборную?

ШТЕРН          Ну, не знаю я. Я с такой ситуацией столкнулся первый раз в жизни, честное слово.

ПОМАСКИН             Не то, судороги – не то.

ШТЕРН          А по-моему, на этот раз ты на верном пути.

ПОМАСКИН             Не то, не то. В качестве аналогии было бы удобнее взять… смех, например. (Мозжухину.) Вот, кстати, вы не могли бы сменить лирический лад, и посмеяться.

МОЗЖУХИН             Над чем?

ИЛЬЯ              Пожалуйста, тише.  

ПОМАСКИН             (Мозжухину.) Да вот, хотя бы над этой вами же сконструированной нелепицей – «трупу нужно в уборную». Согласитесь, если закрыть глаза на обстоятельства, сама по себе фраза, вне контекста – стопроцентный анекдот. (Пауза.) Хотите, вместе посмеемся? Я начну, а вы продолжите?

МОЗЖУХИН             Не знаю.

ПОМАСКИН             А вы попробуйте. Не получится – не получится.

КАМОРИН     (Помаскину.) Я могу его пощекотать.

ПОМАСКИН             Нет. Это будет уже не то. Это уже ближе к судорогам. 

Пауза.  

МОЗЖУХИН             Я, наверное, мог бы посмеяться, наверняка мог бы посмеяться, но если бы это произошло само по себе. Трудно засмеяться, когда тебя об этом просят.                          ПОМАСКИН             Смотрите на меня. Внимательно смотрите.

Мозжухин улыбается, еще немного и засмеется: трели такие, что удержаться, действительно трудно.      

ИЛЬЯ              Прекратите сейчас же! (Пауза.) Прошу, пожалуйста, дайте настроиться! Я буду петь!

КАМОРИН     (Илье.) Слушай, ты нам со своей арией уже плешь проел. Будешь петь – пой, никто тебе глотку затыкать не собирается, не будешь петь, сядь и помолчи. Видишь, идет консилиум. Напряженная работа мысли.

ИЛЬЯ              Она ждет моей песенки.  Она так ее любила.

ШТЕРН          (Помаскину.) Вот что это? Смеется. Пульса нет, дыхания нет, а смеется… Разве такое может быть?

ПОМАСКИН             Сколько угодно.

ШТЕРН          Да ну.

ПОМАСКИН             Я тебе говорю! Времена такие настали… Да ты глаза-то разуй, оглянись вокруг.

ИЛЬЯ              Прошу! Пожалуйста!

ШТЕРН          И все же я думаю…

ПОМАСКИН             (Штерну.) Не торопись! Не нужно торопиться, никогда не нужно торопиться.

ШТЕРН          Хорошо, что делать будем?

ИЛЬЯ              Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста!  

ПОМАСКИН             Я думаю так…

 

 

ВАЛЕНТИНА            (По завершении номера.) Что здесь происходит?

ИЛЬЯ              Здесь?

ВАЛЕНТИНА            Здесь, да.

ИЛЬЯ              Я пою.

ВАЛЕНТИНА            Я вижу.

ИЛЬЯ              Вам понравилось?

ВАЛЕНТИНА            Очень. Кто вы?

ИЛЬЯ              Вдовец.

ВАЛЕНТИНА            А эта женщина под столом?

ИЛЬЯ              Под столом?

СОСЕДКА      Под столом, да.

ИЛЬЯ              Это, совершенно справедливо, женщина.

ВАЛЕНТИНА            (Подчеркнуто членораздельно, практически по слогам, громко.) Меня звать Валентина Петровна.

ИЛЬЯ              Очень, очень…

ВАЛЕНТИНА            А как звать женщину под столом?

ИЛЬЯ              А это вот как раз моя… моё… Это – белочка.

ВАЛЕНТИНА            Это ее имя?

ИЛЬЯ              Суть.

ВАЛЕНТИНА            Что здесь происходит?

СОСЕДКА      (Приходит в движение.) Вы только не волнуйтесь… Вы, наверное, хозяйка?..

ВАЛЕНТИНА            Что с Анатолием?

СОСЕДКА      Кто это, простите?

ВАЛЕНТИНА            Хозяин.

СОСЕДКА      Ваш?

ВАЛЕНТИНА            Хозяин квартиры.

СОСЕДКА      Во всяком случае, он не умер… Надеюсь.

ИЛЬЯ              Нет-нет… нет, конечно… конечно, нет.

СОСЕДКА      Что такое? что вы пытаетесь сказать? 

ИЛЬЯ              Я пытаюсь… Он не может умереть.

СОСЕДКА      Вообще, знаете, я обратила внимание, здесь как-то не умирают.

ВАЛЕНТИНА            Почему он молчит? Я звоню ему весь день, он не отвечает. Что случилось? (Пауза.) Почему он молчит?  

ИЛЬЯ              Попытаюсь объяснить. Я пел. Собственно вы видели и слышали. Самому оценивать себя довольно трудно. Требуется взгляд со стороны. Однако реакция публики может быть любой.

ВАЛЕНТИНА            Короче.

ИЛЬЯ              Анатолий, например, замолчал.

ВАЛЕНТИНА            Почему?

ИЛЬЯ              Все замолчали, и он замолчал.

ВАЛЕНТИНА            Что значит «замолчали», а до этого они что, разговаривали?

ИЛЬЯ              Смеялись.

ВАЛЕНТИНА            Над чем?

ИЛЬЯ              Высмеивали врачей.

ВАЛЕНТИНА            Так почему он замолчал-то?

ИЛЬЯ              Все замолчали, и он замолчал.

ВАЛЕНТИНА            Все меня не интересуют. Почему замолчал Анатолий?

ИЛЬЯ              Может быть, расчувствовался, или… напротив, заскучал и уснул. Он, по всей видимости очень хотел спать. Все время прикладывался.  

ВАЛЕНТИНА            Пахнет гарью.

ИЛЬЯ              А здесь стреляли. Я стрелял… так как-то получилось… сложились обстоятельства… Странно, вроде бы именно я стрелял… точно я, и, в то же время, не я… Оно само как будто. Такое необычное обстоятельство, наподобие головокружения. Вот, у вас кружилась когда-нибудь голова?   

ВАЛЕНТИНА            Что вы лепечете? Вы вообще слышите, какой бред вы несете?

ИЛЬЯ              У меня отменный слух. Знаете…

ВАЛЕНТИНА            Довольно. (Пауза.) Передайте Анатолию, я скоро вернусь… Очень скоро. (Пауза.)  И еще! Со мной придет серьезный… очень  серьезный человек. (Пауза.) Нет, ничего ему не говорите. (Пауза.) Нет, надо сказать, а то у него в голове всякая всячина. Пусть успокоится. Ему нужно успокоиться… Он, если вы успели заметить – псих, застрелится еще.

СОСЕДКА      Уже, простите.

ВАЛЕНТИНА            Что?

СОСЕДКА      Застрелился.

ВАЛЕНТИНА            Давно.

СОСЕДКА      Да уже давненько.

ВАЛЕНТИНА            Дитя малое. Никак не наиграется.

СОСЕДКА      Любите его?

ВАЛЕНТИНА            Да я его убью. Вот, вернусь, и убью. Но вы ему об этом пока не говорите. Скажите только, что Валентина приходила, сказала, скоро вернется. Пусть сосредотачивается. (Пауза.) Да, нужно все убрать. Нужно, чтобы здесь была идеальная чистота. У вас на всё четыре минуты.

ИЛЬЯ              Как, простите?

ВАЛЕНТИНА            Четыре минуты.  

ИЛЬЯ              Четыре минуты – очень  мало.

ВАЛЕНТИНА            Это не обсуждается… Это принцип. (Пауза.) Вопросы есть?

ИЛЬЯ              Есть…  Один… Можно?

ВАЛЕНТИНА            Скоренько.

ИЛЬЯ              Скажите, вы не лукавили, когда сказали, что вам понравилось мое пение?

ВАЛЕНТИНА            Я вас отправлю в La Scala… Вас и вашу белочку… Только нужно будет проспаться, как следует.

ИЛЬЯ              Жива!

СОСЕДКА      Жива!

ИЛЬЯ              Какое счастье. (Пауза.) Я соскучился.

СОСЕДКА      Правда?

ИЛЬЯ              Правда.

СОСЕДКА      Ты хотя бы понимаешь, что произошло?  

ИЛЬЯ              Не особо.

СОСЕДКА      Тебя признали. (Пауза.) Тебя только что признали.

ИЛЬЯ              Нет.

СОСЕДКА      (На глазах слезы.) Не говори так. (Пауза.) Илюша, а я ведь Тютя.

ИЛЬЯ              Тютя?

СОСЕДКА      Тютя. (Пауза.) Я должна тебе кое в чем признаться… Я давно должна была это сделать… Ведь если бы я раньше призналась тебе, всё сложилось бы иначе. Всё – всё. (Пауза.) Илюша, радость моя, знаешь, я ведь не убила ни одной собачки. Я ведь пирожки с ливером делала. А тебе говорила, что с ядом. (Всхлипывает.) Пекла, а потом на улице ела. Вместе с собачками. (Пауза.) Я ведь собачек больше жизни люблю, Илюша… И тебя больше жизни люблю… Вы меня кусаете, а я вас все равно люблю.

ИЛЬЯ              Выходит, ты оговаривала себя?

СОСЕДКА      Выходит так.

ИЛЬЯ              Зачем ты оговаривала себя?

СОСЕДКА      Я хотела, чтобы ты меня полюбил.

Пауза.  

ИЛЬЯ              Что любовь с людьми делает!

СОСЕДКА      Да.

ИЛЬЯ              А ведь я тебя из-за пирожков-то и бил… Да если бы не эти пирожки, разве я посмел бы тебя тронуть?

СОСЕДКА      Нет, конечно.  

ИЛЬЯ              И случайных связей бы не искал. (Пауза.) Если бы та знала, как это трудно и грустно.

СОСЕДКА      Случайные связи?

ИЛЬЯ              Случайные связи. (Пауза.) Это еще хорошо, что до близости дело не доходило.

СОСЕДКА      Нет?

ИЛЬЯ              Нет. (Пауза.) А я ведь тоже собачек люблю. Боюсь, а все равно люблю. (Пауза.) Тютя ты, Тютя.

СОСЕДКА      Нет, не так.

ИЛЬЯ              Что?

СОСЕДКА      Не так назвал меня, не тем именем.

ИЛЬЯ              Белочка?

СОСЕДКА      Да.

ИЛЬЯ              Белочка.

Пауза.  

СОСЕДКА      Еще.

ИЛЬЯ              Белочка.

СОСЕДКА      Самые первые.

ИЛЬЯ  Что?

СОСЕДКА      Мы с тобой самые первые. Самые первые люди. Как будто бы… Понарошку... Ева и Адам. (Пауза.) Все покуда мертвые, покуда еще никто не возродился. Только ты и я. Ева и Адам. (Пауза.) Надо бы тебе помыться… От тебя псинкой пахнет.

ИЛЬЯ              (Смеется.) Сучка!