Бог игры умер. На аукционе её купил Подсматривающий. Но он не знает, что право следить за ним купили остальные коллекционеры. Последний, в цепочке следящих друг за другом, заплатил больше всех. Однако над ними потешается хозяин аукциона, хранитель обмененных прав и кредитор свобод. Он следит за всеми последними наблюдателями, всех проданных "сиротских" игр. Конечно, он подозревает, что за ним тоже следят свыше, но для него это не имеет значения, ибо думает, что может манипулировать ниже стоящими, как ему угодно. 

     Игра без хозяина "живёт" по заданным правилам. Она продолжает "эволюционировать" и без вмешательств, что доставляет Подсматривающему массу удовольствий. Естественно, они каждый раз удваиваются в цепи следящих. "Герои" игры, если захотят, тоже могут наблюдать за собой, и это вносит в процесс "изменения" игры большую интригу. Они потеряли своего "Бога", и теперь им приходится самим определять смысл своего существования. Одни создают из своей "жизни" тоже игру, другие стараются "жить" по-настоящему, а третьи, самые догадливые, пытаются найти в своём сознании червоточину и выйти через неё из игры. Но они не знают, попадут ли они, тем самым, в новую игру?

   Игра для "героя" – тюрьма, пожизненное заключение. Он рождается в ней и умирает, может перейти из одиночной камеры в общую и наоборот, но выйти из тюрьмы – невозможно. Его мучает вопрос: "Свобода, о которой мечтаю, ни окажется ли сменой одной тюрьмы на другую?" Тело "героя" ограничено его малыми способностями, а ум – стеной тайны.  Он – одна из маленьких рыбок, плавающих в игре, в "аквариуме" Подсматривающего. Большой рыбины – хозяина игры – уже нет, её пытаются заменить другие пыжащиеся рыбки, что забавляет Подсматривающего и остальных, в цепи следящих, до коликов в душе. 

    Некоторые "герои" мечтают о покорении скрытого в неприступных далях нового игрового пространства, надеясь, что в глубинах неизведанного есть множество других условий для игры. Это настораживает Подсматривающего и всех остальных следящих, так как правила одной игры могут оказаться вирусом для другой. Но они повязаны обязательством не вмешиваться в процесс "эволюции" игры, иначе наблюдение потеряет интригу и прелесть своей чистоты. К тому же чрезвычайно интересно, как "герои" одной игры будут принимать за богов или демонов "героев" – другой. 

   Возможность новых условий вселяет в "героев" надежду на избавление от скуки. Конечно, они пытаются развлечься своими маленькими играми, но большая игра продолжает подавлять их монотонной повседневностью, и тоска по раю другой игры становится невыносимой. Поэтому "герои" жаждут великих свершений и радикальных перемен, однако пока научились забываться в надуманных "делах". Они степенно и важно осуществляют своё "дело", и даже начинают считать его смыслом своего существования. 

    "Герои", их маленькие я, были созданы для игры "Бога", но со временем Он умирает, а точнее оставляет надоевшую игру на произвол. И теперь у маленьких я появляется шанс, живя в связывающей их игре, самим толкать её к изменениям, но принцип "лебедя, рака и щуки" обнуляет все их усилия и отбрасывает к старым правилам, где "каждый сам за себя" звучит, как признание исконного статуса общей игры. Раздор и есть наиболее интригующая часть просмотра. Борение – основа любой игры, а трагедия – её венец. 

    Безучастность некоторых "героев" это их пассивное сопротивление напору игры. Они погружаются в спокойное гармоническое созерцание, и тем самым ослабляют её хватку. Удерживая своё сознание в безпространственной точке я, в слепом пятне временности, эти "непригодники" становятся выше общей игры, они сами на её базе могут создать мир собственной игры. И тем самым превратиться в загадку для Подсматривающего и всех следящих. 

    Однако главная интрига в том, что посредством своего неуклюжего я "герой" игры способен всё-таки открыть дверь в вечность, и дать сзади пинка не только Подсматривающему, всем следящим, а также хозяину аукциона, но и самой вечности. Обретя полную свободу, он из вечности может создать свою игру со всеми включёнными в неё игроками. Играя в Случай, они могут прозевать блефующего и оказаться в новых правилах победителя. На "Олимпе" боги получают нового Властителя, бывший же становится одним из них, а потом может скатиться и до "героя", затерявшегося в игровом пространстве мира. 

  Этот один из падших "новых героев" способен интуитивно вспомнить, что он когда-то был Громовержцем. У него всегда есть выбор – застрять навечно в играх, быть, хоть и уникальным, но их инструментом, или попытаться вернуть себе полную творческую свободу. И начать созидать он может уже с "судьбы героя", с интуиции на право менять не только общую игру, но и себя, подобрать ключ к вечности и стать её Хозяином. Понять, что он, собственно, гостит у себя Дома.