Проза

Заводской цех украшен транспарантами и баннерами с кричащими лозунгами: «Новую программу КПСС – в жизнь!», «Перестройке и гласности – широкую дорогу!», «Принимай рабочий человек cудьбоносные решения ХХVII съезда КПСС».

На одной из стен висят портреты генсека КПСС Горбачёва М.С. и Ельцина Б.Н.  – 1-го секретаря московского горкома.

Заводской художник вместе с парторгом цеха осматривают красочные информационные носители.

- Вижу теперь, Михалыч. Вижу, постарался! Годится!

Рядовой день. В цеху гулко. Лязгают механизмы. Под самой крышей цеха ползает кабинка крановщика, пронося в вышине тяжёлые грузы. Можно увидеть, что карщики развозят заготовки по участкам. Станочники неутомимо трудятся, обрабатывают детали. Слесари и лекальщики доводят продукцию до требуемых параметров. Кладовщики заняты тем, что выдают слесарные шаберы, фрезы, токарные резцы. Уборщицы убирают у станков стружки электрона – горючего магниевого сплава. Производственная жизнь кипит. Каждый занят своим делом.

Службы ИТР цеха расположены на втором этаже, а потому не видны в пролётах цеха.

Работники ОТК принимают продукцию на разных постах: у станочников; на слесарном участке. Изделия тех и других – крылья ракет.

Отдельный участок цеха огорожен. Это участок сварки корпуса ракеты. Тут установлен прецизионный станок с ЧПУ. Очень дорогое оборудование. По сути станок является сложнейшим сварочным агрегатом. Обслуживает его единственный на заводе специалист, знающий программирование операций по сварке. Специалист этот – Дунаев Слава, гордость цеха. Его портрет постоянно висит на заводской Доске почёта.

 Доска почёта установлена во дворе, между двух фонтанных чаш, напротив проходной. Фонтаны пока не запущены. Вот комиссия министерская приедет, тогда и можно будет воду открыть. А так для чего ненужный расход?

У Славы Дунаева пока нет напарников; но два будущих сменщика учатся в ПТУ при заводе.

Некоторые работники ОТК принимают продукцию из – за её громоздкости на месте изготовления – возле участка, выпускающего корпуса ракет – изделие «Керосинка». Корпус ракеты имеет внушительные характеристики: диаметр – 1, 5 метра; длина – 10 метров.

Сдачу – приёмку изделий работники ОТК ведут строго, ведь впереди предстоит ещё один этап контроля, самый ответственный – военной приёмки.

Качество шва надо проверить. Это отдельная операция. Но главное – требуется измерить диаметр и выявить, что никаких отклонений от нормы нет. Если есть, то это – ЧП. Это неприятности для мастера, старшего мастера, начальника цеха, начальника производства завода. За подобные промахи партийцам можно и партбилета лишиться. Особенно, если отклонение от нормы было случаем не единичным.

В чрезвычайных случаях виновному на заводе говорили:

- Ты что же, милок, мериканцам помогаешь? – букву «а» в слове «американцы» при этом обязательно опускали, дабы выказать своё презрение к потенциальным противникам.

С внешним диаметром корпуса ракеты было просто. Тут не надо было корячиться. Измеряешь длину окружности и делишь её величину на число пи.

А вот внутренний диаметр изделия «Керосинка» требовал особого внимания. Измерение его было особое, уникальное действие. Внутренний диаметр «Керосинки» измеряла только Вера Пухова или, как её все звали в цеху, Верунчик. Она была самой молодой в ОТК, а, может быть, и в цеху.

Верунчик была знакома на предприятии всем. И она нравилась всем – молодая, привлекательная, весёлая. Она – постоянный участник праздничных самодеятельных концертов.

Так уж повелось, что заводские праздничные концерты шли в определённом порядке. По крайней мере, очерёдность исполнения первых пяти номеров не менялась уже пару лет.

Первым всегда выступал с соответствующей празднику патриотической песней баритон – такелажник складского комплекса Саня Фадеев.

Следующим номером шёл русский перепляс в исполнении технологов цеха № 5 Деевой и Авдеева.

Дальше выступали силовые акробаты из кузнечного цеха братья Неделины.

После них – фокусник старший бухгалтер Гареев и его ассистент – медсестра Бабушкина.

А потом уже та, номера которой ждали многие зрители, – Верунчик, Вера Пухова. Она пела. Дивный голос и замечательный своеобразный тембр – вот то, что привлекало зрителей.

Обычно она начинала с песни «У дороги чибис». Помните?  Там такие слова:

Вера, исполняя песню, так натурально и искренно обращалась к чибису, что некоторые зрители привставали, вытягивались, чтобы посмотреть, есть ли там, рядом с ней, эта птичка или нет.

Верунчику долго бисировали, зритель не хотел её отпускать. Тогда вслед за этой песней она обычно пела «Ночь коротка». Знаете?

 Эту песню часто исполнял Л.М. Утёсов. Но в устах Веры Пуховой песня мало сказать «не теряла своего звучания», она очень нравилась слушателям. Всем казалось, что Вера наяву видела этого молодого офицера и его визави. Таким артистичным было исполнение песни.

Вернёмся в цех № 12, где Вера Пухова измеряет внутренний диаметр изделия «Керосинка».

Можно, конечно, определять снаружи длину окружности корпуса ракеты, затем вычислить диаметр внешний и вычесть из величины диаметра толщину металлического листа. И так по всей длине ракеты. Но это будет лишь теоретическим подходом. Он даёт лишь ожидаемую величину.

По методикам же ОТК надо было измерить внутренний диаметр изделия «Керосинка» вручную. И досконально.

Представляете, заданный диаметр изделия равен метру и пятидесяти сантиметрам. Это как же Верунчику с её 175 сантиметрами залезть туда, чтобы узнать внутренний диаметр? Мало того, что залезть. Надо ведь ещё и работать. Конечно, у неё всё для этого есть: большой штангенциркуль; калибры; шаблоны; микрометр электронный для измерения внутренних и внешних размеров…А ещё надо осмотреть сварочный шов…. Осмотр – это лишь визуальные впечатления. Главное – обмеры. И всё записать в журнал – результат, через какой интервал произведено измерение…И так по всей длине изделия.

Вот и сейчас она выполняет это действие. Очень неудобное физически. Главный инженер цеха только утром успокаивал её:

- Не беспокойся, дорогой мой Верунчик, придумаем электронный щуп или электронный глаз, который обязательно автоматически будет делать все замеры, обязательно установит требуемые величины. Может, даже с помощью лазерного луча. А может, эту функцию возложим на станок с ЧПУ. А что? Обработал и сразу проверил на соответствие параметров заданию. А то, я согласен с тобой, на улице 20-ый век, а мы всё измеряем вручную, ползаем, сложившись пополам. Заявку в инструментальную мастерскую я уже дал.

«Успокаивать они все могут. А вот елозить тут, внутри, согнувшись в три погибели – это мало кто может. Только об одном и думаешь – вылезти бы и распрямиться. Ноги затекают! И дышать тут нечем! А ещё пишущая ручка эта подтекает!» – Верунчик  ворчала скорее по привычке… но, дело есть дело, и она продолжала работу.  

Так постепенно она дошла уже до середины трубы.

Вдруг сзади неслышно кто-то приблизился к Вере. Она почувствовала сильные мужские руки, которые обняли её. Обняли так, что она не могла ни повернуться, ни крикнуть, ни вздохнуть… Кто-то большой привалился. Да так плотно и крепко, что у неё в пояснице, казалось, что – то неприятно хрустнуло. Моментально подол её халатика взлетел ей на голову. Посыпались оторванные пуговицы. И случилось то, чего Вера не могла пожелать ни себе, ни кому  другому из женщин…

Всё произошло чрезвычайно быстро. Быстро и беззвучно. Не было слышно даже топота ног убегавшего.

Вера так и не смогла развернуться. В состоянии шока, скрюченная, она вылезла из трубы. Вылезла задом вперёд. Заплаканная. С растрёпанными волосами. Расхристанная. Обессиленная. Села тут же, опустив руки. Она рыдала навзрыд, пока её не заметил начальник ОТК Васильев Алексей Алексеевич.

- Верунчик! Что с тобой? Почему ты в таком виде?

- Алексеевич! Меня изнасиловали. Только что. В трубе.

- Одень вот мой халат или прикройся. – Алексей Алексеевич стянул свою рабочую одежду и протянул её Вере. – Кто это сделал, можешь сказать?

- Нет! Не смогла увидеть. Не смогла даже повернуться. Всё произошло мгновенно.

- Ты иди в отдел. А я побегу к начальнику цеха и в партком! Успеть бы – скоро ведь заводской гудок, конец смены. Врач тебе нужен?

- Нет! Никакой врач мне не нужен! Думаю, не нужен.

- Что это за безобразие такое? На рабочем месте! Режимное предприятие или проходной двор? Номерной завод, называется…

Начальник цеха был краток:

 - Всех работников цеха поголовно опросить с вызовом в партком.

 Слух о случившемся моментально облетел весь завод.

Партком цеха, собранный на следующий день по случаю происшествия, начал опрос с крановщика.

- Семёныч! Ты на самом верху висишь. У тебя весь цех как на ладони. Не видел ли чего? Может, заметил, что кто – то крался к трубе? Или из неё выскакивал?

- Цех я, конечно, вижу. Но вот уже после первого часа работы, когда все испарения подымаются, все запахи, всё – всё, скапливается вверху, тут уж только груз видишь и смотришь на место доставки. Тут уже не до осмотров – не на экскурсии же. Мне ещё ничего, а вот в литейных цехах, где вредные пары, газы – там вообще караул. Нет, не видел я, ребята, ничего.

Опросили бригадиров. Ничего существенного бригадиры не сообщили. Почмокали, покачали головами – и всё.

Опросили мастеров, кто мог это сотворить?

В один голос мастера запели:

- Конечно Петручио. Фрезеровщик Калинкин Пётр. Известный хулиган. Анекдотчик. Кто подговаривает учеников отлынивать от ночной работы, валяясь в ящике с концами? Или забираясь в вентиляционную камеру, в темень, за приводной ремень? Кто учит мелкоту в зимние сумерки или по ночам бракованные крылья ракет прятать под лёд в замёрзших бассейнах фонтанов? Кто на собраниях любит задавать каверзные вопросы? Кто тянет резину в обеденный перерыв? Для него забить козла в домино в разгаре рабочего дня важнее работы. Короче говоря – отпетый парень. Отлынивает. Прогулять иной раз может. Известный разгильдяй. На работу часто опаздывает …Столько объяснительных его в кадрах лежит…

Вообще у него, за что не возьмись, всё не так. Выдали всем станочникам фартуки. Так он свой заныкал и ходит как ходил – в замасленном тельнике, в шароварах этих дурацких. Нарушает общий порядок.

Вызвали Петра Калинкина в партком.

- Петручио, на тебя все указывают. Знаешь, по какому поводу?

- Знаю, конечно. Наслышан. Но я в тот день не работал.

- Прогулял что ли?

- Нет. У меня отгул был. Легко проверить. Бог меня спас от подозрений.

- Тут видишь в кабинете кумача сколько? Портреты членов бюро. Так что про бога тут не говори.

- А может, Верка врёт всё? Может, не было этого. Наплела, чтобы тень на цех бросить? Всё же к светлому будущему постепенно двигаемся.

- Ты это оставь свою романтику про светлое будущее, – говорят ему в парткоме. – Лучше скажи, Калинкин, кто, по твоему, мог изнасиловать Пухову? Кроме тебя, конечно. Мы тебя со счетов пока не сбрасываем.

- Как не сбрасываем, когда меня не было? Я же в отгуле официально был – в тот день за завод в футбол играл, гол забил. «Арсенал» мы уделали. Неужели не слышали? Вся футбольная команда знает, что я играл – опросите. И тренер наш. Да позвоните в профком завода. Они курируют все игры, весь турнир.

- Ну, ладно, ладно. В профком позвоним. И всё же, кто, по твоему, мог сотворить с Пуховой такое? Подумай. Ты ведь всех в цеху знаешь, давно работаешь. Привычки… Наклонности… Может, в курилке трепался кто?

- У нас – станочников времени свободного нет по цеху шляться – такие нормы накатили. Не разгуляешься! Только я, скажем, в кладовку за нужной фрезой пойду, так тут же мастер подлетает – куда, мол, двигаешь?

Нормировщики в цех спускаются иногда – глаз не отводят. Всё время с секундомерчиками возле тебя шастают…

Слесаря если, но те тоже пыжатся всё время.

Инструментальщики с их запредельными заработками по ночам готовы сидеть. Их в обед не трогай – ни поесть, ни в шашки, ни в козла – ни, ни…

 Это, думаю, наверняка, ваш любимец – Славка Дунаев. У него времени свободного до фига. У него и льготы, и победитель соцсоревнования, и лучший работник отрасли. Если куда и пошёл, то, значит, за очередной наградой…Все дорогу уступают…

В парткоме задумались. Вызывать Дунаева – это подвергать ревизии действия главного героя производства, маяка, примера для всех. Да его сам министр всегда в первые ряды выпячивает. В ЦК лично его возил, чтобы орденом «Весёлые ребята», то есть орденом «Знак Почёта» наградить. А ну, скажет, что светлое имя его хотим замутить. Что славе его завидуем. Да, и вряд ли он…Передовик всё же.

Но всё-таки вызвали Дунаева в партком. Вызвали для того, чтобы, как бы, посоветоваться.

Вызвали. Пришёл. Спросили.

Дунаев долго молчал, краснел, потел. Потом спросил:

- Меня видел что ли кто?

Парткомовцы тактично промолчали.

И правильно сделали. Потому что дальше Вячеслава, как прорвало.

- А что же это она по цеху ходит с голыми ногами. Халатик – так это одно название, лёгонький, коротенький. Под ним, и ежу ясно, ничего нет. Я ведь живой человек, молодой ещё. Мне 25 всего. Обо мне ей тоже подумать надо. Ходит, соблазняет…

Ну, на радостях, что сознался, его поругали немного и отпустили. Ну, поругали как?

- Жениться тебе, Петр Степанович, надо. А то всё один, да один. Надо было с Пуховой как-то по согласию поступить. Свидание назначить. А то слава о цехе… Не дай бог слухи за завод вырвутся. Тогда нам всем головы не сносить.

Но избежать сноса головы так и не удалось. Весть о происшедшем докатилась до райкома.

Освобождённый парторг цеха № 12 был освобождён совсем с формулировками: