Создан для блаженства (под редакцией Льва Пирогова)

Хороший город - Париж. Улицы его широки и не длинны, впрочем, не весьма широки, а пропорционально широки, как на картинке, что в совокупности со стенами зданий и мостовыми создает впечатление игрушки. Чистенький город. Не без дерьма, конечно, ну да оно, говорят, лезет из всякого, - вопрос только когда и сколько, и сразу этого не заметно - только потом, но про все, что было потом, мы вспоминать не будем.

Все прочее на свете безупречно, все прочее на свете бесконечно, как: забыл, что. Все прочее меня на свете мучит, все прочее меня на свете пучит, как: мопса и пупса.

Считается, что эффектное начало придумать легче, чем эффектный конец. Ерунда, разумеется. Стоит написать "все счастливые семьи счастливы одинаково", и публика начинает в предвкушенье комкать программки: а дальше, man, а что же там дальше?.. Зато после слов "они жили долго и счастливо и умерли в один день" рассчитывать явно не на что, - за такое можно ведь и моченым яблоком... Вот авторы и волнуются, раздувают щеки и придумывают поверье будто бы эффектное начало сочинить легче, чем эффектный конец:

В этот день на работе Борис Анатольевич впервые за последние пять лет чувствовал себя неуютно: все знали, что он русский, и в свете последних событий могли отнестись к нему как-нибудь неправильно. Однако, политкорректность оказалась на высоте: все были подчёркнуто вежливы, всячески давая понять, что видят разницу между Борисом Анатольевичем и злополучным местом его рождения. К концу рабочего дня он полностью пришёл в норму.

Долбаная лесная - степная страна... Даже однодневные лёгкие приключения должны быть патриархальными/моногамными.

Первым из них является нарастающее в последние десятилетия рассогласование человека и техносферы. Падение самолетов, казалось бы, даже самых надежных типов, столкновение и гибель судов, аварии на железных дорогах и в коммуникационных сетях достаточно однозначно свидетельствуют о том, что техника постепенно выходит из-под управления. Ее параметры все больше не соответствуют биологическому формату homo sapiens, и никакие гуманизирующие процессы не способны их скорректировать. В перспективе вырисовывается глобальная техногенная катастрофа, могущая отбросить человечество на сотни лет в прошлое.

китайскии мелодии раскрученного киловатами циклотрона/ летящие сквозь мрак вселенной элементарные частицы/ протяни руку через время в паралельные миры/ и возьми наобум за яйца повелителя той земли

Ходит он, абсолютно не замечая тротуары, газоны и бордюры. Т.е., не так, как и многие из нас, которые плевать хотели на всякие эти правила, границы и установления, нет, - у него нет необходимости плевать, так как нету самих установлений, он не "пишет по линованной бумаге поперёк, назло", а просто не видит линий, как представители иных народов не слышат разницы между твёрдыми и мягкими согласными звуками или не различают оттенков цвета. В его культуре, в его цивилизации не существует тротуаров, как чего-то, по чему принято ходить, и газонов, по которым ходить не принято.

Нормальные люди стихов не читают - и правильно делают. Я не представляю, как это можно - читать стихи. Сидеть... на стуле, что ли?.. ну ладно, пусть на жопе - но с книжкой!.. и читать стихи - бр-р-р. Стихи нужно писать или хотя бы слушать.

Девочку за что-то наказывают родители, и она уходит в придачный лесок с большим куклой-медведем. И вот она полфильма ходит в унынии, сама с собой и медведем разговаривает, и очень ей от всего этого грустно. Потом у девочки вдруг начинается истерика, она кидает медведя в лужу, прыгает на нём, визжит, потом вытаскивает его обратно, отрывает лапы. Потом начинает реветь, гладит грязное мишкино пузо, просит у него прощения. В этот момент объявляются родители. Девочка начинает от них убегать, родители шпарят за ней, зовут, она опять в слёзы, бежит, ревёт, мишку к груди прижимает, прощения просит, по насыпи вниз, вниз и - под электричку. This is the end.

В восточном yглy избы господина стаpосты Питлюка на двyх неpжавеющих допостиндyстpиальной pаботы гвоздиках висела каpтина, на котоpой были наpисованы тpи мyжика с дypацкими маленькими головами с пpиклеенными к затылкам подтаpельниками, с младенческими ладошками на толстых pазной длины pyках и шиpокими бабьими задами. Только y сpеднего имелась боpода, y дpyгих двyх лица детские. Одеты все в женское: сpедний - в бабье, кpайние - как беспyтные девки, котоpые смалят.