Жизнь как есть

 

 

 

Что такое фрателлократия

 

Со времен принятия закона о реновации жилищных фондов прошло достаточно много времени, но все действия наших властей указывают на то, что описанные мною механизмы касаются не только конкретной ситуации в Москве и конкретной темы реновации, но всего современного государственного устройства.

Попробуем найти ему название и описать его структуру, идеологию, как это государство работает в основных стратах общества, как-то: образование, идеология, медицина и тд.

Очевидно, что происходящее сегодня в Москве – не отдельная ошибка власти, а действие, имеющее стратегические последствия независимо от того, начнут Москву сносить или нет.

До момента принятия закона о реновации в первом чтении власть, хотя бы на уровне неких правил игры – не трогала конституцию РФ. Все знали, что она не выполняется, но она была, и во всяком случае, на формальном уровне гарантировала нам определенные права.

По каким-то причинам эти правила игры стали власти мешать. Власть решила институализировать то, что было в жизни, но чего не было в законах: новую политическую систему  и новый государственный порядок.

Обычно революции происходят снизу. Сверху – во власти – происходят перевороты. Но в данном случае именно правящий класс инициирует смену конституционного строя. Оставаясь при этом правящим классом. То есть – это и не переворот, и не революция.

Сейчас можно лишь в контурах наметить черты нового устройства государства. Условно назовем его фрателлократия или новый псевдофеодализм.

 

 

Структура общества

 

Общество разбито на страты: внутри каждой страты малый феодал (далее – МФ) свободен в пределах, указанных Верховным Феодалом (далее – ВФ). Он может объявлять право первой ночи, уничтожать и строить города, распоряжаться имуществом и свободой своих подчиненных. Поскольку общий для всех граждан страны закон отменен, то само понятие – преступление в отношении МФ – невозможно. Единственное, за что он может быть наказан, так это за непослушание ВФ.

Такие страты – это новые феодальные дворы. МФ создает свои группы внутри отданного ему во владение двора – нанимает музыкантов, рыцарей, судей, – и они служат не музам, правилам чести и закону, а ему – нанимателю.

В этом принципиальное отличие от феодализма средневекового.

Там феодал зависел от определенных норм поведения – религиозных, цеховых. Скажем, цеховое устройство средневекового общества признавало карьерный рост только как улучшение цеховых навыков и мастерства. Каждый член цеха должен был обучаться своему мастерству и лучшими становились именно те, кто лучше умел делать свое дело. То есть цеховой уклад общества вел общество к эволюционному развитию.

При фрателлократии цеховое устройство неофеодальных страт заменено групповым. Критерием отбора и карьерный рост не связан с мастерством и владением ремеслом внутри цеха. Он связан с личной преданностью МФ, и такой член связан круговой порукой с участниками своей группы. Все участники группы становятся в некотором роде братьями (именно поэтому  и фрателлократия – братократия по-русски).

Степень гуманности по отношению к подчиненным – дело уже не закона и правоохранительных органов вкупе с судом, а целесообразности, которую определяет сам МФ. Положить границы своеволию малого феодала может только Верховный Феодал. Отличие от монархии здесь принципиальное – монарх, фигура наследственного  права и с детства готовится к управлению государством. То есть, справедливый монарх – возможный вариант монархии. Само управление монархом государства обусловлено рядом запретов, и их нарушение делает монарха в глазах граждан – самозванцем или преступником

ВФ не связан никакими запретами, потому что власть не передавалась ему легитимно. Власть передавалась ему по понятиям (нормам поведения внутри группы братьев)– то есть другие братья делегировали ВФ его полномочия. И единственный долго ВФ – это вернуть тем братьям во власти, которые привели его к  должности ВФ – долг. Поэтому во фрателлократии первыми, кто получает должности МФ от ВФ – становятся именно те, кто привел ВФ к власти.

Важный момент – обслуживание ВФ и МФ зависимыми фрателлократийными стратами. Мне ближе и понятнее страта культуры и искусства. Музыканты, певцы, режиссеры, писатели внутри своего сообщества оцениваются не по их мастерству, а по тому, нравятся ли они и угождают ли МФ, и, тем более, ВФ. Если какой-то член этой группы не нравится феодалу, или нарушает правила игры, его мгновенно делают маргиналом и, по сути, выводят из пространства публичной культуры или искусства.

При этом внутри группы «деятелей культуры и искусства» могут быть как левые и правые, так и консерваторы  и либералы. Их взгляды никого не волнуют. Главное – служить своему феодалу и не обижать его.

Случай с известным режиссером, которого призвали в свидетели по уголовному делу – и то, как смело за него заступились представители группы искусств и культуры,  и при этом полное молчание этих же смелых и свободолюбивых людей в отношении притеснения целых слоев населения феодального округа, – яркий пример тому. Эти люди понимают, что можно говорить, не обижая своего феодала, и чего нельзя.

Поэтому в новом феодализме ждать защиты от тех, кто служит своему феодалу – бессмысленное занятие.

Еще важный момент, почему такая система может держаться долго?

Об этом порассуждаем в следующий раз.

Это всего лишь наброски того, какой становится новая система. Нужен серьезный анализ. Будем им заниматься.

 

 

Идеология

 

Монархии, тоталитарные государства, демократии прошлого – все имеют идеологические системы. Монархии утверждают наследственное право и оно символизирует традицию, тоталитаризм имеет очень сильную объединяющую стратегическую идею, позволяющую совершать массовые насилия, демократическое обществе объявляет своей миссией распространение и защиту свободы личности.

Фрателлократия никакой идеологии не имеет. Чтобы цементировать и держать в единстве членов фрателлократии есть лишь одна идея – мы самые крутые.

Отсюда все ячейки фрателлократического социума пропитываются чувством соревнования, внушается идеология победы. Неважно – реальной или мнимой. Победа над саранчой, фашистами, сборной Ямайки, на чемпионате мира по шахматам или художественному свисту. Вторая часть идеологической системы – обязательное идеологическое уничтожение противника. Любого. Всякий, кто в данный момент враг фрателлократии – должен быть уничтожен.

Поскольку цели фрателлократия не имеет, то всякий раз список врагов и список побед обновляются. Тот, кто вчера был назван врагом, – и над ним необходимо было одерживать победу, сегодня объявляется другом, а завтра снова становится врагом.

Фрателлострата – вотчина Малого Феодала, носит на себе отпечаток личности своего феодала. Собственно, поэтому во фрателлократии нет единства. В одной фрателлострате объявляется право первой ночи. В другой – всеобщие занятия борьбой, в третьей – строительство тротуаров. Эти малые идеологические соревнования и цели строятся по схеме большой общей схемы – мы лучшие и  в отличие от всего мира защищаем лучшее.

Могут существовать – феодал-строитель, феодал-воитель, феодал-грабитель. Это все – театрализованные маски Малых Феодалов. Они создают имитацию многообразия, но надо иметь в виду, что все Малые Феодалы могут выражать свои особенности только в пределах, разрешенных Верховным Феодалом.

 

Связи внутри фрателлостраты носят своеобычный характер – не семейный, то есть дети феодалов и обслуживающей их массы не обязательно принимают наследственное право на власть. Они обеспечены лучшими благами жизни, но власть переходит к другим фрателлитам – членам братства феодалов.

Социум строится по подобию большой пирамиды и вложенных в нее по убывания других пирамид.

В любой ячейке социума есть свой с коэффициентом уменьшения феодал и внутри своей ячейки он повторяет то, что происходит внутри фрателлостраты. Объявляет свои победы и находит своих врагов.

Общество поэтому все время должно ощущать, что его существование под угрозой и кто-то мешает нам жить лучше. И только защита феодала помогает справиться с угрозой.

Ежедневно все средства пропаганды демонстрируют врагов и друзей – и социум вместо того, чтобы обратиться к реальности, постоянно поглощен театрализованной битвой друзей  и врагов за пределами фрателлостраты.

 

 

Экономика

 

Экономика фрателлостраты имеет два сегмента: «здоровая экономика» и фрателитная экономика.

«Здоровая экономика», эта та сфера экономики, в которой действующие субъекты получают возможность выстроить здоровые экономические цепочки; подготовка производства –-- производство –-- поиск рынков сбыта –--- сбыт –--- получение средств для выстраивания новых цепочек или укрепления и совершенствования существующей и приносящей средства, или для завершения цепочки на этапе получения прибыли и перераспределение средств на другие способы экономической деятельности (финансовой, инвестиционной, научно-технической и т.д.)

В «здоровой экономике» постепенно осуществляется баланс между спросом и предложением, потребитель и производитель и тот, кто сбывает, и тот, кто ищет места сбыта и производства – все оказываются внутри одной парадигмы. То, что называлось «невидимой рукой рынка» (некоторыми сложно организованными в здоровой среде взаимосвязями всех участников цепочки) – это некий экономически-финансовый общественный договор о взаимных интересах всех сторон цепочки.

Вторая сфера экономики – это фрателитская экономика. Она строится, как и все в границах фрателлостары – как производство желаний Фрателлократа. Один или в группе людей, такой производитель желаний легко и свободно может вторгнуться в здоровые сегменты экономики в любую секунду. День, час. Как античный рок. Его вторжение непредсказуемо, поскольку здоровая экономика мыслит законами общественного договора и поиска баланса, а фрателитская – удовлетворением желаний фрателлократа.

Такое ожидаемое или неожиданное вторжение фрателитской экономики в здоровую назовем условно «звонок».

На любом этапе здоровой экономики цепочка может оказаться под воздействием звонка. И тогда участники здоровой экономики должны вместо действий, диктуемых продолжением здоровой цепочки экономических действий осуществлять то, что формулирует звонок. Скажем, производить не то, что нужно цепочке, а то, что хочется фрателлократу. Или сбывать не там, где разумно цепочке, а там, где нужно фрателлократу.

Покупать не то и не по той цене, которая сложилась из баланса интересов в результате функционирования цепочки, а то, что хочет видеть в качестве товара фрателлократ.

И, очень важный момент, покупать не то и не там и не по той цене, которая привела бы к укреплению цепочки и возможности расширять такие цепочки в здоровую систему экономических взаимоотношений, а то, как хочет фрателлократ.

Таким "звонком" уничтожается любая форма стратегического видения. Невозможно прогнозировать, просчитывать, исполнять экономически здоровые цепочки, поскольку любая из них и в любой момент может быть разорвана "звонком".

Стратегия и фрателлократия в экономике – две вещи несовместные.

Учитывая, что суды, органы насилия и контроля – все подчиняются не некоторым прописанным правилам – законам, а той же схеме "звонка", экономический деятель вынужден жить в системе, в которой здоровая часть разрывается, обрезается, уменьшается.

Даже, когда намечаются точки роста и новые здоровые экономические цепочки, в любую минуту они могут стать объектом интереса фрателлократа и будут вырваны из здоровой сферы экономики во фрателлократическую

В то же время возможна ситуация, когда по тем или иным причинам фрателлократа определенные здоровые экономические цепочки не интересуют. И тогда они начинают действовать рациональным образом – снова появляются производство того, что может сбываться, цена, устраивающая и производителя, и сбытчика, и потребителя.

Таким образом, здоровые цепочки именно в силу своего здоровья имеют качества воспроизводства.

Фрателитская экономика вообще не занята стратегией и не воспроизводит ничего.

Она ищет тот или иной лакомый и нужный в данный момент для решения своих идеологических и политических потребностей сегмент экономики и занимается им. И в этом сегмента здоровая часть экономики заменяется фрателлитской.

Туда могут вливаться любые суммы денег, изъятые из здоровых цепочек, туда буду перенаправлены потоки работников (скажем, в наших условиях это всегда находящиеся под рукой мигранты), и такая фрателитская экономика действует до момента, пока нужна фрателлократу.

После она откидывается, и, в лучшем случае, капсулируется и пребывает, как некий странный, мало кому нужный, но уже осуществленный фрателлитский объект, либо происходит без поддержки и развития объекта его медленное или быстрое умирание.

Продукт фрателлитской экономки вынуждено должен поддерживаться извне: идеологией и культурой фрателлостраты. И тогда он становится символом победы (в идеологии фрателлократии нет других символом и быть не может), или нашего величия и особенности. То есть из элемента здоровой экономики переходит в идеологическую систему симулякров (объектов, не способных к реальному существованию и не являющихся элементами реальности).

К сожалению, научное и статистическое исследование соотношения здоровой и фрателлократской экономики невозможно в принципе.

Звонок, то есть требование со стороны фрателлократа и его окружения совершать то или иное экономическое действие или распределять полученные средства и прибыль не здоровым путем, ведущим к развитию, а на нужды существования фрателлократа – не прогнозируется. Сами решения и их осуществления носят характер не только закрытый, но имманентно не открываемый, поскольку всякий раз в них очевидным образом присутствует интерес фрателлократа, его желания и личностные особенности. Фрателлократ здесь – необязательно сам «феодал», но та или иная группа приближенных, угадывающая интерес хозяина и осуществляющее свое вмешательство в здоровую экономику таким образом, чтобы звонок учитывал и одобрения феодала – местного или верховного.

Отсутствие правил игры, рационального понимания, как действовать, поскольку построение здоровой цепочки может быть прервано на любом этапе, приводят к стагнации, потере интереса к экономической деятельности здоровой части экономических субъектов.

Судя по всему, доля здоровой экономики должна уменьшаться, фрателлитской – расти, производя все больше и больше объектов-симулякров.

 

О симулякрах:

Все средства фрателлократ готов вкладывать лишь в понятное ему или то, что является идеологическим маркером.

Фрателлократия позитивистична по своей природе. Ее интересует лишь конкретная польза – сразу ощутимая и верифицируемая. Отсюда тяга к шоу, публичным акциям, праздникам, чемпионатам и т. п. При это там, где объект обладает содержанием – фрателлократу, не готовому и не желающему содержание анализировать – становится не интересно.

Поэтому области содержательные – образование, культура, искусство, наука с точки зрения фрателлократа – это всего лишь забавы, не имеющие никакого реального веса.  Кроме прикладных фрагментов этих важнейших сфер социальной жизни.

Но при этом фрателлократ не готов признавать позитивистскую пустоту как норму жизни и содержательные сферы жизни ему нужны. Но не в своей стратегической части, поскольку не дадут мгновенных результатов, а именно как идеологические маркеры крутизны.

Не важно, каким должно быть образование – главное, чтобы мы были первыми.

Не получается в качестве преподавания и успехов – сделаемся первыми в заполнении электронных журналов, не важно, что попасть к врачу-специалисту часто невозможно, как и пройти обследования, но зато мы первые по легкости записи к участковому.

 

 

Образование

 

 

1. Представим магазин, где вместо продуктов на полках – список занятых продуктами на состязаниях мест. Или ресторан, где вместо блюд – ордена и грамоты шеф-повара. Наверное, в такой магазин или такой ресторан никто не пойдет.

Но в школы, которые показывают свои грамоты, места, рейтинги, количество победителей  в тех или иных олимпиадах, бегут толпами.
Почему?

Это возможно лишь в случае, если в головах родителей  и детей уже сложилась логическая связь между рейтингом школы и качеством образования  в ней. Хотя результаты образования, тем более, качественного образования, вообще проявляются после школы – уже в результате поступления и дальнейшей учебы выпускника.

Дело школы – научить учиться, а не накачивать рейтинги. Но такое образование – никак не оценить, за него не получишь ни грант, ни аплодисменты. Может, когда-нибудь выпускники поблагодарят и порадуют своими успехами.

Но чиновникам от образования благодарность вчерашних школьников ни к чему, а уж успехи бывших учеников ими вообще не отслеживаются.

А ведь хочется чиновникам иметь быстрый и, главное, заметный результат.

И к тому же – деньги приносящий. Потому что современная логика государства – это когда не ты тратишь на образование, а оно тебе доход приносит.

И это далеко не единственная постановка смысла образования головой вниз. Потому что гениальным усилием чиновничий разум придумал безотказную цепочку, имитационный перпетум мобиле реформ образования: деньги → ученики → рейтинг → топ → ученики → деньги.

Произошла инверсия формы и содержания: ЕГЭ, олимпиады, проверки, срезы, аттестации – стали содержанием образования.

И действительно, ведь содержание – это умение и обучение мысли. Через решение задач, чтение книг, собственные поиски и ошибки. Но – зачем читать, решать задачи, учить стихи наизусть, знать географию? Для оценки – отвечает нынешняя система (для рейтинга – то есть), места в топе. Потому что сейчас уровень учителя определяют рейтинг и количество топовых детей, а не качество преподанных им умений и пониманий.

По сути, нынешняя система погони за количеством учеников в классе и оценкой определила невозможность содержательного образования: малое количество учеников, учителя высокого уровня, свобода от чиновничьих проверок. Ничего этого нельзя – потому что за малое количество детей не будут платить. Даже если они одарены и могут в будущем составить гордость отечеству. А если ты не умеешь заполнять электронный журнал, или выставляешь оценки не вовремя, или пишешь в домашнем задании слова, которые писать не нужно (министерство образования рассылает слова, которые можно вставлять в журнал, и которые нельзя!!!) – то совершенно не важно, умеешь ли ты учить детей. Потому что в голове чиновника критерия – «уметь учить» – нет. А вот критерий – занятые места или заполненный правильно журнал – есть.

Поэтому вместо того, чтобы учить учителей учить и учиться самим, их учат, как сдавать ЕГЭ, заполнять журналы и тренировать (натаскивать) на сдачу ЕГЭ, и победы в олимпиадах.

Инструкция по заполнению электронных журналов превратилась в священную книгу современного преподавателя, а иконостасом школы стали графики мест в рейтингах и результаты проверочных и диагностических работ.

 

2. Представьте, если бы Царскосельский лицей пушкинского призыва объединили с комбинатом по пищеварительным услугам. От Тенишевской гимназии требовали бы реализацию коммерческих слуг, а не создание среды для Мандельштама и Набокова, никогда впоследствии коммерцией не занимавшихся.

Из Первой Киевской гимназии за плохую сдачу ЕГЭ выгнали бы А. Вертинского, М. Булгакова, К. Паустовского?

Если бы Сократу запретили преподавать, поскольку он не заполнял журналов, а в Академии Платона или Ликее Аристотеля требовали отметок по обществознанию, физкультуре и ОБЖ? Каким бы стало европейское образование?

 

3. Как я уже писал, нынче ищут школы по месту в топе, а не по содержанию программ и образования, отсюда возникают «элитные» школы, элитные не по качеству образования, а по количеству «хороших» результатов ЕГЭ и мест на олимпиадах. И чтобы их снова и снова выбирали, в таких школах нагоняют результаты: предлагают тренинги по решению олимпиадных задач, натаскивают на хорошие результаты в олимпиадах и ЕГЭ, предлагают дополнительные часы на подготовку к экзаменам и олимпиадам вместо системного образования.

Причем все эти дополнительные услуги идут не в основное время как результат качественного образования, а в дополнительное – за деньги.

Школа превратилась в рынок, продающий вместо знаний и смыслов места, выдуманные чиновниками.

Круговорот баллов в природе: чтобы тебя финансировали, накручивай балы – и тогда тебя будут финансировать.

Круговорот липы в природе: чиновник → придуманные им задания → связь качества выполнения задания с получением денег → школы направлены на придуманные чиновниками правила → чиновники же проверяют, как выполняются эти задания. И они же наделяют «правильных», слушающих их, деньгами и местами.

4. В системе образования, по сути, сложились две структуры: непосредственно школа, как место, где проводят время до поступления, и система подготовки к ЕГЭ, ради которой и выбирают школу.

Структуры по подготовке к олимпиадам, репетиторы по олимпиадам и сдаче ЕГЭ – это и есть коррупция. Результаты по сдачи ЕГЭ и участию в олимпиадах материализуются в оплате курсов по подготовке к сдаче ЕГЭ, оплате услуг репетиторов по подготовке к ЕГЭ и олимпиадам, а прибыль делится между чиновниками и репетиторами.

 Школа уже ни к чему не готовит. Вместо обучения – тренинг и зубрежка, а потом – проверка теми же, кто формулирует правила игры. И ими же выставление балов, включение в топы. А топы – новые деньги. И снова все в тех же руках.

На всех этапах чиновник задает, контролирует и награждает.

То есть вся система создана так, что в ее начале и конце – чиновник, а не ученик и учитель. Узаконенное лицемерие и шизофрения. На уроках – скажу, как надо, а потом – как следует писать и говорить на ЕГЭ.

5. Лицемерие как закон школьной жизни: проверка уровня учителя по журналу и порядку в классе, а не по тому, какое у него образование, что может дать и какие программы использует, куда его ученики поступают и что в дальнейшем делают.

Циркуляры по тому, как следует вести журналы и какие слова можно и нельзя употреблять, но при этом – ничего о цели образования и содержании предметов.

Отчеты, программы, почасовые планы, методические разработки – что угодно, но не смысл предмета и живые личности ученика и учителя!

По сути, создана имитационная система, в которой места образованию нет, и которая даже не заинтересована в том, чтобы кто-то реально учил в школе содержательно – думать, искать, выбирать меду разными вариантами ответа, предлагать свои, спорить с учителями в описках своего пути.

Достаточно попасть в систему и выполнять ее правила, и ты как будто будешь учить, а ученики как будто будут учиться.

Будут оценки, рейтинги, проценты и балы. Исчезнут (или уже исчезают) всего лишь учитель и ученик.

6. В нынешней системе образования уничтожены 9 и 11 классы. В течение года идут подготовки к выпускным или переводным экзаменам – срезы, диагностики, дополнительные занятия. Учиться некогда, потому что если посчитать количество часов, отобранных у обычных академических занятий на все это проверкообразные страшилки, то времени учиться просто не остается.

Именно тут становится очевидно, что система ЕГЭ и олимпиад победила школьное образование, заменив его. Экзамены больше не вырастают из содержания предмета, и проверяют не уровень понимания смысла и логики дисциплины, не умение мыслить, а некие, отдельно от самих школьных дисциплин, спущенные сверху задания. И для того, чтобы их сдать, построено отдельное, нигде и никем не контролируемое сообщество репетиторов и тренеров, курсов и занятий, центров и команд – «государство в государстве».

Любой практикующий учитель прекрасно знает, что с него требуют не уровень преподавания, а балы по ЕГЭ, а если школа претендует на высокий результат в рейтингах, то и участие его учеников в олимпиадах.

Почему бы тогда честно и откровенно не переименовать школу в комбинат по поступлению и подготовке к поступлению? 9 и 11 классы отменить, программы убрать и натаскивать детей на результат. И лучше, чтобы те, кто результат определяет – и назывались учителями. А учителей перевести в ранг ассистентов по правильному заполнению электронных журналов?

И трат меньше, и рейтинг выше.