Жизнь как есть

 

 

05.10.02 21:18

 

  Вот я и думаю, до той тайной поры и до того высокого времени, когда мы организуем встречу вживую, не поиграть ли нам в остаточном времени в одну игру? Скажем, в Жизнь после жизни.

В том единственном доныне письме ты высказалась в том духе, что жизнь на этой планете отнимает у нас слишком много времени. Лет до 60 все куда-то спешишь, а облака, деревья и прочие наши окрестности, что никуда не спешат, начинаешь примечать опосля. Может, потому и спешишь, чтобы осталось время приметить? Сказав, что в жизненной суете не ощущаешь вкуса жизни, ты, кажется, погорячилась. Горячность гонки и есть вкус жизни. А небо, деревья, птицы на зуб, вкус и цвет отдают совсем иной реальностью, попросту именуемой вечностью. Вот так, как волнуется  ветром это дерево за окном, и будет выглядеть мир тогда, когда нас не будет. И потому воспринимать их жизнь сердцем значит еще маленько пожить «после жизни».

Поэтому простительно сочувственное отношение к облакам и птицам, в каком ты созналась. Но сейчас меня глубоко занимает не столько то, что ты еще увидишь в избыточном времени, сколько то, что уже повидала.

Мы разошлись, а через 40 лет ненароком встретились. Тогда на многие вещи мы смотрели одними глазами. А сейчас? Сейчас окоемы у нас, верно, совсем разные. Так что же в них отложилось, кроме морщинок? Что же мы повидали на разных тропках реальности?

Любопытны, конечно, сведения и анкетного плана, скажем, из графы «семейное положение». Но там нет ничего о твоей мифологии. Чем ты жива? Я, к примеру, живу мифологемой дикорастущего мыслителя – «безвестного гения», который в глуши да тиши шатает в разные стороны устои мировой науки, а там, дай Бог ему еще каких-нибудь 10-20-30 лет, глядишь, и впрямь их свернет; потом он взберется на руины и что-нибудь скажет. Помнится, даже те в те давние годы свои тексты к тебе я стилизовал под писания юного старца, согбенного тяжестью безвременно постигшей его мудрости. Поэтому сейчас я, в общем-то, в своей стихии.

А ты? Уже из того факта, что ты, как неосторожно сказано в твоем письме, «всю жизнь» ждала меня, следует, что «вся жизнь» твоя не в самом лучшем порядке. Полностью, то есть безнадежно довольных прожитой жизнью надо бы размещать в зоопарке на попечение их меньших братьев (Павел как-то мне показывал плакат «Жизнь удалась», написанный черной икрой по красной). Умеренная горечь допустима. Уверен, что пропагандист литературы, а может, и искусства, вышел из тебя классный и клевый, а ведь именно сознание этого факта как факта и должно в первую очередь обустроить «всю жизнь» учительницы. Потомство имеется. Жизнерадостность у тебя в крови. Так где же горчит?

Жила с одним (одними) - ждала другого? Да полно. Эта мифологема не для тебя. Тут что-то поглубже.

 

А где она, та глубина? Сочиняя последнее письмо, еще раз убедился, что всей жизни не хватит, чтобы описать ее миг. Не самый диковинный, не самый волнующий – каждый. В любой ожог реальности, в любое ощущение жизни смотрятся, как в зеркальце, все остальные. И смотрятся жадно, локтями, крылами, плавниками отталкивая друг друга. Поэтому совершенно безнадежна попытка поделиться нажитым или пережитым, если описывать его так, как оно выглядит в буднях. Будни на то и будни, чтобы не слишком пристально в них всматриваться. Для этого есть другая игра.

Когда-то мы отправились из довольно незрелой точки реальности в разные стороны взрослой, серьезной жизни, а теперь сходимся в другой, куда как более зрелой. Хотелось бы взять по траекториям опыта интеграл. Так разве о прожитом хоть что-нибудь узнаешь, пока не заручишься хотя бы небольшой телескопической линзой, скажем, мифологемой странствия? Как выразить смысл дней, отличных лишь календарным числом, если над их потоком не водрузить некую смотровую площадку?

Давай понарошку вообразим, что в жизненном странствии нам встретились диковинные страны, причудливые существа, загадочные сущности, и все их мы вдумчиво и совестливо исследовали, прежде, чем занести в память. При этом мы время от времени увлекательно низвергались в пропасти, самозабвенно тонули на переправах, успешно сражались с мельницами и менее успешно – с драконами. А если притом ветшали, так совсем незаметно. И вот теперь мы можем обменяться трофеями. Трофеями надо считать просветления, а не скальпы соседей.

Мне кажется, я мог бы составить небольшую коллекцию бездн, еще не нанесенных на карты, драконов, еще не описанных наукой, пришельцев, доныне ускользающих от контакта с чужаками, полумифических леших, сохранившихся во фрязинском лесу. Имеется любопытный экземпляр кикиморы, добытой с риском для жизни в болоте за д. Мизиново. Я уже не говорю об исключительно кропотливом описании русалки, проживающей на безымянном, якобы необитаемом острове Костромского, прости господи, моря, составленном по  результатам многих экспедиций и многотрудных полночных штудий, Некоторые детали ее описания могли бы тебя заинтересовать.

Особую, непреходящую ценность для грядущих поколений составляет почти готовый Паноптикум Архаических Мирозданий, пригодных для заселения мыслящими существами, больше, чем мы, похожими на человека.

Кроме того, в моем лице ты имеешь единственный в мире интеллект, постигший сущность ночного костра, чтобы бесстыдно проникнуть в тайны нынешней физики (плюс таинства богословия) и притом остаться в здравом уме (справка со штампом прилагается).

И, наконец, имеется совсем еще свежий, но многообещающий замысел любвиметрии, с фрагментами коей (набросками первых любовных теорем) я тебя уже ознакомил.

Можешь ли ты составить свое описание обжитой реальности? Какую именно эпическую штуковину ты выберешь, чтобы маленько отрешиться от жизни, гадать не берусь. Мне, например, крайне важно узнать, какой ты была в самом-самом начале, когда жизни тебя еще не научили, так что единственным средством сообразить, что же именно тебе предъявляют для опознания, оставалось пошире распахнуть глаза. Школьницей я тебя помню. А вот дошкольницей – ты чаще была насупленной или смешливой?

 

В попытках сообразить, как мне отвязаться от эпистолярного приступа, вторую неделю отвлекающего меня от трудов, присматриваюсь и к другому проекту. Почему письма пишутся так легко, а статьи – трудно? А не приторочить ли это к седлу?

И вспомнил я, что становление новоевропейской науки сопровождалось философскими посланиями ее пропагандистов высочайшим особам женского полу: королевам, принцессам (Декарт, Лейбниц, Дидро, Вольтер) или, на худой конец, жадным до знаний прекрасным маркизам (Фонтенель). Платон писал тиранам, а вот Декарт жизни не пожалел, простыл и помер, поспешая на урок к юной королеве Швеции. Похоже, что эта затея завершилась посланиями профессора логики и математики Колледжа Святой Троицы, что в Кембридже, Льюиса Кэрролла, обезумевшего от зверств логики, девочке-подростку (нимфетке), преподавшими ей полный курс Зазеркалья. Так не вернуть эту замечательную традицию  вспять, составив от лица современной науки, с ее старческими склерозами, «Письма к Выдуманной Принцессе»? Уверен, что на сайт с таким названием, где публикуется письмо за письмом килобайт этак на 20, многие будут заглядывать. Чем Выдуманная Принцесса хуже «летающих тарелок» или снежного человека?

К Выдуманной Принцессе следует обращаться с глубочайшим почтением – искренне именуя ее не иначе, как «высочеством», а трактовать с ней надо проблемы, занимающие подростков (включая перезрелых): рок, панк, секс, деньги, наркотики. Так, чтобы обсуждение всех этих подручных благ бросало длинные тени в ту тайную часть каждой души, какой питаются музыка и любовь. Теоретическое основание этой акции простое: Выдуманная Принцесса сидит в каждом подонке, а тот не умеет или стыдится это признать.

Чему-то подобному ты и учила своих балбесов? Уверен, что части из них ты навсегда привила любовь к выдумкам, а оставшийся резерв приводил тебя в отчаяние. Нельзя ли этот опыт обобщить? Я его не имею. Одно дело – опыт выдумывания принцессы, а другое – опыт ее продвижения.

Ты же имеешь и то, и другое, не так ли? Имеешь и третье: от лица настоящей Интинской принцессы, благословенной Невским градом и коронованной в Инне, ты могла бы выдумке придать жизненность. Ведь у тебя имеется такой личный опыт выдумывания, каким не каждый похвастает. Надо же, сначала кого-то выдумала, а затем «всю жизнь» ждала! Я, признаться, о своей Принцессе последние лет 30 позабыл. Не потому ли они такие серые? Факт то, что в последние дней 7 во Фрязино стало заметно светлее.

Итак, Выдуманная принцесса – вот еще одна мифологема, альтернативная странствию – повод для старинной игры.

 

PS. Не хочешь игры? Не надо. Давай на полном серьезе. Но тогда прими к сведению, что я всерьез жажду получить от тебя скорый и полный отчет о проведенной тобой жизни. Ведь ныне я адресуюсь к воспоминаниям более чем сорокалетней свежести, то есть, по сути, к фантому. Я почему разразился бескрайним текстом? я почему пишу откровенно? разве не в тайном расчете на взаимность?

Итак, изволь отчет! Форма изложения свободная: можно прозой. Размеры лирических отступлений не ограничиваются. Связность не требуется. Приветствуются свободные от приличий откровенность и пылкость. Нетвердое знание онтологии и гносеологии на первых порах игнорируется. Особо требуется вдумчивое и совестливое описание характерных черт и опознавательных признаков особы, какую подотчетное лицо «ждало всю жизнь».

Догадываешься, почему? Ведь ей, даст Бог, предстоит жесточайший экзамен, который без подготовки, а может, и робкой тренировки, не выдержишь.

Совершенно особый, злобный интерес представляет краткий перечень и очерк личностей, которые пособляли тебе «ждать» ту особую личность.