...нежная свирельная голубизна насыщается солнцем, темнеет до нестерпимой – скрипично-альтовой синевы. Красота разрывает сердце и горло, но и это не всё – органная глыба торжествующего индиго по правому борту доводит до катарсиса, и ты плачешь счастливыми слезами над нелепостями несправедливых обид, над своим дурацким замужеством, от которого, наконец-то, окончательно освободилась, над тем, что возлюбленный не имеет понятия, что поселился в моём сердце, и разгуливает по Москве с другой женщиной... над беличьим колесом этой жизни, которое, как в сказке, упёрлось в эту светящуюся глыбу, и теперь колдовство какого-то злого волшебника больше не имеет власти надо мной.

...вопрос был важный, сути нашей касался, и не только нашей, но и, возможно, всего мироздания, философы про такое целые тома пишут. Почему же он самоустранился?

Влажный августовский сад. \ Яблоневы души. \ Чей-то шёпот, голоса – \ Дрёмы не нарушат. \\ Не слетит с ветвей небес \ Звёздная синица. \ Суетливый мир исчез? \ Или это снится?.. \\ Меж дерев – во тьме стоят – \ Лунные олени. \ Блики беспокойно спят \ На моих коленях. \\ Серебрятся травы, мхи… \ Голоса стихают. \ Хочется слагать стихи \ И молчать стихами…

...если Кант строго держится понятия безусловной необходимости, то Шопенгауэр отмежевывается от него, как бы не желая замечать того обстоятельства, что свобода и необходимость в известном смысле тожественны: общим местом для всех глубокомысленных людей является понимание того, что свободное существо есть такое, которое существует в силу необходимости собственной сущности, а потому в свободе необходимость и случайность присутствуют в равной мере, но уже как бы снятым образом.