Литературная критика

Я заметила одну странную вещь: судьбы метафизики никого особо не
волнуют, однако стоит только заикнуться о своем скептическом
отношении к «духовности», как всех буквально начинает
корежить. Например, Ницше лез вон из кожи и распинался о смерти
метафизики, а немецким бюргерам было и на него, и на все его
прозрения глубоко плевать, во всяком случае, почти никто на
него особо не обижался. Более того, сегодня тысячи философов во
всем мире подхватили эту тему и всячески муссируют ее в
своих диссертациях и на многочисленных конференциях, причем не
просто без видимого сожаления и отстраненно, а я бы даже
сказала, с тайным наслаждением. Такое впечатление, что
словосочетание «смерть метафизики» им всем очень нравится и ласкает
слух. Однако о духовности те же самые люди как правило пишут
и говорят с каким-то прямо нечеловеческим надрывом, как
будто перед ними не отвлеченное понятие, а неизлечимо больной
родственник, на которого они не в состоянии глядеть без слез
— хотя обычно речь идет вовсе не о «смерти духовности», а
только о ее кризисе или временном упадке. А ведь между
«духовностью» и «метафизикой» вроде бы нет никакой разницы!
Достаточно открыть любой толковый словарь и внимательно
проанализировать значение двух этих слов: они оба означают нечто
нематериальное и присущее исключительно человеку.

Безусловно, человек, сочиняющий научный труд о смерти метафизики и
всячески отстаивающий эту гипотезу, сам все-таки занимается
чем-то духовным, то есть тем, что абсолютно не интересует тех
же котов, например. Поэтому ему и обидно, когда эту его
духовность кто-нибудь ставит под сомнение. Но скорее всего дело
не только в этом. По моим наблюдениям, чем меньше люди
читают книг, чем дальше они от литературы и философии, тем
сильнее держатся за это слово: «духовность»! А кажется, уж им-то
и вовсе должно быть все по барабану, так как ни к какой
духовности они сами никогда никакого отношения вроде бы не
имели...

Неделю назад я ездила в гости к своей мамаше на дачу, где опять была
вынуждена выслушивать ее тирады по поводу насилия, убийств
и всевозможных извращений на экранах ТВ, которые, по ее
мнению, и привели к окончательному упадку духовности в нашей
стране. Вот недавно из новостей она узнала, как в одной деревне
папаша с мамашей привязали своего годовалого сыночка к
батарее, надев ему на шею собачий ошейник, и так продержали
больше года, пока он не умер от хронического недоедания. А
бабушка с дедушкой все это время спокойно за этим наблюдали, так
как им казалось, что их внучек и в самом деле очень
прожорливый и иначе с его аппетитом справиться невозможно. В
семействе было еще двое детей, и еды на всех не хватало...

Или же еще более ужасный случай из жизни маньяка, который в
молодости был довольно-таки смазливый и пользовался успехом у баб.
Так вот, он обожал смотреться в зеркало и готов был
заниматься этим часами, но однажды вдруг обнаружил у себя на лбу
морщинку и ужасно расстроился. Тут-то он и понял, что нужно ему
с этим что-то срочно делать, иначе морщин будет все больше и
больше, и скоро он весь ими покроется, превратившись в
убогого старикашку — а ему хотелось во что бы то ни стало
остаться молодым и красивым. В результате он женился на какой-то
умственно отсталой бабе, которая практически каждый год
рожала ему по ребенку. Ну а он этих младенцев потрошил и съедал
самые по его мнению важные для омоложения органы: печень и
сердце. Кроме того, он неизменно присутствовал при родах и
первым делом заглатывал плаценту, так как где-то прочитал, что
именно ее добавляют в самые дорогие и эффективные кремы для
лица. Таким образом, он сожрал внутренности пяти или шести
своих собственных детей, чьи трупики сжег в ближайшем лесу.
Еще он постоянно пил молоко своей жены... Короче говоря, все
эти меры привели к тому, что он и на самом деле в свои сорок
семь выглядел на двадцать и по-прежнему очень нравился
девушкам. У него вообще была мечта: прожить до ста тридцати двух
лет, а если получится, то и больше. Но ничего не вышло, так
как в конце концов слабоумная жена в припадке ревности
зарубила его топором... Правда эту историю моя мамаша услышала
от соседки по даче, а не из телевизора. Однако все это
случилось и стало возможным исключительно потому, что все эти
жуткие личности насмотрелись американских боевиков и триллеров.
Короче говоря, моя мамаша была ужасно рада, что не взяла с
собой на дачу телевизор и хотя бы там всего этого не видит и
не слышит.

Естественно, я не решилась ей возражать, а тем более говорить о
своей неприязни к любым проявлениям духовности. Представляю, что
бы с ней стало! Точнее, со мной... Зато я бы наверняка
могла ей сказать, что метафизика давно умерла, поэтому и
волноваться особенно не о чем. Во всяком случае, мысленно я даже
несколько раз смоделировала ситуацию, как я вдруг ненароком
вставляю в наш разговор фразу про «смерть метафизики» — она бы
наверняка ничего не заметила. Хотя должна признаться, даже
на это в ее присутствии я так и не решилось. Мало ли что ей
могло послышаться....

Таким образом получается, что все дело в словах, а не в явлениях,
которые за ними стоят. Короче говоря, когда берешься о
чем-либо писать или говорить, очень важно помнить о словах, которые
ты используешь, ибо на них окружающие и будут прежде всего
реагировать. Предмет же твоих рассуждений никого не колышет.
Думаю, что большинство ученых это прекрасно чувствуют,
поэтому и предпочитают распространяться про печальную участь
метафизики, а духовность не задевать.

Еще один вывод. Философы и писатели мало чем разнятся от так
называемых простых людей, то есть в подавляющем большинстве случаев
являются такими же туповатыми, как они. В этом отношении
слово «духовность» способно даже выполнять роль своеобразного
индикатора или лакмусовой бумажки. Например, вы замечаете,
что кто-то болезненно реагирует на любое уничижительное
употребление этого слова, начинает волноваться, дергаться, громко
сопеть, спорить и т. п.— значит перед вами человек, в
сущности, очень простой, даже если это кандидат философских наук
или лауреат Букеровской премии. Думаю, нет особой нужды
напоминать, что духовность точно так же, как и ее разновидности
в виде любви, верности, дружбы, доброты и пр., сегодня
окончательно перекочевали в детективы, триллеры, женские романы и
другие массовые и примитивные жанры. Это очевидно! А вот
метафизика сейчас даже на роль такого «индикатора» не тянет. В
этом и заключается один из главных парадоксов
современности: метафизика умерла и ни на что не годится, а духовность не
просто жива, но еще и способна выполнять множество полезных
функций. Хотя формально два эти слова вроде бы означают
абсолютно одно и тоже.

В принципе я допускаю, что очень многие писатели были бы не прочь
достать своих читателей, но им просто не всегда удается
нащупать удачные слова для этой цели и опять-таки, главным
образом, из-за бессознательного страха, который давит им на психику
и мешает сосредоточиться. Пример Ницше в этом отношении в
высшей степени показателен: он презирал обывателей, но видимо
побаивался их по-настоящему разозлить. Можно конечно
предположить, что он в душе сочувствовал простым людям, поэтому и
наезжал на малопонятную им метафизику, а духовность не
трогал. Однако это маловероятно, так как совершенно не вяжется с
общим пафосом его философии: подтолкнуть падающего, унизить
слабого и т. п.

Люди вообще всюду и всегда стараются друг другу всячески досадить,
поэтому совершенно непонятно, почему литературные и
философские дискуссии должны по своей сути хоть чем-то отличаться от
склок на коммунальной кухне. Тем более, что подавляющее
большинство писателей и философов практически ничем не
отличаются от остальных людей. Весь смысл литературы и философии,
скорее всего, и сводится к желанию как можно сильнее всех
достать, постараться, чтобы настроение у твоих читателей надолго
испортилось. Другое дело, что далеко не всем и не всегда это
удается.

Лично у меня нет ни малейшего сомнения в том, что те, кто сегодня
пытаются насаждать в литературе духовность, точно так же, как
и те, кто эту духовность отрицают, пытаются таким образом
реализоваться по отношению к своим оппонентам и читателям. И в
конечном счете пока еще совершенно неясно, кто победит, так
как простота и необразованность совсем не делает человека
менее опасным, скорее — наоборот.

Кстати, одна знакомая моей мамаши — уже довольно пожилая дама,
кандидат технических наук, между прочим — недавно лишилась
половины всех своих сбережений. И все потому, что зачем-то открыла
двери квартиры какой-то бабе. Та уставилась на нее своими
черными выразительными глазами и спросила, есть ли у нее
деньги. И все! Знакомая моей мамаши притащила ей все свои бабки
и отдала. Правда та ей зачем-то половину вернула, а
остальные унесла. Мамаша утверждает, что ее знакомую просто
загипнотизировали, а значит той бабе с черными глазами практически
ничего не будет, даже если ее вдруг поймают. Так как деньги
ей были отданы добровольно самой хозяйкой квартиры. Ну разве
что будут судить за мошенничество, хотя в данном случае это
очень сложно доказать...

Так вот, те, кто не обладает подобным даром внушения, не имеет таких
выразительных глаз, не способен завораживать окружающих
словами и т. п., рано или поздно вынужден будет прибегнуть к
насилию для достижения своих корыстных или же садистских целей,
в том числе и в культуре, а не только в уголовной среде.
Поэтому меня так и настораживает обилие простоватых уродов в
современной литературе, вне зависимости от того, о каких
возвышенных и приятных вещах они говорят.