Литературная критика

И не передать, сколько раз мне приходилось слышать: «Ах, эти газеты,
журналисты, журналистика…» , – причем в основном от
личностей, в той или иной мере причастных к литературе. Послушаешь,
и получается, что нет занятия более вредного для человека,
претендующего на звание «инженера человеческих душ» или
«глубокого мыслителя». А по-моему, так должность профессора,
например, способна нанести писателю и, тем более, мыслителю
куда больший урон, причем по-настоящему непоправимый.
Преподаватель ведь должен все время излагать уже готовые схемы из
прошлого, дабы донести до своих учеников, как все было в
прошлом или даже, точнее, как принято считать, что было. В этом
заключается главный смысл его профессии. И как потом ему от
этой привычки прокручивать все эти бесконечно «заезженные
пластинки» избавиться? Откуда у него возьмется способность
мыслить самостоятельно? Человек и без того слаб, и большинству не
то, что преподавания, а хватает простого обучения в школе
или ВУЗе. Ну а журналистика, наоборот, может быть очень даже
полезна, хотя бы как вливание варварской крови в
замкнувшуюся в себя и утратившую способность к развитию культуру.

***

Не перестаю удивляться, насколько некоторые люди лишены того, что
принято называть «чувством дистанции». Если такой индивидуум
садится, к примеру, с тобой за один стол, то он совершенно
искренне убежден, что его отделяет от тебя каких-то полтора
два метра. И все! А между тем, при всем своем недоверии к
тому, что невозможно увидеть глазом и потрогать рукой, именно
скрытые от зрения пропорции и расстояния всегда казались мне
не просто гораздо более важными, но даже более реальными, чем
видимые. Конечно, тут есть определенная сложность, и нужно
быть достаточно внимательным. Ибо человеческая жизнь,
действительно, чем-то напоминает бег на длинную дистанцию, причем
бежать всем приходится на одном стадионе и кругами. Отчего
порой может показаться, что кто-то не то, чтобы сильно
отстал, но даже кого-то обгоняет, хотя, на самом деле, межу ними
столько кругов. И в результате, одним вдруг начинает
надоедать постмодернизм в тот самый момент, когда других уже от
критики постмодернизма тошнит. Смешно, но нечто подобное в жизни
постоянно происходит. А тут еще появляются случайные
зрители и начинают аплодировать, естественно, совсем не тому…
Короче, кошмар!

***

Есть вопросы, на которые практически невозможно найти ответ.
Кажется, математики в подобных случаях вынуждены довольствоваться
аксиомами, а физики – гипотезами. Ну а я, в частности,
никогда не могла понять, почему мужчины так не любят красивых
женщин. Естественно, я говорю о гетеросексуалах, так как мужчин
с гомосексуальными наклонностями как раз трудно заподозрить
в чем-либо подобном. Последнее обстоятельство, вероятно,
способно приблизить нас к разгадке этого парадоксального
явления: главное не терять нить рассуждений. Красота – едва ли не
последнее напоминание людям, что они являются частью
природы, а не только социума, где всячески насаждается выдуманная
ими мораль. В животном мире ведь нет никакой морали! Так вот.
Любое существо, наделенное эстетической привлекательностью,
неизбежно вызывает подозрение в посягательстве на
общественные устои, хотя в данном случае речь вроде бы и идет о
случайно полученной от рождения внешности, а не сознательно
созданных произведениях искусства, но все равно. Естественно, что
наиболее недоверчиво к этим аномальным отклонениям
относятся те особи, которые привыкли считать себя абсолютно
нормальными, то есть максимально вписанными в социум. Стоит ли
уточнять, кто в наши дни мнит себя таким эталоном нормальности!
Что касается гомосексуалистов, то они находятся в постоянном
конфликте с обществом и в этом отношении несколько ближе к
природе, чем остальные. Это и делает их реакцию на красоту, в
том числе и женскую, не такой болезненной, как у
большинства мужчин. Гомосексуалисты красивым женщинам, по крайней
мере, хотя бы немного сочувствуют.

***

Известно, что юный Блок, когда решил опубликовать свою книгу «Стихи
к Прекрасной Даме», вынужден был временно заменить все
заглавные буквы в словах «Она», «Ты», «Дама» и т.п. на строчные.
Проделав такой фокус, ему удалось обойти церковную цензуру,
поскольку книга сразу же превращалась в набор ничем особенно
не примечательных юношеских стихов о любви. А когда книга
вышла из печати, то все заглавные буквы в ней снова оказались
на своих местах, и в результате, она имела достаточно
большой успех среди определенной части наиболее экзальтированных
и мистически настроенных читателей тех лет. При этом Блок
даже ничем не рисковал, так как в тогдашних законах о подобных
манипуляциях с буквами в рукописях, отданных на просмотр
цензору, вообще ничего не говорилось.

Эта поучительная история невольно заставляет меня задуматься над
тем, а что стало бы, к примеру, с Библией, если хотя бы
мысленно попытаться убрать в ней все заглавные буквы из тех мест,
где их по существующим орфографическим нормам быть не должно,
то есть из всех слов в середине и конце предложения,
включая «Слово», которое там присутствует в самом начале. В какой
утомительный набор банальностей и исполненных ложного пафоса
поучений сразу же превращается эта «книга книг»! Особенно,
конечно, Новый Завет! «Вот придет Хозяин и накажет нерадивых
виноградарей за то, что те недобросовестно на него
трудились…» Ага, щас-с! Выражаясь современным языком, это называется
«брать на понт». И ведь ничего больше, кроме этого фокуса с
буквами, там нет!

***

Наткнулась случайно на интервью одного современного философа, где он
делится воспоминаниями о своей учебе на философском
факультете, а в заключение вдруг предлагает закрыть все философские
факультеты вообще. Бравший интервью журналист даже вынес
это предложение в подзаголовок, видимо, желая привлечь
побольше читателей. Впрочем, у журналистов своя логика, и чем он
руководствовался в данном случае я, пожалуй, утверждать не
стану. Не исключено, что он расценил это как крик души
истосковавшегося по чему-то несбыточному человека и проникся к
своему собеседнику искренним сочувствием, а тот, наоборот, сделал
это заявление, просто чтобы привлечь к себе внимание
публики. Такое тоже исключить нельзя…

Как бы то ни было, но если отвлечься от конкретных личностей и
мотивов их поведения, то я это предложение не то, чтобы целиком и
полностью разделяю и поддерживаю, но, кажется, очень хорошо
понимаю. И особенно то, что оно исходит из уст философа.

И в самом деле, закончить философский факультет и всю жизнь
заниматься философией – что может быть ужаснее! Если бы я закончила
Литинститут, то тоже, вероятно, при каждом удобном случае
требовала бы его немедленного закрытия, дабы замести следы и
избавиться от своего прошлого хотя бы таким образом, раз уж
нельзя это прошлое изменить. И это далеко не смешно.
Поскольку культура безо всех этих бесконечных вторжений со стороны,
когда за перо или кисть вдруг берутся врачи, моряки,
военные, шахтеры, партийные деятели, спортсмены, бизнесмены, их
жены или даже воры и убийцы, была бы бесконечно скучна.
Примерно то же самое можно сказать и о политике. С эстетической
точки зрения в политике интересно наблюдать только то, что в
нее приносят с собой бывшие крестьяне, рабочие, генералы или
те же представители спецслужб, а еще точнее, то, что почти
всегда находится в противоречии с их сознательными
человеческими устремлениями, и поэтому невольно приоткрывает перед
многочисленными зрителями завесу, закрывавшую подлинный смысл
тех или иных областей и сфер деятельности, о котором раньше
все могли только приблизительно догадываться. В конечном
счете, именно это я и называю стилем. Есть такая утопическая
мечта – создать некое идеальное учебное заведение, которое
готовило бы менеджеров высшего звена, включая депутатов, мэров и
президентов. Эта идея многим кажется очень перспективной и
полезной. Более того, такие учреждения уже существуют, однако
его выпускники вряд ли когда-нибудь станут депутатами и,
тем более, президентами, разве что пополнят ряды сотрудников
их «аппаратов». А почему? Да потому, что они никому
неинтересны! И это в политике, где прагматика, вроде бы, должна
перевешивать эстетику. А кому может быть интересен выпускник
Литинститута? О чем он может поведать своим читателям? О
чувствах, погоде, ну, может быть, еще о своих собутыльниках. Однако
вся эта информация и так всем хорошо известна, даже
облаченная в гладкие и тщательно срифмованные стихи. Зато его
трогательная старательность и любовь к литературе невольно выдает
в нем выпускника Литинстита. И вот это, безусловно,
забавно. А что еще способен он принести в литературу кроме этой
любви? С философией, конечно, дело обстоит несколько
запутаннее, но суть та же. У закончившего философский факультет очень
мало шансов заинтересовать окружающих своими мыслями.

***

Совсем не выспалась сегодня… А все потому, что где-то около десяти
утра в дверь раздался звонок. Открываю, а на пороге стоит
какая-то жирная баба со свиным рылом и заплывшими глазками.
Сначала я подумала, что это мне бандероль с почты принесли, но
она вдруг ни с того, ни с сего стала расспрашивать меня о
моем отношении к религии и богу. Причем говорила она на
редкость визгливым и противным голосом, да еще с колхозным
прононсом. В конце концов я не выдержала и просто молча захлопнула
дверь, а про себя подумала: «Вот сейчас еще раз позвонит,
возьму утюг и дам ей по башке. И пусть меня потом судят и
отправят в женскую колонию!» Но, к счастью для нее, она больше
не позвонила. Нет, в самом деле, у меня уже книг до фига
вышло, я член всех союзов, даже орден теперь есть, но мне и в
голову никогда не могло прийти, что можно вот так просто взять
и позвонить в дверь совершенно незнакомого человека и
начать его «просвещать». Это какой непомерной наглостью надо
обладать! Да я бы к самому последнему бомжу на Сенной не
решилась подойти с подобной целью. А какая-то колхозная жирная дура
совершенно спокойно меня будит, поднимает с постели и все
только для того, чтобы поделиться со мной своей мудростью и
глубоким жизненным опытом. Нет, если бы это был рекламный
агент или даже агитатор «Единой России» – это еще можно понять,
им хотя бы бабки за проделанную работу платят. А таких, как
эта баба, я не просто не понимаю, а даже не знаю… например,
сжигала бы на костре, живи мы во времена Инквизиции. И
только увидев, как она корчится в огне, получила бы, вероятно,
окончательное удовлетворение и успокоилась.