Жизнь как есть

Окраинный район. Обычная девятиэтажка. Подъезд средней обшарпанности.
Поднимаюсь на восьмой этаж. Захожу в квартиру. Мебели нет. От
пола до потолка все завалено мешками. Что в мешках, спрашиваю
хозяина, часом не гексоген? Нет, – отвечает он, – там зерно.

Это началось еще в детстве. С первого класса Саша любил переписывать
всякие рецепты. Однажды его привезли в деревню, и дядька показал
ему поле ржи. Это было, как пророчество. В голове набатом зазвучала
мысль: «Перемолоть бы ее, и самому хлеб испечь».

В Институт советской торговли Саша поступил чисто случайно, просто
потому что конкурс был небольшой. По баллам попал на кулинарно-технологический
факультет. Это тоже пригодилось впоследствии.

Потом с квартирой повезло. Она упала буквально с неба, досталась
по наследству.

Все сложилось идеально, вплоть до мелочей. Кухня выходит на северную
сторону, это удобно, не так жарко. Все-таки три плиты постоянно
работают.

Или, например, такое совпадение – Саша купил новые хлебные формы,
евростандарт. Их как будто специально подгоняли под размеры советской
плиты. Были бы они на миллиметр больше, крышка плиты уже бы не
закрылась.

Все эти «случайности» привели Александра к мысли, что его поддерживает
Боженька.

Он ни от кого не зависит. Его кормит квартира. Те, кто пытались
заниматься своим производством, знают, что помещение – всегда
проблема.

Снял помещение за 50 долларов, через месяц бизнес пошел, с тебя
потребуют 150. Через два месяца скажут 600, потом 700, и все,
делу конец

Он сам себе хозяин. Со всем справляется один. Без машины, без
помощников.

– Тебе помогли институтские знания?

– В институте учат, как сложить два плюс три. А как минимельницы
собирать, что такое правильный помол, этому нигде не учат. Это
чутье, это от природы. Свою мельницу, эта такая труба, я наращивал
буквально по миллиметру, жернова насаживал. Тут нужно соблюсти
баланс, соосность. Хлеб, это ведь не просто, мели – емеля, каждому
зерну нужен особый помол. Поэтому денег на производство я не жалею.

Сейчас Александр вложил в производство все, что заработал за несколько
лет. Но и прогресс получил неимоверный. У него этот год получился,
как двадцатый век в человеческой истории. Кроме того, он нашел
очень хорошее зерно. Потому что без хорошего сырья любая технология
ничего не стоит.

Саша встает в три часа ночи. Каждая кастрюля у него на своем месте.
За полдня он делает восемь выпечек, в среднем получается около
трехсот буханок. Если умножить это на количество дней в неделе,
а потом на цену, получается весьма прилично.

Его мечта – сделать дело семейным. Чтобы он вообще не выходил
из дома, и занимался бы только зерном и мельницей. Для этого нужно
удачно жениться.

– Что такое, «удачно жениться»?

– У меня вообще, по жизни с женским полом не складывается. Когда
барышни, с которыми я знакомлюсь, видят, чем я занимаюсь, видят
этот довольно тяжелый труд, видят мешки с зерном прямо в квартире
– они пугаются. Да и сам я их уже боюсь. Если я серьезно увлекусь
женщинами, ухудшится качество хлеба. Моя любовь – это моя мельница.

Мельницу он никому не показывает. Это коммерческая тайна. Она
слишком проста в изготовлении и слишком сложна в придумывании.
После долгих уговоров, сказал только, что корпус у нее стальной,
а жернова из прессованного камня, покрытого алмазным напылением.

Хлеб делается так. Сначала к подъезду подъезжает машина. По четыре
мешка в лифт, и за 40 минут все зерно поднимается в квартиру.
Раньше соседи смотрели на это косо, в милицию жаловались. Мол,
лифт занят, мельница гремит, и хлебом сильно пахнет. Мельницу
Саша отрегулировал, над плитами поставил мощные вытяжки. Но до
сих пор не может понять, как можно жаловаться на запах хлеба?
Думает, что жаловались от зависти.

Итак, мешки в квартире. Зерно двенадцать часов проращивается в
ванной, не в самой ванне, а в баках, к которым подведены шланги.
Потом оно вываливается в сито и два часа сушиться на плите. Высушенное
зерно Саша размалывает в мельнице, делает тесто, после раскладывает
его по формам – и в печи.

– А зерно проращивать обязательно?

– Считается, что полезно. Но главное, знаете, что я вам скажу,
это технологично. Пророщенное размалывается лучше, и от него не
летит пыль.

А мучная пыл -, это кошмар. Видите, у меня пыли нет.

Вообще, пророщенное, непророщеное, на все это можно закрыть глаза.
Главное, что мой хлеб из натурального цельного зерна. Только что
смолотый, и свежеиспеченный.

Хлеб из цельного зерна сейчас найти, действительно, невозможно.

На хлебозаводах применяется совершенно неправильная технология.
Зерно мелют так, что внешняя часть зерна размалывается крупнее,
чем внутренняя. Потом все это просеивается через сито, и в хлеб
идет только одно ядро. А оболочка, алейроновый слой, отруби –
это все идет на корм скоту. Якобы так полезней. От такого помола
нарушается пищевой баланс. Аура, биополе зерна – все сводится
на нет. Кроме того, на хлебозаводах зерно обрабатывают антиокислителем,
лекарством от картофельной болезни, витаминизируют, отбеливают
хлорсодержащими веществами. Натурального ничего не остается. Черный
хлеб подкрашивают жженкой – жженым сахаром. А могут для цвета
солод красный добавить – это тоже очень плохо. Рожь ведь никогда
не была черной! А пшеница никогда не была белой! Рожь – серенькая.
А пшеница – желтенькая.

– А вот сейчас в моде такие маленькие буханочки, знаешь
– «Фитнес», «Карельский», «Элитный», «Бурже». Тоже считаются здоровым
питанием. Чем они отличаются от твоего хлеба?

– Это все показуха. Это обычный хлеб с добавками. В «Бурже», там
смесь и кукурузы, и овса, и ячменя, и гречки, просто мешанина.
Все это намешали, и смешали с обычной мукой. Цельного зерна там
нет.

Рынок сбыта у Саши небольшой, но устойчивый. У него берут хлеб
Вальдорский детский сад и Вальдорская школа. В Первом медицинском
институте своя клиентура. Собственная точка у Саши есть, в центре
города на Чернышевской. Будущие мамочки охотно хлеб раскупают,
поэтому Саша возит его в Клубы Родительской Культуры – «Берегиню»
и «Колыбельку».

Берут у него хлеб и некоторые фирмы по пищевым добавкам, «Тенториум»
например. Фирмам это выгодно – народ идет именно на домашний хлеб,
ну а заодно можно и свои пищевые добавки втюхивать.

Саша считает, что конкурентов у него нет.

– Хотите забавную историю? У меня хлеб на реализацию берет сеть
кафе, “Троицкий мост”. Захожу вчера в одно из кафе. Ну, продавцы
же меня не знают, купил я буханочку своего хлеба, взял чаю, сел
и решил посмотреть, как мой хлеб берут. Брали очень хорошо. Я
подошел к продавцам, стал нахваливать, мол, такой вкусный хлеб,
это вы сами делаете? Они говорят, нет, это человек на дому делает,
только вы никому не рассказывайте.

Я взял еще чаю и снова смотрел, как люди едят мой хлеб. Знаете,
как на душе было приятно?

Сам Александр питается своеобразно. Он вообще не ест ничего магазинного.

Настоящее мясо, иногда каша, масло, которое он делает сам из деревенской
сметаны, и зеленый чай – вот 30 процентов его рациона. Остальные
70 процентов составляет хлеб собственного производства. Хлебопеку
36 лет, выглядит он лет на десять моложе. Большие чугунные плиты
он поднимает и передвигает, словно какие-то табуретки.

– А вообще, это все опасно, наверное? У тебя ведь ни лицензии,
ни налогов ты не платишь?

– Никаких претензий ни у кого не возникает. Налоговая цепляется
к большим деньгам. Я вожу хлеб на тележке, без машины, на метро.
Кому я нужен? Если придут газовики, плиты я могу убрать за три
минуты. Отключу их от трубы, а дальше – мое дело, что они у меня
стоят, может, я их коллекционирую. А мешки с зерном – никого не
волнует, я их за свои деньги купил. Может это у меня такая мебель
авангардная. Хотя знаешь что? Пока проблем не было, но фамилию
мою ты на всякий случай не называй. Пусть я так и останусь… Хлебопек
Саша.