Жизнь как есть

Отец Михаил (Ходунов)

Отец Михаил - настоятель Свято-Богоявленского собора.*

Вообще-то, этот «Собор» - небольшое помещение, временно приспособленное
для богослужений. Настоящий собор был здесь до 1929 года, потом
большевики превратили его в кинотеатр. Теперь он заброшен.

Город, в котором подвизается батюшка - своеобразный. Так и хочется
взять слово город в кавычки. Это Мезень. Три тысячи человек населения,
рубленные северные избы. Екатерина Вторая очень хотела, чтобы
у России на севере были города. И она пожаловала тогдашней Окладниковой
Слободе городской статус.

Когда я впервые зашел в Свято-Богоявленский собор, там шел водосвятный
молебен. Верующие стояли, благочестиво склонив головы. Неожиданно
батюшка начал страшно брызгаться. Кропил он так, что через минуту
весь приход стоит мокрый с головы до ног. На каждого священник
вылил не меньше трех литров воды.

- Добро пожаловать на Мезенскую землю! Мы тут любим плавать, -
добродушно пояснил он, заметив мой ошарашенный вид.

Отец Михаил суров. Эпизод: прихожанка берет у о. Михаила благословение.
Потом, смиренным голосом делает ему замечание. – Батюшка, вы,
когда меня благословили, забыли перекрестить..

Отец Михаил вскипает: - Что?! Овцы, не учите пастыря!!!

- На второй день моего сюда назначения, архангельский Владыка
спросил, радость-то есть? Радость была. Не только духовная. Зима,
яркое солнце, бескрайняя река, двухметровые сугробы. Это воскресило
воспоминания детства. Лет тридцать назад в Питере тоже были такие
зимы. Жил я тогда в районе «Московской», и мы, дети, рыли в сугробах
ходы.. А на Мезени – центральная городская улица – белая! Ни грязинки.
Ложись во фраке, не запачкаешься. Я потерял чувство реальности.
Захватила эйфория. Люди начинали идти ко мне с 7 утра и шли до
полуночи. Еще бы, первый священник за последние 70 лет! Они ведь
до этого семь прошений посылали епископу, чтобы им прислали батюшку.

Поморы – своеобразные люди. Однажды о. Михаил заболел. Неделю
не вставал. Службы прекратились. Но никто из прихожан не пришел
его навестить.

- И знаете, почему? Они сидели в храме, переживали, плакали. Волновались,
и молились за меня. Но боялись побеспокоить! От возмущения
я поправился. Прибегаю, говорю, что такое? Как так, «боялись вас
побеспокоить»? А если я уже, может, помираю? Вот, своеобразие
поморского характера.

Первые три месяца Михаил ел одну картошку. Денег не было нисколько.
Мезенцы, думали, что епархия «северную» зарплату платит. На самом
деле, в церкви издревле заведено, что священник живет за счет
прихожан. «Зарплата» – это то, что даст батюшке приход. Но в епархии-то
об этом знают, а в Мезени – забыли! Тут как раз весенняя распута
началась, связи с большой землей нет, магазины пустые. Язвенная
болезнь обострилась. О. Михаил решил все бросить, и уехать.

- Несколько раз порывался, вещи собирал. Но страх Божий немножечко
присутствует, не хотел самочинно убегать. Звоню в Епархию, чтоб
разрешения испросить, а Владыки на месте нет. А утром проснешься,
помолишься.. Паника отступает. Теперь наоборот, когда в Питере
в отпуске бываю, скучаю, стараюсь вернуться досрочно..

- Мне иногда кажется, что омезенился. Сидим с прихожанами, беседуем,
и вдруг они засмеются: «Ой, батюшка, да вы по-нашему говорите.
Дак, вы уже помор!» Уже и на горожанина
совсем не похож. Раньше, я вообще не представлял, как без душа
можно жить. А теперь приоритеты поменялись. Как не мог раньше
без душа, теперь не могу без молитвы.

О. Михаил всегда, несмотря ни на какую жару, в подряснике. А жара
летом – плюс сорок в тени. Подрясник черный, глухой. Но иначе
нельзя. Это наглядная проповедь. Вот идет священник. А так, кто
он будет? Мужик с бородой? Так поморы тоже бороды носят.

А когда священник в подряснике и с нагрудным крестом, есть какая-то
дистанция. Запанибрата, как в деревне любят, уже не подойдешь…

Однажды о. Михаил по делам улетел в Питер. Тут же подняли голову
сектанты, «евангелисты». Появилась мужик, то же с бородой, зовут
тоже Миша, и то же родом из Питера. Ходил по Мезени, и с народом
на духовные темы заговаривал. Кое-кто, по простоте душевной не
разобрался. С бородой, из Питера, о Боге говорит, это, наверное,
и есть батюшка. Но потом разглядели..

- Поморов ломать нельзя. Они гордые, недоверчивые. На Мезени было
много ссыльных, и они оказали сильное влияние на северян. А я..
То ли это ревностное служение, то ли черта моего деспотического
характера. Я ломал. Я же - бывший моряк. Поклончики велел отбивать
за малейшую провинность. Невзирая на возраст. За помаду на губах,
за опоздание к службе. Иначе нельзя, недогнешь – ни во что ставить
не будут. Впрочем, если перегнешь – найдут в болоте бездыханным…

Стекла били, по телефону угрожали, дверь выбивали. Но это не сектанты.
Это просто поклонники зеленого змия. Просто, в них так выражается
импульс к общению. Обиды у отца Михаила нет, он их понимает. Подойти
к священнику хочется, а трезвому – страшно. Желание общения, принявшее
несколько странную форму.

Однажды о. Михаилу пришлось за себя и кулаками помахать.

Он смущается:

- По идее это не есть хорошо. Очень сожалею об этом случае. Нельзя,
наверное, так делать было. Я потом даже стеснялся на улицу выходить.
Слава Богу, человек, которому я поднадавал, все правильно понял,
и не распространялся на эту тему. Ему и самому стыдно было, что
от батюшки получил. Это как-то само собой получилось. Я же по
духу воин. Воин Христов. Я не специально.

Поморский край знаменит старообрядчеством. Тут были даже беспоповцы,
сжигавшие себя за веру. Когда отец Михаил первый раз приехал в
деревню Койда, к нему сразу подошли бабушки-староверки и задали
вопрос с подвохом:

- А мы, говорят, - старообрядцы, - как нам правильно креститься?

- А покажите, как вы креститесь?

- Мы вот так, - и показывают двуперстие.

- А я вот так, - и о.Михаил показал три перста. Не спорил и не
переубеждал. Бабушки подумали, да и решили:

- Тогда пойдем, помолимся вместе.

Но вообще, от старообрядчества здесь осталось только само слово.
Слово, и бунтарский дух. Традиций не сохранилось никаких. Иконы
многие люди до сих пор держат не в красном углу, а в «солнышке»,
в «шолнуше», в уголке за печкой. Боятся. Не верят, что гонения
кончились. Некоторые матушки даже в храме молятся только в полголоса.
Страх в гены вошел.

- Столкнулся с такой вещью, когда другим батюшкам рассказываю,
у них глаза ширятся. Они.. «кадят». На кладбище. Берут ковшик,
самодельные угли, «сиру», как они говорят.. И кадят. Могилы окаживают.
Уже несколько случаев было, служу над могилой панихиду, литию,
только я ухожу, они за мной «докаживают»..

В своем труде О. Михаил не находит ни какого подвига. Одно трудно,
что холодно. Но он и в Питере замерзал, на остановках, ожидая
транспорта. А тут транспорта нет.

В квартирах питерских, особенно в новостройках, такой бывает дубак.
А на Мезени – печечку растопил, дров считать не надо. Но условия
для горожанина все равно суровые. Туалет «прямого падения». Баня
– раз в неделю.

И даже дьякона нет!

В январе-феврале по зимнику в Мезень забредают ненцы. В город
не заходят, стоят рядом, в тундре. Только пригоняют несколько
десятков оленей на местный мясокомбинат, и детей приносят крестить.
После этого в церкви целую неделю стоит густой дух оленьих шкур
и морского зверя.

По всему Поморью, а на Мезени особенно, распространена своеобразная
традиция «обзывалок». У жителей каждой деревни есть второе название.
Кимжане – Чернотропы. Жердяне – Кукушки. Жители Заакакурья – Гулюшки.
Разумеется, каждая «обзывалка» таит за собой какую-то историю.
Но большинство из них забыто. Но почему поморов из Долгощелья
называют «турками», помнят. Предание гласит, что однажды в Долгощелье
должен был приехать Архиерей. Все население высыпало за околицу,
ожидая дорогого гостя. Но когда Владыка показался, один из жителей
вместо «Ура!» закричал: «Караул!» Турки вы, - сказал Архиерей,
развернулся, и уехал.

- Иногда я чувствую себя очень одиноко. Но вовремя вспоминаю,
что я не один, но всегда с Богом.

*Отец Михаил (Ходунов)

Коренной петербуржец.

Служил во флоте, старшина первой статьи.

После – фельдшер скорой помощи (в одно время с Розенбаумом).

Комсомольский активист, секретарь комитета комсомола скорой помощи
Ленинграда. От вступления в партию уклонился, сказав: «Лучше быть
хорошим комсомольцем, чем плохим коммунистом».

В перестройку – работа в туристическом бизнесе.

В девяностых – консультант-психолог медиико-социологического центра
при РОНО Петербурга, член комиссии по делам несовершеннолетних.

В жизни все было хорошо. Никаких личных драм. Стабильная высокая
зарплата, перспективы в карьере.

Неожиданно для окружающих, ушел на должность чтеца и псаломщика
в церкви поселка Морозовка с окладом в 300 рублей.

После - послушание в одном из монастырей Новгородчины. Дослужился
до скитоначальника.

Знаменитый в православном мире старец о.Николай с острова Залито
(ныне покойный) благословил Михаила на священство, поднимать дальние
заброшенные приходы.

В 2000 году Епископом Архангельским и Холмогорским Тихоном рукоположен
в священники. В 2003 году - награжден золотым крестом.

Отец Михаил (Ходунов)