Онтологические прогулки

Как неоднократно писалось, содержание российской современности составляет
межцивилизационный период, понимаемый как процесс революционного изменения
всех норм общественной жизни. Советская цивилизация завершается, новая
постсоветская цивилизация в России еще не сложилась.

Основные экзистенциальные состояния, характеризующие внутренний мир человека
данного периода выражаются в одиночестве, растерянности и собранности.
Суть
этих состояний в понимании необходимости изменить смысложизненную ориентацию,
в отсутствии оснований для выбора новых целей жизни и в осуществлении выбора
без всяких объективных оснований. Смысложизненная ориентация при этом
становится проекцией индивидуального "Я" на общественную жизнь. Осуществив
выбор, индивид выступает соучастником общего диалога по поводу творчества
новых представлений о том, что такое "человек" и как "жить по-человечески"
в сложившихся условиях. В диалоге на эту тему появляется новый ответ на
вопрос "что такое человек и мир", он принимает всеобщее значение и возникает
новая социо-культурная парадигма. На ее базе формируется культура и
цивилизация иного типа, чем раньше.

Конкретизация этой концепции для условий северного города требует включения в
ее состав специфического фактора, им выступает освоение Севера. В итоге
ментальность северного города складывается при взаимодействии трех
предпосылок: природно-географические условия, советское освоение региона и
переживаемый сегодня всей страной межцивилизационный период.

По своим экономическим и политическим признакам СССР, в чьих рамках велось
освоение, не являлся социалистическим обществом в его теоретическом,
марксистском представлении. Он скорее может быть квалифицирован как общество
государственно - монополистического капитализма. Этим обусловлена ментальность
северного города в советский период, характеризующаяся двумя взаимно
противоположными, но неотрывными друг от друга представлениями о человеке:
условно назовем их "строитель" и "бич". Между этими полюсами развернулся весь
диапазон остальных личностных характеристик. Они являются предпосылками
современного состояния ментальности. Представление о строителе здесь
метафорично: это и геолог, и нефтяник, и учитель, все они - строители нового
города.

Северный город в недавнем понимании был не просто городом в привычном смысле
слова. Он выходил далеко за пределы городской черты. Это был "город - регион",
открытый организм, по прочности и интенсивности связей стоящий ближе к Москве,
чем Подмосковье. Самолет в Москву или Тюмень понимался скорее как городской
автобус, чем как транспорт дальнего следования.

Городская ментальность 60 - 80 гг. нашего века обладала следующими признаками:
Строитель был целеустремлен, смысл его жизни заключался наращивании темпов
освоения нефтегазовых ресурсов и обустройстве территории под освоение.
Строитель был энергичен в достижении поставленной цели. Он более трудолюбив и а
ктивен, чем жители освоенных регионов. Но он был и жесток и прямолинеен в
проведении политики освоения; меркантилен, стремился к большому заработку,
к приобретению политического влияния в общегосударственных масштабах к
получению социально-экономических приоритетов. Он циничен, его цинизм вызван
необходимостью одновременно использовать средства и легитимной, и высоко
развитой на Севере теневой экономики. Он вынужденно имел двойную мораль.
Строитель - >романтик трудностей, он поэтизировал суровые условия своей
жизни. Он был свободолюбив и самолюбив знал о своей самобытности и об
отличии территории освоения от других регионов страны. Он всегда находился в
некоторой оппозиционности к руководству СССР и обладал особым чувством
северного патриотизма; гордостью, сознанием своей высокой значимости и
приоритетности для государства, интеллектуальностью - повышенной
образованностью, квалифицированностью, опытностью и творческой активностью -
как средством самоуважения и устройства в жизни. Город для строителя был
личной собственностью, он его строил "с нуля", а освоение - личным делом,
придающим жизни смысл.

Смысл жизни строителя целиком и полностью заключался в освоении северных
территорий области. Деньги, влияние, интересы страны - все важно, но все это
вторично, главное же для строителя - борьба с территорией и превращение ее из
дикой и необузданной стихии в цивилизованную землю. Строитель был похож на
героя древности, а то и на античного бога, о котором потомки рассказывают
легенды: Муравленко,
Салманов, Барсуков - вот люди, в которых
персонифицировался облик типичного созидателя недавней эпохи. Их уважали,
почитали, им разрешали много такого, что не разрешено никому.

Бич был другим. Для него характерно: представление о свободе как личном
произволе. Его энергичность и меркантильность лишены трудолюбия и
оборачивались социальным инфантилизмом. Он тоже понимает город как
собственность, но паразитирует на нем. Он тоже обладает сильным
характером и волей, но это - воля к паразитизму. Он - романтик, нередко
интеллектуал и патриот Севера, но там, где строитель созидает,
бич - вымогает. Как строителя, так и бича можно было найти на любых
ступеньках социальной лестницы, от низших до высших.

Можно назвать и иные личностные черты, но важнее принять во внимание то,
что типы личности строителя и бича до начала революции 1991 и реформ
1992 гг. были органично вписаны в государственно - монополистическую
культуру освоения Севера по-советски.

Строитель напоминал тип европейского колонизатора начала ХХ века и вполне
сравним с героями
Р.Киплинга, его труд - это его личная борьба, в которой он
должен победить. И рабочий, и руководитель высокого ранга чувствовали себя
безусловными хозяевами города и судьбы, мало заботясь о том, что сама
территория, на которой строились города, была против такого освоения.
Разрушалась экология, Ущемлялись права и интересы коренных народов, гибла
их культура.

Бич же походил на знаменитых жуликов из рассказов О.Генри.

Строитель - героическая модификация советского человека, а бич - его
уродливая модификация, но оба неотрывны от северного города. Он сам
рождал и строителей, и бичей. Он привлекал и оставлял у себя только
определенные характеры, остальные не приживались здесь. Из тех, кто
оставался, складывалась особая популяция со специфической ментальностью,
отчетливо чувствовавшейся уже у трапа самолета.

С началом приватизации освоение остановилось. На территории начала укрепляться
деградационная тенденция, стремящаяся вернуть территорию к стихийному
состоянию. Сокращение масштабов геологоразведки, угасание ряда поселений,
вынужденная миграция и закрепление большого числа чуждых северу
переселенцев, которым приходится оставаться здесь потому, что больше
жить негде, превращение многих временных поселков в фактически постоянные.

По внешним признакам все обстоит прекрасно: растет население и есть зарплата,
некоторые города стремительно развиваются и благоустраиваются. Но освоение
как смысл жизни перестало быть действенным, и город почувствовал себя
ненужным. Лишние подвиги, лишние ценности, лишние люди. Началась переоценка
ценностей, но проводили ее строитель и бич, они это делали, как могли.

Важно учесть, что весь процесс освоения от начала до конца прошел в течение
жизни одного поколения. Оно родило и воспитало детей, передав им по
наследству свои качества. Чем же характеризуется ментальность сегодняшнего
северного города? Строитель и бич в советские времена различались по смыслу
и образу жизни, но когда жизненная ориентация на освоение деградирует,
на передний план выступает психология бича. В настоящее время оба
смысложизненных ориентира закрепляются за поколениями.

Старшее и младшее поколения по всей стране являются главными субъектами
борьбы в такие времена, какие мы ныне переживаем. Взаимодействие их
менталитетов сегодня создает основной рисунок городской ментальности
на Севере.

В младшем поколении особенно тревожно положение и перспективы неработающей
молодежи трудоспособного возраста (старшие школьники, студенты, безработные)
и положение молодежи, занятой в нетрадиционных для Севера видах деятельности
(мелкие предприниматели, служащие частных предприятий и т.п.). Этот слой
молодежи ярко выражает чувства и взгляды всех, кому от 15 до 30 лет, кто
как личность сложился фактически уже в постсоветскую эпоху.

В старшем поколении особенно показательны пенсионеры из числа проработавших
всю свою жизнь в районах освоения Тюменского Севера. Они, в сущности, являются
носителями идеологии и морали освоения, своего рода "хранители традиций".
Они концентрированно выражают те эмоции и чувства, какие свойственны всем,
кому за 40 лет.

Старшее поколение чувствует космическую обиду, бессмысленность прожитой
жизни; страх за себя и близких. Оно морально дезориентировано, его старый
меркантилизм стал осознанием необходимости материального благополучия,
полученного любым путем. У одних окрепло чувство человека, обнаружившего:
то, что раньше казалось государственным, теперь на самом деле принадлежит
лично ему, а не государству. У большинства - чувство обманутого хозяина,
осознавшего, что он работает на чужого человека, и вообще зря связал свою
жизнь с Севером. Ущемленная гордость, пессимизм; взаимонепонимание,
проявляющееся в феномене долгого противостояния трех субъектов Федерации,
окрашивают ментальность города в тревожные тона. Жить надо, оказывается, для
себя и только для себя. Можно жить для восстановления разрушенного
государства, либо для строительства нового, но в любом случае, лучше не на
Севере, и хватит геройствовать! На Севере становится скучно.

В младшем поколении начинает преобладать психология бича; инфантилизм,
опора на родителей с некоторым презрением к их образу жизни и нереализованному
потенциалу. Младшим не понятно, как можно всю жизнь бороться с трудностями и
не заработать свой миллион долларов!

Цинизм старших превращается в деморализованность младших; энергичность старших
в агрессивность младших. Свободолюбие старших в произвол младших.
А интеллектуальность старших становится нарочитой деинтеллектуализированностью
младших, их презрением к разуму, к образованию как к ценности. А что
касается Севера, то здесь жить категорически нельзя.
Наркомания,

СПИД становятся болотом и мерзлотой для детей, более страшным, чем болото и
мерзлота, с которыми боролись их отцы.

Оба поколения как в зеркале отражают то, что происходит в стране в целом.
Однако есть и специфика. Прежде всего, города из открытых стали
изолированными, их участие в жизни страны сократилось. Но они остались
моноотраслевыми, где сама организация жизни сопротивляется широкому
развитию частного предпринимательства, спасающего от безработицы.
Сократилась возможность переселения и трудоустройства. Усиливается
сопротивление территории, которое уже невозможно игнорировать.
Природно-географические условия тоже лучше не стали.

Северный город погрустнел, он все больше напоминает паровой котел, где давление неудержимо растет, а пар не сбросить. Он привлекал отцов, а теперь возвращает детей. Став изолированным, город утратил комплексность. Многое, необходимое для жизни и раньше принадлежавшее городу, входившее в состав общесоюзной системы освоения, теперь оказалось за городскими пределами. Остается тупо и бессмысленно трудиться и выживать в ожидании чудес.



Предыдущие публикации:

• Лаборатория бытийной ориентации #43. Быт и нравы постмодернистов. Статья вторая.
• Лаборатория бытийной ориентации #42. Быт и нравы постмодернистов. Статья первая.
• Лаборатория бытийной ориентации #41. Апрельско-майский дневник.
• Лаборатория бытийной ориентации #40. Традиция, метафизика, человек (читая Рене Генона)
• Лаборатория бытийной ориентации #39. Бестолковые словечки