Литературная критика

за Границей №2

Вечная тошнота

После завершения очередной книжной ярмарки, посвященной России,
вопреки ожиданиям, не наблюдается особенного всплеска интереса
к литературе нашей далекой и загадочной страны. Критических отзывов
на переведенные с русского книги очень мало, да и все они какие-то
вялые, не говоря о том, что и покупают эти книги без особого энтузиазма.
Как говорится, выполнили правительственную программу, и забыли.
Французы по-прежнему отдают предпочтение англоязычной литературе
(не говоря, конечно, о своей собственной).

В этом году в Париже начал выходить новый ежеквартальный журнал
«Перебежчик», посвященный исключительно иностранной литературе
(опять же, в основном, англо-американской), к тому же в каждом
номере регулярно перепечатывается одна статья из литературного
приложения к газете «Таймс». В качестве спонсора издания выступил
один из американских кино-магнатов, пожелавший на данный момент
остаться неизвестным. Главный редактор, а также один из основателей
журнала Винсен Жори считает, что в основе создания подобного издания
– типично французское стремление вобрать в себя всю мировую культуру.
Почти как Поль Валери, который говорил: «Основная особенность
французов заключается в том, что каждый из них хочет считать себя
универсальным человеком, и к тому же, верит в то, что он таковым
является.» Семья Винсана Жори родом из Бостона, его дедушка был
американцем и с детства воспитал в нем любовь к американской литературе,
хотя сам Жори родился в Париже в 1975 году. Теперь главная его
задача – понять и проанализировать современные иностранные романы,
переведенные на французский язык, через призму критики, интервью,
портретов… и общие обзоры литературы этой страны (Китай, Польша,
Англия…) или же самого автора. Редакция «Перебежчика» состоит
из довольно-таки молодых философов, лингвистов, историков, и непосредственно
писателей. Очевидно, этот журнал будет представлять собой нечто
вроде нашей «Иностранной литературы», но гораздо более скромное,
лишенное свойственных отечественным изданиям размаха и претензии
на всеохватность.

Заметным явлением нынешнего года стало появление в издательстве
Лео Шера злобного памфлета под названием «Здравствуйте… Жан Бодрийяр!»
и с многозначительным подзаголовком: «Бодрийяр без симулякров».
В этой книге некий Фома Флориан (кто скрывается под этим интригующим
псевдонимом, остается пока только гадать), цитируя Бодрийара,
пытается обвинить последнего чуть ли не в фашизме. Проанализировав
некоторые высказывания Бодрийара, он делает заключение, что тот
выступает против «гомосексуалистов» и принесенного ими «СПИДа»,
против «неполноценных дебилов» и «даунов», с которыми «общество
продолжает заигрывать», против феминисток, против космополитов
и исламистов... Мало того, Бодрийяр разделяет и понимает ностальгию
общества по фашизму и «массовому террору», требует улучшить работу
полиции, ужесточить контроль за поведением учащихся в школе, отказаться
от современной архитектуры и бережнее относиться к историческому
наследию предков: в том же Париже, например. Короче, Бодрийяр
тихой сапой пытается вывести некую новую концепцию «национальной
политической корректности».

В парижских литературных кругах сейчас все чаще приходится слышать
о появлении некой новой разновидности феминизма – «зоологической»
– в то время как раньше существовало множество других вариантов:
прогрессивный, религиозный, атеистический и т.п. Американский
писатель Десмонд Моррис в своей книге «Голая женщина» (до этого
вышла «Голая обезьяна»), переведенной на французский в издательстве
Кальман-Леви, предлагает читателям нечто вроде манифеста. По мнению
автора все очень просто: долгие сражения «человеческих самок»
привели лишь к утверждению их анатомических достоинств и к признанию
«равенства, изначально дарованного им в ходе эволюции». Выявляя
биологические и социокультурные предпосылки, Моррис прослеживает
изменения женского тела, совершившиеся с первобытнообщинных времен.
Причем делает он это тщательно и со знанием дела, исследуя «самок»
с головы до ног: сперва эмансипация талии и соска, затем войны
вокруг волос на лобке, затем мучительное освобождение ноги, долгое
время подвергавшейся пыткам.

Приветствуя и одобряя эти значительные «достижения», 76-летний
зоолог приходит к выводу: «Можно было бы надеяться на то, что
в эру пост-феминизма мужчины наконец начнут выбирать себе спутниц,
исходя из их личных качеств, а не только в зависимости от формы
и размера их груди, но такое случается нечасто.»

Французские феминистки уже объявили бойкот данному изданию, однако
у Морриса появляется все больше тайных поклонников.

Еще одним существенным литературным событием этой весны стало
появление в издательстве Галлимар в серии «Плеяда» первого тома
собрания сочинений Жоржа Батая, включивший в себя его романы и
рассказы. Значимость этого события главным образом заключается
в том, что в течение двадцати последних лет публиковалось огромное
количество научных исследований, посвященных творчеству Батая,
в которых, в основном, восхвалялись его теоретические эссе и стыдливо
замалчивались художественные произведения. Можно сказать, что
желание Батая писать так, чтобы «быть исторгнутым» из «однородной
группы себе подобных» и, более того, «быть выблеванным ими» в
свое время исполнилось в полной мере. Но зато теперь эти скандальные
произведения безо всяких купюр, тщательно откомментированные и
предваренные предисловием Дени Олье, опубликованы в «Плеяде»,
что, безусловно, означает признание Батая классиком французской
литературы и, одновременно, полное его оправдание.

И конечно же, в этом году исполняется сто лет со дня рождения
и двадцать пять лет со дня смерти Жана-Поля Сартра, в связи с
чем в Национальной библиотеке открылась огромная выставка, посвященная
творчеству этого писателя-философа. На выставке, помимо прижизненных
изданий его произведений, представлены горы рукописей, истертые
кожаные записные книжки, пачки писем, некоторые написаны в кафе
«Coupole» или «Dome», на террасах которых Сартр так любил проводить
время. Выставка продлится полгода – самая длительная за все время
существования библиотеки. Здесь же небольшая папочка с рукописью
«Тошноты», которую Сартр первоначально собирался назвать «Меланхолия»
в память о гравюре Албрехта Дюрера, датированной 1514 годом, но
это название было отвергнуто Гастоном Галлимаром. Далее тетрадь
с редакторской правкой к «Словам» – автобиографическому роману,
вышедшему в свет в 1963 году и увенчанному Нобелевской премией
по литературе, от которой Сартр отказался.

Философ Петер Слотердайк пишет в связи с юбилеем: «Сартр остается
властителем дум, придерживающимся убеждения, что между небом и
землей нет ничего, и это сложно опровергнуть. Проникнувшись этим
определением, понятно, почему современная мысль не может просто
так идти вперед по пути Сартра. В романе отрицания открыта новая
глава. На первых страницах встречаются концепты, о которых великий
учитель свободы не может сказать ничего нового: экосистемы, сети,
множества, атмосферы, кибермеханизм. Основные термины «постсартровской
эры» это не революция, но возникновение, не отказ, но привязанность
и трансформация. Современная наука рассталась с сартровской идеологией
немого и абсурдного мира. Теперь мы знаем, что говорить умеет
всё, и мы даже в состоянии это услышать, если прервем монолог
аутистов. Чистая совесть слилась со спокойным мерцанием жидкокристаллических
мониторов. Вещи и люди образуют новые сообщества, находящиеся
над буржуазией и пролетариатом. Уже давно общество живых лишило
критиков права слова. Более того, само потребление стало критикой
и уничтожением вещей. Единственное, что до сих пор продолжается
и закончится не скоро - это тошнота.»

Тем временем в парижской галерее Анн де Вильпуа недавно открылась
выставка скульптур и образцов мебели (среди которых были представлены
такие шедевры как «Жирный автомобиль», «Жирный дом») австрийского
фотографа и скульптора Эрвина Вурма, недавно создавшего новые
серии скульптурных работ под названием «Скульптура за одну минуту”
и «Инструкции - Как быть политически некорректным» (одна из работ
– «Два способа пронести бомбу»), которые, по словам искусствоведов,
являются вполне естественной реакцией творческой личности на извращенный
и зыбкий контекст, в котором приходится существовать людям. К
слову сказать, Эрвин Вурм в своих каталогах и на выставках предлагает
каждому посетителю стать обладателем оригинального произведения
всего за сто долларов. Достаточно точно выполнить его инструкции
(которые он прилагает к своей серии работ «Сделай сам») по созданию
художественного произведения и сфотографировать процесс или же
часть процесса, затем послать фотографию на домашний адрес скульптора,
вложив в конверт сумму в сто долларов. Тогда тот ставит на фотографии
свою подпись и отсылает ее обратно адресату, превращая таким образом
простую картинку в произведение искусства – по крайней мере, сам
Вурм в этом совершенно убежден.