Библиотечка Эгоиста (под редакцией Дмитрия Бавильского)

– Нет, пилот еще не закончен, я сразу позвоню, не волнуйся, –
Дина улыбнулась, мельком взглянув на себя в зеркало. – Натурные
сцены подвели. Да, дорогой, натура эта самая и подвела – дождь
вместо солнца, ждем. Так бывает, – она засмеялась почти беззвучным,
иронично-суховатым смехом.– Завтра обещали перемену погоды. Так
тоже бывает, знаешь, да? И сразу все снимем. Господи, да не переворачивай
ты все по-своему.

Дина прижала трубку рукой, отстранаяя секретаршу Лену: «Потом,
потом, не сейчас.»

– А как же, я конечно хорошею каждый день, – продолжала она игриво,
– и все потому, что ты обо мне думаешь, не переставая. Надеюсь,
что-то хорошее.

Дина нажала отбой мобильника и оглядела студию. Ее студию. Все
так компактно, камерно – и по последему слову. Кабинет, с приемной,
холл. Собственно студия. Три цифровые камеры, монтажная, свет.
Возможность менять цвет стен, освещение. Центр города, кстати.
Два микроавтобуса и... И еще люди, которые необходимы, чтобы все
это работало. Дина вздохнула и пожалела, что она не стала балериной.
Высокий рост вовремя проявился, ушла из балетной школы, все равно
толком не танцевать. А так бы сама себе плясала – и никто не нужен.
«Хотя, – Дина вздохнула, – там интриги у них несусветные, друг
друга едят, потом на кухне у себя танцевать будешь. С неизменным
вдохновением».

Она прошла в кабинет, пытаясь найти телефон реквизитора. Спохватилась:
«Да что это я...». Нажала кнопку громкой связи:

– Лена! Мне телефон Груздевой нужен!

Лена отозвалась почти мгновенно:

– Назвался груздем – полезай в кузов, а телефон ее... Ты записываешь,
или соединить?

«Господи, вот распустила народ, тыкают все, демократка доморощенная».

– Соедини, только не с кузовом, Леночка. Сосредоточь всю свою
природную сообразительность!

В трубке замурлыкал голос Эльвиры, которая, по сути дела, за все
сразу отвечала – что не камера и не актеры.

– Да-да, Диночка, как дела?

– Вот ты мне и расскажешь, как дела, например, как там платье
зеленое с туфлями по размеру Алениной ноги. Сделано и найдено?
Или снова другую Алену искать будем?

– Диночка, Алена даже приходила и меряла. И все понравилось.

– Кому? Алене понравилось? Не верю. А во-вторых, костюм режиссеру
нравиться должен. А Алена должна нравиться мужу. Что и является
ее главной заботой, к сожалению.

Дина вздохнула. Сериал снимался с теми, кто подешевле. Потому
как смета диктовала строгую экономию. А видимо, профессиональное
отношение к делу стоит дороже. От вопросов актрисы, которую практически
на улице нашли, бросало в дрожь. Сережа обещал добиться от нее
осмысленого выражения лица. Интересно, что он собирался для этого
сделать?

Она села за стол и запретила себе быть ироничной. Если все, кто
работает на этом поприще, будут ироничны к тому, что они делают
– зритель этого не поймет. Как говорил председатель телерадиокомпании,
еще государственной. «Зритель,– повторял он на каждой летучке,
– не может ждать». Никогда не объяснял, почему именно он не может
ждать и что там с ним такое происходит, что он такой нетерпеливый.
А до нетерпеливо ждущего зрителя, кстати, надо было еще дожить.
Времена поменялись, и никто тебя в эфир до окончания производства
готового продукта не ставит. То есть, возможны, варианты, конечно,
но тогда на само кино, хоть оно и сериал, вообще ничего не останется.
А сейчас еще только пилот собирается в полет... Хотя, вроде, все
договорено. Интересно, вот это все – через левое плечо плевание
по сто раз в день и стук по дереву – помогает?

Высокая брюнетка с хорошей фигурой, длинными ногами, юношески-капризным
выражением лица и чуть вздернутым аккуратным носиком. Дина не
была красавицей, но, что называется, запоминалась. Тем более,
если надо было запомниться. Ярко накрашенные пухлые губы и короткая
юбка решали все. Когда надо было что-то решить. Хотя обычно она
косметикой не пользовалась и одевалась, как и подобает бизнес-леди:
строгие костюмы, туфли на невысоком каблуке, любила легкие духи.
Однажды познакомилась в директром нового перспективного телеканала
на презентации чего-то там. И потом его канал целый год бесплатно
крутил ее программу о мобильной связи. Вообще-то, за это полагалось
платить, но Дина ему потом позвонила, представилась, он ее не
сразу и вспомнил. Но когда она сказала: «ну, помните, Дина, которая
с длинными ногами и ярко-красной помадой?». Он вспомнил и очень
активно, видимо – через три минуты вопрос был решен утвердительно.
Даже ее собственную рекламу разрешено было размещать. В качестве
оплаты за ее и без того насквозь коммерческую программу. Не всегда,
конечно, такие подарки случаются, но как мимолетную удачу – приятно
вспомнить.

В большинстве случаев все выстраивалось по обычной схеме – если
что-то получил – плати. Из того, что получил. По договоренности,
конечно, но волшебные десять процентов – не гневи бога, отдай.
Как минимум. А как максимум – считаешь потом, если смысл вообще
что-то делать.

Конечно, Кирилл, с его авиакомпанией по перевозке грузов, решал
многое. Если не все. И деньги проводил как-то там, она не очень
вдавалась в детали, и клиентов направлял. То есть жаловаться не
на что, работали вместе.

Дина познакомилась с ним на дороге. Она, как это часто случалось,
объяснялась с сотрудниками ГАИ, объясняя им, что она их и не видела
и не слышала, когда они ее старенькую «Мазду» стали за превышение
останавливать. Потому как довольно долго продолжала мчаться, сопровождаемая
блюстителями порядка на дорогах. Не то чтобы убегала, а просто
она их не любила. Надеялась, что отстанут. Такой шум получился,
права начали отнимать, она уже совсем рыдала... Из представительного
«Мерседеса» вышел импозантный мужчина в расцвете лет с властным
взглядом, отвел в сторону старшего, поговорили минут семь, и Дина
была благословлена ехать дальше. Без всяких последствий. Мужчина
только оставил ей свою визитку и уехал в неизвестном направлении,
посоветовав звонить, если снова будут какие-то проблемы. Эффектно,
ничего не скажешь. Визитка содержала какие-то буквы с названием
фирмы, толком и не поймешь, у нас же названия предприятий выглядят,
как зашифрованные мессаджи для потомков. Титр «Генеральный директор»
и, наряду с фамилией, имя – Кирилл. Мобильный там тоже присутствовал.
То-есть, карточка «для своих». Тогда, шесть с половиной лет назад,
Дина была скромным, но сообразительным редактором на студии телевидения.
После своего филфака, который, как известно, кузница невест. Ей
очень подфартило попасть в редакцию литературных программ престижного
ТВ-канала, и она набиралась опыта. В эфире не появлялась, да и
стремления не было, а вот обязанности были самыми разнообразными.
Радактируй, договаривайся, уточняй время, организовывай и переноси
съемки, вырабатывай коммуникативные способности и командный голос
сколько душе угодно. Только платили скромно, и было понятно, что
нормальных денег здесь не заработаешь, а сумасшедшее время разгула
демократии уже диктовало совсем другие, чем прежде, потребности.
То есть, одним замужеством сыт не будешь. Да и понятно, что быть
свободной и эмансипированной лучше, чем преданной и всегда дома.
И дрязги эти бесконечные околотелевизионные – по любому поводу!
Женщины в большинстве, а мужчины такие же, как и дамы, – склочные
и претенциозные. А главное, в простоте слова не скажи – тут же
все будет перекручено, переиначено и в нужном свете представлено.
То есть, хорошая тренировка для серого вещества. И для выживания
в коллективе.

Когда Дина собралась, наконец, с силами и позвонила Кириллу со
словами проникновенной благодарности за спасение на дорогах, он
узнал ее сразу.

Назвал достаточно дорогой ресторан, как место встречи, и просил
ее по пути соблюдать правила вождения, а если что – звонить. Дина
ждала этой пятницы с интересом, соображая, что же ей надеть, хотя
потом поняла, что как карта ляжет и настроение случится. В конце
концов – она всего лишь владелица старенькой «Мазды», хотя и не
совсем девочка с улицы. Все должно быть просто, мило, нормальной
длины, но в обтяжку и очаровательно.

В ресторан Дина опоздала на двадцать пять минут, позвонив и сославшись
на съемку, которая вот-вот закончится. То есть, как бы прямо с
работы во-первых, а во-вторых, сообщить, что она, вообще-то, увлеченно
трудится. Ну, а в третьих, мужчина должен сразу почувствовать,
что она все делает по-своему. Что хочет, когда хочет и как хочет.
И только если сама чего-то хочет, то делает. Может, из звонка
это было и не очень понятно, но это на самом деле так. И не то,
чтобы из принципа, но такая уж уродилась.

-У нас с вами, Кирилл, все так романтично. Проверка на дорогах
и ужин при свечах.

– И главное, Диночка, все состоялось. Как говорится, официальная
часть проходит в теплой дружеской обстановке и согласно протоколу.

Обычно официальная часть наиболее интересные моменты содержит.
Предощущения, ожидания, все непонятно и интригующе. Потом так
трудно удерживать эту планку. Когда уже не так непонятно и не
так интригующе.

«Ну, что, ж постараемся все время быть занимательными».

– Судя по вашей деятельности, вы очень заняты и вам просто некогда
так распыляться.

– А я буду стараться. Сосредоточиваться. Иногда. Не обязательно
же надоедать и осточертевать друг другу, правда?

– О, тогда такие иллюзии могут разыграться. Видения, переходящие
в кошмары по ночам.

– Главное, чтобы кошмары не переходили в реальную жизнь.

– Это теория, практика всегда проще и увлекательнее.

– На практике мне вас приятно видеть, вы мне нравитесь. Когда
захотите перейти на ты, скажете.

– Уже готова, вообще-то. На « вы» можно быть, пока это само собой,
без специальных комментариев.

Дина могла, наконец, внимательно оглядеть нового знакомого.

Не то чтобы уж совсем Антонио Бандерас, но Кирилл Дине нравился.
Серые глаза, узкое вытянутое слегка лицо, светлые волосы без каких-то
там специальных парикмахерских изысков, Дина этого в мужчинах
не любила. Немного коренастее, чем хотелось бы, но высокие женщины
всегда нравятся именно таким. Разница в росте была незначительной.
«В этом даже некоторая гармония есть», – подумала Дина.

Она почти ничего не ела, пить тоже не хотелось. Хотелось сохранять
чистоту и ясность сознания. А во-вторых, на первом свидании в
дорогом ресторане лучше вести себя именно так. В этом она почему-то
была уверена.

Принесли кофе. Дина пригубила и заторопилась

– Мне пора. Учитывая, что я на машине, можно меня и не провожать.

– То есть, я останусь без адреса. И без номера телефона?

– Я позвоню. То есть, я уверена, что позвоню. Спасибо за этот
вечер. Кстати, мне очень нравятся розы редкого бежевого оттенка.

Оттенок, на самом деле был не так важен, важно было гладиолусы
не увидеть, если вдруг ему придет в голову появиться с цветами.
Кирилл и так многое сделал правильно, и не хотелось разочаровываться
по пустякам. Хотя обо всем не предупредишь, конечно.

Дина жила с сестрой Катей. Катя была младше на пять лет, училась
на режиссерском факультете и Дина привыкла ее опекать. С матерью,
жившей в основном на даче, они обе давно уже практически не виделись,
жили в отцовской квартире. Отец жил новой жизнью с новой женой
Машей и в новой стране. Они сначала сотрудничали с фирмой из города
Оулу, долго строили финские домики и, в конце концов, уехали жить
и работать в Финляндию. Это отдельная история, частью которой
является то, что на прощание он отдал ей машину. То есть, спасибо,
что папа, в сложное время построения рыночных отношений, ощущал
некоторую ответственность за дочек. Фактически давно уйдя из семьи,
но неизменно присутствуя в ощущениях.

По дороге домой Дина улыбалась и ехала очень осторожно. «Итак,
его зовут Кирилл...» – звучало мелодией в Динином воображении.
Музыка новой любви. И как она ни пыталась себя остановить, все
ее мысли в тот вечер были только о том, что это, без сомнения,
будет самая настоящая и самая замечательная любовь в ее жизни.

Так, собственно, и начался роман. И не только роман.

Так началась новая Динина жизнь. Хотя всякий серьезный роман –
это все заново, новые надежды, новая Дина. Но на этот раз новая
Дина сама себе очень нравилась. Кирилл постепенно сделал для нее
все, все ее мечты превратил в реальность, при этом давая возможность
ей самой реализоваться в полной мере. Через два года Дина жила
в новой уютной квартире в центре города, обставленной в офисном
стиле, который она почему-то любила – ничего лишнего и все строго,
руководила производящей видеостудией « Кредо» и разъезжала по
городу на новеньком серебристом «Паджеро». Как многие женщины,
она предпочитала джипы. И она уже не бегала от ГАИ. Она научилась
с ними договариваться.

Все в поведении Кирилла было необычным. Дине не приходилось о
чем-то его просить. Никогда. Просто его голова была устроена таким
образом, что чувствовал себя хозяином в любой ситуации. Что не
означало по-хозяйски небрежного поведения. Время его было точно
рассчитано по минутам, но это были его внутренние часы, которые
все время тикали и не было у него желания на это жаловаться.

Когда она ему позвонила, через неделю после из первой встречи,
он ничуть не удивился, не спрашивал, чем она была занята. Сказал,
что время она выбрала замечательное и они еще успеют в престижный
театр на оперную премьеру.

– Но я после работы, совсем не одета для появления на публике.

– Диночка, театр не клубный ресторан, это нынче заведение демократичное,
туда не себя показать ходят, а посмотреть, что нового там происходит.
По билетам пускают всех, даже в джинсах и без галстука. Это я
о себе. Ну, а дама – лишь бы не топлесс. И то – просто внимание
отвлекать будет от сцены. Так что, встречаемся у театрального
подъезда без пяти семь. Опаздывать не рекомендую.

Намек Дина поняла. Действительно, интересно, может ли она придти
вовремя. Времени оставалось как раз на доехать. Дина накинула
пальто и спешно покинула редакцию, на ходу пытаясь найти в сумке
ключи от машины. Ох, эти дамские сумки! Все время клянешься себе,
что половину бумажек выбросишь, что наведешь порядок. Не тут-то
было. Вот они ключи, все в порядке и так. Просто можно собой гордиться.

Машина завелась сразу, что зимой не всегда получалось. То есть,
не хочет мешать Дининому счастью. «Стоп, стоп – не хочет мешать
походу в театр. Не гони лошадей, Диночка, – думала она, – не размахивайся.
Лучше вот так, автоматически. День за днем, не вдумываясь. Сейчас
– театр. Просто надо доехать. Ты даже не знаешь, сколько ему лет,
что он делал до тебя, ты ничего о нем не знаешь».

Она вывернула на дорогу, слегка что-то нарушила и понеслась по
шоссе, обгоняя медлительных попутчиков. «Погоди, а если я узнаю
все эти ответы, я что-то о нем буду знать наверняка? Есть жизнь,
в ней что-то происходит, есть понятие хорошо или плохо вместе,
совместимость и несовместимость, а все остальное – чушь собачья,
никого невозможно узнать».

Где-то она недавно наткнулась на фразу, что два разных вида животных
не так отличаются друг от друга, как два человека. То есть, как
один отдельно взятый человек от другого на вид такого же. «Какого
такого же, не усложняй, Диночка, ну не надо, рано еще. Все эти
предзнаменования, предощущения – все это такая глупость!».

И, тем не менее, она чувствовала, что происходит что-то очень
серьезное, что в этом театре начнется совершенно новое шоу в ее
жизни и ей очень хочется на это представление успеть вовремя.
То есть, если не успеет, то это очень значительное не случится.
Судьбоносное. «Дина, – пыталась она мыслить иронично и со стороны
взглянуть, – все барышни вечно судьбу встречают, на каждом углу
прямо, каждый раз усматривают что-то совершенно необычное». Впрочем,
Дине было двадцать шесть. И опыта достаточно, и для глобального
разочарования в жизни рано. А судьбу можно встретить только пока
в нее еще веришь, на самом деле.

Припарковавшись, даже почти в отведенном для этого месте, Дина
огляделась и увидела Кирилла, идущего навстречу. Она обрадовалась,
почти побежала, потом вспомнила: «Никогда не бегай навстречу мужчине»,
– где-то она это слышала и замедлила шаг. Они оба шли все медленнее
и медленнее, глядя друг на друга, не отводя глаза. Долгий, долгий
поцелуй на морозе. Не получился театр. Они поехали к нему домой.

Совпадение было каким-то завораживающим. Смешно, но они чувствовали
друг друга как эти самые животные, которые не так сильно и разнятся
между собой. Как танец, где каждый ведет свою партию и они, переплетаясь,
сливаются воедино, образуя целое, придавая целостность.

Они никогда не назначали встреч заранее, никогда не обязывали
друг друга к будущему. Было слияние линий поведения, которое тоже
не обсуждалось вслух. Не было всего этого – «я мечтал всю мою
жизнь, чтобы было так, как сейчас». Уже в самой произнесенности
этих слов вслух заложена некая фальшь, происходящая, видимо от
химической реакции соединения букв в звуках с ощущениями, которые
не могут быть облечены в слова. Мы даже мыслим не всегда словами.
Нет адекватного выражения. Что же есть? Наверное, только то, что
происходит на самом деле.

Пожалуй, это было похоже на лабораторию по проведению в жизнь
идеальных отношений. И Кирилл понимал, что конструирование реальной
идеальной возлюбленной требует некоторых действий с его стороны,
чтобы предупредить возможное разочарование. К тридцати пяти годам
он пережил достаточно, чтобы, обладая способностью логически мыслить,
понять простые вещи – если женщина не является илиоткой, истеричкой
и не обладает деформированным от природы сознанием, то это надо
ценить, беречь и культивировать. А если она еще и интеллигентна,
образованна и достаточно эффектна внешне, то лучше предупредить
развитие возможной искажений и дать ей то, что помогало бы ей
чувствовать себя счастливой. Тем более, как ему показалось, возможные
желания Дины, даже если бы он ее спросил, чего она хочет, отнюдь
не сумасбродны. Поэтому лучше не спрашивать. В конечном итоге,
действенное предвосхищение еще невысказанных желаний, создает
ауру возвышенных отношений («никогда ни о чем не просите, сами
предложат и сами все дадут» – помните?) и в результате только
экономит деньги. Тем более даешь ты сам – тогда, когда тебе удобно
и в той форме, которая тебе удобна. А у творимой тобой идеальной
возлюбленной нет ощущения, что она обижена. Ничего нет хуже отношений
с женщиной, которую ты обидел и продолжаешь с ней видеться, жить,
спать. Это только нервнобольные мужики такое устраивают. Себе
же яму рыть. Если посчастливилось найти изначально, от природы
то есть, неущербную спутницу – держи крепко, будь счастлив, ежесекундно
помни, как тебе повезло и не гневи бога. Пусть улыбается, пусть
радуется, дай ей ничем незамутненную возможность тебя любить!
Если, тем более, каких-то денег заработал вовремя и есть возможность
оплачивать и творить эту жизнь еще до наступления физиологической
недееспособности, когда все клятвы о любви пустой звук по вполне
понятным причинам и лучше прямой благотворительностью заняться.
Скажем, детям в Африке помогать. «Нет, это моя жизнь и я ее делаю,
– думал Кирилл. – Вовремя. Скромными силами, мне отмеренными».

То есть, забота о Динином благополучии была даже в некотором роде
философски подкреплена. И когда ей было небрежно и даже как бы
походя сообщено, что почти в самом центре города арендовано помещение
для студии, которое можно перестроить и приспособить для всего,
что связано с процессом видеопроизводства, – приступай, владей,
действуй! – она просто растерялась. А с другой стороны, приняла,
как должное. Она как-то освоилась и все уже принимала, как должное
– их не такие уж частые встречи, его нерасспрашивание о подробностях
ее жизни, свое нелюбопытство – как он живет в свободное от нее
время. Может быть, когда боишься разрушить то, чего еще нет, оно
никогда и не создастся? И только естественный ход событий может
быть и вправду естественным? Со слезами и приливами нежности,
истериками, требованиями возможного и невозможного по любому поводу
и без, отчаянием одиночества и муками ревности, битьем посуды
и поцелуями примирения, короче говоря, высоковольтностью встреч
и расставаний – и никакого другого сценария нет?

Так или иначе, но Дина приняла, как должное то, что у нее будет
своя видеостудия по производству всего, чего душе угодно, и помощь
Кирилла с привлечением клиентов. Схема была проста – его связи
будут работать и на нее, его партнеры автоматически становятся
ее партнерами. Он решает все первоначальные проблемы с деньгами
и бухгалтерскими отчетами, ее дело – организовать творческий процесс.
Перестроить помещение, оборудовать студию соответствуюшей аппаратурой
и собрать творчески и технически активную группу, которая в состоянии
решать любые проблемы как можно меньшим количеством сотрудников.
Главное – она сама должна научиться мыслить по-деловому. Отбросить
девические фантазии и понять, что целесообразно, а что нет.

Поздним вечером Дина влетела домой. Катя была сова и читала Питера
Брука, естественно. Как и подобает будущему режиссеру. Интересно,
конечно – подумала мельком Дина, – изучать, что именно пришло
в английскую голову режиссера на родине Шекспира по поводу того,
как лучше осовременить «Гамлета». Полезно, наверное, как тренировка
в чтении. Лучше бы Станиславского читала. Так или иначе – свое,
родное. Техника театра переживания. На нашей исторической родине.
Что так органично для познания загадочной русской души.

– Катька, переживаем радость! Отвлекись ты на минуту, я понимаю,
что тебе реальная жизнь неинтересно.

– Послушай, – Дина села на пол, под лампой с абажуром у кресла,
куда с ногами забралась блондинистая сестричка и мягко закрыла
книгу, преодолевая известное сопротивление материала.– У меня
студия будет! М-о-я-я! То есть, проблем масса, конечно, народ
найти, ну и чтобы все происходило, может, я бестолочь последняя,
но я МОГУ это выяснить на практике, а вдруг нет?

Мне Кирилл помещение снял! Уже снял! Уже могу увольняться!!!

– Да ты подожди еще, романтическая моя ирреалистическая! Ты ж
ничего про бизнес не знаешь, съедят тебя там, а Кирилл твой тебе
счет потом выставит несусветный, будет тебя в карты проигрывать.
И выигрывать.

– Катя, что ты говоришь такое! Это что, у Брука про это написано?

– Про это в газетах каждый день пишут. И ни один благородный мужчина
в прессе еще не проклюнулся. Твой первый будет, если все обойдется.

– Во-первых, про них в газетах не пишут. Когда все хорошо по газетам
не бегают и корреспондентов не пускают. А во-вторых, ты уж совсем-то
дурой меня не считай. Я собираюсь заниматься тем, что знаю, а
остальное собираюсь узнать. В процессе, а соображаю я быстро.
Расходы эти для него все равно что ничего, в карты на меня играть
смысла нет – я очень специфическая, могу и за выигрыш не сойти,
а ничего страшного, кроме новых связей, даже в случае неуспеха,
я не вижу. Тем более, что собираюсь зубами бороться за успех и
доказать, что я чего-то могу.

– Кому?

– Себе самой, Катенька. Питер Брук и без меня все знает.

В общем, постепенно удалось успокоиться и уснуть. А с утра началась
новая жизнь. Кирилл слов на ветер не бросал и вслух произносил
только то, что и вправду собирался делать.

Дина уволилась, вызвав немое и не очень изумление коллег, тем
более, что никто ничего не знал – куда она собирается уходить
и что делать. Некоторым она намекнула, что надеется в ближайшем
будущем с ними связаться. С технарем Павлом Петровичем она поговорила
в тот же день, пообещав ему новую высокооплачиваемую работу в
обмен на список техники для небольшой студии.

Вместе с ним они встретились с прорабом, которого прислал Кирилл,
оговаривая параметры перестройки помещения.

Через два месяца все было готово. В студийном помещении снесли
второй этаж, разместили свет на положенной высоте, все решили
и с перекрытиями, и со звукоизоляцией, и со специальными дверями
– Дина вникала ва все, ни один гвоздь не вбивался без ее ведома.
Она похудела на пять килограммов за время стрительства, но закончено
все было в срок. К этому времени коллектив тоже укомплектовался
окончательно. Кирилл радовался, что не ошибся в ней.

Она шутила:

– То есть, как руководитель строительства я тебе нравлюсь? И в
случае чего – без работы не останусь.

– Не забудь, дорогая, что ты строишь для себя. Так что нет чистоты
эксперимента.

– А ты представь себе, что я строю для тебя. Тогда есть?

Конечно, не обходилось без экстремального секса на строительной
площадке, когда они с Кириллом вечерам приезжали проверять качество.
Судя по его страстности посреди ведер с краской и груды металлолома
– любовь в малопригодных условиях, так знакомая по американским
фильмам, не является пустой фантазией кинематографистов. Иногда
казалось, что Кириллу и не хочется ничего достраивать. Но это
было уже не важно. Ключи от полностью законченного помещения снились
Дине почти каждую ночь.

«Как давно это было! – поправив зеркало заднего вида над головой,
Дина дожидалась смены светофора. – Боже, как долго все это тянется,
наверное, там что-то поломалось. И все вот так и будут тупо ждать.
А он просто сломался, светофор этот, о нем все забыли, а я здесь
стою, как дура последняя, и боюсь с места сдвинуться, – Дина никогда,
ни на одном светофоре не обходилась без мыслей, что это в последний
раз. – Больше никогда не буду ждать, буду ехать». Неправильные,
конечно, мысли, но что поделаешь. Даже у каждой машины есть свой
характер. И у каждой женщины, как бы это ни показалось кому-то
странным, тоже есть свой характер. Или вырабатывается в процессе
жизни и деятельности. Жизнедеятельности, то есть.

Она вспоминала вчерашнюю встречу с фирмой-заказчиком, которая

непонятно чем занималась, но было в ней почему-то три директора
сразу. И все на равных. Чтобы никто не обиделся. И встречу надо
было проводить только со всеми вместе, что было сложно на самом
деле, но в конце концов... В конце концов – смех и грех, они посмотрели
новый видеоролик для их филиала «Такси по вызову», сделанный по
последнему слову техники и вдохновения, им все понравилось, но
потом директора переглянулись многозначительно, пошептались –
и повисло какое-то странное молчание, как будто никто не мог сообразить,
как и что сказать.

– В чем дело? – спросила Дина.

– Видите ли, – замялся один из присутствующих директоров, – девушка
из ролика очень похожа на одну нашу сотрудницу. Олю Белову.

– Бывшую сотрудницу, вы хотите сказать, – выдавил другой, резко
побледнев и схватился за сердце. Он выпил воды, отдышался и покинул
кабинет.

– Понимаете, Борис любил эту женщину,– заговорил третий директор,
до этого хранивший молчание. Она работала у нас бухгалтером. Он
практически ушел из семьи. Но потом жена такое устроила! В общем,
вернулся в семью. А Олю уволили. Все это недавно было. Жена может
неправильно понять.

– Но это же не ваша бывшая сотрудница, – сосредоточив всю свою
убедительность сказала Дина. – В ролике. Это не Оля. Это Наташа.
И найти ее было непросто. Мне нужна была открытая улыбка и радостный
взгляд, а наши модели все как одна – могут только ходить, и то
в лучшем случае. Лица бессмысленные у них. А улыбаться вообще
не могут без напряжения. Так что у нас с вашим Борисом – хороший
вкус. Только и всего. Так жене его и передайте.

Что говорить, с огромным трудом удалось получить вторую половину
оплаты без пересъемок. И из-за чего? Просто недоразумение! Хотя
на будущее Дина самой себе пообещала согласовывать фотографии
участниц. Это сильно усложняет процесс, конечно, но иди знай,
что наши деньгодобытчики выкидывают в свободное от семей время
и какой именно тип лица им ни в коем случае нельзя предъявлять.
« Рискованная все-таки у меня работа!» – подумала Дина.

Продолжение следует.