Библиотечка Эгоиста (под редакцией Дмитрия Бавильского)

Начало

Продолжение

– Нет, не надо принуждать других, не надо делать чрезмерных усилий.
Главное – это сформировать собственное отношение к
происходящему, заниматься саморазвитием, самосовершенствованием. Люди
чувствуют лидера не в том, кто призывает, а в том, кто
силен и умеет думать. И ждать. Природное лидерство не имеет
ничего общего с осознанными попытками вести за собой. Это
харизма, которая одним дана, а другие – умные талантливые, могут
развить эти способности. Как? – Читайте книгу, там все
сказано.

– Но я читал. И думал. И на многие вопросы не нахожу ответа.

– Ответов нет. Главное, что есть желание их найти. А значит –
развиваться, идти вперед. Прежде, чем вести за собой – нужно
научиться твердо стоять на ногах, уверенно двигаться к цели.

– Но как понять, верна ли цель? Как не перепутать? Ведь многие идут
по ложному пути, тратят жизнь впустую.

– Это талант. У кого он есть – тот выбирает верную дорогу. А
остальные – да, могут ошибаться. Но моя книга – это не руководство
к действию. Это, прежде всего, – путеводная нить, помогающая
искать.

– И находить?

– А это не так важно, молодой человек. Действительно, прочитайте книгу еще раз.

Роберто Санчес отошел с несколько обескураженным видом – и Джоанна
почувствовала признательность к Кеннету. Так и надо с ним
говорить! Странно, что Томпсон это понял, а она нет. Может, он
и правда, гений? Гений перевертывания всех на свете понятий?

А он уже приближался к ней с картинно раскинутыми в стороны руками:

– О, какая встреча! Мое почтение грандиозной Джоанне Джойс! Тогда, в
Цинциннати – кто бы мог подумать, что когда-нибудь…

– Ты хочешь сказать, что нам придется встретиться еще раз – и ты
даже захочешь со мной говорить? – воинственно-любезно
продолжила Джоанна, подставляя левую щеку для поцелуя, даже не
приподнявшись с дивана и жестом указывая Кеннету на его место в
студии. Автоматически она отметила, что его яркий галстук,
синий костюм и голубая рубашка идеально сочетаются с ее
розово-коричневым одеянием. И еще серое платье Карлотты на какое-то
время посредине. Общий будет замечательный, средний план
тоже прекрасный – первая радость за день! Между прочим – это
уже немало. Пришел бы в сером или черном – и вовсе не то.
Риск, конечно, не уточнить с ним цвета одежды – но пронесло.
Удача случилась. «Конечно, искренние напутствия друзей
сработали «, – язвительно подумала она.

– У, ты не изменилась!– самообладание Кеннета не покидало, видимо,
никогда. – Прекрасно выглядишь, мгновенно находишь ответ. Я
потрясен. Это не так часто бывает, когда двое старых друзей
встречаются не для, того, чтобы пожаловаться на жизнь, а
просто поговорить на жизненно важные темы.

– Наверное, только разница в том, что для меня важна любая тема,
которая становится темой программы. А прекрасно выглядеть и
быстро находить ответ – я бы даже уточнила, вопрос – это моя
профессия. Так что спасибо за комплимент, но надеюсь, ты здесь
не для того, чтобы, наконец, сказать мне что-то приятное.

– И для этого тоже. Как иначе я бы нашел возможность с тобой
увидеться? Я слежу за всем, что ты делаешь с неизменным интересом.
И мне отрадно понимать, что для нас обоих самая важная тема
– это счастье людей, для которых мы работаем.– Кеннет так
подчеркнуто серьезен в момент произнесения этой клишированной,
ничего не значащей фразы. Джоанна отметила: – его глаза
изменили выражение, напряжения во взгляде теперь больше, чем
искренности, но он по-прежнему излучал обаяние и радушие. Да,
достойный собеседник у нее сегодня. Ей стало тревожно. От
него исходила какая-то странная энергия, которая вынуждала
сосредоточить все усилия, чтобы не превратиться снова в
поддакивающую очарованную Сильвию. По сути, ею овладевали давно
позабытые чувства. Она противилась изо всех сил, а это
неорганично! Непрофессионально, в конце концов! И совершенно
неуместно, для хозяйки широко известного в мире шоу. Странно. Когда
такое с ней приключалось в последний раз? Разве что тогда,
в Цинциннати…

– Кеннет, у нас впереди масса времени для совместных воспоминаний.
Рада твоему успеху, таланту, напору и мужественности. Кстати,
у тебя прекрасная семья! Можно только позавидовать!

– О, это главный мой успех! Катарина и дети. Жена пожертвовала
многим ради меня – и я чувствую ответственность за нее, за
счастье наших детей. Тепло в доме, искреннее радушие и покой – то,
что помогает сохранять равновесие в этом безумном мире.

– Жалко, что запись еще не ведется, – съязвила Джоанна. – Все, что
ты говоришь должно идти к сердцам миллионов зрителей прямо
сейчас.

– О, я не думаю, что все темы исчерпаны. Люди делятся на тех, кому
есть, что сказать – и тех, кто пребывает в растерянности.

– А одна моя хорошая знакомая утверждает, что на тех, у кого
получается – и на тех, у кого не получается, – усмехнулась Джоанна.
– Но не будем спорить. Так или иначе, мы приступаем к
записи через несколько минут. Ты прекрасно подготовлен, я тоже не
хочу выговориться на тракте окончательно, давай беречь
силы. Для помощи тем, кто в растерянности, – слегка поддела
Джоанна, чувствуя, однако, что попытки остановить его стремление
декларировать практически бесполезны. Он проповедует, как
заведенная машина. И главное, ощущает право на проповедь. При
этом откровенных глупостей не говорит – и возражать ему
почти невозможно. Единственный выход – упрощать, сбивать спесь.
Это непросто. Приходится рассчитывать только на
вдохновение, на импровизации, которые не раз выручали, – а это не
отрепетируешь. Кеннет – парень тренированный. По всему видать. Но
и Джоанна не новичок. Сразимся. Но что-то неясно и смутно
мешало ей. Ощущение того, что вдохновение не приходит по
заказу. Оно непредсказуемо. Это продукт – настроения,
обстоятельств. Это свобода и раскованность. А она не чувствовала
задора и желания сражаться. Она чувствовала усталость. События
последних дней, странные совпадения этой недели раскрошили ее
внутреннюю уверенность. Осталась только внешняя. А этого
мало. Во всяком случае, для схватки с самодовольным красавчиком
Кеннетом, который жонглирует прописными истинами с
убежденностью ловкого и опытного авантюриста. И красной нитью
бликующее в разговоре – и эхом отзывающееся в сознании: «Тогда, в
Цинциннати…».

Еще раз проверяются микрофоны и картинка, уточняется свет на
Кеннета. Связь с аппаратной в наушниках нормальная – можно
начинать.

– Привет всем, с вами Джоанна Джонс, надеюсь, вы меня еще помните,
а? – начала Джоанна и аудитория совершенно естественно
отреагировала смехом и аплодисментами, никогда нет проблем набрать
планы улыбающихся лиц. Лиц, которые полны ожидания увидеть
нечто интересное, захватывающее, непредсказуемое – или, в
конце концов, просто желания засветиться хоть на миг в
телешоу, которое гремит на весь мир.

– А если вы готовы смотреть программу, то приветствуйте нашего гостя
– автора нашумевшей книги «Корпоративное бесчувствие»

– И не только этой книги, я еще много чего написал, – улыбающейся
Кеннет включился в разговор без предупреждения. Джоанна
парировала мгновенно:

– О, Кеннет, я много лет тебя знаю – и ты не меняешься! Нет,
меняешься, конечно – время-то идет!– Она снова повернулась к
камере: – Кеннет Томпсон – мой давний друг, который, как вы уже
поняли, времени даром не теряет. – Снова полуобернулась к
Кеннету: – И чем же объясняется твоя творческая активность? Есть
проблема, которая тревожит всерьез? Или ты просто привык
писать – каждое утро, вместо физзарядки? – тут зрители
оживились вконец. Аудиторию Джоанна умела мгновенно взять в оборот,
заставить людей забыть о камерах, о ярком свете – и
сопереживать происходящему.

– Я долгое время изучал проблемы социальной психологии, ваш покорный
слуга закончил Гарвард, и…

– И что же, Гарвард такое проблемное место с точки зрения социума?–
Кеннет метнул на нее недобрый взгляд, поняв, что она
собирается обрывать его постоянно.

– Нет, высочайший уровень образования, который можно получить в
Гарвардском университете, помог мне многое понять и натолкнул на
важные открытия. Некоторые аспекты социальной психологии
стали темой моего Ph.D – судя по всему, он посерьезнел и
сосредоточился. Схватка началась. – Проблемы индивидуума,
попавшего в условия определенной социальной структуры, назовем это
так. Корпорация, завод, любая компания по производству чего
угодно, офисы и банки – могут стать мясорубкой для
неподготовленной личности. Человек, не прошедший специальный
треннинг, часто бессилен приспособиться к условиям выживания в
коллективе, преодолеть порочные традиции и возникающую в
результате депрессию, даже суицидные настроения. Все, что я пишу,
основано на многолетних исследованиях, на консультационном
вмешательстве в работу целых коллективов. Последняя книга,
«Корпоративное бесчувствие» – результат сопоставления конкретных
ситуаций. Мои выводы основаны на реальных фактах и
наблюдениях. Но моя забота – не то, что можно посоветовать
работодателю. Нет. Как вести себя скромному работнику, как не
оказаться в тисках корпоративной этики, часто давящей
индивидуальные проявления личности – вот что является предметом моих
исследований и личного интереса.

Речь Кеннета текла ручьем, от неожиданности интенсивного словопотока
внимание Джоанны «поплыло», переключилось на обдумывание
ситуации с Дэрриэл, что вовсе неуместно. Невольно, она просто
перестала понимать и слышать, о чем он говорит. Он
продолжал. Она не слышала. Потом она пыталась включиться, но не могла
найти подходящий момент, чтобы его прервать – речевые
пассажи струились без пауз, звучали усыпляющее, завораживающе.
Вдруг она поймала себя на мысли, что аудитория ощущает то же
самое. Поняла – не имеет значения, как именно она прервет
монолог и что именно скажет. Она вспомнила о Карлотте и,
дождавшись слова, хотя бы отдаленно напоминающего конец абзаца в
речи Кеннета, – агрессивно включилась в разговор, глядя прямо
в камеру, берущую ведущую в анфас, что для оператора
автоматически означало крупный план Джоанны. Значит, она в кадре
одна и обращается непосредственно к зрителю:

– Всегда ли можно предугадать, как именно скажутся изыски и открытия
научной социологии на судьбах конкретных людей? И помогают
ли на практике открытия социальной психологии? Не приносят
ли они больше вреда, чем пользы? Это важный вопрос и
однозначного ответа на него нет. В студии – Карлотта Талман,
обратившаяся за помощью, и думается – невольно оказавшаяся жертвой
экспериментов, направленных во благо идивидуума. О которых,
собственно, и рассказывает Кеннет Томпсон, автор нашумевшей
книги.

Под аплодисменты аудитории – зрители любое перемещение по студии
сопровождали чуть ли не овацией – Карлотта, ведомая старательно
улыбающейся Денизой, вполне благополучно спустилась и
заняла место на диване, которое обозначили для нее ранее.
Выглядела она вполне бодро и уверенно. Поздоровалась с Кеннетом, с
Джоанной, потом сразу, без вопроса – начала говорить:

– Я – мать двоих детей. Муж от нас ушел, я воспитываю детей одна. Мы
получаем небольшое пособие уже десять месяцев. А до этого я
семнадцать лет работала в огромном магазине в центре
Нью-Йорка. Один из торговых гигантов, где продаются товары
раскрученных марок. Там на втором этаже – отдел дорогих ювелирных
украшений, автор – знаменитый дизайнер, не хочу сейчас
называть конкретно имена, бренды. Джоанна, это же не обязательно,
правда?

– Карлотта, ты просто рассказывай историю. Имена нам не нужны. Мы
хотим понять, что произошло. И может быть – тебе помочь. Я не
обещаю. Но иногда нашу программу смотрят те, кто ищет
работников и такой опытный человек, как ты будет полезен.

– О, это правда. Я работала прекрасно. Клиентов могу расположить,
настроение им улучшить. Я люблю людей и общаюсь с ними
радостно. Поверьте. Но только у нас в отделе стали происходить
странные вещи. Хозяева обещали бонусы, поощрения за высокие
показатели – и не выполняли. Это стало входить в систему. Люди в
отделе собрались опытные, работой дорожили, но многие стали
говорить, что хотят уйти. Делились просто друг с другом,
перешептывались. Но недовольство росло. А мне коллектив
доверял, к моему мнению прислушивались. Я начала, как советует
автор книги «Корпоративное бесчувствие», которую я внимательно
читала, – задумываться, как изменить ситуацию. Как
объединить людей. Мы написали руководству несколько коллективных
писем. Предупреждали о наших намерениях. Но ничего не менялось.
А потом я возглавила однодневную забастовку. Выбрали самое
напряженное время – 15 декабря, перед Рождеством. Скандал
получился, шуму много. Какие-то требования понемногу стали
выполняться. Со скрипом, но все-таки. А через два месяца меня,
неожиданно для всех, уволили. Больше года сижу без работы и
найти не могу.

– А почему уволили? – участливо спросил Кеннет, до этого момента
хранивший молчание.

Карлотта помялась: Сочли, что моральные качества несовместимы с
занимаемой должностью. – По аудитории прокатился вздох
сопереживания. Операторы принялись делать крупные планы сочувственно
настроенных людей.

– Но это же не могло случиться оттого, что вы сплотили людей. Я
никогда не поверю, что в уважаемой фирме, а, судя по всему, это
так, – могли сфальсифицировать увольнение и ущемить ваши
права. – Кеннет будто гипнотизировал Карлотту. Взгляд
подчеркнуто добрый, интонация в голосе сопереживающая.

Она оживилась и заговорила доверительно: – По правде, это случилось
именно так. А поводом придраться послужила совершенно
обычная ситуация. Сотрудники, хорошо продающие изделия, получают
подарки от фирмы. Ну, то есть – мы разыгрываем некий призовой
фонд, кому что достанется. Вроде лотереи. Иногда выигрыш не
нравился и его заменяли. Другим ювелирным изделием – из
тех, что в продаже на данный момент. Часто это более хитовые
вещи, только и всего, не в цене разница. Мы это оформляли, как
замену, все официально. Криминала в этом нет, так много раз
делали во всех филиалах фирмы.

– Это разрешено? – поинтересовался Кеннет?

– Это не запрещено, скажем так. Просто нет упоминания в правилах,
потому, что ситуация с заменой – как бы это сказать?
Нестандартная. Регламент лотереи этого просто не предусматривает. Но
все так делали. Долгое время. Никакого нарушения, по сути,
нет. Заменены изделия в призовом фонде. Стоимость та же.
Индивидуальный выбор работника – значит, он сможет надеть эту
вещь и демонстрировать клиентам. Рекламировать изделие фирмы с
удовольствием. Что тут безнравственного и в чем обман? А
когда я это сделала – после забастовки, кстати, – меня
уличили, обвинили и уволили. Со скандалом. Мол, это несовместимо с
моей профессией.

– И хозяева компании довели до сведения работников письменное
указание не делать этого впредь? – Теперь Кеннет спрашивал уже
совершенно невозмутимо.

– Да. Но больше никого не уволили. Только меня. Тогда тех, кто
раньше так делал – тоже надо уволить, – как вы считаете? –
Карлотта смотрела на него, искренне недоумевая.

– Но ведь раньше расследования такого рода не проводились? Как
говорится, не пойман – не вор. Несправедливо отчасти, но что
поделаешь. – Кеннет приободрился и говорил с явным облегчением,
интонации проповедника снова появились в голосе.– Вы,
Карлотта, вызваете у меня самую горячую симпатию и я понимаю, что
сейчас у вас не самое лучшее время. Но поверьте, ваша
активистская деятельность тут ни причем. Как и моя книга, которую
вы читали. Она вам понравилась, кстати?

– Да – но я не могу сказать, что нашла в ней что-то кардинально
новое. Многое верно. И это не секрет – то, что вы пишете.

– Раскрывать секреты и не было моей целью. Важно – написать книгу и
сделать некоторые обобщения. Подытожить то, что, казалось
бы, на поверхности, но в то же время ускользает от внимания.
Выстроить простую систему оценок, взглядов, поведенческих
мотиваций – доступных каждому. А вам, уважаемая Карлотта, – я
искренне желаю понять: не всегда то, что не запрещено – уже
разрешено. Вы совершили ошибку. Вы за нее поплатились.
Примите это. Тема моей книги и ваш проступок – разные вещи. Если
банк 20 раз грабили безнаказанно – извините, я утрирую, – это
не значит, что это разрешено. И наказанный грабитель,
попавшийся на 21-ом ограблении того же банка, садится в тюрьму
вполне заслуженно. И вряд ли требует его оправдать, потому,
что организаторы предыдущих грабежей гуляют на воле
ненаказанные. – Кеннет говорил все это очень серьезно, но зал на
последних словах взорвался смехом и аплодисментами. Сравнение и
впрямь прозвучало убедительно. А Кеннет продолжил, уже
обращаясь к Джоанне:

– Я знаю тебя много лет. И твое умение сделать соратниками людей, с
которыми ты работаешь – это общеизвестный факт, которым я,
кстати, всегда восхищался. Известно, что твоя команда – это
одна семья, в которой сложились неформальные и в то же время
дружеские отношения. Уверен, что ты гордишься своим
коллективом, а твои сотрудники гордятся тобой. Как это тебе удается?

– Никогда не задерживаю бонусы и выполняю обещания. Очень помогает.–
Джоанна почувствовала, что сейчас это очень кстати –
напомнить забывшимся коллегам, как на самом деле комфортна жизнь
команды, которой она руководит. – Работа творческая.
Нетворческой профессии в коллективе нет. Но для тех, кто работает
талантливо, кто выкладывается и делает все для нашего общего
успеха – своевременная моральная поддержка, материальные
поощрения просто необходимы. Это несправедливо – обижать людей.
Я об этом всегда помню. Потому что, – уж коль мы несколько
раз упомянули, что знаем друг друга давно, – то ты помнишь,
что я прошла все ступени в профессии и не всегда работала
телебоссом и владелицей бизнеса. Я начинала маленьким
репортером на провинциальной студии и часто думала, как бы я
поступала, если бы сама стала руководить. И в первую очередь – я
обещала себе относиться к людям внимательно, интересоваться их
проблемами, помогать решать сложные коллизии. Только так
создается команда, способная работать результативно. Для меня
важна личность каждого. Поэтому у нас, я надеюсь, нет проблем
индивидуума, задыхающегося в тисках корпоративного
бесчувствия.

Аудитория восторженно зааплодировала.

А Джоанна улыбалась и думала, что сказала чистую правду. Она очень
много делала для каждого, вовсе не являясь бездушной
хозяйкой, которая забывает поощрять людей и не выполняет данных
ранее обещаний Ей вдруг стало больно и горько, что команда этого
не ценит и так скоропалительно готова идти за
провокаторами, убеждающими в обратном. Она расценила это, как
предательство. Ей наплевать на Кеннета, в конце концов, они чужие друг
другу люди, – а он просто проходимец и нет ни сил, ни
желания это доказывать. Но люди, с которыми она каждый день в
одной упряжке, которые видят, сколько сил она тратит на то,
чтобы студия работала безупречно! И даже сейчас – не та
ситуация, чтобы открыто обратиться прямо к ним. Как всегда – она
стиснута рамками этики в эфире. Правила. Всегда одно и тоже.
Что-то не так и неправильно. И давно. Традиционно не так и
традиционно неправильно. Не сломаешь.

Она вспомнила, что Карлотте пора занять место в зале и взглядом
подозвала Денизу, бодро заканчивая эпизод:

– Карлотта, не отчаивайтесь. Я очень надеюсь, что эта маленькая
встреча в программе поможет вам в будущем – случайности ждут на
каждом шагу, не пропустите шанс! Я уверена, что мы увидимся
снова и расскажем об успешной Карлотте Талман. Спасибо,
Карлотта! – А про себя подумала, что вполне можно взять ее на
работу. Соображает она нормально, ничего такого страшного не
учинила, а держится хорошо, и владеет собой, так что у
Роберто появится очень активный собеседник. Который, она уверена,
не станет делать что-то вопреки воле хозяйки. – Дениза,
аккуратно передвигаясь, помогла Карлотте подняться с дивана и
они бесшумно покинули центр студии. Джоанна привычно боковым
зрением убедилась, что все нормально и снова заговорила с
Кеннетом:

– И ты совершенно прав! Люди делятся на тех, кому есть, что сказать
– и тех, кто в растерянности. И слово, сказанное вовремя, –
иногда помогает кому-то выжить. Поэтому я стараюсь находить
нужные слова. Я люблю тех, кто со мной работает.– Аудитория
снова зааплодировала, раздались возгласы: – «А мы любим
тебя, Джоанна!». На ее глазах показались слезы, но она сделала
усилие, взяла себя в руки. Но глаза блестели дрожащими в них
слезами, готовыми упасть. Слова Кеннета вернули ее к
реальности. К программе. Что это с ней, в самом деле? Она
почувствовала, что окончательно потеряла власть над собой, не помнит,
что именно собиралась говорить Кеннету. И уж, конечно, нет
смысла вызывать тех двоих, про запас оставленных гостей,
которые могли бы помочь вернуться к первоначальной идее. А
могли бы и помешать. Ситуация вырвалась из-под контроля.
Невероятно! Такого с ней не случалось так много лет!

– Я смотрю на тебя, Джоанна – и я чувствую гордость, что знаком с
тобой, помню тебя совсем молодой и неопытной. Ты мало
изменилась внешне – стала даже красивее, сильнее – я вижу уверенную
женщину, полную сил. И эта розовая блузка подчеркивает
внутреннюю романтичность твоей натуры как нельзя лучше. Ты– само
совершенство! Ты – идеальная героиня нашего времени! – Зал
взорвался аплодисментами, люди с трудом удерживаемые
ассистентами, пытались вскочить с мест, приблизиться к Джоанне.
Кеннет продолжал уже совсем торжественно.– «Или торжествуя?» –
вдруг пронеслось в голове Джоанны:

– Я знаю, что завтра – твой юбилей. Это радостная дата, потому, что
неотразимая, остроумная, непревзойденная Джоанна Джойс
достойна самых высоких и горячих похвал. Я уверен, что будет
много теплых слов сказано в твой адрес. Завтра. Но добрые слова
не бывают неуместны. Поэтому, я не думаю, что обижу тебя,
если, слегка опережая события, пожелаю прекрасной женщине,
любимице миллионов – счастья, расцвета творческих и жизненных
сил. И – удачи! На многие-многие годы вперед!

Аплодисменты публики почти заглушили последние слова. Ассистенты уже
не могли сдерживать восторженных зрителей, желающих
приблизиться к любимице миллионов. Она оказалась в окружении людей,
что-то выкрикивающих, пытающихся коснуться ее руки. «Мы с
тобой, Джоанна!» – различалось в неразборчивом гуле радостных
звуков, доносившихся отовсюду и обращенных к ней. Операторы
искали наиболее выразительные планы, чтобы передать
происходящее наилучшим образом. В этом она не сомневалась – они
хорошо тренированы и знают, что делать в подобных случаях. Но
Джоанна встрепенулась – эфир прямой и завершить программу
лучше сейчас, во время всеобщего ажиотажа. Негромко
скорректировала действия группы по внутреннему микрофону:

– Рон, ты на месте? Хорошо, берешь меня, а остальные камеры – только
планы зрителей. Аппаратная, вы меня поняли? Как можно
больше аудитории в кадре! Финал на моем плане, на титрах –
зрители. – Она смотрела прямо в объектив. Лучезарно улыбнулась и
легко заговорила:

– Шоу – это главная и лучшая часть моей жизни. А в жизни, как и в
шоу, – ничего нельзя распланировать наверняка. Но иногда
случаются радостные события, выпадают счастливые дни – и мы не
сетуем не непредсказуемость. В жизни всегда есть место для
виртуозных импровизаций. В конце концов, возможно, в этом и
заключен тот самый смысл жизни, который веками ищут самые
блестящие умы человечества. Потому я не в обиде на Кеннета
Томпсона за неожиданный поворот в программе. И благодарна всем,
кто нас смотрит. Помните – я вас всех очень люблю! С вами была
Джоанна Джойс. – После этих слов Рон еще какое то время
держал ее крупный, а потом стремительно вышел из-за камеры,
устремляясь к ней:

– Это было потрясающе, Джо! Такой слалом, столько эмоциональных
перемен в настроении, в линии программы, полная натуральность
происходящего – редко случается. Классное шоу, супер! – и все
работающие в студии присоединялись к нему в похвалах и
восторгах. Она различила и Денизу, и Роберто, пытающихся обнять
ее, пожать ей руку.

– Спасибо, друзья, спасибо! Я тронута, вы верно говорите – шоу
получилось хорошее. Благодаря вам, друзья! С вами приятно
работать! Все четко, отработанно на этом фоне любая импровизация
успешна! – Джоанна пожимала руки коллег, благодарила, потом
увидела Кеннета. Все еще улыбаясь, но уже не с таким
заразительным энтузиазмом, он встал со своего места на студийном
диване, активно двигал пальцами, раскачивал руками, даже
поприседал немного – демонстрируя, что разминает затекшие
конечности:

– Тяжело, надо сказать, вот так сидеть, почти не меняя позы и держа
голову, как указано оператором, – заметил он, поймав на себе
ее взгляд.

– К этому привыкают быстро. В остальном ты – чистый профи! – Джоанна
подошла к нему поближе, крепко пожала руку: – Нет слов для
похвал. Горжусь, что представилась возможность с тобой
поговорить. Так что, если будут проблемы – можешь спокойно
рассчитывать на успех, как телеведущий.

– Джоанна, таких, как ты, больше нет, а сомнительные личности
мельтешат на экране в невероятном количестве.

– Надеюсь, ты не имеешь в виду себя, говоря о сомнительных
личностях? – невинным голосом поинтересовалась она.

– Нет, я о тех, кто уже нашел применение в этом непростом ремесле. –
Кеннет явно устал и не слишком хотел продолжать перепалку.
Он выдохся. Схватка с Джоанной потребовала от него полной
концентрации. Он чувствовал себя измотанным – хотя и
довольным, что выкрутился из сложной ситуации. То, что она собиралась
сделать из него посмешище, он понял довольно быстро. Что
получилось в результате, он еще не оценил, как следует, но
ощущение недовольства собой не появилось. – Мне пора. Я надеюсь
на скорую встречу. Всегда счастлив увидеться.

– Спасибо, Кеннет. Уж не взыщи, если что не так. И знаешь – с тобой
говорить интересно. – Это она сказала искренне. Потом
повернулась к публике, с улыбкой на устах и без устали рассылая
воздушные поцелуи, стала пробиваться к выходу. По дороге
наткнулась на Карлотту. Та смотрела на нее с обожанием.

– Ах, вы не представляете, что для меня значит видеть вас так близко
и говорить с вами! Мне даже не так важно, что именно
случилось в программе, но счастье – видеть вас!

« Милая дама готова разрыдаться! И это не попытка играть, она так
чувствует!» – подумала Джоанна, обрадовавшись, что не ошиблась
в ней. Она мягко взяла Карлотту за руку, прерывая поток
благодарственных фраз и коротко сказала:

– Вы сможете видеть меня гораздо чаще. Я предлагаю вам работу в
«ДД-студио». В понедельник приходите к десяти и обратитесь к
Питу Кончевски. Скажите, что я велела зачислить вас на
должность ассистента по работе с аудиторией. Вам все объяснят. Это
непросто поначалу. Я уверена, у вас получится. До встречи.

Джоанна пробивалась к выходу, раздражаясь, что ассистенты не могут
организовать порядок в студии. В конце концов, когда
приглашено столько народу – нужно быть наготове, что может случиться
всякое. Что они вот так столпятся, сгрудятся, перекроют
выход. Недопустимо! За этим надо следить! Такое ощущение, что
некому. Идиоты. Команда, которой она гордится. Все это
неправда. Впрочем, Пит занят ее вечеринкой, Дэрриэл наверху в
аппаратной. Она с ужасом поняла, что этими двумя именами и
ограничивается список людей, на которых можно положиться, Она
умны, опытны и надежны. Потому и могут помочь решить любые
проблемы, даже если отбросить их многолетнюю дружбу. А как ее
отбросишь? Как перечеркнешь?

(Окончание следует)