Библиотечка Эгоиста (под редакцией Дмитрия Бавильского)

2006 год

Начало

Окончание

Поэты и тираны

1.
Тиранов боятся
Ругать не усопших,
От этого что-то
Не по себе…
Боятся тирана
Могущего, гроб же
Уже ничего
Не ответит тебе.

При жизни к нему
Все спешат на поклон,
Торопятся, в этом
Немой даже рьян.
Но только лишь он
Покидает свой трон,
Как все замечают,
Что это –  Тира-а-ан!!!

Тогда начинают
Развенчивать культ.
Кричат: «Узурпатор!!!»
А сами где были?
Народик подобен
Такой поплавку:
Другого тирана
Опять полюбили.

И так век от века
Плывет поплавок.
Всегда на волне,
Кто б его не качал.
Чуть пятки не лижут
И жопу его,
А после говном
Обольют пьедестал.

2.
Другое совсем
Происходит с поэтом:
При жизни его
Не читают, не чтут,
И только потом уж
Приходят с букетом,
И толпами к этой
Могиле идут.

А он, прорицатель,
Горит безответно,
Вылазя из шкур
Ограниченных лет.
И вот он уж признан
Поэтом (посмертно).
Все сразу, но поздно – 
Его уже нет.

А если бы дали
Ему эту малость
При жизни, пока
Он уже не уйдет,
Но лучше подальше
Держаться считалось
От тех, кто так правду
Опасно поет.

Но так получилось,
На смену друг другу
Приходят они
В обозначенный год.
И вот уже кто-то
Принял эту муку
И смело опять так
Опасно поет!
1991






Я – МЫ

Первая трёхмерная поэма

X.
1. Я
Я – ящер,
Космический мусор,
Летящий над уровнем моря.
Я – Меру,
Дубина в руках Намучи-асура…
Я – пращур.
Не плачьте над сытой могилой,
Собак не будите!
Пусть дети
Твои никогда не проснутся от гула!

Я – время,
Минутная стрелка,
Застывшая колом
Над салом,
Запёртая джинном в бутылке.
Я – племя,
Еще не открытое нами
В лесах Амазонки.
Я – след Таме-Тунга
И маршевый след от цунами.

2. ТЫ

3. МЫ
Мы – звезды,
Сокрытые в углях костра
Со времен Зороастра.
Мы – остро-
Конечные красные «астры».
Мы – гости,
Забытые солью глубин
Земноводные гады,
За годы
Уже переросшие в стаю гиббонов.

Мы – панки,
Извечная дань ирокезам,
Ацтекам и майя.
К Первомаю
Приносим букеты к эскизам…
Мы – танки,
Вылазим на Красную площадь
И к Белому дому.
Мы – Дума,
А если точнее, мы – Думская лошадь…

Y.
2. ТЫ
Я – скирды
В объятиях пала,
Кричащий от наших измен Гор
И древний менгир,
Торчащий средь чистого поля.
Икс Рода.
Кривые кривые
В геометрии плоской планеты.
Ланиты
Отвисли на жилистой вые.

Ты – когти,
В отчаянье воя
Скребущие дно океана.
Гиены
У них на цепи, как сторожевые.
Дажьбог ты,
Нетлеющий идол,
От Рериха тайно сбежавший.
С ножа вши
Попрыгали бойко, подобно болидам.

Ты – мысли
Седы и туманны,
Слетевшие утром с Сократа,
Как рота
Прорвавшись на вал к басурманам.
Ты – гризли,
Ревущий в чащобе,
Разрывающий сердце на части
И в чувствах
Дробящий граниты на щебень.

Мы – гунны,
Связали восход и закат,
Но вымерли от пневмонии…
В Лимонии
Ныне священный идет зиккурат.
Мы – гены
Сквозные дольмены,
Улыбка и тайна Джоконды,
Обед анаконды
И что-то еще… Time is money.

Z.
1. Я – пламя,
Зеленая плесень
Жилых подземелий…
К зиме ли
Расплавилась золотом осень?
Я – знамя
Расстрелянной башни
Доныне трубящего Бреста,
И тайное место,
И дали курящейся пашни…

Я – космос,
Шальная комета,
Степное раздолье и доля…
Я – доллар,
Просунутый в щель банкомата.
Чьи космы
Закрыли дракона?
Над стадом летающий кондор,
Джет Кон До
И умерший гений Гонконга…

2. Мы – вьюга,
Арктический ветер,
Застрявший в чужом лабиринте.
По грунту
Проложен секретный фарватер.
У нас Кали Юга,
Сады Керемета,
По-детски рыдающий фюрер…
De facto, de ure,
Удавка Варуны и (боже мой!) кара Митры.

Мы – боги,
Зажаты идейно
В зубах междометий,
До мути
Знакомые в брани питейных.
Магоги,
И херы, и чуры…
Фаллический символ Гермеса…
Критической массы
Над миром застывшая сфера…
2003, 2006






ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Лунная сказка

1.
У луны – 
Две стороны.
Нам одна лишь видна,
И она
Охраняет наши мысли и сны,
А другая –  для тайн сторона.

Там у Феи
В оранжерее – 
Охраняет ее Белый Пес, – 
Вырастают для нас орхидеи,
Их на окна приносит Мороз.

Там олени
Всех поколений
Собираются в санный поход.
Притворись, что ты спишь, на мгновенье,
И из них к тебе Кто-то придет.

Притворись,
Но совсем не усни!
Поклянись
Мне, что ты не заснешь:
Чуть задремлешь –  исчезнут они,
А с утра и с огнем не найдешь…

2.
У луны – 
Две стороны.
Нам одна не видна,
И она
Охраняет не мысли и сны,
А секреты для мыслей без сна.

Там безбрежная,
Бело-нежная
Расстилается в поле постель.
И на ней Королева спит Снежная,
Ей перины взбивает метель.

Там медведи:
Полярная леди
И ее косолапая дочь, – 
К тебе в гости сегодня приедут,
Если выдастся звездная ночь.

Притворись,
Но совсем не усни!
Поклянись
Мне, что ты не заснешь:
Прикорнешь до гостей, а они
Посидят и уйдут –  не найдешь…

3.
У луны – 
Две стороны.
Нам одна лишь видна,
И она
Охраняет и мысли, и сны,
А другая –  секреты для сна.

Там в декабрь
Снежные бабы
Подметают с крыльца старый снег.
Женихов они ждут, иль хотя бы
В гости Снежный зайдет человек.

Там могучая рать
Идет воевать,
Возводить на престол Новый год.
Притворившись, ты можешь глаза закрывать,
Но не спи –  подожди, кто придет!

Притворись,
Но совсем не усни!
Поклянись
Мне, что ты не заснешь:
Прозеваешь, проспишь, и исчезнут они,
А с утра и с огнем не найдешь…
1995






Молитва

Володя, вылазь!
Между смертью и жизнью
На жилах повисни,
Найди себе лаз!

Просунься, протиснись
Из тьмы, из забоя!
Мы все тут с тобою – 
Меж смертью и жизнью.

Володя, держись!
Выползай понемногу!
От мрачных порогов
Вернись снова в жизнь!
2001






Болезнь

Она всю жизнь ходила по пятам,
Сокрытая, незримая в косынке.
Ждала момент, когда я маху дам
Или раскроюсь, как боксер на ринге.
Безжалостная, страшная мадам
Копила силы к тридцати годам:
Косу точила иль растила рогья,
Чтобы наброситься, и прохрипеть не смог я,
Как Он сумел: «Аз есмь воздам!»

Она то слева подойдет,
То справа жмется…
Один короткий апперкот,
И кровь прольется…

А медицинское светило
Руками только разводило…

И вот решительный момент настал.
Мне полоснули по спине когтями;
Когда ж я нерешительно упал,
Еще прибили толстыми гвоздями.
И кляп всадили, чтобы не визжал,
И на ночь выдали какой-то там «Фестал»,
И кровь пустили из сухих «дорог».
Она уже готовила свой рог,
Но я скорей рванул на пьедестал.

То слева, стерва, подойдет,
То справа жмется…
Один короткий апперкот,
И жизнь прервется…

Но медицинское светило
Руками только разводило…

Глоток величия мне силы придавал,
Я выбирался из-под пресса понемногу.
И понял я, что не один «попал»:
Весь мир уже вот-вот протянет ноги,
И черный дух его испортит завтрак Бога…
Шесть миллиардов сирых и убогих,
Горбатых, обездушенных калек
Едва-едва свой доживают век
И ждут, и ждут, когда их примут морги.

И к ним она то подойдет,
А то прижмется…
Один короткий апперкот,
И мир взорвется…

А медицинское светило
Руками только разводило…

С тех пор к своей навязчивой мадам
Я начал относиться, как к собаке:
То ущипну игриво, то поддам,
Как будто с ней мы десять лет уже в браке;
То кофту расстегну, открою срам,
То выведу во свет, пальто подам,
А нет, так сразу лезу под подол,
Ведь все-таки она же – женский пол…
Как только терпит все? – дивлюся сам.

То слева, стерва, подойдет,
То справа жмется…
Один короткий апперкот,
Свет содрогнется…

А медицинское светило
Руками только разводило…

И может быть, сегодня по пятам
Она идет за вами зло и споро.
Безжалостная, хищная мадам
Все жертвы выбирает без разбора.
Подкараулит, и откроется сезам;
Войдет в метро, и в офисы, и в храм,
Оставит от людей одни огарки.
А нам от этого ни холодно, ни жарко:
За миром тоже кто-то ходит по пятам.
2006






Моя «банька»

Нету баньки такой	
Ни по-белому, ни-…,
Чтоб отмыться душою
До самой души,
Чтоб нырнуть из парилки
В купель полыньи,
Чтоб по дну волочило
К озерам большим.

Тридцать лет, тридцать три…
Все в бурьяне, смотри.
А земля тут, хоть жри,
А глаза тут, хоть три…
Тридцать лет, тридцать три…
Тридцать лет, тридцать три…

И повышенный градус -
Особенный джинн.
«Кокс» и водка не в радость.
Прав ли был Аладдин?

Нету баньки такой…
Не найдешь днем с огнем,
В черной копоти стены,
И доски, и веник…
Каждый день
Называет она четвергом,
Хоть по сути
Всегда – понедельник.

Тридцать лет, тридцать три…
Все в наколках внутри.
А вокруг пустыри,
А на них колдыри…
Тридцать лет, тридцать три…
Тридцать лет, тридцать три…

А хозяйка моя, недотрога,
Мылит спину и парит за двух.
И потом уже, возле порога,
Вылетает из темечка дух.

А хозяйка не слушает сказки,
Вышла следом и квас подает:
«Нету баньки, считаешь? Напраски!
Банька есть, да не тот еще год…» 

Тридцать лет, тридцать три…
2006






Сон в больнице. Ты ждала

Это тайное место, где свет…
Я там был и вернулся оттуда.
Сам. Своими ногами дошел.
Ничего там хорошего нет.
Хотя все мы, конечно, там будем,
И покойным вполне хорошо…

Как сто веков назад, так и сегодня
Все начинается для смертных с преисподней.

Только я не ужился с чертями:
Разорался, подрался до кучи…
В общем, вызвали черти наряд…
Я побрел одиноко задами.
Глядь: Эдем. Только райские кущи:
Птички, лавки, – скучней, чем горсад.

Не пойму я, как здесь Алигьери
Не свихнулся и все не похерил?!

Наблюдалось по раю броженье:
Все как тени – набожный народ!
Мне под руку святоша попался.
Я ему рассказал с выраженьем
Самый пошлый, что знал, анекдот,
Только он даже не рассмеялся…

Тут же бывший директор «Жилстроя»,
Как при жизни, давился икрою.

Я уже заскучал, фрукты лопал…
Вдруг покойный один алкоголик
Под гитарку пропел говорком:
«Здесь тусовка действительно – о-па.
То ли воздух такой, водка то ли…
Если будешь бежать, то вдвоем!»

Я поэта узнал. В январе на морозе
Я же видел его. На Ваганьково. В бронзе…

А мужчина зажал ля-минор на ладах
И сказал на прощание строго
(Выражение глаз было злое):
«Нет, нельзя мне сегодня туда.
Но твоя-то другая дорога…
Выбирайтесь своей колею!»

Он ушел через сад, где яблоки спеют.
Ну, а я… я дорогой своею.

Это место, где лампочки свет.
Я проснулся в больничной палате,
Ты сидела и тихо ждала
Возвращенья меня и ответ
На ушедшее время апатий,
На грядущее время тепла.

Жаль, что я там, в раю, оплошал:
И автограф не взял и не дал.
2006