Библиотечка Эгоиста (под редакцией Дмитрия Бавильского)

ГЛАВА 24

ГЛАВА 25. САКРАЛЬНЫЙ СМЫСЛ ГЕРОИНА

– Ха! Героин, говорите! – ликовал Булла. – Это обычный сахар,
который я купил уже здесь, в заповеднике. Никакого героина в
Казахстане я не брал. Ладно, придется рассказать все по порядку.

– Надеюсь, ты понимаешь, что это будет использовано в суде? –
спросил Андрей и включил рабочий диктофон.

– Мне скрывать нечего, – ответил Булла. – Я чист и перед законом, и
перед богом. А тех людей, которых я отправил к праотцам,
нужно было туда отправить…

Спустя мгновение он продолжал:

– Вся история, которую я рассказал до этого, правдива от начала и до
конца. Я действительно потомственный самаркандский
зороастриец. Раз пять или шесть до этого посещал различные
археологические объекты на Южном Урале вместе со своим дедом, а
теперь прибыл из Мерке, чтобы доставить сюда партию героина…
Первый раз меня задержали ваши спецслужбы, как только я перешел
русскую границу. Сам не понимаю, как это могло произойти?
Либо ваши сработали хорошо, либо я в чем-то ошибся и потерял
бдительность. Меня допрашивал товарищ капитан, но я смог
подобрать к нему «ключик». Дед обучил меня кое-каким древним
знаниям, среди которых был и арийский гипноз. Я внушил
контрразведчику, чтобы он выпустил меня из тюрьмы и вернул болас,
который отобрали при задержании.

Виктор недовольно поморщился.

42.

– Далее, – продолжил Булла. – Это я принес голову Пророка в
заповедник. Да-да, не удивляйтесь! Я принес череп с двумя
просверленными дырочками и спрятал в погребальном кургане – именно
там, где он и должен покоиться до скончания веков. А уже потом
вы, Егор Александрович, и ваш профессор обнаружили его при
раскопках.

При этих словах настало время поморщиться Верещагину. А Булла между
тем не останавливался:

– Много лет назад мой дед нашел его на берегу реки, в стороне от
Протогорода. Верхняя часть черепа выглядывала из красной глины,
и его можно было легко отличить от обычных камней. Мой дед
поднял голову и сразу догадался, кому она принадлежала. Он
принес реликвию в Хорезм, страну, где всегда чтили Пророка, и
поместил в тайнике в одной из крепостей. Мне он показал
этот череп только тогда, когда я прошел посвящение в
зороастрийцы. Потом в Мерке у меня было видение: явился мой дед и
подсказал, как разделаться с шайкой Бека. Я собирался отыскать и
убить того, кто придет за героином в Протогород.

Узбек глубоко вздохнул. Окинул взглядом всех присутствующих и
порадовался тому, что отражалось у них в глазах – нетерпение и
любопытство.

– Я знал место, куда нужно положить «товар» после того, как я
окажусь в России. Мне нужно было зарыть его на небольшую глубину в
одной из секций Протогорода, в той, у которой не было ни
одного входа. Эта замурованная «комната» идеально подходит для
тайника. Даже если бы курьера застукали во время копания,
он бы прикинулся «черным археологом», не имеющим никакого
отношения к наркотикам… И я с дедом разработал план: в тайник я
спрячу обычный сахар, чуть подкрашенный йодом, и буду
следить, кто придет за ним. А когда выслежу – убью. Но
параллельно я искал «гонца» в самом туристическом лагере среди
отдыхающих… Я подозревал всех подряд. В первую очередь – финна.
Потому что он иностранец и оказался в заповеднике в неудачный
момент, а значит, приехал, чтобы перевезти героин в Европу.
Между нами произошла короткая стычка. Я обвинил финна в том,
что он занимается распространением наркотиков. Он, его жена
и какие-то их новые знакомые отпирались. И так упорно, что
мне пришлось сломать финну руку. Мой болас помните? Что ж,
наверное, я тогда погорячился…

– Насколько я знаю, Вилле Хаккинен не подавал на вас никаких жалоб,
– вступился Андрей. – Так что это дело можно будет замять.

Но Булла его не слушал.

– Затем я решил, что наркокурьер француз, муж старшей дочери
Шубейко, – рассказывал узбек. – Потому что он тоже иностранец.
Когда я пригрозил ему расправой, он упал на колени и начал в
слезах просить пощады. Он так разрыдался, что я боялся
перебудить всех в лагере, а дело было ночью. Я обещал проломить ему
голову. Француз предложил мне откупные и достал такую пачку
евро, что я понял – это не наркокурьер. Таких денег у
наркокурьера не может быть… Шульца и его жену я даже не
подозревал: они приехали, чтобы забрать своего полоумного деда. И я
сомневаюсь, что для передачи героина разыгрывались бы такие…
мелодрамы. К тому же Шульцы даже не появились на самом
Протогороде.

Булла сделал передышку и попросил воды. А затем продолжил:

– Следующим на очереди был Микола Граченко. Он ведь тоже иностранец,
а однажды ночью я видел, что он что-то ищет на раскопках
Протогорода. Судьба хохла была предрешена. Я уговорил его
пойти с собой в горы. Они всегда помогают мне принять верное
решение, но тут я неожиданно понял, что я и Микола – одной
крови. Он так же, как и я, жаждал познания этой жизни через
древние Законы, через объединение с природой... С Миколой мы
побывали на острове, где располагается подземная гробница
древних царей, и едва избежали встречи с какими-то хулиганами.
Они преследовали нас и на катере, и на вертолете. Мы спаслись
через древний забытый тоннель, который ведет с острова на
берег озера.

Виктор вопросительно посмотрел на Егора, а затем на Андрея. Но те
сохраняли внешнее спокойствие.

– Вскоре мы расстались с Миколой, – Булла снова выпил воды. – Мне
нужно было возвращаться в заповедник и отыскать единственного
оставшегося подозреваемого, пока он окончательно не скрылся.
Я, наконец-то, понял, кто он, этот гонец. Не иначе Н.Н.К.
Человек, который называет себя «воином с Севера», а на деле
является обыкновенным таежным бомжом. О его жизни мне
известно, что он действительно пришел с севера, из тех мест, где
главенствует вершина, название которой в переводе с языка
манси значит «Хозяин Урала». Только для чего он пришел с
саперной лопаткой? Странно, что я сразу не подумал на него. Уж
больно подозрительный.

– Ты нашел его? – спросил Андрей.

Булла только пожал плечами.

– Нет, вы же сами остановили меня. Я возвращался в заповедник, и
путь мой лежал мимо вашего спецсанатория. Кто же знал, что мне
не удастся уйти от вас…

– А что это за светопредставление, которое ты устроил у нас в
санатории? – спросил Виктор.

– Обычная световая граната. Я отобрал ее в заповеднике у одного
человека, который хотел ее продать, – невозмутимо ответил Булла.
– Еще вопросы есть?

– Да, – вмешался Егор. – Известно ли вам, что произошло с
профессором Шубейко? Что заставило его исколесить всю область?

– Профессор Шубейко и вы совершили одну серьезную ошибку – не
следовало извлекать череп и жезл Шестипалого из кургана. Разве вы
положили их туда? Тысячи лет реликвии, а их было шесть,
хранились в могиле Пророка и только в прошлом, двадцатом, веке
кому-то понадобилось их извлекать. Сначала пропал бронзовый
нож, который принадлежал еще воинственному царю Йима. По
счастью, нож оказался у Миколы, и сейчас он должен вернуть его в
могильник. Затем исчез череп Пророка, и мой дед обнаружил
его в береговой глине и спрятал в Хорезме. Теперь, когда я
вернул череп священной земле, вы снова достали его, и главное
– прикоснулись к жезлу Шестипалого. Не надо шутки шутить с
древними заклятиями! Я попросил Миколу (он мог свободно
появляться в городах с русской русской регистрацией) предупредить
вас об этом. Он ездил в город, разговаривал с вашей женой,
даже пытался приобщить к делу Н.Н.К. Вам же все неймется!
Вам нужно было изучать эти магические реликвии… И что из этого
получилось?

43.

Булла помолчал, выпил воды, вытер губы.

– Один раз я лично пришел к профессору Шубейко. Я думал: он меня
выслушает. Я рассказал ему все, что знал от моего деда, то есть
предание, которое хранила наша семья барисманов на
протяжении многих поколений. Четыре тысячи лет назад в Великой
северной стране родился Пророк, равных которому не было ни до его
рождения, ни после. Этот Пророк сумел понять смысл и звезд,
и огня, и воды, и природы, и человека… Он связал все
воедино и создал свое Учение, о котором позднее узнали и в Персии,
и в Индии, и в Азии, и в Европе. Этим Учением в своих
проповедях воспользовались и Магомет, и Иисус, и Будда. А смысл
его, этого Учения, был в одном – не отделять человеческие
законы от законов Природы… Пророк, по преданию, родился из огня
и воды, и в четырнадцать лет был посвящен во все
премудрости бытия. Говоря по-нашему, Пророку сделали специальную
операцию на голове, когда тонким каменным сверлом открываются
чакры для общения с богами. В отверстиях были специальные
деревянные «пробочки», но путь Общения все равно оставался
открытым… По преданию, пять предметов во всех путешествиях
сопровождали Пророка: жезл Шестипалого, нож легендарного царя Йима,
горшок со свастикой на донце, древний болас и «бусы».
Шестым предметом должна была стать голова Пророка…

– Именно этот список мне и перечислил Вилле Хаккинен, – вставил Верещагин.

– Значит, мой болас немного вправил ему мозги, – хмыкнул Булла. –
После смерти Пророка вместе с его головой погребли пять
священных реликвий, и никогда, ни при каких обстоятельствах, они
не должны покидать могилы. Но что же сделал профессор, когда
я рассказал ему все это? Расхохотался мне лицо и даже хотел
выставить за дверь, словно я школьник! Но я не сказал
профессору Шубейко самое главное – все священные предметы вместе и
каждый в отдельности могут оказывать влияние не только на
мир, но и на отдельного человека, посмевшего взять их в руки.
Я говорил: не надо шутить с древними заклятиями! Не мы их
наложили, не нам их и снимать. Шубейко не послушал меня и…
сошел с ума. Жезл Шестипалого и череп оказали мощное
воздействие на неподготовленный мозг профессора. Под утро Шубейко
исчез из заповедника, он отправился по линии древнейших
«пограничных постов», которые охраняли Страну городов четыре тысячи
лет.

– Что это за линия постов? – поинтересовался Егор, хотя совсем
недавно слышал ответ на этот вопрос от другого человека и при
других обстоятельствах. Но было это, казалось, уже очень и
очень давно.

– Древние жрецы защитили «постами» свою страну от нападения
враждебных богов, которые укрылись на краю вселенной. Эти боги
опасны и сейчас, если извлечь из могилы Пророка все священные
предметы. Но даже в двадцатом веке, когда началось разграбление
могилы, один из шести предметов все равно находился на
месте… На время профессор потерял разум и посетил три
пограничных объекта. Мы с Миколой пытались поймать его на
Гултры-Вилши, но где уж там! Два здоровых разума не могут соревноваться
с одним больным. Безумие придало профессору силы, и он бы до
сих пор не пришел в себя, если бы не расстался со
священными предметами…

– Хорошо. А вам что-нибудь известно о шести шестипалых жрецах в
белых одеждах, которые ходят в округе заповедника? – снова
спросил Егор.

– Значит, и вы о них знаете!.. – обрадовался узбек, но сразу
помрачнел. – Нет, мне не пришлось с ними встретиться, хотя,
конечно, было бы очень интересно… О жрецах я знаю только со слов
Миколы Граченко, который их видел… А мне не довелось. Думаю,
это красивая уральская легенда. Я немало слышал таких от
моего деда. Он мне рассказывал и про Хозяина Ильмень-камня,
который ходит по воде, осматривая свои владения. И про
таганайскую бабку, встреча с которой предвещает смерть… Шестипалых
жрецов тоже видели только избранные…

– Я так и думал, – вставил Николай Николаевич. – Явление Шестипалых
– это массовые галлюцинации. Некоторые вещи действуют
похлеще медицинских препаратов! Все наши иностранцы, включая
Миколу Граченко, стали жертвами психологического воздействия.
Только и всего…

– А стрелы? Что вы думаете про стрелы, которыми на Протогороде были
ранены люди? – спросил у Буллы Верещагин.

– Первый раз слышу, – признался Булла. – Расскажите.

В разговор вмешался Андрей:

– Может, в другой раз? Это не относится к делу.

– Пусть продолжают, – потребовал Виктор.

Верещагин положил локти на стол.

– Два дня назад в заповеднике были ранены академики, приехавшие из
Москвы, полковник Шульц и профессор Шубейко. Кто-то спрятался
в укрытии и стрелял по ним из лука. А наконечники-то
бронзовые.

– Вот это да! – воскликнул Булла. – Ну, это не мог быть ни я, ни
Микола. В этот момент мы находились совершенно в другом месте.
Может быть, кто-нибудь из заповедника или этот самый Н.Н.К.?

– Н.Н.К. сам был ранен стрелой на Протогороде, а теперь еще и исчез
из заповедника. С ног сбились, никак найти не можем, – хотел
вставить Виктор, но вовремя осекся и промолчал. Нельзя
забывать, что Булла – все еще подследственный, а, значит, ему ни
к чему знать лишнее.

Матушкин, молчавший все это время, неожиданно сказал:

– Ваш дед был мудрым человеком. Он что-нибудь рассказывал про
Уральского дракона?

– Я знаю это предание, – обрадовался Булла. – Двухголовый небесный
дракон укрыт древними жрецами в Уральских горах. Одна его
голова указывает на север, вторая – на юг. Сердце дракона – это
Страна городов. Кто попробует разбудить этого зверя, тому
пощады не будет… Что-то такое из детства я припоминаю. Только
мне кажется, что все это неправда. Дед и рассказывал мне
это как сказку. Но однажды в детстве я обнаружил неподалеку от
Протогорода настоящий след дракона. Он тянулся через всю
степь, от края до края. Прижатая в землю трава с обугленными
краями и желтая. И я видел лошадь, которая умирала рядом с
этим следом, потому что у нее были переломаны ноги. Мой дед,
когда увидел этот след, упал на колени и пожелал, чтобы я все
приготовил к заотре. Он служил яждну богу огня и богу воды,
чтобы беда миновала нас, и закончил уже с темнотой. Я помню
ужас в его глазах. Мы тут же, на ночь глядя, отправились в
обратный путь, к утру уже были на станции, и тут по радио
объявили, что наши войска введены в Афганистан…

В кабинете наступила тишина. Некоторое время никто не проронил ни
звука, а потом Андрей спросил у Виктора:

– Что ты думаешь по этому поводу?

– Департировать надо из страны этого гипнотезера. И все дела.

– Я никуда не поеду, – запротестовал Булла. – Мне нужно найти Н.Н.К.!

– И без тебя найдут! А пока посидишь под замком. Все. На сегодня все.

44.

Когда в кабинете осталось только двое сотрудников спецслужбы, Виктор
с хитрым прищуром посмотрел на Андрея и сказал:

– Нашли мы этого Н.Н.К. Никифоров Николай Константинович, 1961 года
рождения. Прописка наша, по Ленинскому району. Окончил
восемь классов, а затем ПТУ по специальности «водитель грузового
транспорта». Двадцать лет проработал в АТП-6, водил «МАЗ» на
дальние перевозки, то есть по всей стране. В 1997 году с
Никифоровым произошло ЧП. Где-то под Надымом на него напали
«стервятники», накачали наркотиками и выкинули из машины. Груз
– бытовая электроника и компьютеры на сумму более миллиона…
прошу прощения, миллиарда «старых» рублей – утек в
неизвестном направлении…

– Сам-то как жив остался?

– Мужик-то он крепкий. Несмотря на смертельную дозу героина, вышел к
оленеводам, а там его подлечили и отправили в город.
Грузовик с товаром так и не нашли. Никифоров попал под подозрение,
но доказательств у следствия не было, и его отпустили.
Однако обратно он не вернулся, а осел где-то в тайге на Лунной
реке. Поставил якобы себе избу, или воспользовался старой, и
живет теперь в ней. Точное место расположения этой избушки
пока не установлено, но не ровен час… Давай-ка по чашечке
кофе!

Пока закипала вода в чайнике, сослуживцы сели подводить итоги расследования.

– На след Н.Н.К. мы напали, скоро этот «наркобарон» будет у нас в
руках. Не понимаю только, почему он, пострадавший от
«наркоты», занялся ее распространением?.. Так, ну ладно. Немцев и
финнов пора отправлять на родину, даже раненых. Засиделись они
в нашем заповеднике. С академиками, конечно, некрасиво
получилось, но это уже не наша забота. Пусть этим лучше менты
занимаются. По телевизору видел, как у них ловко получается?

Виктор с улыбкой посмотрел на напарника.

– В «Ментах», что ли? О да, ловко! – согласился Андрей.

– У нас проблема только с Граченко. С ним-то что делать? Нельзя же
упрятать в «психушку» человека, который просто сошел с ума.
Он представляет угрозу для общества? Нет. Значит, нельзя.

– Но можно «сделать» вызов соседей… И отправить его на профилактику. А?

– Можно и так. Но мы поступим по-другому. Пускай живет и радует свою
столетнюю тетушку.

И тут краем глаза Виктор заметил подозрительное движение в углу.
Чекист повернул голову и увидел на полу живую болотную гадюку.
Ядовитая змея блестела при электрическом свете.

– Господи! Что это? – крикнул Андрей. – Срочно вызови дежурного! Не
«контора», а какой-то террариум! Змей еще нам не хватало!
Каким образом она сюда попала?

– А я почем знаю. Может, через вентиляцию заползла…

– Кобры не лазают через вентиляцию. Это твой Булла ее на нас наслал.
Мистика какая-то!

– Главное сиди и не двигайся. Она реагирует на движение.

– Хорошо. Тогда сам дотянись до телефона и вызови дежурного.

– Тут не дежурный нужен, а специалист из зоопарка. Есть у меня один,
только ему далеко ехать.

– Тогда звони дежурному!

– Хорошо, – Виктор поднял трубку внутреннего телефона и детально
рассказал дежурному офицеру обстоятельства дела.

Уже через несколько секунд в дверях кабинета показались офицер и два
прапорщика, один из которых был вооружен шваброй, второй –
мешком из холщины. Не задавая лишних вопросов, прапорщики
ловко изловили змею, уложили ее в мешок и унесли.

– Откуда это у вас? – спросил офицер.

– А бог его знает.

– Еще есть?

– А бог его знает.

– Ну, я пошел?

Дежурный офицер вышел.

Немного успокоившись, Виктор приготовил кофе, и напарники в молчании
выпили по чашке.

– Кобра – это ерунда. Завтра проведем служебное расследование, и все
встанет на свои места, – здраво рассудил Андрей. – Ничего
удивительного в этом визите нет. Наш город стоит на болотах,
а это испокон веков была территория змей. В газетах писали,
что одна гадюка заползла по вентиляции даже на девятый этаж…
Нет, серьезно, был такой случай!

Офицеры помолчали.

– М-да, с сектой протогородцев мы, считай, разобрались, – неожиданно
резюмировал Виктор, – и можно спокойно принимать
российского пре… тсс, человека, которого нельзя называть. Ты как
думаешь?

– Можно.

45.

В заповедник Егор и Николай Николаевич вернулись уже поздно вечером.
И первым делом их обоих потянуло к Протогороду, на черные
квадраты раскопок, туда, где можно предаться размышлениям или
беседам в стороне от всего мира.

– Что ж, тайник для героина, так тайник для героина, – задумчиво
произнес Матушкин. – В общем-то, в героине есть свой сакральный
смысл. Ведь до сих пор неизвестно, что представлял собою яд
калакута. Может быть, это тоже был сильный наркотик,
который погубил тысячи людей. А может быть, это и был героин, у
которого, кстати, тысячелетняя история. Будем считать, что
древние жрецы Протогорода заключили в своем помещении без
единого входа «белого дьявола». Так, кажется, называют героин?

Верещагин не ответил. Он думал о том, как там сейчас Вера в роддоме,
к которой он, будучи в городе, так и не смог проникнуть.
Только потоптался под окнами…

– Ведь удивительное дело! – продолжал Николай Николаевич. –
Посмотри: Булла и Н.Н.К., которые пробрались в заповедник по одному,
шестидесятому, меридиану. Дело в том, что и Левобережный
Хорезм, и наш Протогород, и гора в ХМАО, которая в переводе с
мансийского значит «хозяин Урала» располагаются на одном
меридиане – шестидесятый градус восточной долготы. Ну,
плюс-минус пять сотых градуса… Только Булла шел, чтобы выследить и
убить наркокурьера, которому он должен был передать героин, а
Н.Н.К. шел, чтобы забрать героин и везти его дальше, в
европейскую часть…

Матушкин замолчал, и Егор не стал больше ничего спрашивать. Вдвоем
они смотрели на огромную луну и необычайно яркие и близкие к
человеку звезды.

Однако Николаю Николаевичу не терпелось выговориться. Вероятно,
сказалось то, что во время допроса Буллы Матушкину большей
частью приходилось молчать. Молчание – золото, но молчать в
сложившейся ситуации для Николая Николаевича было сродни
преступлению.

– Заповедник Ашвинов – это не только заповедник Протогорода и Страны
городов, – произнес он, развивая, вероятно, одну из своих
старых гипотез. – Весь Урал – это заповедник Ашвинов. Надо же
какие у нас уникальные места! Ведь кажется: «опорный край
державы», одна сплошная промышленная зона, кругом – заводы,
шахты, фабрики, гудят поезда… А съедешь в сторону от проезжих
путей, и вот тебе – заповедник. Помню, в 60-е годы в стране
начали повсюду открывать заповедники да заказники, а теперь
еще и национальные парки… Казалось бы, для кого охранять,
если все и без того запрещено. Для потомков? А почему только
эти маленькие уголки? Но наш заповедник – совсем другое. Вот
он весь, – Николай Николаевич развел руками, указывая на
просторы тихой ночной степи. – И степь, и леса, и горы… И
Южный Урал, и Северный, и Приполярный… Все перед тобой! Бери,
сколько можешь унести! Но не каждому дано это взять… А почему?
Потому что наш заповедник – это заповеди, это Веды, то есть
древние законы и правила. Ты чтишь Веды? А вот я после
того, как профессор Шубейко со скандалом выгнал меня из своего
заповедника, все чаще и чаще обращаюсь к Ведам. И ты знаешь,
в них я нахожу ответы на многие вопросы. Вот так-то…

В этот момент у Верещагина зазвонил мобильный телефон, он включил
трубку и услышал:

– Егорушка, поздравляю – у нас родился сын.