Библиотечка Эгоиста (под редакцией Дмитрия Бавильского)

Начало

Продолжение

7. Представление

Декорации: Деревянная веранда с простыми столами и стульями. Белые
бумажные скатерти. В центре сцены стол, за которым усядутся
четверо. На заднем плане заметен песчаный берег. Справа на
сцене должно быть море, проступающее через черноту ночи.
Немного бликов, звуковой эффект тихо рассыпающейся ленивой волны.
Слева ещё столы, чуть затемнить, пожалуйста, чтобы не
отвлекали внимания. За столами посетители ресторана, гул
разговора, люди должны жить своей независимой от главного действия
жизнью, как в постановках Дзефирелли. В течении действия
некоторые из них заканчивают трапезу и уходят. Ресторан к концу
действия пустеет.

Действующие лица

Янисис – невысокий лысоватый человек

Василисa – красивый рослый парень (небрит)

Георгас – крупный молодой человек с почти квадратной головой (надо
подобрать актёра)

Все трое – греки

Приезжий – специалист, израильтянин, живущий в Техасе – коротко
подстриженный человек в очках

Никакой бутафории. Зрители должны чувствовать дым жаровни, запах
моря и рыбных блюд.

Рассаживаются.

Василиса садится спиной к решетке веранды напротив Приезжего. Рядом
с Василисой – Янисис, Георгас – рядом с Приезжим.

Янисис. (обращаясь к Приезжему) Вчера мясо, сегодня рыба, (понижая
голос) это хороший ресторан, хотя и не такой, как в Греции

Приезжий. Отлично

Появляется официант с хлебом, оливковым маслом, потом ещё с
салатами, жареными кальмарами, мелкой запеченной рыбёшкой, крабами,
креветками – бесчисленное число рыбных закусок, холодных и
горячих. Все настоящее. Актеры должны захотеть это съесть.
Зрители – тоже.

Приветственные возгласы обедающих, каждый подкладывает еду в свою
тарелку. Официант церемонно откупоривает бутылку белого.

Янисис. Это – местное, попробуй

Приезжий. (отпивает из бокала) Да, прекрасное вино! А кальмары...
никогда не ел ничего подобного. Обычно они немного резиновые,
а тут!

Василиса. (улыбаясь) : Да? Интересно...

Приезжий. Что?

Василиса. К нам приезжали американцы из другой компании – «Зеренто»,
они делают панели управления, (отправляет в рот креветку,
нежно прожёвывает) – Так они говорили, что самое вкусное в
Америке!

Приезжий. Глупости. У нас в Хьюстоне есть отличные рестораны, но...

Василиса. Они говорили, в Америке все самое лучшее.

Приезжий. Хм...

Василиса. Все – самое лучшее, машины, еда, девушки...

Приезжий. (накалывая очередное кальмарное колечко, весело) Ну уж
последнее точно не так!

Василиса. А как?

Янисис и Георгас, проявляют все больший интерес к разговору

Приезжий. А ты думаешь, где девушки самые красивые?

Василиса. (слегка смешавшись и сменив тон)... В Греции.

Приезжий. Вот видишь, я так и знал.

Василиса. И что?

Приезжий. И ты знаешь мой ответ.

Василиса. (помолчав и обсосав рыбную косточку) В Израиле?

Приезжий. Естественно.

Янисис: Уже заказывать горячее?

Василиса, Георгас не отвечают

Приезжий. Когда угодно, все великолепно.

Янисис подзывает официанта, что-то говорит ему по-гречески .

Василиса. Ну ладно, с тобой ясно, а вот как быть с ними?

Приезжий. С кем?

Василиса. С друзьями твоими, американцами, у которых все самое лучшее.

Приезжий. Да никак, пусть радуются. С некоторых пор они мне гораздо ближе.

Янисис. Давайте выпьем за то, чтобы работа шла так же гладко

Все чокаются

Василиса. (отпив вина) С каких пор?

Приезжий. После 11 Сентября.

Ресторан неожиданно темнеет. Лучом выхвачена только голова Василисы.
Медленно освещается угол сцены, превращённый в участок зала
Хьюстонского аэропорта «Хобби». Стойка компании Southwest.
Очередь не движется. Люди молчат и смотрят на подвесные
телевизоры. Телевизионная передача проецируется на огромный
экран над сценой, чтобы каждый в зале и Василиса за столиком
могли видеть. На экране утренний репортаж CNN 11 Сентября 2001
года. Горит небоскрёб. К стойке подбегает Приезжий.

Приезжий. (Обращаясь к служащему) Рейс на Сиэтл?

Тот молча кивает.

Приезжий. (поворачивается к экрану и спрашивает в пустоту) Это
фильм? С каких пор по CNN фильм? (После паузы громче и
напряжённее) Это фильм?

По экрану проносится самолёт, взрыв во второй башне. Приезжий
странно дёргается сначала к телевизору потом от него.

Василиса, наблюдающий за ним с другого конца сцены, улыбается и
качает головой. В нем нет сочувствия.

Из верхнего этажа небоскреба, держась за руки выпрыгивают и летят
вниз фигуры мужчины и женщины. Здание страшно морщится и
начинает оседать. Гаснет экран. Слышно объявление: Все рейсы
отменяются, просим покинуть аэропорт. Исчезает в темноте угол
сцены. Приезжий возвращается за стол кипрского рыбного
ресторана. Центр сцены снова освещён.

Василиса. (медленно с усмешкой) После 11 сентября... Почему?

Приезжий молчит.

Василиса. (добавляя в тарелку салата) Почему?

Приезжий. (стараясь не волноваться, немного сбивчиво) Я чувствовал
себя только израильтянином, но после террористического акта в
Нью-Йорке.. Это те же люди, те же, что горели в автобусах
на улицах Тель-Авива.

Василиса. Или в террористических актах в Палестине, или те, кого
Америка убивает в Ираке, там погибли сотни тысяч.

Приезжий. (зло) Кто взрывает автобусы у палестинцев, какие сотни тысяч в Ираке?

Василиса. Ладно, не притворяйся, что ты веришь вашим новостям. Там
убивают детей направо и налево. И в Палестине, и в Ираке

Приезжий. (резко): Bullshit!

Василиса бледнеет и кладёт вилку на стол. Никто больше не ест.

Янисис. (спокойно) Спорить не о чем. Америка суёт нос не в свои дела.

Георгас. Да!

Василиса. (резко) Bullshit? Я думаю тебе стоит выбирать выражения.
Они влезали и к нам в Грецию, но с этим мы сами справились...

Приезжий. Да, Американцы влезали к вам в Европу. Освобождали от нацистов.

Василиса. Вот где Bullshit! Это русские освобождали.

Приезжий. Да, русские освобождали. Но все же повезло тем, кого
освободили американцы, а не русские.

Василиса. Это ты так думаешь...

Приезжий. Ты забыл, что делали коммунисты...

Василиса. (перебивая) Ты что, думаешь aмериканцы могли прошляпить
заговор со всеми своими службами? Чушь! Искали повод загрести
нефть. Это всем известно

Приезжий. (с трудом сдерживаясь) Откуда всем известно?

Василиса. Я видел фильм...

Приезжий. Что?!

Василиса. (водит рукой в воздухе, пытаясь вспомнить) Фильм, ну
этого, забыл имя, американского режиссёра, этот фильм ещё Оскар
получил... как его..

Приезжий. Фаренгейт? Мура?

Василиса. (щёлкая пальцами) Да!

Приезжий. (с издёвкой) И это все? Может быть читал что-нибудь ещё.
Кстати этот фильм Оскара не получал..

Василиса. (запнувшись) Как не получал?

Янисис. (Василисе) Нет, это другой фильм получил...

Приезжий. (явно успокоившись, и взяв себя в руки) Ну-ну... Мур же
просто провокатор!

Георгас вскидывает голову

Василиса. Это, потому что он тебе не нравится? Или потому что правду
про твою Америку говорит?

Приезжий. Нет не поэтому, а потому что снимает кино, заранее ставя
перед собой политические цели и цели собственной рекламы.
Молодец, хорошие деньги делает... И все же, когда американцы
влезали в Грецию?

Янисис. Ну а кто же снимает кино по-другому?

Василиса. Когда?! Они поддержали диктатуру здесь у нас...

Официант приносит огромный поднос на высокой ножке с поджаренной на
гриле, виртуозно разделанной, очищенной от костей рыбой. Все
накладывают еду себе тарелки. Все, кроме Приезжего.

Приезжий. Я думаю, что знаю, о чем ты говоришь. Когда все же это было?

Василиса. Давно... кажется в конце шестидесятых-семидесятых... до
моего рождения.

Приезжий.( : ) Я так и думал... Была холодная война. Да, Америка
поддерживала тогда всех, кто против коммунистов. Не слишком
умно поддерживала.

Василиса. (насмешливо) Вот именно!

Приезжий: Но все же коммунизм победили.

Василиса. Мы избавились от тех, кого вы поддерживали. Мы, люди,
сделали революцию. И вообще лучше бы у нас тогда были
коммунисты, чем хунта.

Приезжий. Кроме фильмов Мура, почитай что-нибудь из истории. Лучше ,
чтоб были коммунисты? Коммунисты уничтожали людей так же ,
как нацисты. Сталин и Гитлер, были профилями одного дьявола
– одни левый, другой – правый. Ты понятия не имеешь, о чем
говоришь .

Василиса качает головой, ест.

Георгас. (накалывая вилкой нежный кусок рыбы) Ты ответь зачем
Америка сейчас убивает людей в Ираке?

Василиса. (быстро) Из-за нефти.

Янисис и Георгас продолжают есть.

Приезжий. Послушай , я тебе скажу зачем. Да, из-за нефти. Потому что
нефть ( , ) – это кровь и жизнь Западного мира.

Янисис. Чужая нефть!

Приезжий. Вы должны выбрать ребята. Есть две цивилизации. Одна –
капиталистическая, другая – деспотическая. Капиталистической не
нужна война. Она победит с помощью миниюбок и интернета.

Георгас отрывается от еды, слушает .

.

Приезжий. Деспотaм нужна война. Потому что иначе, их победят с
помощью мини-юбок и интернета. Поэтому надо создать врага. И
самый большой враг – это ты .

Тычет пальцем в Василису. Василиса слегка откидывается на стуле .

Приезжий. (продолжает) ...ты, свободный человек, который может
говорить то, что он хочет и когда хочет. Ты и твой мир – вот что
угрожает деспотизму. Поэтому он начал войну. 11 сентября,
или гораздо раньше.

Василиса. (с издевкой) Конечно раньше, еще в Афганистане, тем самым
оружием, которое вы всем террористам раздаете, когда вам
выгодно с ними дружить!

Приезжий. Да, тогда был враг – коммунизм. И Америка натаскала цепных
собак... Они теперь сорвались с цепи, против неё самой.

Янисис. Пусть Америка не суётся не в свои дела. Их никто не звал.

Приезжий. Да неужели вы думаете что отсидитесь в стороне? Посмотрите
же вокруг. Сегодна Америка первый враг, но и вы враги, вы –
следую(е )щие! В Европе, не дай Бог, будет то же самое!

Василиса усмехается, качает головой. Георгас ест.

Приезжий. (устало) Вы не понимаете, вы просто недооцениваете того, с
чем имеете дело! Да посмотрите вокруг на экспансию
эмигрантов в Европу! Откуда они? Они живут по вашим законам?

Янисис. А вот это правда.

Василиса. (неохотно и с ненавистью) Да.

Георгас кивает. Приезжий замолкает явно удивленный согласием.

Василиса. Иммигранты – это проблема. Но мы с ними сами разберёмся.
Америка пусть разбирается со своими проблемами и убирается из
Ирака. Заврались, придумали химическое оружие...

Приезжий. (безнадёжно) Причём здесь оружие? Это был повод для
тактического наступления в войне. Представьте на месте Ирака,
что-нибудь вроде прозападной страны, такой как Турция.

Молчание.

Приезжий. (поправляется, понимая свою ошибку в разговоре с греками)
Я имею в виду любую прозападную хотя бы полудемократическую
страну.

Янисис. (мягко, с неожиданной улыбкой) Ты ешь рыбу, она уже остыла.
Америка пусть занимается своими делами.

Приезжий берет рыбу, ковыряет вилкой, с неохотой ест.

Василиса. (не успокаиваясь) Самый лучший довод – это, конечно,
заткнуть кому-нибудь рот словом Bullshit.

Ресторан темнеет. Приезжий выходит на авансцену, выхваченный лучом прожектора.

Приезжий. (Обращаясь к зрителям) Не знаю, зачем я так завёлся. Что
за идиотская манера, учить всех жить!.. Нет не так… Меня
поразило, что в нем нет сочувствия к 11 сентября. Никакого. Но
он мальчишка, а я должен был быть умнее. Зря его обидел. А
этот Янисис вовсе не Яша, нет, это все таки Янус.

Возвращается к столу.

Приезжий. (к Василисе ) Извини, я не хотел тебя обидеть.

Василиса слегка кивает.

Приезжий. Пойми, мне страшно, я боюсь не тех, кто нас атакует, а тех
из нас, кто ради красивой идеи закрывает глаза на
реальность

Василиса. (обращаясь к Янисису) Ты не забыл, сегодня игра?

Приезжий. Какая?

Георгас. Олимпиакос против Панатиакоса. Если Олимпиакос выигрывает
или хотя бы делает ничью, он становится чемпионом.

Янисис. (с улыбкой) Да, в Афинах ажиотаж.

Приезжий. (обращаясь к Василисе) А ты за кого болеешь?

Василиса. (после паузы, неохотно) За Олимпиакос.

Приезжий. (к Василисе, с улыбкой, стараясь разрядить обстановку) Ты
знаешь, чего в Америке действительно не понимают, так это
хорошего футбола.

Василиса молчит.

Приезжий. Зато в Израиле – это спорт номер один. Слушай, приезжай в
Израиль, заодно посмотришь на все своими глазами.

Василиса усмехается, качает головой

Приезжий. Не бойся, там неопасно.

Василиса. Ага, неопасно...

Приезжий. Да не верь ты вашим новостям. Я прожил там много лет и
видел теракты только по тем же новостям. Приезжай, у меня там
сын почти твоего возраста, он хороший парень, погуляете...

Василиса. (К Янисису) Надо ехать, опоздаем на трансляцию.

Георгас. ( к Приезжему , указывая на поднос) Возьми еще рыбы, мы же
тебе оставили.

Приезжий. Спасибо, я наелся. Было очень вкусно.

Янисис подзывает официанта , расплачивается.

Ресторан снова темнеет. Приезжий выходит на авансцену. Кажется,
хочет что-то сказать... молчит, возвращается к центру сцены. Она
освещается. Вместо ресторана – автомобиль. Янисис за рулем.
Приезжий садится на заднее сиденье рядом с Василисой.
Георгас впереди рядом с водителем. На кулисы по бокам и позади
машины проецируются движущиеся назад тёмные кварталы Ларнаки.

Трое разговаривают по-гречески. Слышны названия команд : Панатиакос,
Олимпиакос....

Приезжий. (после молчания) Где мы?

Георгас. (с напряжением): Это неважный район. Сплошные иммигранты.
Они любят, когда темно, поэтому нет фонарей .

Янисис. А вот и они – настоящие болельщики Олимпиакоса! (указывает
пальцем на несколько фигур, торопливо пересекающих сцену) .

Василиса и Георгас смеются, продолжают по-гречески. Приезжий смотрит
в окно вслед фигурам.

Угол сцены освещается. Там где был аэропорт Хобби теперь подъезд
гостиницы «Лорд». Приезжий выходит, машет рукой оставшимся в
машине. Они машут в ответ. Центр сцены с машиной темнеет.

Приезжий, глядит в освещённые кусты у входа в отель, вынимает из
сумки фотоаппарат:

Приезжий. Кс-кс-кс... какие у тебя глаза, сапфировые глаза, только
ты не убегай, я сделаю твой портрет.

Откуда взялись эти двое? Огромный толстый лысоватый парень
совершенно карикатурной комиксовской наружности. У него наглые
миндалевидные черные глаза навыкате, толстые губы. Рядом худая,
как тень фигура с тёмным лицом. Актер, исполняющий роль
Приезжего, поднимает голову, смотрит на идущих к нему по сцене
двоих, растерянно спрашивает: «Что такое?!»

Толстый подходит к нему, бьет в лицо.

Актер падает, толстый наклоняется над ним и перерезает ему горло.

В зале молчание, потом крик.

Толстый в зал: «Молчать!!! – сбрасывает кровоточащее тело со сцены –
Вот вам первое говно. Срать будете поверх него. Здесь же.
Никому не двигаться. Отсюда не выйдет никто, пока будут
убивать моих братьев»

8. Итальянский ресторан

ELAINE: Oh, right. C'mon, don't you think they seem a bit too perfect?

JERRY: Yes, they do!

ELAINE: I never knew you were so into breasts. I thought you were a leg man.

JERRY: A leg man? Why would I be a leg man? I don't need legs. I have legs.

“The Implant.” Jerry Seinfeld Show.

«This is your wake-up call» Как это у них получается, вроде нет
почти буквы «р», а только её и слышно.

Не встану – бряк трубкой по телефону, и носом в подушку. Бессовестно
засыпаю. А ведь вчера, по дороге из ресторана думал встать
пораньше, сбегать на пляж. Сейчас, сейчас еще немножко...

Черт... как поздно!. Янус должен заехать через несколько минут.

Пролетаю сквозь душ, лифт, завтрак… что за сервис в этом отеле
«Лорд» даже кофе не подливают… почему-то свербит горло, наверное,
поцарапал вчера рыбной костью… «ми-а-у-у» звук вибрирующей
тетивы, и стрелой из лука трехцветная кошка из под стола…
Поворачиваю голову ей вслед, и вижу Януса в дверях пляжного,
утреннего, в солнечных пятнах ресторана.

Доброе утро

Его маленький автомобиль несется по левой стороне дороге.. да, да
здесь любят всё английское. Впереди напряженный день. Надо
завершить наладку, обучение, завтра под утро – самолет.

Крепкий кофе в офисе Януса. Операторская. Настройка систем. Все идет
быстро и хорошо. Все таки сообразительный дракон попался
мне на этот раз.

Я обучил ребят и теперь даю им отдохнуть, продолжаю налаживать то,
что по плану они должны были делать сами после моего
отъезда..

Телефонный звонок. «Ага это из Америки, – сообщает Жора, – из
Зеренто, того самого, о котором вчера говорили». «Откуда из
Америки?» – спрашиваю. «Из Калифорнии, – отвечает Жора, прикрывая
трубку, и тут же орет. – Эй, Джим, ваши панели полное
дерьмо. У вас у всех в Калифорнии ничего не работает»« «Ха-ха-ха,
– ржет в трубку, выслушав ответ, – ты мне не рассказывай, у
вас там все педики, поэтому и не работает... Вот тут у нас
парень из Техаса, у него все тикает как часы!» Опять рыгочет
в трубку, оттуда, кажется, смеются в ответ. Я тоже падаю
башкой на клавиатуру. Браво Жорик, наш человек! Потом он долго
и уже всерьёз выясняет что-то, недовольно перебрасывается
словами по-гречески с Василисой и Янусом. Похоже, там
действительно проблемы.

За окном солнечный день, море... какого черта я здесь околачиваюсь?

Мы с Жорой и Василисой обходим приборы, проверяем все в последний
раз. Они молодцы, не дают мне ничего делать, хотят сами.
Василиса все еще дуется на меня, добряк Жора не подает виду, что
помнит вчерашнее. Янус, встретив нас на эстакаде между
резервуарами, говорит, облизываясь, что сегодня мы едем в
итальянский ресторан. Надоели они мне со своими ресторанами.
Поплавать бы в море вечерком и отдохнуть, расслабиться...
«Конечно, – соглашаюсь, – итальянский, так итальянский...».

Мы спускаемся втроем и у входа в операторскую наталкиваемся на
худощавого парня. Небритые щеки, продолговатые глаза. «Привет», –
говорю ему, как старому знакомому, мы пожимаем друг другу
руки. В это время подкатывает грузовичок, загорелый
мастеровой выскакивает из него и командует что-то на диком
английском. Я не понимаю его слов, но из жеста следует, что он
приказывает парню ехать с ним. Тот направляется к автомобилю. «Не
забывай о нашем разговоре...», – бросаю ему в след. Он
смотрит на меня с улыбкой: «Твои слова вот здесь...» – он стучит
пальцем себе по груди, садится в машину, уезжает. Червяк
внутри меня удовлетворенно рыгает.

Но все же что-то не то, что-то было не то... Надо бы понять... Позже.

Вечер выкатил луну на посиневшее небо, спрятал море в сумерках,
неровным росчерком мела подрисовал полосу прибоя. Все. Собираю
инструменты. «Сразу обедать или сначала в гостиницу? –
спрашивает Янус, тут же поправляется, – В гостиницу, знаю, я тебя
подожду внизу».

Я как-то сразу устал. Мне надоело притворяться. Я не хочу
поддерживать беседу, не хочу есть пасту, не хочу видеть обиженного
Василису, квадратную голову Георгаса, умных глаз Януса. Не хочу
ничего.

Сижу, молча уставившись в меню, слышу голоса, какая-то компания
устраивается за соседним столиком прямо передо мной. Жора
толкает в бок. Поднимаю глаза...

Хочу! Хочу медленно опрокидывать бокал и следить, как красная
струйка стекает в теплую дышащую тень между нежными холмами над
вырезом платья. Хочу поймать эту струйку языком, догнать
хитрые капли глубоко внизу и цеплять их одну за другой от пупка
до самой шеи. Хочу схватить зубами платье и потянуть вниз,
так чтобы обнажить розо.... сейчас, сейчас вот принесли пасту,
сейчас крутану вилкой подхвачу губами и всосу макаро...
...вую ягодку, быстро обласкаю её языком, сожму много раз, и
выпущу чтобы сразу ухва... сейчас накручу еще одну вилку...
...тить другую!

Какая женщина!

Жора в восторге: «Ты что, тише!», Василиса улыбается, Янус поднимает брови

Тише? Куда там, я спущу плечики ее платья и буду покусывать... а
ведь правда хорошая здесь паста... затылок сзади, лаская ее
грудь, чувствуя между пальцами... а какой десерт, какое
тирамиссу... малюсенькие, твердеющие, как на спелой малине,
пупырышки... и свежие ягоды – замечательный ресторан!

Она прекрасно видит мои глаза, но делает вид, что ей все равно. Зато
подруга то и дело оборачивается. Но подруга меня не
интересует. Мужики с ними какие-то странные. Сейчас сфотографируем.

Жора с обалдевшим видом: «Ты с ума сошел. Мы сейчас влипнем!».

Влипнем? В драку, что ли? Я достаточно выпил, чтобы получить от
этого удовольствие. Влезть в драку на Кипре в Итальянском
ресторане? Декольте того стоит!

Ладно, я сделаю вид, что фотографирую бутылку. Ставлю бутыль в центр
стола и навожу фотоаппарат.

Ее подруга открыто уставилась на меня.. Платье надо такое одевать,
тогда и тебя буду фотографировать. Их мужики ничего не
замечают, подзывают официанта, торопятся расплатиться.

Василиса больше не обижен. Янус доволен. Мне весело. Взгляд на
вкусные сиськи сквозь наглый объектив, бокал красного – что еще
надо уставшему человеку, чтобы скрасить вечер.

Сейчас, сейчас еще немножко... Они уходят. Горький эспрессо. И нам пора.

Футбол преследует меня в этой поездке. По радио репортаж о небывалой
по страсти игре между Миланом и Ливерпулем. Янус торопится,
хочет успеть на второй тайм. Мне улетать под утро.

– Ты сможешь взять такси?

– Конечно, о чем речь...

«Лорд». Пару часов, чтобы слегка отдохнуть и собраться, но сначала,
мне надо позвонить, я ждал этого весь вечер.

Сейчас, сейчас, еще немножко...

Стучу себя кулаком по лбу: «Где мой телефон?!» Кажется, забыл его в
ресторане... или у банковского автомата, когда снимал деньги
на такси... или черт его знает где.

Звоню из гостиницы Янусу. Он уже почти у дома. Вздыхает тяжело,
прощаясь с надеждами на второй тайм, и едет искать мой телефон.

Я бросаю вещи в чемодан. Выхожу на балкон. Лунная дорожка, две
темные половинки моря, бретельки звезд – это же просто негатив
сегодняшнего декольте. Звонок из фойе: «Ваш телефон доставлен»

Вкатываю в лифт ящик с инструментами, забрасываю чемоданы. Хороший
выдался последний день.

Было там правда, что-то... Но никак не могу сообразить... Некогда.
Меня ждет такси.

(Окончание следует)