Онтологические прогулки

1. Размышление первое. Осознающий человек.

Гомо сапиенс – человек разумный, так был назван человек учеными, для которых специфической характеристикой, отличительной особенностью человека являлась его способность мыслить; то есть для них человека вообще, человека как вид выделяет именно мышление, разум. Это кажется совершенно очевидным, особенно если рассматривать человека в сравнении с остальными категориями живого: живым микромиром, растениями, рыбами, птицами, животными.

Однако это совершенно очевидно только для тех, кто считает разум отличительной характеристикой человека, и, если принять это за предрассудок, то есть то, что принято в качестве исходного представления без необходимого обдумывания, то встает вопрос, является ли разум тем, что действительно определяет человека как вид. Поскольку философу (тому кто умеет размышлять) нельзя предполагать ничего в качестве предрассудка до того, как начато исследование предмета, то представление о разуме как прерогативе человека необходимо убрать, впрочем, как и все остальные предположения.

Ведь в качестве исходного представления о особой природе человека можно с таким же успехом, как представление о разуме, принять представление о морали (религии), языке (речи), техносе (труде, вообще «орудийности» человека), искусстве, общении (социальности). Получатся «человек верующий», «человек говорящий», «человек умелый» и т.д. Является ли мышление, разум более высокой способностью по сравнению с моралью, речью, искусностью? Что считает по этому поводу христианин средневековой Европы, или индийский йог, или японский самурай, или биржевой маклер с Уоллстрит? Прав ли ученый, который свою способность к мышлению рассматривает как особую, видообразующую способность, которая доминирует над другими? Ответ заключен уже в вопросе: мышление, как и речь, искусность – лишь различные модусы существования человека, в которых реализуется его природа, особенность.

Если все эти способности одинаково присущи человеку, то они содержат в себе в качестве необходимого условия своего существования то, что и позволило развить эти способности как характеризующие человека, и что, следовательно, определяет человека как вид. Человеку как мыслящему, верующему, говорящему, искусному и прочее необходимо присуще сознание, без сознания невозможно осуществление ни одной из этих способностей человека и в тоже время оно не сводится ни к одной их них. Природа, особенность человека заключается в сознании, однако что это такое?

В самом слове гений языка отложил понимание сознания как сопровождение каждого действия (состояния) человека некоторым знанием, сопровождение знанием, со-знанием. Однако это не знание о, не знание о чем-то, в этом случае мышление действительно являлось бы прерогативой человека, а это – со знанием, вместе с знанием, то есть человек делает (испытывает) все со знанием, вместе с ухватыванием, схватыванием, фиксацией чего-то, происходящего вместе с действием (испытыванием).

То, что он в некотором действии схватывает, фиксирует, есть он сам действующий; человек действует со знанием, вместе с знанием, схватыванием себя как таким образом действующего (мыслящего, говорящего). Например, Декарт в процессе мышления, размышления о достоверности вещей (и себя как вещи) ухватил, зафиксировал себя как мыслящего (о чем-то).

Эту способность схватывать, фиксировать себя как что-то делающего (испытывающего) называют сознанием сознания, рефлексией, осознанием. Именно осознание и является той исходной точкой рассмотрения природы человека как особого живого существа (по крайней мере, на сегодняшний день, это касается и самого человека и его исследования).

Термин осознание раскрывает сущность человека, он показывает источник особенностей человека и как мыслящего, и как говорящего и т.д. Специфика человека заключается в том, что модусы его существования дополнены особым модусом, который имеет дело только с самими этими модусами, дополнены координатором, точкой осознания, представляющей собой метауровень, координирующий субличности, или модусы существования человека.

Рефлексия дополняет каждое действие человека, предоставляя возможность быстрого накопления опыта и его коррекции. В силу того, что феномен осознания один и сопровождает любой тип действия (состояния) человека, то эти действия вступают во взаимодействие, что способствует расширению возможностей каждой способности, например, технос (искусность) дает речи возможность записи, охоте более эффективные орудия и т.д., речь, в свою очередь, становится составной частью всех остальных типов деятельности. Здесь становится понятным, что мышление, хотя и является особым типом деятельности, связанным прежде всего с накоплением осознания, все же не может быть причиной усложнения и становления человека как вида.

Соответственно, сознание именно как со-знание, а не осознание, также не может быть видообразующим фактором, так как в качестве со-знания, мысленного аспекта деятельности человека, является продуктом сложной работы осознания, речи, памяти и т.д.

Следовательно, только осознание во всей его новизне и чистоте, как простое схватывание, фиксация себя конкретно живым в чем-то, без какого-то бы ни было мышления, сознания, верования, убеждения и т.д., является тем, что в конечном итоге, за счет координации и объединения всех способностей человека делает человека тем, что он собой представляет.

Человек – это осознающий человек. Это не духовный, или одухотворенный человек, получающий готовую силу и способность из неоткуда или любой другой предполагаемой или постулируемой сферы, это не принципиально особенное, сверхживое существо, настолько отличное от природы и выделенное во вселенной, что все остальное по сравнению с ним ничтожно, небожественно. В тоже время это не результат особого соединения материи, действительно существующих осязаемых элементов в отличие от духа и т.д. и т.д. Любое представление о человеке, основанное на предположении о его особой природе как субстанции (духе, материи), принципиально выделяющей его во вселенной, как раз и отрывает его от всего сущего, или за счет «принижения» и, следовательно, непонимания природы, или наоборот.

Способность человека к схватыванию самого себя в действии, вытекающая отсюда возможность координации своих субличностей, возникновение метауровня и т.д., является такой же «природной» способностью, как способность камня нагреваться и цветка распускаться на солнце, птиц летать, животных кормить молоком.

Эта способность является результатом долгого накопления разностороннего опыта сложного поведения, например, опыта отца (матери), охотника, члена рода и племени, при этом этот результат мог произойти с предками не только человека, но и других видов живых существ, но не дал таких плодов в силу особенностей этих видов. В следующем размышлении я рассмотрю особенности человека как вида в связи с осознанием.

2. Размышление второе. Прачеловек.

Появление осознания вначале как простого схватывания предполагает накопление достаточного количества разностороннего опыта, который нуждался в координации именно в силу того, что был разным. Очевидно, что опыт жизни в семье (например, в качестве ведущего самца) отличается от опыта собирательства и охоты, который, в свою очередь, отличается от ухода за собой, питания, лечения, сезонных миграций (передвижения) и т.д.

Появление осознания как координатора сложного и разнородного опыта является, таким образом, необходимостью (эволюционной необходимостью). Например, с развитием насекомых: усложнением строения и поведения, увеличением количества – появляется необходимость в соотнесении этих и других факторов в некоторую координированную, конгруэнтную целостность; насекомые дифференцировали различные виды своей деятельности, создав своего рода кастовую систему, в которой каждый занимался своим особым делом (например, муравей-солдат), а что-то делали сообща.

То есть координация достигалась за счет целостности сообщества, системы и дифференции индивидуумов по видам деятельности (например, пчелы, муравьи).

Опыт системности был реализован и у пралюдей, однако без дифференциации индивидуумов, прачеловек как индивид не был предопределен к одному «отличительному» виду деятельности, он был полидеятелен, соответственно, например, более универсален телесно.

Он мог ходить, бегать, ползать на двух или четырех конечностях, лазить на деревья и скалы, плавать, есть растительную, животную и морскую (речную, озерную) пищу, нормально существовать в достаточно большом температурном диапазоне, имел большую степень свободы опорно-двигательного аппарата, сложную нервную систему, развитые слух, зрение, обоняние, вкус, тактильные ощущения, сложный язык (но не речь), способность к мелким, точным действиям и одновременно к тяжелой физической работе и пр.

Нет необходимости (в этом размышлении) подробно рассматривать каждый из многих модусов деятельности прачеловека; важно только то, что теперь не только сообщество как целостность, система, но и одно отдельное существо способно к выполнению разнообразных видов деятельности, количество и качество которых уже требует их индивидуальной координации. Это не означает, что способность координации появилась из ничего, из чистой необходимости или чистой случайности, закрепленной потом мутацией. Это означает, что вместе с увеличением разнообразия деятельности у прачеловека накапливался опыт их синхронизации как в сообществе, так и индивидуально; усложнение деятельности уже включает в себя координацию в качестве составного элемента, превращение же элемента из составного в формообразующий происходит по мере изменения его положения в общей структуре, по правилу: чем более сложная структура, тем более значимым является координация ее элементов (блоков).

Так же как геном человека и любого другого живого существа является набором возможностей развития, работу же по выбору соответствующих блоков генома и их синхронизацию между собой осуществляет особое образование яйцеклетки, точно так же способность координации (выбора и синхронизации) является метаспособностью прачеловека к организации деятельности индивидуума, точнее, коррекции, которая со временем станет способностью организации.

3. Размышление третье. Первобытный человек.

Первобытный человек отличается от прачеловека тем, что он уже реализовал тот опыт, который был накоплен прачеловеком, реализовал в самой простой форме – в фиксации себя в каком-либо действии. Это нельзя представлять буквально, то есть так, как это делает современный человек; первые люди не имели за своими плечами десятки тысячелетий формирования осознания, они опирались на накопленный опыт сложного общественного и индивидуального синхронизирования пралюдей, который позволил им всего лишь снова и снова схватывать себя в действии (состоянии).

Речь идет только и именно о схватывании; восприятие первобытного человека пока еще вполне натурально, как окунь или тигр, он не отличает себя от действия, он и есть действие, но человек – теперь – выделяет предмет, он, снова и снова схватывая себя в действии, становится способен фиксировать предметы своего действия, фиксировать повторяющееся, то есть он фиксирует не повторяющиеся в его опыте предметы, а фиксирует себя, действующего с этими предметами.

Способность схватывать себя в действии проявляется прежде всего в восприятии предметов как длящихся, пребывающих существующих, как сказали бы сегодня, для первобытного человека первым появляется не он сам, а его мир, захватывающий мир его действия.

Восприятие человека основано именно на способности схватывать себя в действии и, соответственно, накапливать опыт, выделяя повторяющееся, устойчивое, изменчивое и т.д., что, в свою очередь, позволяет использовать выделенное как средство. Средством действия может быть только то, что выделено в качестве предмета, устойчивой, длящейся, «самой по себе» вещи. Одно дело (благодаря накопленному опыту) прекрасно ориентироваться на местности, в непосредственном действии прячась за камень, и совсем другое дело передвигать камень, чтобы эффективнее охотиться; передвинуть камень может только тот, кто выделяет его как отдельный предмет; лев прекрасно видит камень, но он является одним из элементов, определяющих его поведение, или фактором, вплетенным в непосредственную ткань его действия, человек же, схватывая себя действующим на этой местности, может выделять любой фактор как отдельный предмет и, соответственно, направлять на него свое действие (внимание).

Схватывание себя дает возможность опосредованного поведения.

Восприятие предметов происходит одновременно с соответствующим изменением языка, который теперь начинает преобразовываться в речь. Первым речевым действием становится называние, обозначение, «давание имени», имя получает все, что только возможно воспринять; в том числе и общественная жизнь первобытного человека и он сам как предмет для других и себя. Человек получает имя.

Человек начинает осваивать любые формы взаимодействия с воспринятым, например, человек становится способным изменять предметы как элементы своего действия (обрабатывать камень), или добывать и сохранять (огонь или плод) и т.д. НО должно быть понятно, что это именование не категориально, не понятийно: нет термина «снег» или «вода», а есть названия нескольких десятков их состояний, так как каждая вода отличается местом, вкусом, цветом и т.д., нет числа 20, а есть имена двадцати коз из стада. Нет и «я», а есть данное имя.

Все это и многое другое, в свою очередь, меняет человека телесно, он все больше выпрямляется, развивает руки и пальцы, органы восприятия м речи, нервную систему и т.д.

Таким образом, появление первобытного человека (и человека вообще) является естественным ( не материальным и не идеальным) следствием функционирования сложных систем, а именно: естественной реализацией необходимости координации и синхронизации деятельности, которая в самом простой своей форме осуществляется как схватывание индивидом себя в действии. Накопление опыта фиксации себя в действии позволяет человеку выделить элементы своих действий в отдельные предметы, формируется восприятие, которое становится основой развития умелости (орудийности), речи, физиологии; это происходит в условиях сложного общественного взаимодействия, которое, в свою очередь, корректирует и интенсифицирует развитие способностей человека.

Первобытный человек – это первобытие человека человеком; его отличает сформированное восприятие, речь, орудийность, производительность. Накопление опыта бытия таковым «наращивает», уплотняет точку (позицию) фиксации до размеров, которые позволяют фиксировать (схватывать) саму эту точку, то есть отслеживать человеку самого себя таковым. Это становится началом нового опыта, появления нового типа человека. Такова природа человека: позиция синхронизации меняется, как только предыдущая позиция синхронизации «уплотняется» до определенной величины, массы и, в свою очередь, нуждается в синхронизации.

4. Размышление четвертое. Магический человек.

Сформировавшийся первобытный человек самим фактом своей развитости неминуемо становится предметом синхронизации, так что следующий человек, назовем его магическим, находится в позиции схватывания себя «первобытным», то есть человеком предметного мира, и, соответственно, накапливает опыт себя как природного, соприродного существа.

Координация себя не только в форме «предметности» мира, но и в форме предметности себя, то есть восприятие себя как предмета; на этом основании человек неизбежно прежде всего воспринимает себя как подобное тому, что ему уже прекрасно известно.

Основанием восприятия себя, сравнения и идентификации становится накопленный опыт восприятия (в широком смысле) мира, всё, что было в опыте первобытного человека: движение планет, климат и биоритмы земли, стихии и элементы (вода, земля, воздух, огонь), особенности растительного и животного мира и т.д.

Всё это становится основанием того глубокого самопроникновения и самореализации, которое осуществил магический человек, магическим я называю его потому, что магия является реализацией человека как природного, соприродного, соестественного существа, существа, которое воспринимает и реализует себя как малая часть вселенной, переплетенная с ней многочисленными и разнообразными связями.

Накапливая опыт такой реализации, магический человек расширил и углубил его далеко за пределы освоенного первобытным человеком. Говоря современным языком, опыт магии распростерся от элементарных частиц до планет и звезд, от микрокосма до макрокосма; для этого ему не понадобился разум и его наука, достаточно было внимание и схватывание, то, что схвачено, отслежено, будет превращено в предмет внимания и, как неизбежное следствие, взаимодействия.

Опора именно на восприятие сущего и взаимодействие с воспринятым позволили человеку достичь невероятных результатов; можно сказать, что весь опыт вселенной, лежащий в основе феномена человека, начиная от формирующих его тело элементов и процессов их взаимодействия до сложных форм общественного устройства и поведения, был воспринят и задействован в жизни магического человека.

Но этот же опыт, в свою очередь, становится основанием для следующего движения позиции синхронизации (схватывания).

Размеры и предмет (природа человека как осознающего) этих размышлений не позволяют подробно останавливаться на каждом из типов человека, это будет предметом отдельных работ.

5. Размышление пятое. Человек спасения.

Весь глубокий и разнообразный опыт взаимодействия с универсумом, осуществленный магическим человеком, является основанием формирования нового типа человека, который можно назвать человеком спасения, так как наиболее характерным для его эпохи являются религии спасения: буддизм, христианство и ислам.

Каждая новая эпоха возникает не на пустом, или, что тоже самое, на чистом месте, а в недрах старой, которая исчерпывает свой потенциал прежде всего потому, что позиция синхронизации перегружена и уже покинута, а синхронизация ведется из другой, более эффективной позиции; можно это выразить и по другому: осознание покидает наработанное, накопленное, реализованное, устоявшееся.

Конкретные формы взаимодействия и идентичности магической эпохи отслеживаются теперь с позиции, не связанной ни с какой конкретной формой связи с миром, то есть с позиции человека вообще, не связанного ни с чем, кроме самого себя, из позиции самостоятельного человека. Однако такой радикальный шаг, то есть переживание оторванности от мира, настолько силен, что требует не только времени на принятие, но и переходных форм, помогающих человеку сделать этот шаг.

Такой переходной формой стали религии спасения, которые, каждая в своей особенной форме, объединяет необходимость «спасать» «погибающего» человека, человека, который оторван от мира грехом, неведением, усилиями враждебных сил и т.д. Здесь важно отметить то, что спасать, или спасаться нужно одинокому человеку, человеку, который переживает себя самим по себе, атомом, одинокой крохотной точкой в безграничном, холодном, коварном мире, полном опасностей и врагов, стремящихся уничтожить его. Это действительное переживание человека из пока еще новой, не нарастившей достаточно массы, «мяса» позиции синхронизации используется религиями как основание для воздействия; если добавить к этому институционализацию и социальное использование религий, то становится более наглядной та сила, с которой люди были вовлечены в «спасение» себя от себя же.

Здесь я отвлекаюсь от действительного мистического опыта отдельных людей, поскольку это не входит в предмет рассуждения и будет рассмотрено отдельно.

Понятно, что человечеству потребуется определенное время (но гораздо меньшее, чем в предыдущие переходные периоды), чтобы самостоятельность человека стала доминирующим формирующим фактором общественной и индивидуальной жизни, пока же наследие магического мира и религий спасения будет существенно влиять на человека.

6. Размышление шестое. Современный человек.

Современный человек – это человек, позиция синхронизации которого уже покинула магическое соединение с миром и религиозное соединение с высшим существом.

Современный человек сам является высшим (впрочем, так же и низшим) существом, поскольку никакого другого существа, кроме него самого, для него не существует.

Человек находится в позиции чистого осознания без какой бы то ни было идентификации и связи с чем бы то ни было. И пока не накоплен реальный опыт бытия таковым, человеку приходится, именно приходится, он вынужден, так как позицию синхронизации он не выбирает, переживать себя как чистое осознание, что является для него чрезвычайно сильным испытанием.

Быть, а тем более осознавать себя единственным осознанием, единственным существом во всей вселенной, а это первое переживание из позиции осознания, для абсолютного большинства людей является невыносимым, слишком трудным испытанием. Поэтому те люди, которым удавалось не только принять это состояние, но и опытом своей жизни демонстрировать его другим, с одной стороны, вызывали у остальных неподдельный интерес, поскольку чувствовали там другую, новую, почему-то знакомую и желанную жизнь, а с другой, вводили в состояние раздражения, опасения, тревоги и т.д., что очень часто приводило к гибели этих носителей другого, иного состояния человека; здесь можно вспомнить Сократа, которым многие восхищаются, но живое общение с которым вряд ли смогли бы вынести.

Поэтому так сильна склонность современного человека к идентификациям с местностью, традициями и обычаями, родством, национальностью, вероисповеданием, государством и т.д., в которых, как кажется, легче всего почувствовать себя уютно, защищено, безопасно, однако при этом приходится жертвовать полнотой и новизной переживания, свободой, призванием, эффективной активностью, ответственностью за себя и других и пр., заменяя это откровенным или не очень, но выживанием.

Хотя опыт человека как осознающего невелик, все же он достаточен, чтобы рассмотреть его. Что нового дает человечеству чистое осознание? Античные греки одними из первых испытали всю силу сдвига точки осознания в новую позицию, которая позволила им открыть философию, науку, новые формы общественного взаимодействия, и всю слабость вновь родившегося осознания, впавшего в дрему более чем на тысячу лет.

Осознание дремало, но даже то малое, как кажется, что ему удалось, делало свое дело: человек все больше накапливал опыт так пугающего его чистого осознания, двигаясь маленькими шагами в опыте – мышления как такового (философия и наука) и его приложения в производстве, – искусства , – формирования общественных институтов, – создания новых форм движения информации и т.д.

Философия античности и нового времени постулировала сознание как особую сферу бытия прежде всего потому, что осознание было схвачено, зафиксировано ею в модусе чистого мышления, дающего особое, научное (объективное) знание. Философия неизбежно опрокинула таким образом зафиксированное осознание на понимание собственно человека, увидев его «человеком разумным».

Однако отсюда неизбежно вытекал дуализм, постулирование двух субстанций сущего – материальной и идеальной, дуализм, который до сих пор не преодолен в философии и который уже тормозит ее дальнейшее развитие.

То есть ту позицию осознания, которая характерна для современного человека, философия приняла за единственно возможную и, следовательно, абсолютную позицию осознания. Отсюда искаженное понимание древнего мира (первобытного и магического), преувеличение разума до высшей способности человека, понятийная и терминологическая путаница, трудность в осмыслении накопленного и движении вперед.

Здесь необходимо обратить внимание на то, что данное размышление, шаг за шагом, рассматривает формирование человека и происходившие с ним изменения только как формирование и изменения позиции синхронизации, или на языке философии – формирование и развитие феномена осознания. Такой, крайне необходимый для понимания становления человека человеком, подход на первый взгляд выглядит слишком схематичным и пустым. Каждая из рассмотренных позиций осознания, как кажется, не привносит ничего особенного нового и, следовательно, не заслуживает внимания, однако тот, кто попробует «протянуть» данное рассуждение от начала до конца, получит матрицу не только понимания природы человека как осознающего существа, но и матрицу, способ, каким образом в любом, даже самом ничтожном, предмете («истина может заключаться в рекламе мыла» – замечал Пруст), с которым может иметь дело человек, открыть для себя всю вселенную, весь накопленный ею опыт, открыть в этом предмете весь упакованный в ней гений человека, и, соответственно, наконец то, «распаковать себя», открыть в себе всю вселенную, стать «и садовником и цветком» (Мандельштам), принять и реализовать «вы боги есте». Каждой позиции синхронизации и, соответственно, каждому типу человека будет посвящена отдельная работа.

7. Размышление седьмое. Совершенный человек.

Сбрасывая одну за другой пустеющие личины идентификации осознание все больше имеет дело с самим собой; если в начале человеческой истории осознание (в форме простого схватывания) не выбирало свой предмет( схватываемое), то сейчас оно все больше расширяет тот горизонт, который открывается только через него самого, и, следовательно, кажется порождающей субстанцией; именно таким увидели, испытали и описали осознание философы.

Однако осознание – не порождающая субстанция, а элемент функционирования сложных индивидуумов сложных систем; поэтому человек и человечество в целом являются не особыми феноменами, а лишь этапом «набравшей ход» вселенной, подобным формированию земли или появлению растений. Человечество – законное дитя вселенной и поэтому несет в себе весь накопленный ею опыт.

Очень трудно, почти невозможно, по крайней мере пока, мыслить из позиции чистого осознания, осознания как такового, поскольку оно не имеет никаких предпочтений, оно совершенно пусто, для него всё – восприятие, речь, мышление, память, страх, движение, – только материал; в тоже время по своему содержанию осознание настолько просто, что доступно каждому, человеку достаточно ухватить себя в действии (состоянии), например, ходьбы (страха), зафиксировать и накопить этот опыт, чтобы иметь возможность осознать себя.

Современный человек все больше определяется феноменом осознания; тенденция неизменна и неизбежна – от связанности тем, что есть, к определению того, что будет.

Так каков же человек чистого осознания? Похож ли он на современного человека? Нам кажется, что это будет ужасный человек, который равнодушен к своей истории, традициям, религии, государству, национальности, земле, растениям, животным, да и к другим людям тоже. Нам кажется, что такому человеку вообще ни до чего нет дела, кроме того, что занимает его здесь и сейчас, он не помнит прошлого и не думает о будущем, он не любит и не страдает, и если он попадет на луну или в другую галактику, то будет вести себя точно так же.

Но это только то, что кажется нам, поскольку такими мы представляем себя, если лишимся своих привычных идентификаций.

Не таков человек осознания. Специальное исследование человека осознания, история которого насчитывает практически только около 300 лет, будет проведено отдельно, здесь же достаточно указать следующее.

Он понимает и принимает себя таким, каким является – необходимой, а не особенной частью вселенной, поэтому его интерес в том, чтобы соответствовать накопленному вселенной опыту, его история – это история всего сущего, а не история избранного народа или человека.

Он ни за что не держится, потому что он уже все оставил, и ничего не может иметь, потому что осознание не имеет собственности.

Он не равнодушен, не бесчувственен, так как осознание не может пребывать в каком угодно материале, его удел – гармония вселенной.

Он действительно свободен, так как прежде всего свободен в развороте контролируемого им внимания.

Собственность, религия, цвет кожи, государство, деньги и т.д. – ничто подобное уже не формирует его, потому что осознание уже покинуло все это и устремляется туда, где оно теперь только и может себя схватывать живым – в совершенстве.

Это совершенный человек.