Библиотечка Эгоиста (под редакцией Дмитрия Бавильского)

Глава 10

Я вернулся, излишне громко заскрипев тормозами на въезде. Открыл
капот, словно причина скрипа была не в моих резких движениях, а
в тормозных колодках. Сходил в гараж и подлил в пластиковую
склянку тормозной жидкости, хотя ее, судя по мерке, было
достаточно. В мире существовал надрыв, обман. Мои тормоза не
могли быть успокоены обыкновенным подливанием масла.

Я погонял «Крокодила» по въезду в усадьбу: вперед-назад. Тормоза
поскрипывали. Поскрипывали деревья. Я подлил еще чуть масла и
решил отвезти машину к Фрэнку, механику, которому я доверял,
если вообще можно доверять механикам. Я вряд ли так уж
заботился о судьбе «Крокодила», я лишь выполнял некий
механический долг, чтобы убить время и сосредоточиться на чем-то
другом. Я начал подравнивать траву на лужайке перед усадьбой –
занятие, которое я всегда презирал и ненавидел. Косилка
завелась с первого рывка, но из нее пошел густой промышленный дым,
мгновенно устлавший треть двора перед домом. Я решил не
обращать на это внимания, надеясь, что мотор разработается и
излишки масла прогорят.

Я продолжал бродить от забора к забору с машинкой, дымящей хуже
паровоза, старясь быть спокойным, словно катаю обыкновенную
детскую коляску.

Черный дым переваливался на территорию соседей, неприятно резал
глаза, но я продолжал хозяйствовать, потому что был твердо
убежден, что ничего дурного случиться не должно. Косилка
практически новая, заправлена под завязку. Что еще надо? Наехав на
один из белых булыжников, покоящихся в этой земле с
незапамятных времен, машина лязгнула ножами и встала. Смрад начал
развеиваться, давая душе некоторое облегчение. Двигатель
уверенно молчал, сколько бы я ни дергал за стартер. Я принес
отвертку и плоскогубцы и в течение получаса снимал с его
нейлонового шнура стальную стопорную скобку, решив, что для завода
не хватает достаточного размаха. Я переместил ее по шнуру
ближе к мотору, зажал плоскогубцами и даже поколотил по ней
камнем, положив на злосчасный булыжник.

Мои действия ни к чему не привели. Я был вынужден пожать плечами и
покатить машинку обратно в гараж. По дороге мне попалась на
глаза старая красная канистра, оставшаяся здесь еще от
прежних хозяев. Полная копия моей, но запыленная вплоть до потери
цвета. Я никогда не открывал ее, но на всякий случай не
выбрасывал. Мутно-желтая жидкость, находящаяся в ней, была
очевидно нефтяного происхождения и имела отдаленное сходство с
бензином. Маслянистая, с темными прожилками внутри... Я
преступным образом зашвырнул канистру через забор на ничейную
территорию, нашел подходящую банку (Наташа имела целую коллекцию
стеклопосуды с завинчивающимися крышками) и, перевернув
косилку с ног на голову, слил содержимое бензобака в банку.

На свежем бензине машинка проработала не больше пятнадцати минут.
Она вновь заглохла, теперь уже окончательно. В технике я
никогда хорошо не разбирался, но назвать газонокосилку техникой
не поворачивался язык. Я сел на корточки перед ней, впервые в
жизни всматриваясь в ее жалкое устройство. Открутил свечу
(она была в идеальном состоянии), побрызгал на нее чистящим
средством и вкрутил обратно. Только после смехотворных в
своей долговременности раздумий добрался до карбюратора –
маленького, потешного фильтра цилиндрической формы, похожего на
катушку для ниток с продольными картонными перепонками.
Повертел его в руках, понюхал. Видимо, когда я переворачивал эту
драндулетку, то залил его маслом. Никакой мистики.

Запасного у меня не было, хозяйственные магазины закрыты. Я загнал
свой агрегат в гараж, облегченно громыхнул воротами, пошел в
ванную и долго мыл фильтр каким-то дорогим и пахучим мылом.
Ничего другого под руки не попалось. Запаха своего он после
мытья не изменил. Я нашел на кухне какое-то хозяйственное
средство, сделал из него густонасыщенный раствор и опустил в
него свою новую игрушку до утра. Когда я, согласно своей
новой привычке, пил «Мартель» у телевизора, запах бензина от
моих пальцев добавлял коньяку немного глубокомысленного
пролетарского аромата.