Литературная критика

Нет, речь пойдёт не о Великой Анне с её «Реквиемом»:

Или  её же стихам, посвящённым И.В. Сталину:

(«Волга - Дон», февраль 1951 г.)

Действительно, «вкусные глаголы» ленинградской поэтессы, а по сути, и «матовские». Ленинградский поэт Алексей Ахматов, благодаря признанию Комитетом по печати и взаимодействию со средствами массовой информации,  издал сборник  стихов с  несколько эпатажным названием «За углом зрения» ( СПб,   издатель СПбО СПР, 2019) и любезно подарил  его мне, увидев сидящей за углом,  на втором этаже в фойе Дома писателей.  Стихи – за последние пятнадцать лет, то есть приблизительно с 2004 года, новые,  не включённые в предыдущие пять сборников. Этот сборник отнюдь не концептуален, автор включил в него и любовную лирику, и  публицистические патриотические стихи, и критику современной жизни,  и стихи о природе, и даже анекдоты:

Жизненно? Да. Остроумно? Да. Читатель улыбнётся? Надеюсь, да.  С юмором у Алексей Ахматова всё в порядке.

Всё в порядке у него и с мировоззрением: позиционируя себя советским человеком, он остаётся им и период современного бандитско-олигархического капитализма. Из стихотворения «1917-ый  год», написанного, вероятно, к юбилею Великой Октябрьской революции (даты написания стихов в этом сборнике не указаны):    

Поэт верен себе, в отличие от Анны Ахматовой,  с её «Защитниками Сталина» 1962 –го года.

          Это не в осуждение А. Ахматовой, времена были другими: жизнь или смерть – ответ на  эту дилемму тогда каждый был должен дать сам. 

А. Ахматов пишет о том, что, хотя его не принимали ни в пионеры, ни в комсомол, те, кто сразу отреклись от советской идеологии «в мутной воде девяностых», он остался её адептом:

Поэт с болью констатирует предательство, надо полагать, партийной верхушки,   – «Нас продали оптом, почти что задаром. / Красная рыба сгнила с головы» –   и сожалеет о том, что «… может, их  (врагов советской власти  и диссидентов – Т.Л.) мало сажали в 30-х,/ И плохо лечили их в 70-х…». Но это стихи не маргинала, как хором,  думаю, завопят либерасты,  это стихотворение патриота, стихотворение протеста, предупреждения о грядущем «триумфе  сатанинской аферы».

 Не могу не отметить и антиклерикальное стихотворение автора, которое  в наш ХХI  век  насаждаемого сверху засилья «опиума для народа», заслуживает того, чтобы привести его полностью.

                                         (стр. 75)  

Заканчивая чтение гражданской лирики,      искренне говорю автору: «Браво, Алексей! Так держать!».

Стихи А.Д. Ахматова читать интересно и полезно: встречаются оригинальные метафоры, например: старый  «дом  – шкатулка счастья, коробочка уюта без замка»,  листопад – рыжий сеттер, фланелевая изнанка смородинового листа, любимая прошла по сердцу в берцах  и т.п. Хотя он – «учитель желторотой молодёжи», можно сказать, мэтр поэтического «угла» СПбО СПР, знает цену своим «собратьям по перу», но он никогда их не обижает:

Себя в этой «тьме небытия» он  не видит, и мне кажется это правильным.

Не обходит А. Ахматов и тему смысла жизни, предназначения поэта. И если «пигмеи пишут о России», то над ними возвышается  фигура автора – Поэта, хотя оба слова  объединяет – как тут не отметить наблюдательность и склонность к обобщениям А.Ахматова! –  общая буква «п».  Ассоциация с «Generation “П”» Виктора Пелевина? В этих стихотворениях слова поэта звучат назидательно, но, к счастью, спасает юмор:

Центральная часть сборника  –  любовная лирика. Её предваряют размышления, я бы сказала прозаические, как по форме, так  и по содержанию о неэстетичности  и несамодостаточности «внешнего  и внутреннего людского устройства» (стр. 9). Тут,  думаю, следует подчеркнуть приоритет А. Ахматова с техницизмами – пазами, детальками, пазлами, газообразными и желеобразными продуктами и пр. Всё возвышенное сказали до него поэты «золотого века» – Афанасий Фет, Константин Бальмонт с его беседками и лестницами любви и др. Образы  старшего современника поэта, два года назад ушедшего из жизни, авангардиста  Виктор Ширали,  куда как более грандиозны:

В отличие от В. Ширали А. Ахматов не столь тщеславен.

Несмотря на отмеченную  поэтом А. Ахматовым неэстетичность, природа берёт своё  –  поэт влюбляется, любит и посвящает любимым свои стихи.  И если в этом сборнике  в стихотворении  «Старая история» он пишет о «пересечении» и «пресечении» старых связей, после чего: «Всё кажется загадочно-прекрасным», но вскоре  –  всего-то  лет через семь автор бесстрастно, просто констатирует свершившийся факт разрыва в этой старой истории: «Пока не охладел к постели он совсем, / Пока не встретила она любовь другую» (стр. 35). Впрочем, в одном из  предыдущих сборников,  в то время, когда «старая история» не была ещё такой старой, в стихах выплёскивалась душевная боль, страдание, обида… Но,  перефразируя великого поэта, «одна любовь сменить другую спешит, дав ночи полчаса»? И появляются стихи к некоей С.К.: «Страх потерять тебя сильней любви к тебе»  (стр. 37) и  «13 прощальных стихов  к  Ю.М.».  Наивный лирический герой этого цикла: «Я-то думал, что я, как любовник коварный, искушён и ретив./ А на деле я был лишь вагончик товарный, / а не локомотив». Снова техницизм, но оригинальная метафора товарного вагончика. Вызывает сочувствие к лирическому герою стихотворения. И женщина – почти вамп: «Ты меня уложила на обе лопатки, / Как мальчишку, в постель» (стр. 40). И далее: 

Сердечная драма у стен Московского вокзала.  Вокзал, поезда, рельсы   –  символ разлук. Когда-то Сильва Капутикян писала:

Нас город девяти вокзалов свёл.
А после руки девяти вокзалов –
Стальные рельсы – вырвали тебя,
Не размышляя, из моих объятий…   (…)                        

Во мне –  тоска бесчисленных разлук,
Боль всех разлук на девяти вокзалах!

Грустные стихи, грустная, хотя порой и приземлённая  лирика в «13-и прощальных стихах к  Ю.М.», Алексея Ахматова, действительно,  настоящего лирического поэта. Но, как писал величайший лирик Серебряного века и мой любимый поэт Георгий Иванов:  «Мы знаем, что всё значительное в лирической поэзии пронизано лучами вековой грусти, грусти-тревоги или грусти-покоя –  всё равно. “Веселеньких” великих лирических произведений не бывало. Лучшие из них талантливы, милы, лучшие – плоды остроумия, находчивости, беллетристической изобретательности. И разве может быть иначе, если самое имя этой божественной грусти – лиризм».

          И в заключение несколько слов об оформлении сборника. На обложке – портрет автора (графика Марии Бабкиной). Взгляд в сторону, трагически опущенные уголки губ, в основном,  соответствуют общей его тональности. Обращает на себя внимание ещё одна его особенность – с таким я встречаюсь впервые –  коллективизм. У восьмидесятистраничной книги ПЯТЬ(!!!) редакторов  плюс два корректора.  Но, как говорится, у семи нянек дитя без глаза. Увы и ах! Чего стоит, например, одна  аннотация, где  «смазана» печать в восьми из девяти строк! Даже на четвёртой странице обложки  есть ошибки. У автора,  редакторов и корректоров есть проблемы с употреблением частиц не и ни (« Ведь нИ сторож, нИ судья» стр.14), не говоря уже о весьма частых ошибках с синтаксисом. Не посоветовали редакторы, чтобы избежать неправильного ударения в слове лифтЫ, просто поменять порядок слов в стихе (стр. 22) на: Подъезды, лИфты и фасады. Не обратили внимания они и на «брачный крик того  марала»  на стр. 44. Какого по счёту? У автора много знакомых среди брачующихся маралов? Понятно, что большинство редакторов и корректоров «университетов не кончали», но всё же… могли бы, хотя бы заглянуть в орфографический словарь, чтобы узнать, что Талса  (название города, где похоронен Е.Е. – для непосвящённых Евгений Евтушенко)  склоняется, и последняя строка должна звучать как: «Для смерти выбрав ТалсУ» (стр.16) . Или исправить на  …город Талса.

 Один вопрос мне хочется задать уважаемому Алексею Дмитриевичу по поводу «печальной рыбы»: как её можно было привезти из Карибского моря «икрой» и откуда, из каких источников ему удалось так хорошо изучить её биографию?

          И ещё одно замечание – теперь уже  в адрес издателя, нарушившего федеральный закон о печати:  в сборнике не указана возрастная категория, которой он адресован. Я бы поставила 18+, чтобы не загружать мозг юных читателей (а ныне они те ещё грамотеи!)  дополнительными ошибками  из книги поэта, правильно и своевременно поднимающего, как знамя, тему защиты русского языка («О защите русского языка» /стр.22/).

          Я отметила эти недочёты отнюдь не для того, чтобы поэт, «получив по роже» (стр.17), вопил. Выход каждой книги, тем паче при бюджетной поддержке, – это праздник  для автора  (а порой и для читателя). И с этим праздником охотно поздравляю Алексея Ахматова. А, резюмируя, парафраз по мотивам Осипа Мандельштама: Читателя! Редактора! Врача ( читай критика) ! На секции (критики –Т.Л.) полезных  разговоров!

Санкт-Петербург