Литературная критика

 

 

24. Ни в коей мере, думается, радужные надежды не следует вкладывать в грядущее. И все же нельзя не обратить внимание, что век новых технологий создает новую ситуацию, которая должна модифицировать книжную индустрию и, возможно, похоронить авторское право как институт.

 

Из трех способов питания писателя, которые до сих пор сумело придумать человечество: меценатство, ангажирование, рынок -- ни один не приложим к Интернету в чистом виде.

 

Посмотрим, что такое издательство и что такое Интернет. Есть два важнейших фигуранта книжной культуры: писатель и читатель. Писатель, при всем многообразии этой фигуры, -- это человек, который должен нечто писать, хотя бы никто его и не читал, умереть, но "прокричать в колодец". Писатель -- это человек, который не мирится с одиночеством. Читатель -- это человек, который не мирится со скукой повседневности.

 

Пока писатель и читатель обретаются в узком кругу общения -- издательство как таковое никому не нужнО. Хватит устных рассказов, хватит переписанных от руки листков, хватит стенгазеты. Хватит и даже переписанной от руки книги, подобно средневековым рукописям, когда под одной обложкой хранилась вся "библиотека" средневекового искателя духовной пищи: отрывки из священных текстов, назидательные рассказы, не без дозы фольклора и разных непристойностей.

 

Но когда образовательный круг расширяется до невменяемых простым разумом пределов -- книга становится необходимым инструментом коммуникации. Изготовить которую и распространить уже сверх человеческих сил отдельно взятой индивидуальности. Так возникает между писателем и читателем посредник -- "третий лишний" -- издательство.

 

Итак, без издательства в условиях географической и временной распыленности интеллектуальных сил общества обойтись никак невозможно. Но превратившись в сложный аппарат, издательство из слуги 2-х господ -- читателя и писателя -- становится их господином и определяет, что одному нужно писать и что другому нужно читать. (Хотя неконтролируемые объемы этой машины дают писателю и читателю шанс порой увильнуть от ее тлетворного влияния -- это случается нечасто, в очень короткие для вброса в общество творческой энергии паузы, но именно в эти короткие паузы-исключения недогляда и создана вся великая литература, обязанная своим рождением печатному станку).

 

Издательство -- это сложная иерархическая структура со многими специальностями и профессиями: тут тебе и редактор, и корректор, и метранпаж, и рекламный агент, и литературный агент (фигура долгое время бывшая незнакомой у нас, но без которой ни на шаг в западном издательском мире).

 

25. Теперь прикоснемся мысленно к Интернету. Начнем с элементарного. У меня появились интересные мысли, можно ведь такое допустить, или ряд очень важных жизненных наблюдений и сердца горестных замет. Вот я в форме сплетни спешу передать их тебе. Ты можешь передать еще кому-то, либо я сам растрезвоню по всем знакомым адресам. Круг распространения мысли очень узок, ограничивается личными знакомствами, и то, чем я поделился, живет только в ареале непосредственного общения.

 

В один прекрасный день я решил записать свои мысли и именно в таком виде сообщить их тебе, письмом, допустим. Я могу написать много писем анонимного содержания, ты можешь переписать и мое произведение уже становится рукописной литературой, куда могут проникнуть неизвестные мне грязные руки и глаза. Оно уже сохраняется, становится доступным в многократном использовании и тем самым делается фактом существования, независимым от породившего его лица, то есть меня.

 

Пойдем далее. У меня есть компьютер, я набрал свои мысли на нем. Ты можешь прийти ко мне, включить компьютер и прочитать, либо я могу сделать с компьютера распечатку и поделиться с тобой в такой форме тем, что меня обуревает. Наконец, ты, как и письмо, можешь скопировать его на дискету, флэшку или что там еще изобретут в недалеком будущем и перенести на свой компьютер.

 

И последний шаг. Мы соединяем наши компьютеры, и я смогу теперь, набрав свои мысли, передать их тебе по проводам, через телефонную сеть или... -- есть еще много других способов для этого. Но вот тут-то в нашу цепь из сплошных банальностей для детсада вкрадывается принципиальный момент. Тогда, когда я набрал на своем компьютере нечто и запротоколировал это для передачи, оно становится доступным тебе в любой момент, когда ты включаешь свой компьютер. А когда твой и мой, и еще сотни миллионов компьютеров соединены друг с другом многообразными связями (их совокупность и называется Интернетом, то есть "междусетием", чем-то немыслимым, куда объединяются все сети (как отдельные дороги между пунктом A и B, B и C, C и D, D и A... объединяются в единую дорожную сеть), то все, что находится на моем компьютере (пока*, конечно, в запротоколированном виде, то есть в форме доступной для передачи через линии связи, то, что я сам предназначил для передачи; "пока" нужно понимать как чисто исторический момент), становится всеобщим достоянием.

 

* похоже, "пока" уже отходит в область преданий. Уже все, что находится на компьютере, может быть извлечено оттуда, опять же "пока" с некоторыми оговорками, если данный компьютер находится в сети. Именно так частные замечания журналистов, набранные на компьютеры "для себя" попадают в сеть и становятся публичным достоянием, вызывая общественный скандал, вроде недавнего, когда "частное письмо корреспондента The Wall Street Journal в Багдаде просочилось в Сеть, было подхвачено прессой и растащено на многочисленные цитаты. Что ж, такое происходит не впервые. Но случилось страшное: точка зрения корреспондента, изложенная, повторяю, в частном письме, шла вразрез с линией издания, которое он представлял. При этом на беднягу посыпались обвинения в неискренности и даже лжи, а затем был вопрос: каковы права журналиста в частной переписке?" Но мы стараемся обсуждать фундаменальные проблемы и зацикливаться на выбрыках, которыми коммерционализированное общество может укротить Интернет

 

И все, что миллионы частных пользователей компьютеров запротоколировали у себя, а фактически все, что они занесли на свой компьютер, становится всеобщим достоянием, образуя конгломерат материалов, каждый из которых доступен любому из этих сотен миллионов. Из чего вытекает важный момент, то, чем я делюсь с тобой, не переставая быть моментом частного общения, как разговор и письмо уже становится

 

а) моментом всеобщего общения, как разговор по запарелелленому телефону*

 

* кстати или некстати, но и по телефонам теперь можно передавать цифровую информацию, а значит она поступает в сеть и может там храниться и вращаться как документ для всеобщего пользования нестерпимо долго. Отчего горячие сторонники авторского права требуют распространить его и на телефонные переговоры. Не хило? Поговорил с другом, а тебя потащили в суд за нарушение чьих-то авторских прав

 

б) фактом литературы, ибо сохраняется как документ для всеобщего пользования.

 

26. Кажется, я нигде не вылез из рамок простых и банальных вещей. Без каких-либо пропусков и ошибок. Поэтому вывод вполне логичен и естественен: в системе Интернета нет места издательству. У него нет рукописи, с которой нужно работать: создавая свою рукопись, писатель одновременно и производит книгу (помощь редактора, корректора, особенно для наших современных русских безграмотных "писателей", конечно, не исключена, однако она вполне может осуществляться в лично-заказном порядке).

 

Издательству нечего тиражировать. Ибо один экземпляр, выставленный в сети, создает столько копий, сколько раз обращаются к этому экземпляру клиенты, причем, в отличие, от телефона, возможно одновременное обращение множества абонентов.

 

Наконец, издательству нечего продвигать и рекламировать. Эта сентенция не кажется такой простой и самоочевидной, как две предшествующие. Поэтому без небольших разъяснений не обойтись. В самом деле, определенные моменты приводят в затруднение впечатлительный мозг заставляют путаться в и без того уже перепутанных, как комок колючей проволоки на свалке, извилинах. В данной статье нет возможности подробно осветить данную ситуацию.

 

Вкратце же суть в том, что сама по себе необходимость продвижения книги и рекламы не является некой доминантой, возникающей в системе "писатель-читатель". Книга продвигается книгой же, идея идеей, рассказ -- рассказом. Только книжная индустрия, отдалив писателя от непосредственного контакта с читателем, создав проблемы взаимопонимания между писателем и публикой, порождает эту необходимость. И только в рамках той единой среды, создаваемой единой книжной индустрией, оно и может осуществляться. В Интернете же нет единого центра и не может быть единого центра, хотя коммерческие и властные структуры много и, в определенной мере, успешно пытаются привести эту стихию под цугундер, и, следовательно, невозможна массированная и одновременная атака на мозги читателя, как это происходит при монополизации идеологического пространства методом рынка ли, или ангажирования (или как это пытается/пытались, если кто читает эту статью этак в 2050 делать Google с Wikipedi'ей).

 

А поскольку нет места в сетях издательству, отпадает и необходимость в авторском праве, которое как раз и должно защитить издателя от посягательства тех, кто не вкладывая деньги в новый литературный проект, пытается нажиться на готовом. Одновременно, однако, и нет простора авторскому тщеславию, преград тем, кто пытается использовать твой труд, не оповещая тебя об этом, использовать не всегда с самыми лучшими целями.

 

Могу сослаться на свой опыт. В Интернете мною размещен сайт (сайт – это нечто вроде книги: множество разных страниц – материалов, связанных тематически и формально в нечто единое целое) о нашем художнике Г. Гуркине. И теперь я вижу, как сделанное мною разлетается по множеству интернетовских страниц. То, что мне никто и не думает платить за уворованное, это само собой разумеется, и если бы было иначе, я бы еще тысячу раз подумал, следует ли брать плату: с чего это они вдруг? Но то, что не упоминают моего имени: перетащили к себе, и как будто так и надо – это уже больно карябает, тем более, что сам я стараюсь быть крайне скрупулезным, и указываю, откуда и что мною взято. Но что уже совершенно нетерпимо, так это выдергивают из моих же страниц отдельные куски и соединяют их в немыслимом для меня тематическом коктейле, "искажая", с моей точки зрения, наследие и дух нашего великого художника, превращая его в этакого шаманчика.

 

Вообще -- это извечная история, повторяющаяся и в Интернете: одни проблемы решаются, другие возникают, о которых и мысли раньше не было.

 

27. Против данной идеи нет разумных возражений. Как нет разумных оснований для существования авторского права в эпоху Интернета (а вместе с ним и книжной индустрии). Кроме одного. За столетия господства книжного мира в духовной сфере сформировалась слишком большая инфраструктура, слишком большие деньги здесь крутятся, слишком много мозгов промывается через эту машину и слишком много мелких человеческих судеб здесь кормятся (включая профессионального автора), чтобы вот так враз взять и захлопнуть эту лавочку только потому, что ветры прогресса уже не дуют в эти паруса.

 

Электронная модель врывается в хорошо устоявшийся и отлаженный быт течения книжной индустрии, пуская в киберпространство статьи, стихи, рассказы и целые романы, на которых уже проставлен штамп правообладателей их книжных аналогов. Которые имеют наглость, глупость и бесстыдство утверждать, что поскольку размещенные на компьютере материалы, вовлеченные в Интернет, доступны неограниченному кругу лиц, то такой компьютер может называться средством тиражирования и подлежит законообложению авторскими правами.

 

Но вся, так сказать, фишка в том, что персональный компьютер -- это неотъемлемая частная зона. Это рабочий стол писателя и его архив. Это его почтовый ящик. Естественно, во всем этом электронном хламе вполне могут находиться и материалы, подведомственные авторскому праву, как может на столе лежать книга с пометками и закладками. Таким образом, пытаясь склонить чашу весов в пользу распространения авторского права на киберпространство, книжная индустрия претендует на право рыться в бумагах, черновиках и письмах частного лица.

 

Тогда писателю придется отказаться от работы в Интернете, используя компьютер исключительно как игрушку. Либо нужно отказываться от авторского права в Интернете.

 

Пока борьба идет с переменным успехом и неопределенным исходом. Технически и юридически уловки держателей авторских прав встречают не менее остроумные ответы со стороны их противников. Но так долго продолжаться не может. Писатель -- не хакер, и он не способен простой комбинацией клавиш влезть в чужую охраняемую зону или защитить свою.

 

Во всей этой проблеме есть один нюанс. Пока борьба идет за перенесение авторских прав, созданных за пределами Интернета в его пределы. Но Интернет все более и более наполняется продуктами собственного производства, которые в не меньшей степени могут стать объектом авторского права. И нет ничего удивительного, что те, кто работают и создают нечто исключительно в киберпространстве, зараженные общей лихорадкой ставить на своих творениях значок авторского права, также заявят о своих правах. Тогда, если авторское право распространить на созданное в сети, ситуация может войти в штопор абсолютного абсурда.

 

Простое рассуждение. В этой ситуации любое проявление интеллектуальной деятельности на компьютере от сочинения романов до простого обмена письмами с врагом или другом, поскольку последние остаются торчать во всеобщей свалке материалов, должно считаться интеллектуальной собственностью. Сюда же можно причислить и телефонные разговоры по мобильнику, которые в оцифрованном виде также входят составным элементом в архив киберпространства и могут быть выужены оттуда любым третьим лицом. И тогда, если вы называете человека дураком, а он обращается в суд, принося в качестве доказательства, допустим, вашу сплетню, пущенную по электронным каналам, вы можете подать встречный иск на несанкционированное использование вашей интеллектуальной собственности. У меня просто воображения не хватает предвидеть все идиотские положения и как из них придется выходить в подобных случаях, типа нашего примера с незадачливым журналистом.

 

Первая мысль, глядя на это, которая приходит в голову: это просто невозможно. Невозможно, отследить и запротоколировать то, что золотой миллиард человеческих особей делает на своих персональных компьютерах ежедневно. Но мы знаем, то, что нам современникам кажется невозможным, наши потомки так придумают, что лучше бы их сразу придушить в колыбели, пока они не испортили окончательно жизнь сами себе.

 

Вот еще один казус. Любое высказывание, любой иероглиф информации типа "сам -- дурак" могут квалифицироваться плагиатом, ибо найдется обязательно некто, кому, окажется, принадлежат авторские права на этот бессмертный афоризм. К сожалению, это предположение -- далеко не голая фантазия, и действительность уже спешит подтвердить ее примерами, которые еще недавно вполне бы годились для театра абсурда.

 

Например, широко известная в компьютерном мире фирма Microsoft, глава которой является самым богатым человеком планеты, не на жизнь, а на смерть ведет борьбу за слово Windows, как свою неотъемлемую интеллектуальную собственность. Так, когда один из конкурентов возглавляемой им фирмы, а именно некий программист работающий с иной платформой -- Lynux (то есть с другой системой программного обеспечения: все создаваемые программы связаны единым кодом, как все произведения той или иной литературы единым национальным языком – но есть разные языки и разные платформы) создал оперативную систему Lindows, название которой созвучно с этим злополучным Windows. Тут же последовал судебный иск на неправомерное использование данного слова, и если в Америке хватило ума указать зарвавшимся миллиардерам на место (windows в переводе на русский значит "окна", то есть они пытаются сделать слово "окна" своей интеллектуальной собственностью – так называемым товарным знаком – вернее, логотипом), то в Европе, в частности, в Швеции, где данный набор звуков не связан по смыслу с дырой в стене, Microsoft преспокойно выиграл иск.

 

Вот такай дурдом, уже ставший реальностью.