Жизнь как есть

 

 

 

 

 

 

Увиделись мы с Иваном в последний раз совсем недавно. К нам он заскочил как раз проездом из Новосибирска. Там проходила промышленная ярмарка торговых организаций из 30 городов Союза. Были и представители иностранных компаний. Алтайские работники торговли представили среди прочего и наш котелок на 1 тонну пара в час. Очень полезная штука для отопления домов и мастерских, особенно в сельской местности. Кто ни подходил к алтайской диспозиции все глазели на наш павильон.

 

Неожиданно к нему подошел один посетитель, как оказалось голландец, и пригласил меня в кафе. Очень интересно с ним поговорили. Он любит нашу русскую литературу, читал Достоевского, Толстого, современных писателей, но особенно восхищался почему-то Айтматовыми и Думбадзе.

 

Иван тоже не лыком был шит, и хотя о голландской литературе и искусстве ни бум-бум, разве лишь краем уха что-то там слышал о Рембрандте, но в грязь лицом не ударил. Поскольку больше всего любил читать ЖЗЛ-овские книжки, то довольно подробно мог заткнуть голландца за пояс разговорами о Гюйгенсе, Левенгуке, Ван-Гоффе, Баренце...

 

На этой почве они мило побеседовали, и как бы мимоходом голландец подскочил к тому, что и было главной, как я понимаю, фишкой, ради которой он и прицепился к Ивану. Ему тоже понравился наш котелок, и он спросил, не мог бы я посодействовать ему в продаже небольшой партии. За хорошие комиссионные, разумеется.

 

Иван ему вежливо объяснил, что он парторг, а не директор, и торговлей не занимается. Но и директор наш ничего не решает. Чтобы хоть что-то купить у нас, нужно обращаться в наше Министерство тяжелого, энергетического и транспортного машиностроения. Там рассмотрят заявку, и, если сочтут ее достойной внимания, выделят фонды на покупку котла или любого другого изделия, вплоть до гаек и болтов и распишут поставку по фондам на определенный период времени.

 

Но это для советских потребителей или из стран социалистического лагеря.

 

– Для покупателей же из... –  на языке так и вертелось "капстран", но Иван вовремя одернул себя, –  стран с рыночной экономикой, все вопрсы с советскими предприятиями проходят через Министерство внешнеэкономических связей. К ним и надо обращаться в первую очередь.

 

Конечно, Иван умолчал, что он по партийной линии мог бы обратиться и туда: есть там у меня один хороший парень, с которым мы вместе кончали Партшколу при ЦК КПСС, но какая мне радость помогать голландцу. Ну продали бы мы им наши котлы, а вся выручка пошла бы в Министерство экономической связи, а мы только бы и имели на наших счетах ее рублевый эквивалент. А согласований с условиями поставки, техническими деталями были бы воз и маленькая тележка.

 

А оно нам надо? Иное дело страны соцлагеря. Возни тоже до фига. Но мы бы имели на нашем валютном счету во Внешнеэкономбанке 3 процента от суммы сделки. В свое время завод хорошо на этом деле поторговал с ГДР. Купили у них кульманы, до сих пор на зависть конструкторам из других заводом чертим на них.

 

 

– Умаялся за день, –  жалуется Иван, –  да так, что даже ремонт в квартире, который я возобновил после Нового года, показался мне отдыхом и развлечением. И даже не физически умаялся – языком болтать, не мешки грузить, – а чисто психически.

 

Приезжал корреспондент, да не откуда-нибудь, а из "Советской Сибири", чтобы написать о наших достижениях. Я уже несколько месяцев заманивал его к нам. И вот наконец-то добился своего, а радости нет, ни у меня, ни у директора. Да и какая может быть радость, когда не идут дела со сваркой газоплотных панелей. Целый год наше руководство стояло на ушах, выгрызало в министерстве оборудование для этой сварки и сумело выгрызть, обойдя таких зубров как Барнаульский, Подольский и Таганрожский котельный.

 

Поначалу монтаж и установка шли хорошо, и вот когда осталось совсем чуть-чуть дело забуксовало. Из-за чистой мелочи, хотя в технике мелочей не бывает, как и в любой большой серьезной работе. Сваривамые поверхности должны быть идеально гладкими: да простят меня мои коллеги-инженеры за терминологическую вольность – всякая идеальность в технике имеет свои строго научные определение и единицы измерения.

 

А как этой гладкости добиться, если наши абразивы ни в какую не хотят полировать сверхпрочную хромомарганцевую сталь. Это умеют делать чехословаки. Мы сунулись к ним: а они только руками разводят: ничего не можем поделать, наши абразивы являются неотъемлемой частью западногерманских шлифовальных машинок, и без их согласия мы не может никому эти абразивы продавать. Договаривайтесь с немцами.

 

А это опять нужно идти в наше Министерство, чтобы оно вышло на посольство, Министерство внешней торговли и т. д. и т. п. Мало того, все наши шлифмашинки пневматические, а у немцев электрические, да еще не на наши 220, а на ихние 127 вольт. Так что если даже и договоримся, то какие нужно для использования этих машинок производит подготовительные работы... лучше не вникать. Достаточно сказать, что до сих пор мы как следует не можем наладить работу датской установки для высокоточных измерений и лишь потому, что она требует идеальных –  ну а как еще скажешь –  характеристик тока, а у нас косинус фи безобразничает и хулиганит вовсю, и ни милиция, ни наши энергетики никак на него намордник набросить не могут.

 

Короче, поводил я корреспондента по цехам – а директор и главный инженер, которые от газоплотных панелей уже не одну ночь не могут уснуть даже встречаться с ним не захотели –  показал все наши достижения, и не очень даже приврал при этом и продемострировал весь необходимый по ритуалу энтузиазм, хотя на душе скребли кошки".

 

 

Менделеев придумал свою Периодическую таблицу элементов во сне, Чайковскому во сне же прозвучали первые ноты какой-то там его самой знаменитой симфонии. Вот и мой черед настал, рассказывал Иван Марченко. Луч света так жахнул передо мной в темном царстсе, что я аж вскочил среди ночи с постели, разбудив мирно дремавшую половину.

 

– Что с тобой? Говорила тебе хватит есть блинчиков, а ты все не мог остановиться.

 

– Да не в блинчиках дело.

 

– А в чем тогда?

 

– Помнишь, я рассказывал тебе как встречался с австрийцем на ярмарке в Энсе?

 

– Да ты много что говоришь. Да там вроде был и не австриец, а голландец.

 

– В данном случае это дела не меняет ни на копейку. Видишь ли, мы, как рыба об лед, вот уже сколько времени бьемся о газоплотные панели из-за проклятых абразивов.

 

– Ну а при чем здесь голландец?

 

– А при том, что мы сейчас для чехословаков, хоть они и сукины дети и за свой антисоциалистический мятеж еще как следует не отчитались, монтируем уникальную печь электрошлакового переплава.

 

– И австриец-голландец вам поможет?

 

– Нет. Но мы можем купить на наши 3 процента в Чехословакии шлифмашинок с абразивами. Машинки выкинем, а абразивы наши.

 

– Ну и мысли тебе приходят среди ночи. Настоящие мужчины рядом с женщиной думают в это время о чем-то другом.

 

– Где я тебе среди ночи возьму настоящего мужчину?

 

 

 

С утречка едва дождавшись конца планерки, подскочил к главному инженеру и изложил ему свою идею. Тот помямлил, помямлил, но признаков восторга в глазах не обнаружил.

 

– Ничего не выйдет.

 

– Это почему же?

 

– А потому что, хоть 3 процента, хоть больше, но чтобы закупить машинки в Чехословакии, опять же нужно договариваться с их организациями, но они по контракту не имеют права самостоятельно продавать машинки третьей стороне. И пошлют нас наши чехословацкие друзья на три буквы: а именно ФРГ.

 

Однако за обедом повеселевший главный инженер подсел ко мне за столик:

 

– Ты в каких соцстранах бывал?

 

– В ГДР аж не раз. Был в Польше, Болгарии, Венгрии, в Югославии, если, конечно, ее можно считать за соцстрану.

 

– И все?

 

– Ну еще в Монголии. Но ты же сам понимешь, курица не птица, Монголия не заграница.

 

– А в Чехословакии?

 

– Вот где не был, там не был.

 

– А хотел бы?

 

– Да, как сказать...

 

– А придется. Помороковали мы над твоей идеей с Иваном Сергеевичем, – такой культурный, интеллигентный мужик, прямо профессор, ни одного концерта, выставки, театра не пропускает, замдиректора по экономическим вопросам, –  и вот что высидели. Ну, допустим, организации нам машинки без согласования с западными немцами не продадут. Но мы ведь можем просто купить эти машинки в магазине, как обычный ширпотреб. Нам 5 штук за глаза хватит. Вот как раз 5 человек и должны поехать в Чехословакию и привезти эти машинки.

 

– А если они стоят дороже 20 рублей?

 

– И об этом подумали. Иван Сергеевич берется утрясти этот вопрос с Минэкономсвязи: чай не чужие, войдут в наше положение. Так что таможня даст добро.

 

– Ну что ж, нехило придумано. Есть значит и в моей парторговский голове порох решать вопросы, а не просто политзанятия проводить да наблюдать и сигнализировать за моральным разложением кадров, как вы все про меня думаете.

 

(Примечание редактора: при загранкомандировках ли, турпоездках хоть в страны соцлагеря, хоть в капиталистические, можно было обменять на валюту не более определенной суммы. Во время этого разговора, как видно из его содержания, сумма эта составляла 20 рублей.)

 

 

 

Ну и съездили мы в Чехословакию и купили эти самые злосчастные машинки с чехословацкими абразивами, и обмыли так, что шум коромыслом. Я уже по такому случаю закрыл на пьянку глаза, и даже влил в себя 5 капель коньячной отравы. А они гудели аж за полночь. Ну еще бы. 8 месяцев эти самые газоплотные панели весь завод держали на притужальнике. Ни премий, ни красных знамен, одни нагоняи и из министерства.

 

Было весело и немножко грустно. Вот ведь пошли в Чехословакии в магазин. Купили шлифмашинки, отбили чек и вся недолга. А дом у меня кран течет, и я полгода не мог купить нигде этих идиотских прокладок. Пришлось плюнуть на принципы, подойти к нашим сантехникам. Они мне, конечно, тут же дали прокладок, да еще и хотели помочь отремонтировать кран. Но это было бы уже слишком. Я стараюсь всеми силами не попасться в силки блата, иначе не выпутаешься до конца жизни.

 

Но почему у нас любую мелочь нужно доставать через задний проход. Почему в Чехословакии той же, ГДР, Венгрии достаточно прийти в магазин и купить что тебе нужно, хоть прокладки, хоть сверло, хоть шлифмашинку. Разве они не такие же социалистические страны, как мы? Значит дело во все не в социализме, когда говорят о дефиците, а в чем-то другом? Не хочется думать, но, кроме того, что всем в России рулит просто раздолбайство, других мыслей и в голову не приходит.