Комментарий | 0

Памяти Эдуарда Лимонова (22 февраля 1943 – 17 марта 2020) Седая бабочка

 

Эдуард Лимонов

(Эдуард Вениаминович Савенко) (22 февраля 1943 – 17 марта 2020)

 

(Републикация)

 

Эдуард Лимонов пишет много – и слава Богу, потому что так, как пишет он, точно не пишет никто. К его 75-летнему юбилею написал он еще больше: недавно выходила проза-расследование «Седого графа сын побочный», а аккурат в день рождения появилось своего рода поэтическое избранное «287 стихотворений». Но много Лимонова не бывает.

«Монголия» - где о самой стране ничего, и это обговаривается в предисловии – пожалуй, наиболее привычна. Это Лимонов последнего десятилетия. Перемежающий воспоминания о харьковской юности или Америке/Франции с рассуждениями о самом животрепещущем. Описывающий свои дни. И даже то, как он умеет резать и готовить курицу. И у кого бы еще мы стали читать о разделке курицы?

 

<--- /Эдуард Лимонов. Монголия. СПб.: Питер, 2018. 224 стр./

 

И Лимонов совсем последних книг необычен и непривычен. Он уже не супергерой (как еще совсем недавно, в почтенном возрасте в книге «Дед», например) и не сверхчеловек. Вернее, он – очень усталый сверхчеловек. Боящийся смерти, соблюдающий диету (после больницы и операции, о которых – в «…и его демоны»). Признающийся даже, что память стала ни к черту, что отец для своих детей он никакой, а узнают они о нем из его книг (дальше совсем трогательно – следующие главки построены с обращения к сыну и дочери, как рассказ им).

А это действительно не главы даже, а главки. Некоторые – в полстраницы или даже в абзац. Впрочем, жанр дзуйхицу, таких описательно-созерцательно-аналитических максим был Лимонову не чужд еще очень давно – вспомним добрым словом его «Дневник неудачника».

Хотя можно назвать «Монголию» и – кочевническая тема! – травеложной. Здесь едва ли не основной ингредиент – отчеты о поездках. «В Гатчине снега, ветер дует, околеешь, нечищеные камины, дым. Сквозь дым проступают очертания нашей небесной родины, замешанной в дыму, в снегу и на крови…» В Красноярск и Иркутск, в Кронштадт и на Байкал (опять же одна из лучших, на мой взгляд, книг Лимонова была «Книга воды», зарисовка о реках, морях и океанах, на которых довелось побывать). Да, Лимонов давно «невыездной» (описывая тут предполагаемые покушения на себя, он боится покидать российские границы, чтобы их потом перед ним не закрыли). Поэтому путешествия в иные страны – это путешествия памяти, в прошлое. И, кстати, и в будущее – смотрите, то есть читайте его эсхатологический постапокалиптик сон о будущей войне с Китаем за водные ресурсы Сибири. Или вот сразу группа эссе об (исключение!) Армении – пожилой писатель побывал там недавно, ему очень и очень понравилось. А так да, тема кочевников-номадов принципиальна – никогда не хранить вещи, не возвращаться в города, не обрастать собственностью говорит он с этих страниц.

Стал ли 75-летний Лимонов слабее? Горше – да, слабее и бледнее – отнюдь нет. Кто еще расскажет о Дали и карлике в очереди к редактору протестной газеты в Нью-Йорке? Кто – «я расширился в эту желтую и черную стороны ламаизма, в неподвижное время, в котором сидишь как в маргарине и его можно резать на куски» - отвесит еще куски таких грубых и мощных образов? «Екатерининский напоминает ванную комнату новых русских: окрашенное золотой краской дерево и бесчисленные зеркала» - кто так же приметлив? Или цитрусово, ядовито едок – говоря о «кишках удовольствия» в женщинах? Кто сравнит свою умершую старушку мать с «седой бабочкой», являющейся, призываемой им в коротком, старческом послеобеденном сне?

Уже много лет ясно, что никто.

_______________

Ещё:

Александр Чанцев. Некрологист  на границе.

"...Лимонов немного преувеличивает, что он де достиг границ жизни, люди ему перестали быть интересны. Интересны ему люди, и еще как. Возможно, кстати, за счет этого любопытства к жизни он еще не покинул ее..."

Дмитрий Ромендик. Довлатов и Лимонов.

"Лимонов и Довлатов остаются двумя самыми крупными бытописателями русского Нью-Йорка. Довлатов – писатель правильный. Лимонов же, как изнанка Довлатова, своей иррациональностью дополняет конформизм первого".

Андрей Аствацатуров. Невротик в маске монстра.

"Антибуржуазность нынче - самый ходовой товар для буржуа. Существует чисто коммерческий проект. И имя ему "Эдуард Лимонов". Пафос борьбы Лимонова - хитрый театральный прием".

Тьерри Мариньяк. В ловушке. 

"нас связывала старинная дружба, о которой я писал в «Лимонове в Париже» — пример богемных приятельских отношений, завязывавшихся в пору моей юности. Мой интерес к пейзажу постсоветской России отвечал его жажденовостей из Парижа, который, по его утверждению, он забыл, но по которому начинал испытывать ностальгию всякий раз, когда встречал человека с Запада..."

 

Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы

Поделись
X
Загрузка