Литературная критика

 

ЕЕ друг Жан Деррида или феномен массовго сознания.

 

Постоянно что-то постится и прсваивается. Но конечно не поститься. Т.е. отвечает на вопрос что делать?

Совершенная доступность во взглядах или в чем другом, как по горизонтали или по вертика. Т.е. посты ,твиты, огромные массиы информации, текст начинает играть некую другую роль: егослишеком много . т.е. слишком много информации и в будущем будет еще больше . работать рприблизительно таким способом, как твит-твит-перетвит. И так далее. Мышиная возня и копошение.

 

Что должна делать литература7 заниматься тишиной.ю

Не совсем понятно что здесь тишина, а что не-тишина. Т.е. понятно, но сказатиь нельзя и так далее.

 

В двадцатом веке литераитукра играла немного другую роль: ну там, совестукие граждане допустим чмитиали Хэмингуэя в 50-60-х и узнавали чем жил париж двадцатых годов. Может даже фамилии новые узнавали дял себя, типа Джеймс Джойс или Гертруда Стайн. Т.е. литература такое окно в мир, теперь сосбствен этого нет. Иесли ране было возсожно описывать словесные обороты, там, «он приподнялся с дивана и зажег свечу» с каким-то внятным сюжетом, то теперь сюжет вообще не может играть значкения.

собствеено этио тема не новая:? Смерть литератрупы. Но кажется, что с появлением фейсбука, твиттера и всех-прочих юьубов произошло непрерывное ищменение в сознании. Даже на примире википедии это понятно. Любой чувак может написать статью, вот я скажем не оканчивал филоогический факультет, но вполн6 могу что про Андрея Платонова выдать, также и любой другой. Наступление прекрасных дилетатнтов произошло.

Или там блогосфера. Ранбше были журналисты, они там сидели в своих вузах по пять лет, после писали статьи. Но совр. Ир всё более это отменяет. Любой может вести блог, любой может иметь мнений.

В этом весь кайф.

И опять же вмкмпедия – она не имеет структуры, кроме ссылок0гиперсылок. В отлисие от любой энциклопедии, где информация четко стуртурирована по вертикали, в википедии имеютя горизонтальные связи путем упомянутых ссылок-гиперссылок.

Происходит полное разрушение вот этих вертикальных связей на которых держится как иерархия культуры ,т.е. высокое-низкое (типа, скажем там, авторское кино и порно), но

Я немного потерял суть мыль, попытаюсь ее анщупать.

 

Почемк литеравтура должна занимаья тишиной? Потому что ничем бошльшим она не может сейчас заниматься. О какой литературе можно говорить, есть есть фейсбук. Моржно даже какому-нибудь известному писателю напи саить, типа Илличевского, может он тебе что ответит. При этом вот эти оставшиеся рудименты типа изданий книг, премий

Да вот прежняя мысль по поводу википедии и Толстого: вот толстой писал свою «войну и мир», девять лет кажется, или там Флобер который тоже писал сколько там лет свои вещи, там есть сюжет, ну некий, хоят Роб-Грийе утверждал, что начиная с Флобера сюжет или гепой начинается размываться, но оставим этоРобу-Грийе.

Вот сюжет, и всен происходит последовательно, но сейчас это вообще невозможно, т.е. фищзисески невозможно для моложого седловека читать Войну и мир, или Флобера, даже Кафку, или роба-Грийе (ну если модожой челокеу нормальный, живет нормальной половой жизнью): сама жизнь существует в другом ритме и темпе, чем эти книги. Т.е. ритм – важнейшипй компонент книги, выообще он очень важен. Имеено ритм.

Если провести аналогия с коробкой скоростей, имеющейся в автомобиле, то получается вот что:

1) первая скорость – ритм жизни небольшой, человек живет в селе или в городе, но даже не это важно, важно то ,что ритм неспешный, этот воображаемый человек мрожет ходить на работу, а может и не ходить, главное, что жизнь идет неспеша.

2) вторая скорость – ритм жизни убыстряется, но человек еще может читать книги, хотя они уже представляют трудность для понимая

3) треться скорость – ключевой момент: ритм жизни позволят уделять сколько-то времени литературе, но человек с трудом понимает прочиттаное, слова не складываются  в общую какртину

4) четвертая скорсть  и пятая скорости тоже понятно ,причем ритм жизни чаще всего связан с поределенной работой, т.е. кто-то делает деньги, а зачем ему толгла нужен лев толстой. Или человек приходит домой после работы, но это характерно для третьей скорости (четвернитая и пятая – сущечтвуют в режиме жизнь и есть работа, наблюдается их тесное переплоетение), но сам его ритм жизни таков большую долу суток, начиная с подъема в шесть-семь утра, что тектс с его неспешным ритмом перестает просто воспринмиаться. Чтобы что-то получилось нудно часа два поситдеть в тишите, тогда что-то может в голове проясниться.

5) есть еще обратка – это всякие учреждение, врод монастыря, тюрьмы, психиатрической больницы. Тьам время течет совсем по-другому, может даже в обратном направлении.

Человек после работы хоче более сильных впечатлений, он хочет экшна, и он прав в своих требованиях. Ну не сопли же марселя Пруста ему же размазывать.

Современный мир и есть такой шум, одно из воплощение которого Интернет.6 твиты, посты, ссылки, гиперссылки, вся эта горизонтальная структра, т.ке. тут тот, кто бродит по Интернету – сам себе димеург – хочет анальный секс зырит, хочет к томику Хайдеггеру обращается.

Книга – это вертикальная стурура, т.е. нельязя начать читать ее с конца, т.е. начать читать с конца конечно можно, но врял ли наступит понимание: «а что там было».

Т.е. кига раз она потеряла познавательную функцию (для широкого хзрителя), то и развлекательную тоже теряет в спешном порядке, причем даже быстрее, чем познавательную. В итоге книга обращается в коль, любой текст обращается в ноль и так далее.

 Раз литератрута окончательно окочурилась, по крайней мере в ее прежнем варианте, то нужно приходить к первоначальному ее состоянию тишине: тут птоже возможны варианты. Ображение к тищине в новейшую эаоху началось с ммаллрме ,который делал читсый лист бумаги и прочие классные штуки. После были разные последователи этого мракобесия, в том числе отечестыеные: Василиск Гнедов с его «поэмой конца»: текст предсмтавляет собойц белый лист, а сам автор посылал всех далеко=далеко неприличными жестами.

Передовые писатели двадцатого века были больны этой темой, но и не толко они. Как прмиеры, Джон кейдж, Малевич и другие.

Да и тишина бывает разная. Тоже это понятно.

Надо исследовать тишину и время, это единствееное что осталось литературе на будущее.

Также крайне важен ритм текста, его интонационная составляющая, сводящаяся к нулю собрваниями и посинений толстых.

Писатели, которые сейчас пишут – в лучшем случае ориентирваны на Джойса и беккета, а в худшемслучае – на тех же Джойса и Беккета, надо все это отринуть и к новому чистому состоянию литературы

Белому

Как белое поле.

 

 

Евгений М.