Литературная критика

 

3. Чтобы показать, какие катастрофические последствия авторское право может иметь для духовной жизни России уже в ближайшем будущем, коснемся еще одного нововведения.

 

Теперь авторское право с частной собственностью на продукты интеллектуального труда, с сохранением правообладания в течение 70 лет после смерти "автора" распространяется и на документы, в том числе архивного и библиотечного хранения (чтобы не подпасть под буквоедов, заметим, это входит не в закон об авторском праве, а в новый закон об архивах: под "авторским правом" в данной статье подразумевается целый комплекс подобных новаций). Без разрешения родственников или других наследников отныне невозможно будет опубликовать документ, ввести его так сказать в научный или литературный оборот.

 

Не говоря уже о физической неисполнимости подобного требования: попробуй разыскать наследников миллионов документов архивного хранения -- на правду о прошлом наслаиваются идеологические ограничения. Если бы принятый закон действовал с 1937 года, то только с 2007 года историки получили бы возможность начать знакомство не с официальной версией тех репрессий, а со свидетелями непосредственных очевидцев событий. Либо довольствоваться тем, что посчитали возможным открыть родственники... кого? жертв или палачей? Но и тем, и другим есть что скрывать.

 

Достаточно спроектировать ситуацию на нынешнее время, чтобы понять последствия этого закона, если он будет действовать и дальше. Хоть какую-то правду о приватизации наши потомки узнают не раньше через 100--120 лет, когда она уже никому в мире (ибо, возможно, России как государства к тому времени уже не будет) будет не нужна.

 

Ясно, что никакое более или менее объективное историческое исследование с такими законами невозможно. Впрочем, хотя и списанный с американского образца, этот закон выдержан в лучших российских традициях того самого дышла, которое куда его вертят туда оно и выходит.

 

Судите сами. Кому, допустим, должны принадлежать авторские права на материалы допросов в НКВД, и сам Соломон бы не разобрал. На них могут в равной мере претендовать и репрессированный, то есть тот кого допрашивали, и следователь, и тот, кто составлял вопросы. Наконец, по праву служебного документа они могут быть собственностью НКВД-КГБ-ФСБ. Точно так же письма, дневники репрессированных, поскольку они подшиты к делу, в равной мере могут быть причислены к служебным документам как материалы следствия.

 

Таким образом, в зависимости от намерения властей и требований момента документам может быть придан совершенно различный статус, и они могут в соответствии с этим статусом как быть открытыми, так и запрещенными для публикации. То есть авторское право в российских условиях призвано играть роль своеобразной цензуры и дубинки для своевольных авторов, как сейчас этот роль насобачился выполнять суд, к оппозиционным или не угодившим властям изданиям прикладывая закон о защите чести и достоинства либо о клевете.

 

4. Едва ли не самым существенным моментом нового закона об авторских правах является распространение его действия на Интернет. К сожалению, провинциальная узость взгляда наших писателей, да и ученых мешает им разглядеть значение этого факта. К новым технологиям они относятся либо враждебно ("американская диверсия"), либо настороженно, либо индифферентно ("мы, писатели, народ бедный").

 

Между тем "оно" (то есть то, что называют масс-медиа, в основном телевидение и Интернет) уже играет большую роль, а в недалеком будущем эта роль возрастет до доминирующей, чтобы не сказать монопольной, в культурной и духовной жизни человечества или в том, что их заменит. И происходит это уже независимо от факта признания или непризнания Интернета (главной части этого "оно", которому еще не подыскали определения), использования или неиспользования его кем-то. Вопрос даже не в том, заменит компьютер книгу или нет, а в том, что даже самый стойкий книголюб не сможет запереться в книжном мире, отгородясь баррикадой из фолиантов от того (раньше его называли духовным) климата, который формируется глобальными сетями.

 

Пока книга господствовала в той сфере, где происходит обмен и накопление мыслей, многие не замечали, что вокруг нее, как атмосфера, существует книжная инфраструктура. Путь от книги к книге в этом книжном море был уставлен маяками, указателями, бакенами, снабжен лоциями и картами книжного же происхождения. Книга указывала путь книге. Это и библиографические указатели, и план-проспекты издательств, и журнальные анонсы, еще многое другое, и, наконец, сама книга с комментариями, предисловиями, ссылками и отсылками и даже своей внешней формой (например, как часть некоей серии типа "Писатели Алтая").

 

В начале 90-х годов система книжной инфраструктуры была разрушена (хотя отдельные элементы ее все еще продолжают существовать, хотя бы в виде книжных серий) именно как система, как нечто единое, целое и централизованное. При том, что в 2004 году ожидается выпуск 87 тыс. названий тиражом 700 млн экземпляров (повторение для нашей страны рекорда 1974 года), 5/6 из этого объема обречены вообще не попасть к читателю. Одно время казалось, что факт разрушения проистекает из общего хаоса и носит временный и ограниченный в пространстве (то есть только на 1/6 части земной поверхностью, зараженной дыханием перестройки) характер. Но теперь, когда централизация в России возрождается, книжного мира этот процесс не касается никоим образом (а на Западе подобной нашей централизации, похоже, никогда и не существовало), что заставляет предположить о действии более фундаментальных факторов.

 

Как следствие этих факторов мы наблюдаем замену книжной инфраструктуры глобальной инфраструктурой, прежде всего компьютерных сетей, причем книга становится элементом этой инфраструктуры. Теперь книгочей за новой книгой, информацией о ней, вообще узнаванием о самом факте ее существования, должен покидать книжное поле и нырять в волны Интернета. То, чего нет в Интернете (или на телевидении), того сегодня не существует вообще.

 

В частности, Интернет все более решительно прибирает к своим рукам функции

 

а) книжной торговли (это не только покупка через Интернет -- 60 процентов от общих продаж в Америке, 2 -- в России, -- но и информации о факте, чтО вообще продается в книжных магазинах)

 

б) книжной рекламы и продвижения книги

 

в) ознакомления с книгой

 

г) литературной систематизации (каталогизации, библиографии, энциклопедии, справочники, словари и т. д.)

 

Вот почему проблемы распространения авторского права на Интернет отнюдь не являются сугубо проблемами продвинутых юзером и непродвинутых чайников. Они не посторонни и для литературного мира.