Онтологические прогулки

   5.1. Эстетический аспект познания более широк, чем этический. Этическое содержание связано с отношениями между людьми (хотя в последнее время его распространили на отношения к животным и природе), в то время как эстетическое содержание, или просто эстетическое, содержится во всем, что может быть воспринято чувственно, включая этическое. При чувственном познании человеческих отношений мы имеем одновременно этическую и эстетическую составляющие познания. То есть, эстетическое познание представляет собой одну из составляющих чувственного познания, включая самопознание (познание внутренней реальности, души).

     В гл. 4 мы рассмотрели специфику чувственного познания. Вкратце, она сводится к следующему. Совокупный результат познания (включая генетическое) содержится в материальных структурах интеллекта и имеет рациональный характер (то есть, в конечном счете, сводится к набору алгоритмов и структур данных). Восприятие реальности опосредуется этим совокупным результатом. Продукт неосознаваемой деятельности интеллекта (связанной или не связанной с восприятиями) переживается в сознании как чувства. Рационализация чувства переводит его в понимание – форму рационального знания, которое может быть закреплено в структуре интеллекта. Такое закрепление приводит к повышению уровня совершенства чувственного восприятия. Чувство опирается на рациональное познание (как результат) и, в свою очередь, управляет познанием (как процессом). Таким образом, познание представляет собой целостный процесс, в котором невозможно выделить чистую чувственную составляющую.

     Зато можно выделить чистую рациональную составляющую, которую принято связывать с сознательной работой рассудка при помощи понятий, из которых создаются модели отношений этих понятий с использованием дискурса. Однако существуют аспекты реальности, которые не могут быть целиком сведены к понятиям и их моделям, как-то: формы (отношения форм) и формы отношений, воспринимаемые с помощью органов чувств.

     Следовательно, существуют области познания, которые познаются не иначе как чувственно. Но в областях познания, где ведущую роль играют рациональные механизмы, чувственное познание играет роль столь существенную, что ее без натяжки можно назвать решающей. В дальнейшем мы рассмотрим специфику чувственного познания, точнее – его  эстетической составляющей.

     Основной вопрос, который здесь возникает, связан с предметом познания: что является источником эстетического познания и что, собственно, мы познаем? И познаем ли мы? А если познаем, то откуда мы узнаем об этом? И что это за знания, которые нельзя ни понять, ни словами выразить?

     Предположим, наша задача – оценить жилой дом. В оценке могут быть использованы объективные показатели, учитывающие прочность, надежность, теплоизоляцию и пароизоляцию стен, глубину залегания фундамента и т.д. Когда мы переходим к планировке, наша объективность может быть значительно поколеблена: в игру вступают предпочтения с трудом поддающиеся объективизации. Наконец мы доходим до оценки – красивый (некрасивый). Здесь инженерия и эргономика пасуют. Слово «красивый» не из их арсенала. (Как говорил один советский министр машиностроения: «Красотой у нас занимается министерство культуры»).

     Опыт показывает, что критерий красоты дома, а также места, где расположен дом, и вида из окон значительно перевешивает перечисленные «инженерные» составляющие. Эфемерное «нечто» оказывается более значимо для человека, чем достижения строительной науки и технологии. Никакая добротность ткани не заменит красоту одежды. Бедная, но красивая девушка имеет больше шансов выйти замуж, чем богатая, но некрасивая. В чем смысл существования таких вещей как драгоценные камни, ювелирные изделия, цветы, если не в красоте?

     Уникальная красота почти бесценна. Она становится общенациональным достоянием, даже одной из духовных основ народа и оберегается как святыня. В то же самое время плоды науки и технологии – изделия из бетона, металла, полупроводников – безжалостно уничтожаются и заменяются новыми, более совершенными. Именно красота наиболее ценима в народе, она сохраняется и приумножается. Красота города свидетельствует о культуре его обитателей, а сохраненная красота природы – об уме и дальновидности политиков. Красота зачастую остается высшим критерием оценки предмета или явления. Почему же нечто, именуемое красотой, и чему нет путного определения, столь ценно для человека?

     Начнем с того, что любая ценность – реальна. Это значит, что если мы ценим нечто в предмете или явлении, то это нечто объективно существует и может быть воспринято, а к тому же оно связано с определенными функциями предмета или явления. Оценка «красивый» («некрасивый») означает, что восприятие объекта прошло обработку в интеллекте субъекта, и полученный результат был воспринят в сознании как определенное чувство, имеющее характер отношения к данному объекту: в данном случае – отношение красоты. Для того чтобы понять, в чем именно состоит эта красота, необходимо рационализировать чувство, то есть довести его до уровня рациональной модели, что, впрочем, удается не всегда и не до конца. Но другого пути для превращения чувства в понимание не существует. И это еще не все.

     «Фокус» в том, что до конца понятая красота перестает вызывать чувства, и, стало быть, перестает быть красотой. Она превращается в рациональное знание. Следовательно, восприятие красоты субъективно. Объект, вызывающий восхищение одного человека, оставляет равнодушным другого. Значит ли это, что категория прекрасного лишена смысла? Нет, не значит. Субъективное восприятие чего-либо не противоречит объективности его существования так же, как субъективность познания реальности не противоречит ее объективности. Кроме того, любое восприятие имеет объективное и общезначимое значение (п. 1.2). Значит, мы можем утверждать, что существуют некоторые аспекты или свойства реальности, которые могут восприниматься чувственно и порождать эстетические чувства. Выше мы рассмотрели аспекты реальности, не сводимые к понятиям, но воспринимаемые чувственно: формы (отношения форм) и формы отношений.

     Содержание (или свойства) реальности (внешней или внутренней), проявляющее себя в формах (отношениях форм) или в формах отношений и могущее быть воспринято чувственно (с помощью органов чувств) непосредственно или опосредовано, представляет собой эстетическое содержание реальности. Термин эстетическое содержание, может заменяться термином эстетические свойства, эстетические качества или просто – эстетическое.

     Итак, есть два источника эстетического: объективная реальность и внутренняя реальность (душа). Познание эстетического в реальности или в душе (самопознание) трансформируется через совокупный опыт (миропонимание), является творческим актом синтеза нового знания и сопровождается переживанием соответствующих чувств.

     Специфические свойства чувств, возникающих при чувственном восприятии эстетического – так называемых, эстетических чувств, характеризуются эстетическими категориями (прекрасного, безобразного, возвышенного, низменного, комического, трагического, драматического, героического). Естественно, реальное богатство чувств не сводится к этим категориям, поскольку реальность богаче модели и образующих ее понятий. Необходимо подчеркнуть, что вне познания нет чувств.

     При непосредственном восприятии мы имеем дело с формами, воспринимаемыми через зрение (пространственными и цветовыми), слух и осязание. Обоняние и вкус не создают форм, но запах и вкусовые ощущения могут служить дополнительным измерением к многомерной форме (п. 1.4). Восприятие может опосредоваться техническими устройствами, моделями, миропониманием (п. 4.3, 4.7).Содержание, проявляющее себя в формах (эстетическое содержание)связано со структурой форм (форм отношений), а также структурой и характером связей объекта в общей системе и функциями объекта в этой системе.

     Следует подчеркнуть, что физиологические составляющие чувств не связаны с восприятием эстетического содержания и поэтому не могут быть отнесены к эстетическим чувствам. Хотя несомненно, что эти составляющие могут оказывать существенное, и даже определяющее влияние на общий характер протекания чувств, и сознание не всегда в состоянии их выделить (особенно при изменении гормонального фона, при включении так называемых «основных инстинктов» и т. д.). Они принципиально не могут быть рационализированы и не поддаются привыканию, так как их источник находится в древних отделах мозга.

     Любая информация, вызывающая чувства, становится чувственно нейтральной после ее рационализации, что проявляется в привыкании. При этом происходят соответствующие изменения в структуре коры головного мозга. Совсем другое дело, когда в «игру» включаются древние консервативные структуры мозга, ответственные за ощущения. Крыса, которой вживили электрод, стимулирующий центр удовольствия при нажатии кнопки, нажимала кнопку непрерывно до тех пор, пока не погибла от истощения. Не так ли ведут себя наркоманы, алкоголики, игроки и любители острых ощущений? Именно ощущения становятся определяющим фактором и смыслом их деятельности при полной деградации чувственной сферы.

     Велика ли доля информации, воспринимаемой чувственно?

     Любая рациональная информация, будучи сведена к форме (формализована) и закреплена в интеллекте, начинает участвовать в чувственных процессах, а рациональные модели –  становятся инструментом чувственного познания. Эстетическое начинает охватывать рациональное, а в особенности – сферы профессиональной деятельности. Вообще говоря, трудно представить себе вид деятельности, в котором отсутствовала бы эстетическая составляющая.

     Фундамент личности, который закладывается в раннем детстве, целиком обязан чувственному восприятию.

     Не понимая смысла слов, ребенок очень быстро учится улавливать их суть, воспринимая интонацию, тембр, тон, громкость и прочие составляющие звука, не имеющие обозначения. Постоянно щебечущая над ребенком мать, оказывает ему неоценимую услугу: она закладывает основы чувственного воспитания, которые не могут быть восполнены в более поздний период.

     Тонко чувствующий человек в звучании речи может уловить значительно больше, чем в значениях слов. Говорящий непроизвольно оставляет на речи отпечаток своей души, столь же неповторимый, как отпечатки пальцев. В многоголосой компании вы не найдете двух одинаковых голосов. Общение идет не столько на смысловом, сколько на чувственном уровне. Возникающий чувственный фон, как правило, является главной сутью и смыслом процесса общения. «Единение душ» может быть достигнуто только на уровне чувств. На уровне смысла составляются брачные контракты.

     Существует два основных источника эстетического познания, в которых человек испытывает биологическую потребность – природа и человек.

     Как сказано в Писании «...не переполнится око видением и ухо слушанием...», потому что неиссякаема эта потребность и не иссякаем источник. Сердце человека наполняется радостью и душевным покоем от простого пребывания на природе или от общения с близкими ему по духу людьми. Самое большое наказание для человека – заключение в одиночной камере, не имеющей окна – ниточки, связывающей с природой. Возможно, боязнь закрытого пространства и боязнь одиночества –  суть патологические выражения этих глубинных потребностей человека.

 

   5.2. Эстетическое восприятие – это восприятие эстетического содержания реальности. Другими словами – это восприятие содержания через форму (или форму отношений). Такой механизм восприятия и вообще познания, по-видимому, носит наиболее универсальный характер. Вначале восприятие под контролем ощущений создает форму (п. 1.4), затем  через форму определяется ее значение и смысл. Мышление создает форму-модель или форму – модель отношений под контролем восприятия и только благодаря этому приобретает возможность осмыслить эти формы, как целое (п. 4.1). Мышление посредством образов представлений (образное мышление) также имеет своим результатом формы-образы. Интеллект человека устроен так, что ему «сподручней» работать с формами, а не, скажем, с числами или логическими связями. При переходе от чисел к формам скорости восприятия и переработки информации возрастают в тысячи раз.

     К примеру, распределение температуры в реакторе представляет собой набор чисел – показаний датчиков. Оператор не в состоянии контролировать даже несколько чисел одновременно. Но если преобразовать набор чисел в набор цветов по определенному алгоритму, то получим цветную «картинку» на экране монитора. Оператор может воспринимать цветовую и пространственную форму как целостный образ в реальном масштабе времени – образ именно температуры, а не цвета: интеллект преобразует цвет в температуру (опосредованное восприятие, п. 4.3). Аналогичную функцию выполняют различного рода графики, схемы, диаграммы, раскраски географических карт, преобразующие наборы чисел в обозримые формы. По сути, мы имеем дело с преобразованием информации в структуру более высокого уровня, обладающую эстетическими свойствами. Для восприятия этой информации интеллект использует механизм опосредования.

     Подчеркнем, что эстетическое восприятие идет через систему миропонимания, включающую совокупное познание, то есть оно функционирует в рамках мировосприятия (п. 4.7).

     Например, восприятие типа «Сидоров добрый» или «Сидоров злой» включает в себя огромный жизненный опыт, касающийся форм поведения, мимики, звуковых форм, форм отношений, форм текста. Естественно, глубина восприятия зависит от величины и специфики этого опыта.

     Восприятие через форму – это целостное, интегрированное восприятие.Нарушение целостности формы качественно меняет характер восприятия, поскольку приводит к нарушению его (восприятия) структуры.

     Достаточно человеку «намалевать» синяк под глазом, надеть парик или поменять одежду, как он начинает восприниматься по-другому не в смысле формы, а в смысле содержания, то есть меняется качество восприятия. Мы не можем воспринимать объект раздельно: человек отдельно, синяк отдельно, одежда отдельно. Каждая составляющая воспринимается в целом и влияет на целое. Разделение «мух и котлет», которое предпринимает разум, означает рационализацию восприятия, уход с чисто эстетических позиций, что представляет собой безусловный прогресс в познании. «По одежке» только встречают.

     Эстетическое содержание формы определяется ее структурой (гл. 1). Соответственно, исходная информация для восприятия этого содержания содержится в структуре ощущений и восприятий. Для того чтобы произошло осмысление этой информации (то есть собственно восприятие) необходимо иметь в интеллекте набор эталонов (стандартов, мер) или моделей форм, соответствующий достигнутому уровню познания.

     Чтобы определить состояние человека по его виду (звуку голоса) необходим опыт в виде неких образцов (эталонов) мимики (звучаний голоса). Без такого опыта адекватное восприятие невозможно.

     Здесь мы в очередной раз встречаемся с еще одним универсальным механизмом разума: познание конкретного через отношение этого конкретного к эталону. Переход к таким отношениям создает понятия (п. 3.3). Специфика эстетического состоит в том, что эталоны форм не могут быть сведены к числам или логике. Мы не можем измерять, скажем, злость в числе единиц стандартного эталона («злость силой в 3 единицы»), хотя можем давать относительную оценку и идентифицировать состояние человека, как злость (Сидоров злой, очень злой, сверхзлой, злее не бывает). Относительность и условность нашего индивидуального эталона не мешает нам воспринимать мир во всей полноте. Повышение уровня познания приводит к согласованию индивидуальных стандартов со средними, принятыми в сообществе, а также – к уточнению понятий (не злой, а отчасти свирепый).

     Теперь представим себе горизонтальную линию, которая в какой-то момент приподнимается и далее идет по прямой. Образуется что-то вроде ступеньки. Что может отображать эта ступенька? Ответ: практически все. Это может быть изменение любой величины во времени или пространстве, изменение чувства, состояния, общественных настроений, национального богатства – чего угодно. Данная ступенька отображает форму. Форму чего? Форму отношений. Эстетическое восприятие способно выделять форму отношений как таковую и проецировать ее на другие объекты. Происходит перенос данной формы отношений на новые объекты. В рассмотренном выше примере представлен в виде формы переходный процесс с одного уровня на другой, но конкретное содержание этого процесса может быть произвольным. Восприятие формы абстрагировано от восприятия содержания. Формы отношений могут восприниматься эстетически в отрыве от конкретного их наполнения. Конкретные значения, взаимодействуя с формой отношений, создают  новое содержание.

     Когда мы слушаем «звериные» народные сказки, басни или анекдоты,  то без малейшего напряжения понимаем, о чем идет речь на самом деле. В образах зверей можно в концентрированном виде представить черты людей, характерные для данной формы отношений. Образы зайца, волка, льва, медведя, лисы – это формы воплощения определенных человеческих типов. Множество слов, необходимых для раскрытия этих типов, заменяются коротким словом – «заяц». По характеру мыслительных процессов формирование в интеллекте такого типа эквивалентно формированию понятия, поскольку в обоих случаях имеет место переход к модели отношений и абстрагирование от конкретного содержания (п. 3.3, 3.4).

     Следовательно, эстетическое восприятие содержит в себе черты рационального мышления. Случайно ли это? И в чем же различие между этими двумя видами деятельности?

     Очевидно, что это не случайно. Интеллект един и воспроизводит аналогичные мыслительные процедуры на различных структурных уровнях. Чувственное и рациональное познание – это две стороны единого познавательного процесса (п. 4.4). Особенности познания связаны в первую очередь с объектом познания.

    Существует наука, которая занимается изучением количественных отношений – математика. Эстетическое восприятие занимается почти тем же – изучает отношения, но качественно. В чем различие? В том, что эти отношения не могут быть сведены к аксиомам и точным мерам. То же самое относится к эстетическим образам и типам. Эстетическое восприятие исследует несоизмеримо более широкий пласт реальности, чем математика и в этом смысле – она всегда впереди. Но делает это – «в меру сил».

     Приведу один показательный пример, связанный с отношением эстетического и математического подходов к вопросу о звучании натянутой струны.

     Вид математической формулы вызывает зубную боль у гуманитария. Кажется, нет ничего более далекого от чувственности художника, чем логика математика. Но история математики показывает, что фундаментальные математические идеи инициируются через эстетическое познание мира, причем математика может тысячелетия «доходить» до того, что давно усвоила эстетика.

     Еще Пифагор около 500 лет до н. э. установил, что колеблющаяся струна совершает не только главное колебание, которому соответствует основной тон звучащей струны, но также множество дополнительных колебаний, которым в звуке соответствуют так называемые обертоны (старшие тоны). Для струны частоты обертонов кратны частоте основного тона, то есть в 2, 3, 4 и т. д. раза превышают его частоту. Из этой закономерности Пифагор вывел свои законы гармонии звуков и правила построения гармонично звучащих интервалов (пифагорейский строй): звуки гармоничны, если содержат обертоны, совпадающие по частоте. В основе учения Пифагора чувственное (слуховое) восприятие звука струны и обнаружение в этом звуке обертонов.

     В начале 18 века началось изучение колебаний струны с позиций математики (Иван и Даниил Бернулли), однако, вопреки чувственному восприятию, они рассматривали только главное колебание струны. К проблеме подключились выдающиеся математики 18 века Даламбер, Эйлер, Лагранж. Возник знаменитый (в среде математиков) спор о звучащей струне, завершившийся в 1807 г. открытием Фурье своих рядов. Он доказал, что любое колебание струны может быть представлено в виде суммы простых гармонических колебаний с кратными частотами (обертонов) – истину, давно известную музыкантам. Однако математика поднялась еще на одну ступеньку в методологии и осмыслении своих основных понятий (таких, как функция). Чувственно воспринимаемые обертоны с помощью математики стали мощным аналитическим и расчетным инструментом, оказавшим влияние на все естественные науки. А такие области техники, как радиоприем, телевидение, электроакустика – почти целиком на него опираются. (В свое время музыкальная теория также являлась разделом математики. И до сих пор она является точной наукой).

     На этом примере мы видим момент перехода эстетического в математическое: он наступил при рационализации эстетического восприятия звука, осмыслении звука как сложной совокупности простых составляющих. Далее были определены частоты этих составляющих (еще Пифагором), выявлены числовые закономерности и т. д. Но вначале было чувство. Характерно, что в старые времена эстетический и математический аспекты рассматривались как две стороны единого процесса познания.

     В отличие от эстетики, математика дает строгие результаты. Но главное – она «строит здание» математики и создает методологию. Ее результаты достигаются огромным трудом, но они незыблемы. Чувственное познание в значительной степени индивидуально и умирает вместе с его носителем, поскольку не может быть вполне формализовано.

     Любой деятельности (без малейших исключений) присуща эстетическая составляющая. В процессе познания чувственное и рациональное неразделимы (п. 4.4). Рациональное познание как бы «прорастает» из чувственного.

     Из всей массы явлений, воспринимаемых с помощью органов чувств, определенная часть вызывает чувства (эмоции). Именно эта часть становится объектом чувственного (эстетического) познания. Ребенок эмоционально воспринимает яркую погремушку. Тем самым он чувственно познает цвет, простейшие формы, движения. По мере взросления ребенка, объектом его эмоций становятся все более сложные сочетания форм, цветов, движений и звуков. В играх он познает межличностные отношения, приобретает навыки элементарной деятельности. Результатом является усвоение начал логического мышления и речи. Подчеркнем, что его никто не обучал логике, она возникла «сама по себе» как результат совокупного чувственного опыта. К шести-семи годам ребенок становится личностью, обладающей самосознанием, достаточно развитым восприятием, памятью, образным мышлением, воображением, волей. За всем этим – колоссальная работа интеллекта, превратившая существо с элементарными инстинктами в личность. Заметьте, это превращение произошло без малейших усилий со стороны ребенка, как бы играючись, «в радость». Все решает инстинкт чувственного познания – любопытство. Он действует на протяжении всей жизни, но особенно силен в детстве. (Факт наличия любопытства у детей, страдающих тяжелой формой олигофрении, свидетельствует о его инстинктивном происхождении). Кроме того, последовательность смены объектов внимания, характера игрушек и игр (причем, с половой спецификой) наводят на мысль о существовании своего рода врожденной «программы обучения» ребенка. Несоответствие возраста и объекта любопытства всегда воспринималось как отклонение от некой нормы, установленной природой. Но характерно, что познание носит почти исключительно эстетический характер. Восприятие этического поначалу чрезвычайно примитивно: на уровне «хороший дядя», «плохой дядя». Это свидетельствует о том, что формы отношений  воспринимаются с большим трудом, чем зрительные и звуковые формы. Рациональное познание у многих ограничивается уровнем бытовой логики и таблицы умножения. Причем каждый шаг на «рациональной стезе» дается с огромным трудом. Видимо человечество еще не очень далеко ушло от своих «звериных» корней. Надежду вселяет тот факт, что определенная часть человечества все же испытывает природную тягу к рациональному познанию.

     Смысл  эстетического восприятия – в умении видеть содержание через форму,в то время как рациональное мышление выводит содержание из дискретного анализа связей и отношений. Но дискретный анализ, в конце концов, заканчивается синтезом модели формы, которая может быть воспринята как целое, то есть эстетически. Виток спирали познания замыкается: эстетическое через рациональное снова вернулось на эстетическое, на более высоком уровне познания.

     Замыкание «витка спирали» происходит, когда математик начинает чувствовать красоту формул, столяр – красоту мебели, а автослесарь – красоту внутренней организации автомобиля. Во всех случаях мы имеем дело с целостным восприятием формы или формы отношений, синтез которой произошел в интеллекте. Как мы знаем, эта новая форма – структура более высокого уровня организации – обладает свойствами целого, которые не следуют из свойств отдельных частей (п. 2.9). Эти общесистемные свойства могут быть восприняты эстетически, затем проанализированы рационально и т. д. 

     Начало познания – эстетическое восприятие. Но его достоинства – способность воспринимать целое – оборачиваются недостатками, когда стоит задача анализа связей и отношений. Эстетическое восприятие не проникает в суть связей, любая непротиворечивая модель ему подходит: Перун, бросающий стрелы, для него так же (а может и более) хорош, как электрические разряды в атмосфере. Рациональное мышление начинает с анализа связей. Оно классифицирует их, выделяя логические, функциональные, семантические, корреляционные, но далее – переходит к самому главному – устанавливает причинно-следственные связи, выходит на уровень познания объективных истин. Поэтому, без рационализации эстетического восприятия, без перехода на уровень рационального мышления невозможно объективное познание.

     Мифологическое мировосприятие было большей частью эстетическим и формировало вполне приемлемую картину мира. Любопытно, что люди в древности не осознавали истинную причину рождения детей, поскольку моменты зачатия и рождения ребенка разделены значительным интервалом времени. На этот счет у различных народов существовали различные мифологические модели, которые всех устраивали. В дальнейшем была установлена корреляционная связь между предполагаемым зачатием и рождением, которая со временем приобрела статус причинно-следственной. Следует отметить, что корреляционная связь, которая характеризует, в частности, форму протекания и согласованности процессов во времени, легко воспринимается эстетически, поэтому отождествлялась с причинно-следственной связью: «После этого, значит вследствие этого». Потребовались значительные усилия разума (в их числе – представления о случайном), чтобы разграничить эти виды связей, хотя в обыденном сознании они до сих пор смешиваются.

     Вообще, эстетическое восприятие оказывается в большом «замешательстве», если причина и следствие разделены большими интервалами времени. А именно это характерно для большинства социальных процессов. «Эстетическая душа» требует результата и немедленно. А перестройка экономики или общественного сознания требует десятилетий, а то и жизни целого поколения. Подобно молодой девушке – жертве опытного совратителя, «эстетическая душа» с легкостью поддается на уговоры популистов, авантюристов и «пламенных революционеров», обещающих быстрый результат и манну небесную.

     Невозможность охватить эстетически большие исторические этапы развития общества, является тормозом для его рационального изучения, поскольку эстетическое восприятие направляет разум. Большинство научных теорий опираются на анализ отдельных связей с последующей их идеализацией и абсолютизацией, после чего следует «раскрутка» теории по спекулятивной схеме «сверху вниз», исходя из провозглашенных общих принципов. Все это не страшно до той поры, пока с помощью новой теории не пытаются перестроить общество.

     Эстетическое восприятие (как и любое чувственное) обладает одним неоспоримым преимуществом перед рациональным – скоростью. В условиях острого дефицита времени, когда секунды решают все, это преимущество имеет жизненно важное значение. Чувство обеспечивает моментальную реакцию на горе и страдания, а не взвешенный анализ ситуации через призму общенародной пользы и исторической перспективы.

 

   5.3. Эталоны. Насколько информативна форма? Если эстетическое проявляет себя через форму, то в какой мере оно способно передать содержание и насколько истинна эта передача? Ведь не случайно возникла поговорка: «Внешность обманчива». Соотношение формы и содержания – один из основных вопросов философии. Он не имеет однозначного ответа, что и отражается в поговорке.

     К счастью, не все так трагично. Человеку практически никогда не приходится определять абсолютное содержание через форму, а почти всегда – относительное. Если человек знает содержание некого стандарта (эталона, образца), то воспринимая конкретное, он фиксирует только различие между конкретным и эталоном. Содержание эталона – это результат познания, совокупного опыта. Чувственно воспринимаемые различия – это результат непосредственного эстетического восприятия. Именно восприятие различий поставляет нам информацию о содержании в конкретном. Вопрос о восприятии абсолютного содержания возникает только в тех случаях, когда человечество встречается с чем-то принципиально новым, неизвестным и неисследованным (скажем, с совершенно новой формой жизни или технологии). Формирование эталонов – это стандартный, испытанный путь познания реальности на всех уровнях от ощущений и восприятий, до творческого мышления. Часть эталонов дается нам генетически (п. 1.6), часть усваивается в виде значений и понятий (п. 3.3) или формируется в интеллекте в виде моделей (гл. 4, п. 5.2). Процесс познания сопровождается непрерывным созданием и совершенствованием в интеллекте системы эталонов значений, понятий, моделей отношений. Эталоны обеспечивают определенность мировосприятия и непрерывность чувственного познания реальности.

     Определенность восприятия проявляется в том, что мы можем определять величину и знак различия между восприятием объекта (явления) и его эталоном. Знак различия зависит от индивидуального отношения к тому или иному качеству воспринимаемого объекта, как к положительному или как к отрицательному.

     Наиболее информативен физиологический уровень различий: отклонение от нормы в форме тела, цвете кожи, плавности движений, запахе. Физиологическая (физическая) красота – одна из немногих, однозначно свидетельствующих об истине – физическом здоровье. Красивый цвет кожи, симметричное красивое тело, чистое (без запаха) дыхание, плавные, уверенные и точные движения, быстрые и адекватные психологические реакции – гарантия хорошего здоровья и здоровой наследственности. Эталонное содержание проявляется в эталонных формах. Эстетическое восприятие фиксирует отклонение от эталона и преобразует в чувство.

     По-видимому, ряд довольно совершенных эталонов был сформирован эволюцией и определяет наши врожденные эстетические инстинкты: красоты, безобразного, отвратительного и ужасного. Этим инстинктам соответствуют врожденные эмоции привлекательности, отвращения и страха. Данный тип эталонов включает в себя набор пространственных и звуковых форм, а также определенные классы вкусовых и обонятельных ощущений. Существуют также виды воздействий на организм человека, которые не фиксируются сознанием, но вызывают эмоциональные состояния. К числу изученных воздействий такого рода относится инфразвук, не воспринимаемый органами слуха, но вызывающий сильнейшую эмоцию страха. По-видимому, приспособительная функция таких эмоций – защита от землетрясений и цунами.

     В плане соотношения врожденных и приобретенных эталонов весьма показателен феномен «любви с первого взгляда», видимо, тесно связанный с соответствующим инстинктом. Практически резонансный характер выбора объекта любви свидетельствует о совпадении важнейших элементов воспринимаемого образа и модели. Процесс познания изменяет модель от чисто чувственной, основанной на инстинктах (бессознательном), до все более совершенной, основанной на рационализации чувственного опыта, рациональном знании, объективных данных. Говорят об изменении (совершенствовании) вкусов. Но еще никто не доказал, что инстинктивный выбор влюбленного юноши хуже выбора опытного мужчины или профессиональной свахи! В этом важнейшем вопросе природа постаралась реализовать все, на что она способна.

     «Любовь с первого взгляда» – акт моментального познания эстетического содержания, которое проявляет себя в формах. Аналогично происходит познание любого другого человека посредством так называемого «первого впечатления». Опыт показывает, что тонко чувствующий человек способен по первому впечатлению настолько глубоко познать другого человека, что его оценка подтверждается через годы общения. Такие способности чувственного восприятия познавать через формы, намного превышают возможности рационального разума.

     Существование эталонов восприятия подтверждает справедливость народной поговорки: «Все познается в сравнении». Через сравнения мы выходим на отношения, а через них – на понятия. Таков обычный путь познания.

 

   5.4.Эффект формы. Все виды материи предстают перед нами в виде форм, от самых маленьких снежинок, игл инея, морозных узоров, кристаллов, разнообразных форм земного рельефа, форм движения воздуха пара и воды, форм космических тел от метеоритов до метагалактик. Еще большим разнообразием обладают формы органической жизни и жизни людей. Все эти формы – суть проявления специфического содержания, зависящего от свойств и функций объектов или явлений, их связей и отношений в общей системе, от  того, что раньше называли словами природа вещей.

     Врач, ставящий диагноз больному, первый момент времени имеет дело только с пространственной формой, цветом, звуком и характером движений больного. Он воспринимает цвет кожи больного, ее фактуру (гладкость, блеск, шероховатость, морщинистость), наличие капиллярной сетки, синяков, пятен, воспалений, сыпи; наличие бугров, отеков, мешков; форму мышц и суставов, выпячивание вен, жировые отложения; свисты и хрипы при дыхании, его частоту; специфику движений и всякие прочие отклонения от стандарта, которые несет с собой болезнь. У врача формируется чувство: тревога, беспокойство, удовлетворение, недоумение, любопытство и т. п. Если врач на этой стадии еще не в состоянии поставить диагноз, то первоначальный осмотр придает направленность и осмысленность всем его дальнейшим действиям. Он прощупывает, прослушивает, просматривает больного, выслушивает его жалобы, и чувственный образ болезни получает большую определенность. Наконец, он прибегает к объективным исследованиям, которые назначаются на основе результатов чувственного восприятия через форму. Объективные данные совершенствуют и обостряют способность к чувственному восприятию. В интеллекте формируется соответствующая модель-образ, позволяющая сразу, чувственно ставить диагноз посредством восприятия только одних форм. Тот же самый механизм мы используем, чтобы с одного взгляда отличить Иванова от Сидорова. Таким же образом люди, обладающие соответствующим опытом, с первого взгляда различают трезвенников и алкоголиков, людей порядочных и непорядочных, праведников и грешников, честных и жуликов. Все это содержание познается через форму и никакая наука, индукция и дедукция, никакие компьютеры не могут сравниться в этом с интеллектом, вооруженным эстетическим опытом – опытом познания содержания через  формы. Следует еще раз подчеркнуть, что совершенствование чувственного восприятия, накопление эстетического опыта возможно только через рационализацию чувств или посредством обратной связи с использованием объективных данных (вариант направленного обучения или контроля). Например, летные свойства самолета целиком определяются его формой, но чтобы увидеть эти свойства в реальном самолете вам потребуется приобрести опыт авиаконструктора.

     Если вернуться к вопросу, поставленному в начале предыдущего параграфа «насколько информативна форма?»,  то, по сути, он эквивалентен вопросу «насколько информативно познание?», поскольку познание непрерывно открывает все новые связи между содержанием и формой, и познание нового содержания всегда сопровождается познанием соответствующих форм. Данный вопрос можно поставить несколько по иному: каков характер связи и соответствия между формой и содержанием? Как форма влияет на содержание и наоборот?

     Существуют предметы или явления, где содержание практически не зависит от формы, если под содержанием понимать основную функцию или назначение объекта. Например, какова связь между формой бака для хранения воды и качеством этой воды? Какова связь между формой картофелины и ее химическим составом и вкусом? Существует масса примеров из техники, где форма тех или иных элементов не связана напрямую с выполняемой функцией. Следовательно, связь между формой и содержанием может быть несущественна.

      Можно также высказать другое общее утверждение: если связь между формой и содержанием представляет собой проявление случайного, то такая связь несущественна.

     Конкретное расположение веток на конкретном дереве – не есть ли проявление специфического содержания, присущего именно данному дереву, и выраженного в конкретной форме его кроны? Следует признать, что отчасти так оно и есть, поскольку на форму кроны действует масса формообразующих факторов: освещенность, ветер, влияние окружения, плодородность почвы, уровень грунтовых вод и т. д. Но конкретное расположение веток есть проявление случайного – фактора, носящего всеобщий характер. Это утверждение доказывается тем фактом, что генетически идентичные клоны растения, высаженные в идентичных условиях, формируют различные кроны. Каждый предмет единственен и неповторим, и в этом есть проявление случайного.  Случайное – необходимое условие многообразия.

     Естьв реальности другой класс объектов, в которых содержание практически целиком определяется их формой. Например, форма звучащего язычка губной гармошки или аккордеона целиком определяет характер звука: звуковой тон, тембр, характер переходных процессов, то есть основное содержание, ради которого создавалось данное устройство. Достаточно незначительно изменить форму или любой из размеров язычка, чтобы он перестал выполнять свою функцию (начал фальшивить).

     Впрочем, изменение размеров язычка приводит к относительным изменениям звука, то есть происходит пропорциональное изменение частоты всех составляющих звука. Если же мы качественно изменим форму (например, сделаем язычок не прямоугольным, а треугольным или трапециевидным), то произойдет качественное изменение характера звука: мы получим звук, который в принципе недостижим с помощью прямоугольного язычка. Каждая форма обладает своим неповторимым звуком, несводимым к звукам, создаваемым другими формами.

     Математика, исследующая пространственные формы, характеризует колебания тел так называемыми собственными значениями, определяющими частоты колебаний для всех обертонов, и собственными функциями, определяющими форму колебаний для каждого обертона. Выяснилось, что соотношение частот обертонов и пространственная форма колебаний однозначно определяется формой тела. Для простейших форм, таких как струна, прямоугольная пластинка, труба собственные частоты образуют так называемый гармонический ряд, то есть частоты обертонов кратны частоте основного тона (п. 5.2), а собственные функции имеют синусоидальную форму. Для более сложных форм частоты обертонов перестают быть гармоничными, соотношения их частот индивидуальны для каждой формы, а собственные функции зависят от формы тела.

     Современная музыка использует простейшие звуковые формы, образующие гармонические ряды (звуки струнных и духовых инструментов), в качестве основы музыкальных форм. Более сложные по структуре звуки ударных инструментов (барабана, тарелок, треугольника) используют  лишь для создания ритма и колорита. До сих пор не найдены методы гармонизации звучания сложных форм, например, колоколов, но общая тенденция развития музыки свидетельствует о начале отхода от простейших звуковых форм.

     Вообще, звук исключительно информативен. Определенные качества звука зависят не только от пространственной формы, но также от многих свойств материала (упругости, плотности, внутреннего трения) и особенно – от характера связей между отдельными частями более сложных форм. Совершенный слух – это великолепный инструмент, определяющий и изменение в настроении близкого человека, и отклонение от нормы в работе механизма.

     Класс объектов, в которых форма определяет содержание, чрезвычайно широк. Но существует еще один класс объектов,  которые приобретают новое качество содержания, при незначительных изменениях формы.  Можно говорить о неком эффекте формы, действие которого определяет появление нового качества. Например, если одну поверхность стеклянной пластинки сделать слегка выпуклой, то она приобретает способность формировать действительное оптическое изображение, превращается в линзу. Если одну из поверхностей доски сделать слегка округлой, то в потоке воздуха, направленном вдоль плоскости доски, она приобретет подъемную силу, станет крылом. При строго определенной форме в системе возникает резонанс, или наоборот, она приобретает удивительную устойчивость. Большое число архитектурных конструкций основаны на эффекте формы – новых качествах, характерных именно для данной формы. Особенно типично проявление эффекта формы для электроники, где форма организации коренным образом влияет на  качества устройств.

     Эффект формы действует начиная с микромира (свойства микрочастиц зависят от формы «микроконструкции», например, углерод и алмаз, огромное разнообразие органических соединений, конструкция генов и т. д.), в общественных отношениях (форма организации производства или управления государством определяет их качество) и кончая космосом (форма галактики определяет типы процессов). Внимательное рассмотрение «эффектов» показывает, что они обусловлены изменением характера связей в системе или, говоря другими словами – с изменением формы отношений.  Изменение формы отношений приводит к изменению качества содержания. Но характер соответствия между этими изменениями может быть существенным и несущественным, плавным, скачкообразным, периодическим, резонансным, случайным и неопределенным.

     Преобразование пластинки в линзу происходит, если отношение кривизны ее поверхностей отлично от единицы. Если это отличие ничтожно мало, то пластинка практически не проявляет свойств линзы. Если отношение кривизны чрезмерно велико, то линза перестает формировать приемлемое оптическое изображение, то есть перестает быть линзой. Как сказал бы философ, произошел переход количественных изменений в качественные. Существует определенная мера отношений кривизны поверхностей, при которой соответствие между формой и содержанием достигает оптимума.

     Для  музыкальных инструментов соответствие между формой отношений и качеством носит резонансный характер. Небольшое изменение отношений длин труб органа вызывает значительное изменение качества звука. Аналогичный характер соответствия присущ огромному числу технических устройств, в которых используется явление резонанса, от настенных часов до телевизора. Периодический характер соответствия присущ системам, где те или иные отношения имеют волнообразный характер. Например, напряжение в электросети изменяется по синусоидальному закону и многократно воспроизводит одинаковые состояния –  фазы. Такой характер отношений качественно определяет свойства и устройство приборов, пользующихся электросетью.

     Изменение формы отношений (структуры связей) в кристаллической решетке приводит к скачкообразному изменению качеств (переход от графита к алмазу). Аналогично проявляет себя изменение формы общественных отношений. Но в отдельных случаях изменения качеств могут быть несущественными, неопределенными или носить случайный характер, например, изменение качества при переходе формы школьного обучения от раздельной (между мальчиками и девочками) к совместной.

     Соответствие между формой и содержанием определяется свойствами форм отношений в структуре объекта и в структуре связей с общей системой.Формы отношений могут включать в себя существенные и несущественные связи, проявления случайного, случайные и неопределенные связи, мягкие подвижные связи, связи, имеющие резонансный характер, жесткие связи и т. д. Различные свойства связей по-разному проявляют себя в характере соответствия.

     Качество объекта зависит от степени соответствия между формой и содержанием, определяемым свойствами и функциями объекта. (Доска, имеющая профиль крыла, хороша в летательном аппарате, но неуместна в строительной конструкции). Эволюция форм жизни развивалась по пути совершенствования качеств организма, способствующих выживанию, то есть фактически –  по пути увеличения соответствия между формой и содержанием.

     Характерный пример – эволюция формы крыла птиц. Огромное многообразие функций крыла, зависящих от образа жизни того или иного вида птиц, их размера, веса, скорости, способа добывания пищи и защиты от врагов – удивительным образом находит свое соответствие в форме крыла, структуре внутренних связей в самом крыле и его связях с общей системой организма птицы. То же самое можно сказать о любых других системах жизнеобеспечения организма, не столь наглядных как крыло, но не менее важных. Еще большее изумление вызывают формы организации совместной работы всех этих систем в едином целостном организме и большая степень соответствия этих форм функциям организма.

     Содержание(как категория)живых организмов проявляется в их связях с внешним миром и в деятельности.

     Для человечества характерно наличие связи между уровнем развития общественного сознания и формами организации общества. По мере роста уровня сознания, увеличивается роль самоорганизации. Если общество тоскует о «твердой руке», о «хозяине», то хозяин с твердой рукой всегда находится. Полностью самоорганизующиеся безгосударственные формы, о которых мечтали анархисты, пока являются недосягаемой мечтой, вследствие недостаточного развития общественного сознания и системы общественных отношений, что не позволяет достигнуть соответствия между их формой и содержанием.

 

   5.5. Эстетические категории применяют, чтобы рационализировать характер чувств, возникающих при эстетическом восприятии. Мы исходим из того, что переживание таких чувств связано с познанием эстетических свойств реальности, а различному характеру переживаний соответствует познание различных ее аспектов или свойств. Реализация одной из важнейших человеческих потребностей – потребности в познании является источником чувственного переживания. Отметим, что познание приносит наслаждение само по себе, как удовлетворение природного инстинкта, вне зависимости от решения утилитарных задач, возможно, являющихся конкретной целью познания.

     В этом проявление великой мудрости природы. Познание ради утилитарных целей, превратило бы человека в однобокое ненасытное существо, лишенное перспективы развития. Только неутилитарность, бескорыстность познания открывают перед человеком бесконечные горизонты и перспективы. Можно сказать, что неутилитаность познания есть проявление его наивысшей утилитарности. Величайшие достижения человеческого гения имеют один источник – стремление к познанию. Эта, совершенно бескорыстная тяга к истине, зачастую сопряженная со смертельной опасностью, дала результат, определяющий лицо нашей цивилизации. Экономические успехи, опирающиеся на фундаментальные знания, наоборот, являются результатом жестокой необходимости, жадности, конкуренции или страха. Необузданное, вооруженное модернизацией стремление к власти (экономической, идеологической, этнической), приводит к раздорам и войнам. И только познание – бескорыстное и жертвенное, умиротворяет и взывает к рассудку. «Мудрость человека изменяет лицо его, и суровость черт его просветляется».

     Существует одно универсальное качество реальности, не зависящее от конкретных ее свойств и характеризующее нечто более важное и значительное – красота. Она – основная цель эстетического познания, к ней влекут человека природные инстинкты и совокупный жизненный опыт, в ней воплощаются лучшие достижения эволюции.

     По-видимому, эволюция наделила человека природными (зашитыми в генах) алгоритмами восприятия и познания красоты, причем эти алгоритмы включены в единый комплекс с природными познавательными инстинктами. Действительно, чувственное познание реализуется в первую очередь через объекты, которые привлекают внимание, «нравятся». А почему они нравятся? – Потому что красивы. – А почему они красивы? – Потому что нравятся. Такая «логика» свидетельствует о неосознанном, инстинктивном, нерациональном характере восприятия красоты. Попробуйте надеть на пятилетнюю девочку лохмотья. Она будет «в шоке», потому что «некрасиво». Ясно, что уже в этом возрасте у девочки есть, непонятно откуда взявшееся, но вполне осознанное чувство красоты – эстетическое чувство, которое наряду с этическим чувством доброты (хороший – плохой) составляет одну из основ внутренней жизни ребенка. Познание через красоту – наиболее эффективный и глубокий путь познания мира.

     Объективна ли красота, если переживание эстетических чувств, в их числе – чувства прекрасного – субъективно? Где красота – в пустыне или «в душе араба, который едет на верблюде»? Можно ли представить, что примерно половину всех ресурсов человечество тратит на нечто, не имеющее объективного соответствия в реальности и, следовательно – объективной ценности? И почему огромная часть человечества находит красоту в одних и тех же вещах, и столь же дружно находит другие вещи безобразными? Потому что красота объективна, а субъективно только наше восприятие и переживание красоты. Красота есть качество объекта или явления, выражающее меру соответствия между формой и содержанием, которое проявляется в этой форме. Таким образом, красота есть структурное качество, то есть качество, присущее структуре объекта как целого, либо части целого, обладающей свойством целостной структуры. В эстетике красота выступает в виде категории прекрасного.

      Как показано в п. 5.4, соответствие между формой и содержанием являлось, своего рода, «целью» эволюции: выживали именно те виды, в которых это качество достигало наилучшего воплощения. По этому же пути развивается технология. Для высших образцов соответствия формы и содержания характерна целостность, единственность, безвариантность: можно ухудшить, улучшить нельзя. Все, что будет добавлено, станет лишним, ненужным, портящим красоту.

     Главным (одним из главных) содержанием строений для жилья или культовых сооружений является преодоление сил тяжести. Купола из сплошной кирпичной кладки, присущие романскому стилю в начале второго тысячелетия нашей эры сменились готикой, где было достигнуто предельно высокое соответствие между содержанием и формой. В чем оно выражалось? Огромную тяжесть купола несли конструкции каркасного типа из кирпича – нервюры, имеющие такую форму, что равнодействующая силы тяжести, зависящей от расстояния до центра купола, и постоянной силы распора была направлена вдоль оси нервюры. В результате силы тяжести и силы распора компенсировались силой сжатия кирпича, могущей достигать очень больших значений. Эти силы оказалось возможным направлять и концентрировать на мощных контрфорсах, стоящих на фундаменте. Форма нервюр оказывалась предельно рациональной, единственно возможной в данных условиях: направление силы сжатия кирпича в каждой точке шло по касательной к нервюре.  Достигалось предельно высокое соответствие между формой нервюр и содержанием – функцией поддержки купола. Купол казался почти невесомым, парящим в небесах. Несколько контрастировали красоте купола контрфорсы, в которых не было «единственности», безвариантности. Они были избыточны, подобно стенам романских сооружений и поэтому допускали произвол в формах. Естественно, что красота готических храмов была воплощена в соответствующем материале – кирпиче, способном воплотить именно данное содержание в данной форме. Свойства других материалов, скажем, дерева или металла, требуют других форм, в которых соответствие формы и содержания будет более полным.

     Можно представить себе возможную архитектуру сооружений в космосе, где отсутствуют сила тяжести, смена времен года, ветры и прочие природные стихии. Радикальная перемена содержания с неизбежностью влечет за собой радикальную смену форм воплощения данного содержания, создается архитектура свободных форм, организованных на совершенно иных принципах, чем земные строения. Возникают новые принципы соответствия между формой и содержанием, новая красота. То же самое касается использования материалов, обладающих новыми свойствами. Что может быть более неуместно, чем готический храм в космосе?

     Содержательная сторона предмета (явления) определяется его свойствами, функциями, а также характером связей и отношений в общей системе. Форма определяется «материальным воплощением» содержания, организацией материи, создающей данное содержание. Форма материального воплощения может быть бесконечно многообразна. Чем совершеннее воплощение, тем более рациональна, проста, экономна, надежна его реализация. Однако совершенство воплощения имеет естественный предел, перешагнуть который можно лишь качественно изменив форму организации материи (например, использовав совершенно новый материал в конструкции или совершенно новый принцип).

     Совершенная красота кристалла, идеальность его формы, маслянистый блеск граней, чистота и глубина цвета являются следствием идеальной внутренней организации: строгой периодичности кристаллической решетки, отсутствия внутренних дефектов, однородности или отсутствия примесей. Совершенство формы однозначно определяет совершенство содержания: идеальность оптических свойств, исключительные механические свойства, а также возникновение принципиально новых свойств, таких, как возможность лазерной генерации, проводимость  (полупроводниковых кристаллов), поляризация света, анизотропия и других. В кристаллах, пожалуй, в наивысшей степени воплощается соответствие между формой и содержанием. Не удивительно, что совершенство кристалла мы можем определять, полагаясь только на его эстетическое восприятие по критерию красоты: человек, неискушенный в кристаллографии, тем не менее, сразу обращает внимание на геометрическую форму, прозрачность и цвет кристалла – на самые существенные свойства, глубинную природу вещи.

     Высокий уровень соответствия между формой и содержанием обеспечивает высокие эстетические показатели формы, такие как целостность, соразмерность, гармоничность, пропорциональность, симметрия, подобие. Причем эти показатели являются следствием соответствия между формой и содержанием. Например, нарушение гармоничности означает неполную внутреннюю согласованность отдельных компонентов формы, которая проистекает из-за недостаточной соразмерности, симметрии или пропорциональности. При этом из-за возникающих внутренних нестыковок и противоречий страдает содержание – форма оказывается связанной с качеством содержания. Таким образом, упомянутые  эстетические показатели выступают как необходимые  условия красоты.

     Гармоничность – наиболее общий из этих показателей, может служить критерием красоты, при условии, что объект представляет собой форму чистых отношений, например, орнамент, узор  или нетематическую мелодию, поскольку в этом случае форма отношений является эстетическим содержанием конкретной формы. Совсем другое дело – реальный объект, обладающий функциями и взаимодействующий с окружением. Архитектурная конструкция, идеально красивая на бумаге, может превратиться в монстра, будучи реализована в материале.

     Субъективное восприятие красоты дарует нам чувство прекрасного и выступает в форме отношения к красоте. Субъективное восприятие красоты – процесс значительно более сложный, чем процесс восприятия формы и даже содержания через форму. Здесь необходимо воспринять структурное качество – меру соответствия содержания, воспринимаемого через форму, и этой формы. Такое чувство возникает в результате довольно длительного процесса познания, когда у человека формируются и совершенствуются эталоны содержания и форм и когда он начинает постигать путь совершенства – путь красоты. Познание красоты – это одна из вершин познавательной деятельности, присущая глубокому познанию предмета. Красота познается не умом, а мудростью.

     Познание красоты, как явления высочайшего уровня организации, дает наибольшее эстетическое наслаждение (переживание прекрасного). Так же, как познание любой глубокой истины, оно изменяет миропонимание, и через него – мировосприятие.Чувства, возникающие при познании красоты, имеют характер душевного подъема, смеси радости, восторга и вдохновения.

     Субъективное восприятие красоты оказывается в сильной зависимости от способности человека выявить функцию, на которую ориентировано содержание объекта. Он начинает привносить свойства, которыми объект должен обладать, но на самом деле ими не обладает. Мудрость состоит в том, чтобы проникнуть в истинное содержание объекта, не искаженное субъективностью и однобокостью нашего восприятия, категоричностью наших суждений и несовершенством миропонимания. «Ветреная лань» не должна быть в одной упряжке с лошадью. Прирожденный интеллектуал безобразен в солдатском строю и, с точки зрения капрала, ни на что не годен в этой жизни. Хрупкая, интеллигентная девушка безобразна на сельскохозяйственных работах. Безобразен тяжелоатлет, потеющий за печатающей машинкой. Красота становится очевидной, когда ее истинное содержание проявляется в соответствующих функциях, и когда оказывается, что форма воплощения этого содержания – совершенна. Пока этого не происходит, красота скрыта от нас, и умение ее выявить – удел единиц. Умение видеть красоту объекта равносильно умению осознать его истинное предназначение.

     Человечество справляется с этой проблемой стандартным способом – путем введения стандартов (эталонов). Формируются стандарты красоты – стили, определяющие уровень общественного познания красоты, присущей определенным классам объектов. Познание красоты сводится к познанию стиля, критерий красоты – соответствие стилю. Приверженность стилю проявляет себя в моде – конкретной форме разработки стиля. Проблема красоты доводится «до уровня солдата»: в джинсах – красавец, в полотняных штанах – урод. Эта красота внешней оболочки становится предметом общественного соглашения и не имеет отношения к истинной красоте. Нельзя не отметить, что все большая демократизация моды непрерывно размывает представление о красоте, как о красоте внешней оболочки. Человечество неуклонно движется в сторону познания истинной красоты. (Чего не скажешь про живопись, где деятельность галеристов и продажных критиков отодвинула вопрос о красоте на последнее место, а то и вообще исключила понятие красоты из своей лексики, как безнадежно устаревшее).

     Истинная красота – неизменный спутник высокопрофессиональной деятельности, когда мастер достигает совершенства. Электронщик может наслаждаться красотой схемы и идеальной формой передаваемого сигнала, столяр – красотой венского стула, математик – красотой теоремы и метода ее доказательства. Самая красивая музыка для автомеханика – рокот идеально отлаженного мотора. Познание красоты – на пути созидания.

    Еще на один вопрос, касающийся красоты, как критерия истинности, следует ответить однозначно: субъективно воспринимаемая красота не является критерием истинности. Здесь уместно отметить одну особенность восприятия красоты: истина (соответствие между формой и содержанием) воспринимается через следствия, проявляющие себя в форме (соразмерность, гармоничность, пропорциональность, симметрия и т. д.) Требуются большие знания или большой опыт, а еще лучше – опыт опосредованный рациональным знанием, чтобы через форму увидеть истинное содержание.

     Человек «нутром» чувствует родство понятий истина и красота. Действительно, красоте присуща истина совершенства. Говорят также о единстве трех начал: истины доброты и красоты, символизирующих единство рационального, этического и эстетического начал познания. Отсюда проистекает убеждение (или вера), что красота родственна истине, а «истинная» красота не может быть злой и жестокой, что через красоту возможно мистическое приобщение к истине и божественной любви. «Красота уже сама по себе находится в должном соотношении с истиной и добром, как их ощутительное проявление» (В. Соловьев). Если бы эстетическое познание имело цель, то, скорее всего этой целью стало бы познание красоты. Эстетический критерий обычно бывает важнейшим в нашей жизни при принятии решений различного уровня важности. Вся трагедия в том, что подлинная суть, связанная с реальным содержанием объекта или явления, может быть скрыта под привлекательной внешней оберткой, воспринимаемой как красота, подобно тому, как запах тела скрывается под парфюмерией, натуральная кожа – под макияжем, а формы тела – под одеждой: «...красота загадочна и зловеща, как улыбка Джоконды» (С. Булгаков). Потому что, воспринимая красоту, мы имеем дело с формой, а подлинная сущность выражается не только в форме.

     В «Повести временных лет» мы находим описание процедуры выбора «истинной веры» для Руси. Византийский вариант христианства, согласно повести, был выбран из-за того, что «богослужение было столь прекрасно, что не ясно было, где находятся молящиеся – на земле или на небе». Исторически более близкие примеры – эстетическая красота социалистических и коммунистических утопий. Нацистская идеология в Германии времен Гитлера приобрела огромную силу благодаря эстетическим качествам, как самого учения, так и всего антуража. Факельные шествия в колоннах, построенных в виде свастики, массы людей, в едином порыве вскидывающих руку, торжественные ритуалы, «голос земли и крови», зов великих предков, кровное братство, полное слияние индивидуального сознания и сознания нации – мало кого оставят равнодушными. Система нацизма была всецело, от подметок сапог до идеологии пронизана эстетизмом. Арсеналы аналогичных «штучек» всегда наготове у диктаторов, людоедов и проходимцев всех мастей и уровней. Эстетическая обертка – наиболее дешевое и эффективное средство «пустить пыль в глаза», выдать черное за белое, зло за добро. Воистину, красота не спасает мир.

     К сожалению, уровень просвещения народа часто оказывается недостаточным, чтобы не поддаться «эстетическому соблазну». Народ не верит трезвому политику, который способен по форме организации власти в стране после революционного переворота предсказать будущую диктатуру и бесчисленные жертвы. Политик обогащен рациональным опытом истории, опытом Великой французской революции, где якобинцы, пришедшие к власти под лозунгом отмены смертной казни, сделали своим символом гильотину. Он уже видит толпы проходимцев и приспособленцев, устремившихся во властные структуры, готовых на любую подлость и преступление. Сквозь голубиное воркование вождей и восторженный рев толпы он видит до боли знакомый образ – звериный оскал государственного террора и смерти.

     Есть только один критерий истины – практика. «По делам судите!» – сказано в Писании. К сожалению, когда приходит время судить по делам, бывает слишком поздно. Оценка «по делам» – это рациональная всесторонняя оценка, которая требует времени. Эстетическая оценка дается моментально, в режиме восприятия образа. Выигрывая в скорости, мы проигрываем в качестве, особенно в тех случаях, когда за дело берутся мастера обмана и специалисты надувательства. Излишняя внешняя красота и помпезность должны вызывать скорее подозрение, чем восхищение. Истинная красота может быть скромна и неброска.

     Красота человека, природы, а также их отношений, содержит этическую составляющую. Этическое включается в эстетическое. Говорят о красоте души, поступка, отношений; красота природы воспринимается в контексте ее связи с человеком и достижения гармонии между человеком и природой. Отсюда же происходят корни триединства: истина, доброта и красота.

     Игнорирование этической составляющей красоты приводит к эстетизации зла – поиску красоты в явлениях негативных в этическом смысле. Совершенное воплощение негативного содержания создает зловещую красоту, восприятие которой может приводить к внутренним конфликтам между этическим и эстетическим.

     В эстетике постмодернизма можно встретить позицию релятивизма в отношении понятий добра и зла: всякое добро в то же самое время есть зло, и наоборот. «Добрыми намерениями выстелена дорога в ад!» Следовательно, мы не можем с уверенностью утверждать, что нечто есть добро или зло, и эти понятия теряют смысл. На самом деле, явления превращения добра во зло или наоборот свидетельствуют только об одном – о существовании в мире более глубоких связей и отношений, чем те, что видны на поверхности. Следует не уравнивать добро и зло, а «глубже копать!».

     Идеал – это представление субъекта о красоте, возникшее в результате познания красоты, своего рода, «собирательный образ красоты».

     Теперь зададимся следующим вопросом: какой смысл в различного рода «предметах красоты», специально предназначенных для украшения? Какой смысл в цветах, коврах, картинах, музыке? Красота обычных предметов связана с их функцией, проявляющей себя в содержании. Какова функция цветов (искусственно выведенных) или орнамента? Очевидно, поставлять людям красоту. Значит, смысл красоты в самой красоте и нет другого смысла, помимо красоты? На самом деле, предметы «чистой красоты» обладают эстетическим содержанием и в этом их ценность.

     Эстетическое содержание предметов «чистой красоты» заключено в том, что они представляют чистые формы отношений (пространственных, цветовых, звуковых). Красота таких предметов выражает меру соответствия между их формой и формой отношений, которая проявляется в этой форме. (Несколько особняком в этом ряду стоит музыка, которая способна непосредственно передавать чувства, п. 3.6).

     Чистая красота не является носителем материального, а только информационного содержания. Поэтому она представляет собой красоту, которой можно «доверять», она не содержит «подвоха», она такая, какая она есть, не больше, но и не меньше, и не таит ничего зловещего за своими прекрасными формами. Основное качество такой красоты – гармоничное сочетание форм, образующих структуру, обладающую качествами и содержанием целого. Можно сказать, что синонимом для обозначения такой красоты является гармония.

     Рассмотрим простейшую геометрическую форму: симметричный крестик, составленный из двух равновеликих отрезков прямой. Эта форма обладает осевой симметрией (две оси идут вдоль отрезков и две – под углом 45 градусов к двум первым), а также симметрией поворота на четверть круга. Теперь представим себе, что отрезки крестика, отходящие от центра, мы заменили лепестками, как у цветка. Что изменилось в форме отношений? Во-первых, добавилась центральная симметрия: прямая, проходящая через центр, дает две точки пересечения равноудаленные от центра. Во-вторых, добавилась форма лепестка, обладающая самостоятельными отношениями осевой симметрии, гладкости (кроме одной точки), непрерывности и замкнутости. В-третьих, возникла особая область в центре фигуры, в которой происходит связь и взаимодействие отдельных форм. От того, как организованы эти связи зависят особенности формы отношений: при хорошей организации лепестки не «мешают» друг другу и в то же время их форма свободна в своих проявлениях. Таким образом, обогащение формы приводит к обогащению и усложнению структуры отношений. Если мы начнем далее усложнять форму, то могут возникнуть новые типы взаимодействий форм и новые формы отношений, позволяющие гармонизировать это взаимодействие. Когда человек любуется узорами вышивки, ковров и гобеленов, его интеллект постигает формы отношений, позволяющие достичь гармонического единства взаимодействующих форм различных типов, в том числе – свободных форм, «полную свободу составных частей в совершенном единстве целого» (В. Соловьев). Кроме того, он постигает новые формы или детали форм и пытается их рационализировать, довести до уровня значений. Познание новых пространственных, цветовых и звуковых форм – это основное, любимое и необходимое занятие интеллекта, и в то же время – инструмент взаимодействия с окружающим миром  и выживания в этом мире.

     Количество форм, с которыми взаимодействует человек в реальности, ничем не ограничено. Качество восприятия форм имело жизненно важное значение в эволюции человека. Он должен был различать сотни растений, обладающих различными свойствами (не перепутать съедобный борщевик и ядовитую цикуту), по малейшим изменениям цвета определять изменения тех или иных свойств, выделять нужные звуки из хора голосов и шумов и оценивать их значение и значимость. Он изучал наименьшие фрагменты форм и постигал способы их организации в большую форму, сводя огромное разнообразие форм реальности к ограниченному числу малых форм и способов их организации в большую форму. Он изображал растительный орнамент, чтобы лучше познать и запомнить сочетания форм, издавал гармоничные звуки, подражая таковым в природе, он пытался «приручить» природу, превратить  ее из пугающей и зловещей – в понятную, уютную и родную.

     Грязь на чистой белой стене, бородавка на красивом женском лице безобразны, потому что портят красоту. Грязь сама по себе, даже в чем-то привлекательна – хорошее удобрение земли. Бородавка на некрасивом лице – также не страшна, а бородавка, взятая сама по себе – это просто природный объект. Сейчас существует масса живописных произведений, которые,  кажется, невозможно испортить ничем. Но попробуйте положить лишний мазок на лицо мадонны  Рафаэля. Порча нарушает ту единственность и целостность, которая была достигнута в явлении красоты, привносит чуждые и мешающие элементы, что переживается в чувстве безобразного. Наивысшая красота – это строгое соответствие между формой и содержанием. Невозможно допустить малейшего произвола в форме сверхзвукового самолета, гоночного автомобиля, любого устройства или живого организма, где достигнута красота совершенства – предельное соответствие между формой и содержанием. Свобода оказывается подчинена жесткой организации. Дальнейшее развитие содержания возможно только в качественно новых формах.

     Красота совершенства – безвариантна, единственна и поэтому легко  уязвима. Красота – система, обладающая ничтожно маленькой энтропией – вероятностью случайного образования.  Безобразное может существовать в бесконечном множестве вариантов, поэтому оно повышает энтропию, уничтожает уникальность. Эстетика безобразного – это эстетика разрушения, надругательства над красотой. Разрушающий красоту, пытается унизить ее до собственного уровня, или даже ниже, чтобы тем самым утвердить свое превосходство. Такая эстетика характерна для субъектов (и даже сообществ) не созидающих, а паразитирующих на ценностях созданных другими людьми. Но, как всякий паразит, безобразное существует постольку, поскольку существует красота, которую оно обезображивает. Безобразна не скульптура с отбитыми руками, а процесс отбивания рук. Когда красота полностью разрушена, безобразное также исчезает. Есть предел для возрастания энтропии, которую несет разрушение. Далее наступает «тепловая смерть». Паразит погибает вместе с хозяином.

     Красота объекта характеризуется очень низкой энтропией, то есть ничтожно малой вероятностью случайного образования, поэтому она не допускает случайных или умышленных изменений или искажений. С этих позиций уровень совершенства можно характеризовать уровнем толерантности (терпимости) объекта к изменениям или искажениям. Например, уровень толерантности нервюры купола готического храма к изменению ее формы чрезвычайно мал, а форма контрфорса терпима к любым изменениям. Сравните лицо Сикстинской мадонны Рафаэля, нетерпимое к малейшим изменениям, и лицо «девушки из Авиньона» Пикассо, которое, кажется, «вынесет все», так как в нем исходное количество энтропии очень высокое и небольшая ее добавка не изменит сути.

     Разрушение этической составляющей прекрасного проявляет себя в таком явлении, как цинизм.

     Переживание эстетических чувств (и соответствующие им эстетические категории) связаны с различными сторонами процесса чувственного познания. Непознаваемость объекта или явления, невозможность его полного восприятия, его грандиозность, превышающая все мыслимые масштабы, отображается категорией возвышенного. Эстетическое познание важнейших свойств реальности – еенезависимости от человеческой воли, неизбежности, необходимости, неотвратимости, – проявляется в категориях трагического (неприятие неизбежного), героического (сопротивление неизбежному), иронического (согласие с неизбежным).

     Вообще говоря, разновидностей и оттенков эстетических чувств может существовать неограниченное множество. Соответственно, можно «наплодить» огромное количество эстетических «категорий». Мы вкратце касаемся лишь классических категорий, возникших еще в Древней Греции. Современная практика постмодернизма, в отличие от древних греков, не делает различий между собственно эстетическими чувствами, возникающими в процессе чувственного познания, и ощущениями, связанными с проявлениями бессознательного начала (инстинктов, состояний аффекта, психических нарушений, физиологических процессов). Поэтому в число эстетических категорий она включает, например,  жестокость, шок, насилие, садизм, мазохизм, телесность и др. Эстетическая категория призвана рационализировать чувство. Поскольку ощущения и физиологические реакции не поддаются рационализации, то они относятся не к эстетике, а к другим областям знаний.

     Внутренние коллизии в процессе чувственного познания возникают, когда в интеллекте взаимодействуют различные модели отношений, различные классы значений в рамках одной модели отношений или различные модели – в рамках одного класса (п. 4.6). Характер чувств, возникающих при этих коллизиях, бесконечно многообразен и не может быть до конца рационализирован. Наиболее характерные типы переживаний выделены в отдельные категории.

      Переживание комического возникает при восприятии бесконфликтного слияния или взаимодействия заметно различающихся форм отношений и классов значений. При противоречивом, конфликтном их слиянии – возникает переживание драматического. Ироническое можно рассматривать как частный случай комического, когда неизбежное бесконфликтно сталкивается с новой формой отношений или новым классом значений. Аналогично, трагическое есть частный случай драматического, когда одна из взаимодействующих форм отношений есть неизбежное, и оно – неприемлемо. Восприятие противоречия формы и содержания может переживаться, как чувство абсурдного (см. также п. 4.6).

     Восприятие столкновения различных форм отношений (включая лингвистическую), сопровождающееся переживанием комического (драматического), представляет собой мощный источник познания. Интеллект осваивает «пространство матрицы классов значений – моделей отношений» (п. 4.2). Исчезает узость и однобокость восприятия, реальность представляется бесконечно многовариантной и полной неожиданностей. Комическое ставит на место напыщенного диктатора или популиста, высмеивает заскорузлую доктрину и «незыблемую» истину, ниспровергает авторитеты, «иконы» и каноны. Отточенная острота ума наполняет душу уверенностью и оптимизмом, при полном осознании того факта, что все в жизни не так просто, как иногда кажется, но и не настолько сложно, чтобы делать из этого драму.

     Соединение переживаний неизбежного (в различных формах) и комического или драматического придает чувствам оттенки сатирического (иронично-драматичного), героико-драматического, трагикомического, героико-комического. Переживание возвышенного в сочетании с неизбежным создает различные формы переживаний романтического.

     Почему именно непознаваемость и неизбежность столь существенны в эстетическом восприятии? С одной стороны, они отражают объективность реальности, ее величие, непостижимость и независимость от нашей воли, с другой – направленность процесса познания. Жизнь человека, вовлечена в поток реальности, в действие непознаваемых и незыблемых законов. Формы взаимодействия с этой реальностью отражаются в соответствующих эстетических переживаниях.

     Есть еще одна существенная составляющая непознаваемого – хаос, случайность, неопределенность. В большей или меньшей степени, она присуща всем формам отношений и поэтому – оказывает влияние (иногда – решающее) на специфику эстетических переживаний. Может ли случайное присутствовать в явлениях красоты? Безусловно, может и даже должно, потому что случайное – источник многообразия. Но только в том случае, когда случайное не существенно связано с содержанием, а проявляет себя только в формах.

     Бесконечное разнообразие проявлений человеческой красоты обязано своим происхождением случайности. Представьте себе ситуацию, когда формы воспроизводились бы с точностью солдатской униформы. Многообразие в природе – локомотив развития, так как является необходимым условием возникновения новых устойчивых форм жизни.