Онтологические прогулки

День девятый

 Сумасшедший

Из слов Заратустры

 - Слово прокурору.

- Сейчас Анаур Вижну расскажет нам о совсем бредовых идеях своего учителя Заратустры. Я, как прокурор, могу смело утверждать, что сегодняшнее свидетельство пострадавшего станет последней каплей в принятии очевидного вердикта господ присяжных заседателей. Прошу внимания.

- Последняя беседа с Заратустрой состоялась как раз накануне нашего решения оставить своего учителя, и только Омар и Аура продолжали, как и прежде, доверяться этому безумному отшельнику. Близился полдень, когда мы, после надоевших нам медитативных практик, обнаружили, что Заратустра до сих пор не выходил из своей пещеры. Вскоре мы нашли его там, сидящим у давно потухшего костра. Он смотрел на пепел стеклянным взглядом и ничего вокруг не замечал. Я первым подошёл к нему и положил руку на его плечо. То, что мы потом услышали от учителя, привело нас в замешательство. Заратустра тихо сказал: ,,Ангел смерти своим крылом сейчас коснулся  моего левого плеча. Видимо, мой сегодняшний сон нужно скорее рассказать вам, иначе другого раза не будет”.                                             

Мы переглянулись, и настороженно сели вокруг Заратустры. Он зачерпнул ладонью остывший пепел и тихонько сдул его перед нашими лицами, после чего медленно, вспоминая важные моменты, начал рассказывать содержание своего сна: ,,Мне приснился сон о моей жизни пять тысяч лет назад, он был таким явственным, что я даже начал сомневаться – может нынешняя моя жизнь всего лишь сон прежнего меня? Однако когда знаешь, что человек спит не только во сне, но и наяву – не стоит беспокоиться насчёт того, в какое время он живёт на самом деле. Как бы там или здесь ни было, в те давние времена, явленные моим сном или пробуждением, я был предсказателем и звездочётом у небольшого народа, осевшего в красочном межгорье. Вокруг возвышались величественные горы, внушающие моим собратьям спокойствие и умиротворение. В тоже время я, как предсказатель, был их надеждой на благополучие в будущем. Звездочётом я стал ещё в детстве, когда до глубокой ночи, лёжа в траве, засматривался на звёзды, рисуя из них, в голове, знакомые и фантастические образы, пока сон, не отнимал их у меня. И вот как-то однажды мне приснился ангел, он летел среди невиданных созвездий, держа меня за руку, и рассказывал мне, что через множество земных лет звёздное небо изменится, и люди уже не увидят тех сочетаний далёких светил, которые видны сейчас. Он обещал, если я не сведу свою жизнь к слепому и ленивому существованию, ещё раз встретиться со мной и рассказать мне о самых сокровенных тайнах мироздания…                                                Этот сон стал моим пожизненным наваждением. Я начал серьёзно изучать ночное небо, чертил большие звёздные карты, наблюдал их сезонное движение по кругу, нашёл семь светил, блуждающих по неизменным созвездиям, в которых я терпеливо ждал хотя бы малейших перемен. Если бы рисунки созвездий начали изменяться, это стало бы знаком близкой долгожданной встречи с ангелом из моего сна. Я упорно, в течение всей своей жизни, продолжал верить, что этот ангел явится ко мне и ответит на все выстраданные мной вопросы. Но на склоне своих лет я отчаялся ждать этой встречи. Однако, когда ничто не предвещало чего-то особенного, я так же, как обычно на рассвете, медленно брёл вниз по каменистому склону, возвращаясь домой, из своей башни, воздвигнутой на горной вершине для наблюдения звёзд. Полусонный и уставший я не заметил, что на каменную глыбу, лежащую на моём пути, выползла змея, вероятно, она хотела погреться в первых лучах восходящего солнца. К тому же, в тот момент, меня привлёк крик орла и я, глядя вверх, нащупал рукой и сел на край этого злосчастного камня. Наблюдая за полётом горной птицы, я не обратил внимания на неожиданную боль в руке, ибо подумал, что поранился о какую-нибудь колючку. Но когда у меня сильно закружилась голова, я опустил вниз глаза и увидел хвост уползающей змеи. Как ни странно, но какое-то спокойствие снизошло на меня, хотя рука занемела от боли, а взор помутился от головокружения. Мне казалось, это происходит не со мной, что меня уже нет в своём бренном теле. И тогда я просветлённо понял – вся моя жизнь, проведённая в отчаянном поиске истины, была забавным глупым сном, но теперь я пробудился и поднимаюсь вместе с солнцем над землёй.                             

В этот счастливый для себя миг я заметил ангела из моего детского сна, он сидел на солнечном луче и протягивал мне руку, призывая в далёкий полёт к звёздам. Я с радостью взял его руку и почувствовал, что стал частью самого ангела, ибо без слов услышал его мысли и наполнился воистину ангельским блаженством. Мне случалось многому удивляться в своей жизни, но так ещё я никогда не восторгался – словно весь необъятный мир оказался у меня на ладони. Я услышал, как поют звёзды под музыку света, и увидел карнавальный танец звёздной пыли. Время утонуло в вечности, ибо с уходом ожиданий и ясным виденьем – прошлое и будущее растворились в настоящем. И тогда моё сердце заговорило со мной голосом ангела: ,,Нет никакого пространства и времени, нет ничего внутреннего и внешнего, есть лишь прямое восприятие многоликого мира и чувство вечного бытия. Люди создали образ времени для объяснения пространства новых впечатлений, а образ пространства – для момента реализации чувств. На самом деле время – это всевидящее Око, которое падает в бездну бытия и просветляет собой окружающий мир, а пространство – озарённый звёздными факелами мир, летящий в глубину всевидящего Ока и пробуждающий Его к бытию. Мир, развёрнутый перед тобой, вдыхает сейчас самого себя и пульсирует в твоём сердце – он и есть ты. О, ты познал бы это, ещё пребывая на Земле, если бы не соблазнялся сладкой дрёмой своих иллюзий. Ты любил бы всё, что вокруг тебя, как самого себя, и не только звёзды стали бы близки твоему сердцу. Хотя, конечно, твой ум тоже любил окружающий мир, но как паук свою жертву, и всё, что попадалось в его сети, он тут же опутывал паутиной слов. Он горел желанием связать весь мир объяснениями, впуская в него яд своих предпочтений, и радостно предвкушал выгоду от умственного проникновения в суть вещей. Но вместо ясного понимания жизни, ты запутывал самого себя, попавшись в собственные сети. Твой ум, как зодчий, высекал на воспринятых им вещах выдуманные имена и строил из них замок твоей мечты – так ты всё больше ограждал себя от реальности, которой сам и являлся. Ты подымал всё выше и выше облачную башню своего замка, и то, что оставалось увидеть в окнах твоих глаз, было похоже на тени бытия, на едва уловимые туманные грёзы. Ты стремился к звёздам, но они уже были в тебе, ты мысленно покидал свой дом и представлял себя среди них, но они уже украшали ночное небо Земли. Помни, где бы ты ни был, всё, что тебя окружает – это безбрежный мир твоего восприятия себя”.                                          

И когда сердце моё замолчало, я вернулся назад и каплей дождя упал на Землю.  Проникнув в неё, я устремился по корням деревьев к свету солнца. А потом испарился ароматом садов и поднялся облаком над горными вершинами. Насладившись высоким полётом, я сел вечерним туманом на луговые травы и заснул росинкой в бутоне полевого цветка. Ночью меня разбудила мелодичная песня родника, обнаружив себя на раскрытом лепестке фиалки, я соскользнул в танцующее тело ручья, а утром оказался на ладони пятилетнего мальчика. Ему попала соринка в глаз и он, зачерпнув ключевой воды, попытался промыть его – так я нашёл свой дом и стал душой ребёнка. И тогда я снова, как и в прошлых жизнях забыл о себе, но в душе мальчика сохранилось неудержимое стремление узреть весь окружающий его мир и познать в нём Себя”.                                        

После некоторой паузы, смеясь над нашим общим недоумением, учитель добавил: ,,Теперь вы узнали, вместе со мной, о прежнем и нынешнем Заратустре. Но кто знает, кто из них нынешний, а кто прежний на изогнутой петле жизни?” Я первым не выдержал насмешки учителя и с возмущением сказал: ,,Выходит, по-вашему, что душа после смерти тела попадает не в будущее, а возвращается в прошлое, вспоминая Саму Себя? И все сны – это разворот к подлинной действительности? Вы готовы выбить почву из под наших ног только ради того, чтобы мы вспомнили о Самих Себе и приняли свою нынешнюю жизнь не более, как сон? Но даже сейчас мне, дабы проснуться, не нужно щипать себя за руку, ибо я от ваших слов испытываю в душе боль намного сильнее!” Не успел я договорить, как Заратустра бросил в меня камень, и я едва успел увернуться. Моему возмущению не было предела, я призвал своих друзей уйти от сумасшедшего учителя немедленно и навсегда, и они согласились. Жаль только, что Омар и Аура не видели и не слышали в тот день этого полоумного старика. Он ещё вдогонку смеялся надо мной, говоря, что если бы я на какое-то мгновение не проснулся, то камень угодил бы мне прямо в лоб и самое лучшее, что он пока может мне пожелать – спокойного сна.

- Теперь, интересно, что скажет Заратустра в своё оправдание?

- Анаур принял меня за сумасшедшего, потому что его сознание находится во снах собственного эго. Причём эти сны – по большей части – навязаны ему той средой, в которой он рос и воспитывался. Сейчас он танцует под дудку своего эго и пока не готов к бдительному восприятию мира и всеобъемлющих идей. Но скоро то, что я посеял в сердце моего ученика, прорастёт в нём великой радостью откровения и пробудит его сонливое сознание. Тогда нервозность Анаура лопнет, как мыльный пузырь, и он освободится от гнева и желчности. Возможно, толчком к его преображению послужит моя смерть, ибо в этом случае эго строптивого ученика провалится в бездну отсутствия учителя, останутся лишь мои проникновенные слова, от которых ему уже никуда не скрыться. Брошенный в Анаура камень был, с одной стороны, попыткой разбудить его сознание, а с другой - желанием усилить конфликт между его тщеславием и мной, ибо так быстрее оно погибнет, когда Заратустры не станет.

          Однако если вы клоните к тому, что я сумасшедший, то извольте сначала представить себе нынешнее человеческое здравомыслие с его тысячей и одной целью. Современная общность людей так же безумно спешит удовлетворить все свои желания, как и породить ещё больше новых. Люди за своими бесконечными заботами сокрыли от себя свою душевную пустоту. Они бегут от ужасающей тоски и невыносимой скуки к первым попавшимся развлечениям, которых в наше время предоставляется великое множество. Так поддерживается их бездумное существование – люди отучились самостоятельно мыслить и понимать себя. По сути,  благоразумные граждане в своём большинстве не могут сойти с ума, ибо им не с чего сходить. Разве не сумасшествие продолжать жить в их тугодумом обществе? Вы потому и осуждаете меня, что вас мучает зависть к инстинкту свободы и горней мудрости, в ком они есть. Вы рады держать за ноги молодых людей, чтобы они не ушли от стадного одурачивания и, уподобившись вам, жили в зловонной цивилизации слепые к себе и красоте мира.             

         Ну, а если для вас безумие, когда кто-то хочет полагаться лишь на себя и жить, не боясь трудностей, свободно на Земле, тогда считайте меня сумасшедшим. Если, по-вашему, безумец тот, кто позволяет себе уединение на месяцы и годы, в котором только и возможно понять себя и прозреть для счастливого бытия, тогда я – умалишённый. Если у вас принято отправлять в психбольницу тех, кто открыто делится сугубо своим взглядом на мир и живёт так, как думает, тогда и я на очереди. Если безумие – это необщепринятое осмысление жизни, переходящее в новый внутренний опыт, и если глубокий поиск иных состояний души и других способностей разума для вас – помешательство, тогда я одержим всеми психическими болезнями. Если тонкое мировосприятие и обострённая осознанность граничат для вас с нервным срывом, а наблюдение за собственным умом и желаниями раскалывают ваше сознание, считайте меня шизофреником. Если вы не чувствуете постоянного давления и внушения со стороны ваших властей, и готовы жертвовать собой ради их воровских амбиций, тогда я – параноик. Если смысл вашей жизни в том, чтобы с набитым брюхом сидеть в тёплой конуре или – того хуже – запрягать других людей в колесницу своих страстей, тогда мне нет места среди вас.

      - После столь пылкой защиты и самопризнания подсудимого, давайте выслушаем приглашенного на суд психиатра. Профессор Густав Амизон долгое время стажировался в Швейцарии у мировых светил в области психиатрии. Нет никаких сомнений в том, что его оценка психического здоровья обвиняемого будет наиболее адекватной.

      - Благодарю за доверие, оказанное мне, в столь сложном диагностировании такой неоднозначной личности, как Заратустра. Ну-у-у… первое, что я могу сразу сказать – обвиняемый стоит на грани безумия, или точнее – одной ногой уже там. Психическая болезнь приходит незаметно, человек постепенно теряет контроль над собой и всё более и более углубляется в коварный лабиринт собственных мыслей. Этот лабиринт, как правило, состоит из наших безутешных дум о безвыходной ситуации, которую мы себе представили, и теперь не в силах справиться со своим отчаянием, вот. Но современный человек, обычный гражданин цивилизованного государства, не так уж плох, как думает Заратустра. Да, у всех есть недостатки, так же, как и у самого подсудимого, для этого мы все здесь собрались, желая во многом разобраться, вот.                                     

       Ну-у-у… конечно, многие выдающиеся люди в своих прозрениях казались их современникам безумцами, ибо, мысля на пределе возможного понимания того или иного вопроса, они невольно из-за своей концентрированности становились чудаковатыми и отрешёнными. Но сверхусилия в области мысли и частые эксперименты над состояниями сознания могут любого вольнодумца подвести к подлинному безумию. Для человека нежелательно самостоятельно, без научных методов, копаться в своём сознании и вводить себя в различные трансы, используя сомнительные практики и наркотические снадобья, вот. От этого расшатывается нервная система и человек становится вспыльчивым, его начинает мучить постоянная раздражительность. Возможно это же испытывает Заратустра, похоже, ему стоит немало усилий, чтобы хоть как-то сдерживаться. Нервозность, с которой он сгущает краски относительно обустройства цивилизованного общества и уровня развития людей, выдаёт его предвзятое мнение, обусловленное болезненным чувством отвращения, вот.   

        Одержимость высотой, чистотой, свободой и тяга к всевозможным превосходящим степеням, говорит о глубоком внутреннем конфликте подсудимого и его желании избавиться от возникающей из-за этого депрессии. Заратустра стоит на пороге параноидальной шизофрении, он – я бы даже сказал – уже зашёл в прихожую. Но, когда этот, претендующий на мудреца, человек зайдёт в гостиную, мы потеряем его, как здравомыслящую личность, вот. Многие философы сходили с ума от своей философии, ибо, во что бы то ни стало, пытались доказать себе и другим правильность своего миропредставления и – в конечном итоге – теряли почву под своими ногами. Так и Заратустра, занимаясь беспрецедентным самокопательством и возведением психологии в философию, начал, незаметно для себя, соскальзывать в безумие. Поэтому я призываю господ присяжных заседателей, при вынесении своего вердикта, быть снисходительными к не совсем психически здоровому обвиняемому, вот.

      - Ну что ж, посмотрим, что будет со здоровьем Заратустры завтра, в последний день суда, который начнётся в тоже время, как и всегда. Мы надеемся, что многоуважаемый профессор Густав Амизон окажет, завтра на суде, экспертную помощь, в случае психического отклонения у подсудимого.