Онтологические прогулки

Первыми словами Будды после просветления были:

«Я бью в барабан бессмертия».

Не в барабан «ничто», или «безжизненности», или «уничтожения», или «подавления».  Будда бьет в барабан бессмертия каждого живого существа. Посредством пути, пройденного и проповедуемого Буддой, достичь бессмертия может каждый.  Современники Будды воспринимали его учение как путь к спасению, сегодня буддизм так же предстает нам как религия спасения всего живого. Но спасения не от жизни, как уверяют нас профессора, а спасение от вот этой жизни как потока неконтролируемых рождений и смертей. Если в христианстве, в силу предметного характера европейских культурных матриц, рождение и смерть каждого живого существа уникальны, единственны и единичны, происходят только один раз, то в буддизме, в силу матриц бессубъектности и равновесия, восприятие и понимание потока жизни и спасения строятся по-другому. Всмотримся в это построение.

Человек как живое существо определенного вида проходит следующий жизненный путь:

- рождение и детство, определяемые автоматическим действием кармических сил, не контролируемых данным человеком;

- взросление данного человека, действия/поступки/мысли которого запускают новые силовые линии кармы в добавление к уже действующим;

- старение и смерть – пожинание плодов как автоматических, так и собственных действий;

- посмертное состояние, в течение которого человек полностью забывает предшествующее;

- следующее рождение и детство. И так далее до бесконечности.

Вопрос о первичности рождения или смерти в индийской традиции не имеет смысла, так как каждое живое существо, например, все тот же человек, как определенная форма возникает (создается), а не рождается. Только после своего возникновения (каково бы оно ни было), существа этой формы втягиваются в действия кармических сил, заставляющих их снова и снова рождаться и умирать. Индусы понимают, что все, что однажды возникло, когда-то исчезнет, но это не имеет никакого отношения к циклу кармических перерождений. Действительно, человек как вид когда-то возник и когда-то исчезнет, а вот каждый конкретный человек захвачен вихрем перерождений.

Такой цикл перерождений, по индийским понятиям, представляет собой действие плохой кармы или просто плохую дхарму; соответственно, ценность его невелика. Однако, если человек сможет начать действовать правильно, то автоматическое действие кармических сил на него станет ослабевать. Если же он будет продолжать настойчиво поступать правильно (по дхарме), в его жизни станет преобладать действие светлых сил. Вставший на путь дхармы и упорно придерживающийся этого пути получает возможность достижения первого значимого и важного результата своих действий – просветления.

Щербатской выделяет два типа человека – обычный тип и святой, достигший просветления тип. И останавливается на этом, подспудно следуя в этом не индийской, а европейской традиции, в которой для восприятия и понимания пути человека вполне достаточно выделения этих двух типов, которых явно недостаточно для описания полноты жизненного цикла в традиции Индии. Прежде всего потому, что «просветление» является «созревшим» действием хорошей, светлой кармы. Тогда как конечной целью жизненного цикла человека является выход из-под действия кармических сил, полное «освобождение». Конечно, Щербатской находится под влиянием совершенства буддийской теории дхарм, в соответствии с которой все существующее есть лишь вспыхивание комбинаций дхарм и в которой человек не выделяется в качестве сущностной формы.

Трудность в восприятии буддизма заключается в том, что непременным условием корректности такого восприятия должно быть отслеживание позиции воспринимающего. По позиции воспринимающего теория дхарм соответствует квантовой физике, она не описывает жизнь человека, соответственно, для того, чтобы применить теорию дхарм в качестве действующего элемента жизненного пути, необходимо последовательное изменение позиций. Так жизнь обычного человека полностью описывается законами кармы, более того, жизнь просветленного описывается теми же законами. Когда к Будде приходит крестьянин или торговец, Будда не использует теорию дхарм, он указывает собеседнику «зону ближайшего развития», выбирая наиболее простые слова и термины, хорошо известные в индийской культуре. Будда говорит о «истинной природе», «цели», «пути», «полноте», «карме», «освобождении», «намерении», «мудрости», «бессмертии».

Наиболее полно смыслы этих терминов упакованы в термине «дхарма». «Дхарма» – «то, что есть (по истине)», универсальные законы мироздания, природа живого существа, правильное, путь, соответствующий природе существа, полнота, элемент. Все существующее есть мгновенное вспыхивание и угасание элементов (дхарм), свободное и согласованное дыхание всего живого. Все есть жизнь. Природа живых существ (человека или галактики, силы или растения) совершенна и полна, гармонична и согласована как в отдельном живом существе, так и во взаимодействии их друг с другом. В совершенстве вселенной нет места страданию: живые существа, в полном соответствии со своей природой, проходят свой жизненный цикл трансформаций. Совершенство и полнота вселенной – дхарма. Природа каждого живого существа – дхарма. Путь, соответствующий природе, – дхарма. Прожитая в совершенстве и полноте жизнь – дхарма.

Вихрь перерождений и вместе с ним – страдание, появляются тогда, когда человек (говоря «человек», подразумеваю любое живое существо) сбивается с пути, поступает вопреки своей природе, нарушая баланс вселенной. Так появляется адхарма, нарушение равновесия и гармонии, искажение природы, потеря целостности. Вихрь перерождений, как снежный ком, увлекает человека, превращая его существование в страдание.

Отождествление жизни и страдания – неточность Щербатского. Страдание – не неотъемлемая часть жизни, а неотъемлемая спутница вовлеченного в цикл перерождений человека. Страдание прекращается тогда, когда человеку удается освободиться от потока перерождений, выйти из-под действия кармических сил и вернуться к жизни в соответствии со своей природой.

Индийская культура в целом, и буддизм, в частности, полагает высшей целью человека возвращение к его подлинной, совершенной природе и жизни. Возвращение к подлинной жизни есть возвращение к совершенству и полноте, обретение бессмертия. Полнота и совершенство бессмертны, не подвержены не только воздействию потока перерождений, но и какому бы то ни было распаду, исчезновению, аннигиляции. Не потому, что человек не умирает, а потому, что он достигает полноты и совершенства, пребывает живой формой.

В этом смысле «просветление» в индийской культуре означает нахождение/создание/обретение конкретной живой формы, соответствующей природе человека. Как любая другая цивилизация, индийская культура живет творчеством, как культура собственно индийская она живет творчеством йогическим. Йог – тот, кто возвращает человеку его совершенство и полноту, это совершенство и полноту практикуя. В своих поисках совершенства йоги Индии создали (практиковали) множество живых форм; йог Будда создал (практиковал) живую форму – нирвану.

Конечно, нирвану можно описывать «отрицательно», через то, чем она не является, но решающими ее определениями являются, во-первых, то, что она есть, во-вторых, то, что она достижима, в-третьих, то, что есть ведущий к ней путь. Любые попытки дать понятийное, логическое, «профессорское» определение нирваны обречены на ущербность, потому что в основании достижения нирваны находится йогический опыт, особая йогическая практика, о которой невозможно знать, сидя в кабинете и которую можно испытать только самому, шаг за шагом, день за днем, год за годом, под руководством опытных наставников, с несгибаемым намерением проходя путь, которым прошел Будда.

Щербатской может пересказать нам о прочитанном и продуманном, но не испытанном им самим; это все равно, что рассказывать и продумывать о чьей-то любви или горе, опыт переживания которых ты не имеешь. Я не претендую на то, чтобы дать действительное определение такого уникального и совершенного феномена, как нирвана. Я могу лишь попытаться реконструировать пройденный Буддой путь и его место в индийской и мировой культуре, насколько это возможно современному человеку.