Онтологические прогулки

Вот что пишет В. Топоров в предисловии к «Дхаммападе»:

«…посмертная история Будды, история распространения и искажения его учения, история обожествления Будды и превращения его в целый легион будд.

В Индии рассказывают о деревнях, покинутых жителями и в скором времени поглощенных джунглями. Примерно то же случилось с учением Будды. В Индии уже к середине 1 тысячелетия до н. э. существовала вполне определенная, сильно развитая и до деталей разработанная религиозная и философская традиция. Именно она поглотила учение Будды, сначала постепенно вытесняя то, что ей противоречило, и вводя в него то, что было уже известно и привычно. Вскоре появились легенды о чудесном рождении, о предсказании мудрецов…

И уже почти ничего не остается от первоначального учения Будды, когда его последние чисто формальные приметы смешиваются с культом Шивы и с магией в тантрическом буддизме, с местными примитивными верованиями в тибетском и монгольском ламаизме,  с даосизмом и отчасти с конфуцианством в Китае, с культом предков в японской разновидности буддизма.

Причина забвения многих принципов первоначального учения или даже их искажения кроется в особенностях этого учения. Строго говоря, оно не было ни религиозным, ни философским. Будду не интересовали метафизические спекуляции, …цель его учения была сугубо практическая – помочь избавиться от страдания…

Вероятно, буддизм и не стал бы религией, если бы он не отказался от ряда указанных черт. Вместе с тем, присутствие их в первоначальном буддизме определило не только его дальнейшую эволюцию,  но и способствовало развитию поразительной способности к симбиозу, к ассимиляции, к компромиссу, столь характерной для буддизма как религии и философии, а также для буддийского искусства и литературы».

Скажи мне, как ты относишься к буддизму, и я скажу, кто ты.

Топоров на паре страниц воспроизводит почти все стереотипы восприятия и понимания буддизма (впрочем, как и других значимых явлений индийской культуры), характерные для человека западной культуры. Этому не стоит удивляться: большинство российских, советских и снова российских гуманитариев «работают» в матрицах западного модуса индоевропейской цивилизации. То есть в матрицах предметного (категориального) восприятия и понимания. Формирующие матрицы западной культуры направляют фокус внимания человека на предметные взаимодействия: на отношения предмет – предмет, предмет – субъект, субъект – субъект и субъект – в – себе – субъект.  С этой точки зрения первоначальный буддизм искажается, поглощается, смешивается и т.д.

Решающей причиной практически полного непонимания индийской (вообще, восточной) культуры западом является непонимание йоги, восприятие западом  йоги не как метафизической, не как онтологической, а только как психофизиологической практики. В результате формирующие матрицы восточной культуры остались вне горизонта восприятия запада. Матрицы восточного модуса индоевропейской цивилизации направляют внимание человека не на предметность, а на форму, которая по определению не предметна, не субъектна, не объектна и т.д.

Предметность восприятия заставляет (западного типа) исследователя востока видеть появление, развитие, взаимодействие и исчезновение идей как предметов, одновременно не позволяя видеть появление и развитие форм. Забавно то, что предметно любая культура неизбежно воспринимается и понимается как противоречивый конгломерат мифов, культов, практик, верований, традиций, религий, учений, законов, связать которые в единую непротиворечивую картину невозможно. Что и демонстрирует нам Топоров, как большинство исследователей и знатоков «тонкого» востока. Как можно достойно воспринять восток, буддизм, да и самого себя, если ты не практикуешь медитацию и на деле не знаешь, что это такое?

Только видение форм (неважно, индийский йог ты или западный философ) позволяет воспринимать и понимать индийскую культуру как единое целое, в котором индуизм, брахманизм, буддизм и что бы то ни было еще не противоречат, а дополняют друг друга. Только видение форм позволяет воспринимать и понимать каждый феномен востока как стремящийся к совершенству живой организм.

Буддизм возник внутри индийской культуры. Как в характере постановки своей цели, так и в способах ее достижения Будда был истинный индиец, он не ниспровергал живущие в нем и им традиции, а развивал их. Будда воспринял и развил современные ему практики индийской йоги, достигнув «отчетливого восприятия» дхарм без дхармы страдания. Достигнув тем самым главной цели индийской культуры – формы, освобождения формы (человека) от загрязнения ее элементом (дхармой или адхармой) страдания. Топоров не понимает, что это совершенное Буддой онтологическое, метафизическое, философское достижение, равное по силе и значимости таким опытам западной культуры, как «бог есть любовь» или «я мыслю».

Здесь важно напомнить, что это не открытие (познание, узнавание, вспоминание и т.д.) чего-то существующего, а создание этого существующего. Будда достиг отчетливого восприятия человека без страдания или, что то же самое, стал человеком без страдания (йогически), или, что то же самое, создал (развил) форму человека без страдания.

Форму, которая с этого момента становится матрицей разворачивания нового континуума жизни существ, - нирвану или Будду.