Онтологические прогулки

Итак, сознание – все, что может быть осознано. Осознание как способность живых существ есть. А вот сознания как способности осознавать (сознавать) нет. Трансцедентальные философы попались в ловушку, от которой сами постоянно всех предостерегали и предостерегают до сих пор, - ловушку удвоения мира. Способность осознавать они представили (именно представили, а не помыслили, так как мыслить удвоение невозможно) как проявление более тотальной способности – сознания. Этим удвоением было убито несколько зайцев (по крайней мере, так казалось философам): во-первых, найдено индивидуально-достоверное, субъективное осознание, которое, во-вторых, имеет свое основание в онтологически-достоверном, объективном сознании. Так было связано бытие с существованием, дух (мышление) с материей, бог с человеком.

Остальное было делом времени и техники: за пару столетий были разработаны различные варианты связной иерархичной картины мира, от величественной пирамиды с абсолютным духом на ее вершине до более прозаичной материальной вселенной, в которой дух является эпифеноменом материальных процессов.

Вся западная философия, прежде всего – трансцендентальная, держится на допущении удвоения осознания, на сознании сознания или осознании сознания, которое назвали рефлексивной процедурой. Так философы, особенно философы академические, переврали (интерпретировали) реальный опыт мышления, проделанный Декартом. Декарт поставил себе задачу нахождения точки опоры достоверного мышления, которую ему удалось решить в опыте осознания собственного существования как метафизического факта. Для Декарта метафизическим фактом стала индивидуальность (собственного) существования, он не достоверность себя обрел в метафизике, а метафизику обрел в собственной индивидуальности.

Однако философы, с легкой руки Спинозы, использовали его открытие в собственных, совершенно других целях, а именно: в целях онтологического доказательства бытия божия со всеми вытекающими последствиями как для философии, так и для человека. Подлинное возрождение античного принципа единичности (атомарности) существования, с такой силой осуществленное Декартом, философы стравили в построение трансцендентальной философии, для чего ими было удвоено осознание. Двойника осознания – сознание, они постулировали высшей способностью человека. Так философия была обречена на невероятное тщеславие и ничтожную пользу, что к 19-му веку стало очевидно всем, кто хоть немного в этом разбирался. Однако избавиться от химеры, управлявшей мышлением человека в течение нескольких веков, достаточно трудно.

Одну из последних попыток вдохнуть новую жизнь в мертвое понимание сознания предприняли два «последних солдата» отечественного мышления – Мераб Мамардашвили и Александр Пятигорский («последних» потому, что после них мыслителей в нашем отечестве не наблюдается). Познакомимся с работой «Символ и сознание. Метафизические рассуждения о сознании, символике и языке», проделанной ими в 1973 - 1974 гг. Мамардашвили и Пятигорский попытались пройти по срединному пути, избегая крайностей трансцендентализма и материализма: трудности первого возникают из-за невозможности посмотреть на сознание «со стороны», или, что то же самое, невозможности корректно описать то, что само является условием описания, материализм же лишает сознание «бытия самого по себе».

Авторы поставили себе задачу – «анализ сознания самого по себе» и попытались осуществить ее посредством мета-рассуждений, отслеживая характерные проявления сознания в его спонтанности или самопроявленности. Отслеживать не как сторонние наблюдатели, а как «внутренние участники» самодействующего сознания. Тогда, возможно, удастся не только отслеживать и описывать сознание, но корректировать его или даже управлять им. Начальная точка такого движения была названа «борьбой с сознанием».

Предлагаю остановиться уже здесь и внимательнее присмотреться к поставленной задаче – «борьбе с сознанием». В том, как это было сделано и как начато движение по ее решению, мне отчетливо видится все тот же – «человек спасения» или человек, находящийся, как ему представляется, в полной власти некой стихии, которую он воспринимает как стихию чуждую (родную) или даже враждебную (любящую) и стремится ее преодолеть (соединиться). Такой стихией здесь представляется сознание, как раньше представлялся дух (бог),  материя (греховная плоть), смерть, государство, собственность, власть и т.д.

«Борьба с сознанием происходит от стремления человека к тому, чтобы сознание перестало быть чем-то спонтанным и самодействующим.

Борьба с сознанием – желание дойти до какого-то доступного нам сейчас предела в поисках основы своего сознательного существования. Внутренняя необходимость дойти до предела в субъективном сознательном существовании».

Именно так начинал мыслить Декарт. Возвращение в исходную экзистенциальную точку формирования современного человека могло стать для Мамардашвили и Пятигорского началом действительного метафизического опыта – опыта современного или совершенного мышления, мышления без каких бы то ни было фантомов – бога, сознания, материи. Декарт такой решающий шаг совершил и установил начальную точку в стихии становления современного человека, которая в самом строгом смысле формулируется так – «я» или «я сам». Не «я есть Я», не «Я есть нечто», не «Я (я) есть перед лицом бога» и т.д.  

А первое:

«Я»

Второе:

«Я сам».

Всё.

Само намерение Мамардашвили и Пятигорского предопределило возможный для них результат. Любой фантом, с которым ты воюешь или, наоборот, к которому ты стремишься всей душой, есть лишь ловушка осознания, удвоение мира, оживляемый тобой самим феномен, твое же прошлое, которое ты помещаешь перед собой или впереди себя и которое будет довлеть над тобой до тех пор, пока ты сам вкладываешь в него свои силы. Для философа таким фантомом является фантом сознания.

Экзистенциальную точку собственного индивидуального существования нельзя придумать, вообразить, открыть, но только – установить. Установить в реальном опыте «низложения мира и себя», отвлечении от всего, установлении атома существования в полной пустоте. Установить значит пережить, фиксировать, осознать.

Установить, пережить, фиксировать, осознать, как ни назови, означает не установить, пережить, фиксировать, осознать нечто, например, осознать существование себя, хотя говорить приходится именно так просто в силу предметных значений языка, а осознать, схватить, установить «точку» установления как существование. Видите, как ни скажи, получается предметное удвоение, это и есть ловушка осознания, в которой простое осознание или схватывание воспринимается как действие субъекта в отношении объекта, тогда как осознание есть установление (которое никто не устанавливает) атома существования, в котором потом можно будет выделить субъект, объект, действие и многое другое, но только потом.

В этом смысле осознание есть творение, «малый взрыв», рождение новой вселенной.